Официальный сайт прихода святых Жен Мироносиц города Ростова-на-Дону

Месяц: Ноябрь 2015 Страница 1 из 3

Пост добрых дел: почему перед Рождеством мы ждем чудес и сами стараемся сделать что-то доброе?

Рождественский пост, как никакой другой, связывают с добрыми делами. Что же так смягчает сердце человека? Рассказывает священник Алексей Агапов


Мы видим чудо

Главная особенность Рождественского поста – это зримость события, которое он предваряет. Каждый может представить себе вифлеемскую пещеру, ясли, Мать и Младенца. Рождение ребенка – это опыт, близкий каждому из нас.

Есть некое стилистическое различие в праздновании Рождества и другого величайшего праздника – Пасхи Христовой. В пасхальную ночь мы славим Воскресение Христа – залог нашего будущего воскресения из мертвых. Но испытать это событие в собственной земной жизни нам не дано.

Мы верим во всеобщее воскресение, но не можем представить себе воочию, как это будет. Христос сошел во ад, сокрушил врата смерти, воссиял в преисподней тьме свет Своей любви и вечной жизни… Эти и многие другие словесные образы, которыми наполнена пасхальная служба, не могут дать нам возможности зримо, в конкретных визуальных формах представить себе победу Христа над нашей смертью.

Поэтому празднование Пасхи – это, преимущественно, ликование именно церковного богослужения. Для Церкви самый длинный день года – пасхальный: он длится целую неделю – до следующего воскресенья!

В отличие от тайны воскресения, рождение младенца включено в непосредственный опыт нашей жизни. Конечно, Рождество Христово чудесно, сопряжено с великой тайной. Зато сразу по рождении этого Младенца вокруг Него начинают совершаться такие чудеса, которые никак не скрыты от людей, от нашего мысленного взора! Ангелы являются и благовестят пастухам, волхвы видят звезду, и все они приходят поклониться Новорожденному – Богу, Который явил Себя миру; Ирод-царь безуспешно стремится погубить Младенца…

Все это очень ярко и очень представимо. Вот почему, наряду с радостной церковной службой, издавна и до наших дней жива народная традиция театрализованных рождественских представлений. Праздник Рождества отзывается в нас ожиданием волшебной сказки – да не придуманной, а всамделешней, в которую верят не только дети, но и взрослые.

Григорий Григорьевич Гагарин [1810—1893]. Рождество Христово

Григорий Григорьевич Гагарин [1810—1893]. Рождество Христово

Как сделать добро, но потом не хвастаться?

Итак, Рождественский пост – это подготовка ко дню рождения Христа. Но кроме того, чтобы не забыть позвать к празднику (в церковной молитве) всех сродников Новорожденного, следует приготовить и подарки.

Если Господь нам дорог, то к Его дню рождения мы будем готовиться не менее тщательно, чем ко дню рождения близких нам людей. Мы хотим поздравить Его, принести Ему свои дары, порадовать. «В Рождество все немного волхвы…», как писал Иосиф Бродский. Бог наш есть Любовь – и главный подарок, который мы можем Ему преподнести – это наше желание сделать что-нибудь из любви и сострадания.

Всем известно: настоящее доброе дело – то, которое совершается бескорыстно. Не то, что прямая выгода, – даже тщеславие, и даже не высказанное вслух, способно погубить любую добродетель. Это так.

Но когда мы сделали что-то доброе, кому-то помогли, мы радуемся. А вдруг эта радость и есть наша корысть, награда? Вдруг такое доброе дело – уже не бескорыстное, раз мне самому от него стало хорошо?

Такой мыслью смущаться не стоит. И тем более, не нужно из ложной скромности отказываться от совершения дел милосердия! К чему ставить добрые дела себе в заслугу? Ведь Бог нас для того и создал, чтобы мы творили дела любви. Мы попросту выполняем с Его помощью свое прямое предназначение (и притом еще не так часто, как могли бы!), делаем то, ради чего живем на этой земле – оттого и испытываем радость. А когда доброе дело совершается с корыстью – это не любовь, и радости в этом мало.

Но кто из нас полностью свободен от греха и горит чистой любовью? И все же мы, грешные, ищем, как приблизиться к Богу, как стать немножечко лучше и счастливее.

Бесспорно: даже с корыстью делать добрые дела – это все-таки лучше, чем делать с корыстью дела злые. С чего начинается лечение простуды? С того, что мы ставим градусник и видим: поднялась температура. Так и здесь: если мы увидели и признали собственное несовершенство, мы можем молиться Богу и просить Его помочь нам, исцелить наши неподобающие чувства, наше тщеславие.

Самый радостный пост

Григорий Григорьевич Гагарин [1810—1893]. Поклонение волхвов.

Григорий Григорьевич Гагарин [1810—1893]. Поклонение волхвов.

Рождественский пост воспринимается менее строгим и более «уютным», по сравнению с Великим. Конечно, на этот счет нет специальных церковных указаний: мол, Великим постом следует печалиться, а Рождественским – радоваться. Но все же разница заметна даже по богослужебным текстам.

В великопостных службах доля покаянных песнопений, сам «градус» выражаемого Церковью покаянного и аскетического настроя – гораздо выше, чем перед Рождеством.

Здесь, если судить по текстам богослужений, Церковь стремится, прежде всего, помочь бережно вспомнить все события, предварявшие Рождество Христа, и всех Его кровных сродников. Мы словно бы собираем родных и близких на день Рождения, чтобы всем вместе сесть за праздничный стол и порадоваться Новорожденному, поздравить Его Мать.

Недаром за две недели до Рождества бывает Неделя святых праотцов, за неделю – Неделя святых отцов: имеются в виду именно сродники Христа по плоти. Рождественский пост помогает Церкви вспомнить, что мы – семья Христова.

В Рождество спасение человечества только начинается. До Голгофы еще тридцать лет и три года, Христос только-только сошел на землю, все страшное свершится нескоро, но самое прекрасное – уже тут, с нами. Господь пришел в мир! Недаром европейская христианская традиция воспринимает этот пост (в западной традиции он так и называется: Адвент – «ожидание») как время исполнения чудес, посылаемых людям Божией милостью.

Сейчас модно упрекать Европу в бездуховности, в частности, приводя в пример предрождественское время: мол, они там совсем веру забыли, превратили Рождество Христово в череду оголтелых распродаж, лишили праздник христианского смысла – не то, что мы!

Я думаю, «у них там» есть люди настолько же разные, как и «у нас тут». И в нас духовного забвения – мягко говоря – ох как немало. И в христианских странах Европы тысячи людей бережно хранят дух Рождества и празднуют явление в мир Христа Спасителя. Христианин не должен забывать: все зло в моей жизни идет изнутри моего собственного грешного сердца. Ни Запад, ни Восток (а также ни Север и ни Юг) тут, по большому счету, ни при чем.

Сивашенкова Дарья

Православный портал о благотворительности «Милосердие.ру»
(https://www.miloserdie.ru/)

Слово настоятеля храма святых Жен Мироносиц г. Ростова-на-Дону

Всех Вас, дорогие братия и сестры поздравляю с началом спасительного времени – поста, посвященному празднику Рождества Христова. Время поста — это время особенно важное для духовной жизни, это «время благоприятное, это день спасения» (2 Кор. 6, 2).

Первосвятительское слово. Самое страшное для России — смута в сознании и в сердцах

Слово в праздник Казанской иконы Божией Матери в Успенском соборе Московского Кремля. 4 ноября 2014 г.


Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

Я вас приветствую с великим праздником Казанской иконы Божией Матери. Ее молением, в ответ на молитвы народа нашего, Господь приклонил милость к России, спас землю нашу от страшного иноземного господства и от смутного времени.

Как вы сегодня слышали из моего послания, смута возникает тогда, когда люди начинают думать только о своем, когда весь мир концентрируется на личных делах: нет ничего другого кроме моих дел, моих проблем, моей ответственности за самого себя, в лучшем случае — за семью.

Вспоминаю, как в трудные 1990-е годы, которые тоже можно уподобить общенациональной смуте, кто-то, опасаясь, что из недр народа нашего поднимутся новые Минины и Пожарские, через телевидение успокаивал народ словами: не надо вам ни о чем другом думать, как только о себе; какое вам дело до того, что где-то происходит? Вы о себе думайте, о своем бизнесе, о своем обогащении, о семье в лучшем случае.

Действительно, когда люди перестают видеть национальный масштаб жизни, когда они перестают чувствовать сопричастность биению пульса всего народа своего, тогда они становятся очень уязвимыми, слабыми перед соблазном сеять смуту.

Человек особенно напряженно начинает думать о своем благополучии, когда возникают экономические трудности. Понять можно: нет денег, работы, цены растут, еще какие-то проблемы. И человек концентрирует внимание только на своем: ведь семью-то нужно и кормить, и одевать, и обувать. И в моменты экономических трудностей огромное количество людей теряет масштаб видения жизни, который совпадает с масштабом страны. Вот почему для того, чтобы посеять смуту в сознании, нужно ухудшить экономическую ситуацию.

Мы сегодня сталкиваемся с проблемой иностранных санкций. Они на что направлены? В первую очередь, на то, чтобы люди перестали думать об общенациональном, чтобы каждый подумал о себе. Курс растет, цены могут подняться. О какой стране, о каком народе, о каких глобальных вопросах ― о себе думать нужно. На возбуждение такого рода настроений и рассчитаны санкции и любое другое давление на Отечество наше с целью ухудшить экономическое положение и уровень жизни.

То же самое произошло и в Смутное время: разброд, шатание, бедность. Банды разбойников на дорогах, побеждает тот, кто сильнее. Полное помрачение сознания людей, огромное количество бездомных, инвалидов, изувеченных, больных. Как о стране можно думать? Только о себе! И это время назвали смутой наши пращуры, современники той страшной эпохи.

Казанская икона Божией Матери

Для того чтобы никогда не было смуты в умах, мы никогда не должны терять из вида наше общее благо. И ведь были эпохи в истории нашей, когда властям удавалось мобилизовать народ на защиту общих интересов в тот момент, когда личный фактор полностью разрушался бедностью, неустройством, болезнями или, еще хуже, внешней агрессией. И величайшим примером способности народа к мобилизации являются войны — и первая Отечественная война и Великая Отечественная война, когда люди теряли все.

Во время Отечественной войны 1812 года большая часть Москвы сгорела. Значит, сгорели дома, усадьбы, поместья, сгорели деньги, драгоценности, мебель. Казалось бы, все человек теряет. О чем он должен думать? Только о том, чтобы вернуть все, что у него было. А те погорельцы дали мощное сопротивление, великий ответ агрессору.

Наш народ умеет не терять из виду общие цели и общие задачи, когда нам тяжело. И потому незначительное понижение уровня нашей жизни не может быть причиной разрушения национального самосознания. Вот об этом мы все сегодня должны молиться и думать, и самих себя подвергать внутреннему экзамену и спрашивать: где мое сердце, не потерял ли я из виду самое главное?

Празднование Казанской иконе Божией Матери, связанное с победой ополчения Минина и Пожарского, возвращает нас к удивительному героизму нашего народа, проявившемуся в подвиге самоорганизации людей без всякой команды сверху. Разве тем ополченцам, которые в это холодное промозглое время в ноябре месяце бросились на штурм Китай-города, а затем и Кремля — разве им нечего было терять? Разве у них дома не было детей и жен? Разве они не рисковали всем, что имели? Это был величайший пример самоорганизации, героизма, пробуждения национального самосознания, которое есть самое лучшее лекарство от смуты. А если у человека и у народа есть эта прививка от смуты, если ни при каких обстоятельствах люди не теряют масштаб измерения жизни, совпадающий с масштабом страны и народа, то никаких смутных времен не будет.

России никогда не был страшен враг внешний — мы всегда его побеждали, даже тогда, когда были намного слабее. Самое страшное для России — смута в сознании и в сердцах. И потому, вспоминая дивные примеры прошлого, того, как наши предки умели преодолевать — а совершалось это неоднократно — помрачение своего ума, и как могли они мобилизовать силы свои для отпора всякой опасности, верим, что и нынешнее поколение благополучных россиян не должно уступить по силе духа своим прадедам.

Молитвами Пресвятой Владычицы нашей Богородицы да хранит Господь Россию. Аминь.

Журнал Московской Патриархии/11 2015 (http://www.jmp.ru/)

Протоиерей Артемий Владимиров. Слово о матери, приуроченное ко дню государственного праздника

Нет участи плачевней, нежели у «иванов, не помнящих родства»… Мало-помалу в наш гражданский календарь входят праздничные даты, за которые может зацепиться мысль соотечественника, мучительно ищущего точку опоры для своего духовного и национального самосознания. Вот мы и «доросли» ныне до Дня матери и материнства – одного из главных, исходных начал человеческого бытия.

Каждый наполняет то или иное событие собственным содержанием, отыскивает в нём смысл, сообразный своему воззрению на жизнь. Позвольте и мне, дорогие читатели, поразмышлять вместе с вами над новым государственным праздником в призме православного миросозерцания.

Прежде всего, наша мысль обращается к той, благодаря которой мы явились на свет Божий, – нашей родительнице, матери, маме…

Кустодиев Борис Михайлович. Утро. 1904 г. Государственный Русский музей

Кустодиев Борис Михайлович. Утро. 1904 г. Государственный Русский музей

Всемогущий Творец, даровав нам земную и вечную жизнь, вверил каждого из нас матери, тому существу, чьи любовь и жертвенный труд содействовали нашему рождению и становлению в этом мире.

С первых дней мы были окружены её теплом и лаской. Она, выносив дитя в своей утробе, кормила его собственным молоком; часов не замечая, ухаживала за беспомощным малышом, который, едва лишь заявил о своём существовании, стал для неё самым дорогим на свете. Божественная любовь, как тёплые лучи, исходящие от солнца, изливалась на нас через грудь и руки, глаза и голос родительницы.

Вот почему благодарность, не знающая ни конца, ни краю, – единственное чувство, которое уместно в отношении матери со стороны её детей, невзирая ни на какие погрешности и недостатки родителей! Этой благодарностью, сердечной и сокровенной, должны быть проникнуты все наши слова и действия, всё общение с мамой, особенно если нам почему-то постоянно не достает для неё времени. Утверждаем, что только благодарное чадо заслуживает наименование человека! Мера нравственной просвещённости христианина – в его сыновней доброте и признательности. Самый короткий путь к Богу, фундамент нашего вечного спасения – в заповеди, древней, как мир: «Чти отца и матери твою, да благо тебе будет, да долголетен будешь на земле…» (см: Исх. 20, 12). Всякий окрик, раздражительное слово, обращённое к матери, – нож в сердце, беззаконие, приводящее в негодование и ангелов, грех, который неминуемо будет наказан, ибо он взывает о возмездии ещё здесь, на земле. Поднявший руку на собственную мать, наглый досадитель родителям, оскверняющий уста свои злословием в общении с ними, – проклят от Господа и ещё в ветхозаветные времена был достоин, по Моисееву закону, побиения камнями.

Первый грех, который нам вспоминается в час исповеди, – грех оскудения любви к породившим нас и, в первую очередь, к матери.

Человек, отчуждившийся духом и жизнью от родителей, несчастен. Светильник его гаснет в кромешной тьме. Сердце сковано стальными обручами себялюбия и жестокости, чуждо искры Божией, является отвратительным жилищем демонов-человеконенавистников. Мрачно лицо непочтительного сына или дочери. Холоден взгляд, как правило, отрывиста и груба речь, чуждая слов, выражающих человеческие тепло и любовь. Господь отымает Свой благодатный покров от того, кто решается на войну с родителями, как бы плохи они ни были, по его рассуждению. «Муж кровей не преполовит дней своих», – предупреждает бесчинников святой царь Давид (см: Пс. 54, 24). И напротив, слово Божие ублажает нелицемерно чтущих словом и делом отца и матерь. Вот как свидетельствует об этом библейский мудрец Иисус, сын Сирахов: …Господь возвысил отца над детьми и утвердил суд матери над сыновьями. Почитающий отца очистится от грехов и уважающий мать свою – как приобретающий сокровища. Почитающий отца будет иметь радость от детей своих и в день молитвы будет услышан. Уважающий отца будет долгоденствовать и послушный Господу успокоит мать свою. Боящийся Господа почтит отца и, как владыкам, послужит родившим его. Делом и словом почитай отца твоего и мать, чтобы пришло на тебя благословение от них, ибо благословение отца утверждает домы детей, а клятва матери разрушает до основания. Не ищи славы в бесчестии отца твоего, ибо не слава тебе – бесчестие отца. Слава человека – от чести отца его, и позор детям – мать в бесславии. Сын! прими отца твоего в старости его и не огорчай его в жизни его. Хотя бы он и оскудел разумом, имей снисхождение и не пренебрегай им при полноте силы твоей, ибо милосердие к отцу не забыто; несмотря на грехи твои, благосостояние твое умножится. В день скорби твоей воспомянется о тебе: как лед от теплоты, разрешатся грехи твои. Оставляющий отца – то же, что богохульник и проклят от Господа раздражающий мать свою… (Сирах., 3, 2-16).

Горюшкин-Сорокопудов Иван Силыч. Мать с ребёнком. 1910-е гг.

Горюшкин-Сорокопудов Иван Силыч. Мать с ребёнком. 1910-е гг.

Читатель! Убеждён, что, единожды слегка коснувшись взором этим святых речений, ты уже никогда не забудешь их, как не забудешь и ежедневно являть милость и любовь к своим земным родителям!

Покаемся же, друзья, хотя бы в День матери, в своих прегрешениях против пятой заповеди. Не просто выговорим на исповеди всё, в чём обличает нас совесть, но в корне изменим отношение к родителям, которых нам никто никогда не заменит. Как быстро и дивно награждает Бог со тщательностью исполняющих Его повеление о любви к родителям! Награждает самой внутренней потребностью служить им, год от года становящимся всё более немощными, нуждающимися в помощи детей. Почтительный сын прекрасен в очах Создателя! Преданная и заботливая дочь исполнена благодатных даров Духа, если только входит в число учениц Христа. Обилие внутреннего покоя, ничем не нарушаемый мир души, непрестанная молитва, рождающаяся в глубинах сокрушенного и смиренного сердца, духовная радость, избыток жизненных сил, долголетие, наконец, собственное здоровье, послушные и разумные дети – вот далеко не полный перечень даров, сходящих свыше, от Отца Светов на исполнителей пятой заповеди! «Бог не выдаст, свинья не съест», – говаривал русский народ, может быть, имея в виду почтительных сынов и дочерей: таких «и огонь не жжёт, и вода не топит», – вторит пословице былинная мудрость.

Посмотрим же в День матери на милую, бесконечно дорогую маму новыми, согретыми светом любви глазами. Обнимем обнимавшую нас и поцелуем бессчетно целовавшую нас! Утешим родную мать подарками, самый дорогой из которых – мы сами, сидящие рядом с нею с улыбкой и довольством, находящие подлинное удовольствие в том, чтобы послужить родительнице, ведь она всю свою жизнь превратила в служение детям, не требуя от них никакой награды, кроме их собственного счастья…

Журнал «Русский Дом» (http://www.russdom.ru/)

Игумен Нектарий (Морозов). «Господь дает не дар, а упражнение»

Авва Зосима причащает Марию Египетскую

Авва Зосима причащает Марию Египетскую

Не в чем каяться?

Порой не только сторонние, но даже вроде бы верующие люди обвиняют Церковь, духовенство в том, что мы каждого человека хотим убедить в его негодности, греховности, заставить его опустить голову и не поднимать глаза к небу. Безусловно, это неправда — нельзя настолько примитивно понимать греховность и несовершенство человеческое. Мы можем коснуться абсолютно любой области жизни и профессиональной деятельности: каждый разумный творческий человек осознаёт свое профессиональное, человеческое, духовное несовершенство, и у него присутствует желание измениться к лучшему, отказаться от чего-то, что мешает ему и другим людям в нем. Если же мы видим перед собой человека, который считает, что он поступает идеально верно, что у него нет недостатков, мы понимаем, что этот человек находится на некой стадии замирания своей жизни как таковой, потому что любое его развитие в таком случае либо прекращается, либо уже прекратилось.

Как это показать человеку, который говорит: «У меня нет грехов, я ничего плохого в своей жизни не вижу»? Это непростая задача, и решать ее надо творчески. С каждым человеком возможен разный на эту тему разговор, но надо сказать сразу: есть люди, которых нельзя убедить, которых нельзя заставить взглянуть на себя критически, которые вообще не хотят никаким анализом в своей жизни заниматься. И с ними — да, ничего не сделаешь, они останутся при своем. Но, значит, и не надо над ними никакого насилия духовного употреблять. Они хотят быть такими, какие они есть, их это удовлетворяет. Хотя тогда непонятно другое: что нас с ними связывает? Представьте, что к врачу пришел больной. Врач говорит: «Вам необходима операция».— «Нет-нет, я вполне хорошо себя чувствую».— «Без операции Вы умрете».— «Ну, это Вы так считаете, а я так не думаю». Имеет ли право врач положить такого пациента на операционный стол и резать? Нет, его за это будут судить. Точно так же священник не может ничего сделать с человеком, который считает, что ему не в чем каяться. Но попытаться раскрыть ему глаза на самого себя обязательно нужно. Стоит сказать о том, что есть наше собственное представление о жизни, основанное на ограниченном человеческом опыте,— а есть Евангелие, где явлено Божественное представление о том, каким должен быть человек. И если человек в Бога верит, если он Евангелие принимает, это может быть основой для дальнейшего разговора. Если же он верит в Бога, но не принимает Евангелия, тогда надо выяснять, в какого Бога он верит, какую религию он исповедует и есть ли у нас с ним точки соприкосновения. Если они есть, мы что-то сможем сделать, если же их нет, мы не преуспеем в этом никак.

Порой бывает так, что приходит человек на исповедь и говорит: «Вот знаете, я маму свою обижаю и с ней ругаюсь».— «А что еще?» — «А больше ничего». Начинаешь выяснять, и оказывается, что он живет с кем-то вне брака, что где-то у него родился ребенок тоже вне брака, что он даже той женщине, с которой живет вне брака, изменяет, но в его сознании все это не является грехом, и для каждого из этих пунктов у него есть какое-то объяснение, почему в этом, в сущности, нет ничего плохого. Вот маму обижает — это плохо, у него душа болит, что он такой плохой сын, и он в этом кается. Но при этом налицо совершенно нецерковное сознание.

Можно сказать, что на сегодняшний день нецерковны многие церковные люди. Это происходит потому, что их церковная жизнь проходит по касательной: они попадают в храм, посещают богослужения, но при этом старательно избегают всего того, что позволит им узнать о церковной жизни больше и понять ее глубже. И получается, что человек может годами каяться в чем-то незначительном, и если священник не проявит внимания и не задаст вопросы, все остальное, в том числе какие-то тяжкие грехи, так и останется «за кадром».

Петров Дмитрий Валерьевич. Покаяние. 2007 г.

Петров Дмитрий Валерьевич. Покаяние. 2007 г.

Как очистить луковицу, или Исповедь за всю жизнь

Совершенно естественно, что когда человек становится христианином — в идеале когда он принимает крещение,— должно произойти некое полное его изменение, и прежде всего — переоценка всей прожитой жизни. Необходимо отказаться от всего, что было в ней греховного, ибо что иное подразумевает отречение от сатаны, от всех дел его, от всех ангелов его, от всего служения его? А именно это и происходит перед погружением в купель. К сожалению, зачастую человек, даже если он готовился к принятию крещения, не осознаёт всего того, о чем идет в этом Таинстве речь, и лишь спустя какое-то время он, может быть, приходит в храм и вдруг начинает чувствовать, что вся жизнь его была прожита не так, и испытывает потребность в этом принести покаяние. Причем сразу оговорюсь: не нужно думать, что в Таинстве Крещения человеку прощается все и поэтому в грехах «прежней» жизни каяться не надо. Человеку прощается то, в чем он принес покаяние, формального прощения грехов не бывает. Если ты не раскаялся, не осознал свой грех и не отторг его от себя, это в тебе осталось. У нас прощение грехов трактуется зачастую так: вот ты о чем-то сказал, Господь тебе это простил, и все хорошо. Но если это в тебе осталось, то прощено оно или не прощено, ты с этим предстанешь на Страшный Суд — со своей любовью ко греху. Ведь на самом деле страшно даже не то, что человек в своей жизни совершает, а то, каким он становится в результате этого. Поэтому даже если мы крестились, но при этом не каялись в грехах, совершенных до крещения, то в них каяться впоследствии нужно.

Безусловно, человек хотя бы однажды в жизни должен предпринять так называемую генеральную исповедь, то есть исповедь, которая охватывает собой всю жизнь, от первых ее впечатлений до настоящего момента. Только лишь через это можно увидеть свою жизнь как-то целостно, можно осознать весь греховный путь, который ты в своей жизни прошел. Зачастую после генеральной исповеди — порой даже в процессе ее — человек вдруг понимает, почему в его жизни случилось это, случилось то,— всё, на что прежде он, может быть, роптал и жаловался, обращая к Богу вопрос: «Почему мне это послано?». Перед ним как бы разворачивается хартия его собственной жизни, и он начинает видеть причинно-следственные связи. И самое главное, что после такой генеральной исповеди, если она предпринята по-настоящему осознанно и глубоко, в человеке происходят определенные перемены, то есть ему дается шанс не просто что-то частное изменить, а измениться в целом.

Вообще исповедь в каком-то смысле можно уподобить процессу чистки лука. Когда мы снимаем верхнюю кожицу, то видим, что внутри еще масса слоев, и чем больше ты их снимаешь, тем больше плачешь. То же самое и здесь. Зачастую Господь дает человеку некое постепенное видение греха в себе, потому что если бы человек увидел всё сразу, он, может быть, отчаялся бы настолько, что и на исповедь не пошел бы.

Возможность не просто увидеть свои грехи, а в какой-то момент почувствовать, что ты с этими грехами стоишь на Страшном Суде, ощутить, какова цена этих грехов,— это, безусловно, действие благодати Божией, а не нашего собственного разумения. Однако когда человек просит о таких вещах, они ему даются. Правда, бывает так, что мы словами просим, а сердцем не просим, говорим: «Господи, дай мне видеть грехи мои», а подразумеваем: «Я не хочу видеть никаких грехов своих». Тогда наша молитва не исполняется. Когда же человек не просто просит подать ему этот дар, но и всей своей жизнью показывает, что он этого действительно ищет, что он понимает: ему будет больно, тяжело, но тем не менее это нужно и важно,— вот тогда Господь ему это даст. В большинстве своем люди просят о каких-то вещах суетных, земных, сиюминутных, и лишь немногие просят о добродетелях. Но и те, кто просит о добродетелях, делятся на тех, кто понимает, чего на самом деле просит, и тех, кто не понимает, о чем просит. На самом деле, как говорит преподобный авва Дорофей, когда ты просишь смирения, то просишь, чтобы Господь послал тебе человека с палкой, который тебя будет бить. А нам зачастую кажется, что вот мы помолимся о смирении и на нас снизойдет благодать, которая сделает нас таковыми. В реальности же смирение приходит через ту самую палку. И кротость тоже приходит через подобного рода испытания, и преданность воле Божией приходит через то, что нашей воле противно,— только лишь так. То есть мы просим о том, чтобы Господь дал нам дар, а Он нам дает упражнение, выполнение которого вырабатывает в нас способность этот дар принять.

Исповедь. Неизвестный художник

Исповедь. Неизвестный художник

Детская исповедь: «Я тоже боюсь!»

Существует правило, что до семи лет дети причащаются без исповеди, а по наступлении этого возраста обязательно должны исповедоваться. На самом деле это немного формально. Есть дети с настолько развитым сознанием, что они уже в пять лет сами просятся на исповедь и исповедуются вполне сознательно. А есть дети, которые и в семь лет абсолютно не понимают, в чем им исповедоваться; родители их заставляют идти каяться, а они этому противятся. Если ребенок в принципе не понимает еще, что такое исповедь, возможно, что священнику стоит с ним просто поговорить. Но ни в коем случае нельзя разрешать родителям писать с детьми исповедь под диктовку. Когда мать или отец говорят ребенку: «Ты сделал то-то, записывай, и пойдешь покаешься»,— это смерть любой живой христианской жизни. Такой ребенок, скорее всего, либо рано или поздно сбежит из Церкви, либо будет в ней каким-то неодушевленным предметом. В любом случае — маленький ли человек, большой ли человек — всё должно идти изнутри, и мы к этому внутреннему должны постараться пробиться.

Я помню нескольких детей, которые приходили в храм регулярно и все каялись в одних и тех же грехах. Было такое ощущение, что они свою исповедь писали одну на всех — под копирку. Сколько я ни говорил, не смог объяснить родителям, что этого нельзя делать. И кончилось это тем, что они все пропали, причем и родители тоже.

Бывает, что ребенок осознаёт свой грех, но при этом не может перебороть либо стыд, либо страх. Любое насилие здесь невозможно, но различные средства убеждения употребляться могут. И еще нужно помнить, что любой страх, который владеет человеком,— это несвобода, это искажение его внутренней жизни и непременно страдание его души. Поэтому не важно, возникает ли у ребенка страх рассказать о своем проступке на исповеди или что-то другое сделать,— его надо постараться помочь преодолеть. Если родители вообще в жизни учат ребенка преодолевать страх, если этот вопрос возникает в его воспитании, то и здесь они найдут как его поддержать. Совершенно естественно, например, в такой ситуации сказать ребенку: «И я тоже боюсь, мне тоже бывает страшно идти на исповедь, но я с собой справляюсь. А иногда не справляюсь, но все равно потом преодолеваю себя». Вы можете сказать ребенку всё то же, что сказали бы взрослому человеку: что в чем бы постыдном он ни признался, священник его за это не осудит, а только лишь будет рад тому, что он нашел в себе силы об этом сказать, и, что самое главное, Господь тоже будет этому рад. Возможно, это стоит донести немного другими словами, чем взрослому, но по сути — то же самое.

Олег Леонов. Исповедь. 1995 г.

Олег Леонов. Исповедь. 1995 г.

А как «правильно исповедоваться»?

Все, что вы говорите на исповеди, должно быть достаточно четко: согрешил в том-то, тем-то,— но ни в коем случае не «согрешил гневом, тщеславием, гордостью». Должны быть озвучены конкретные проявления. Допустим, вы согрешили гневом, что это значит? Вы от гнева побледнели, вы от гнева выругались нехорошими словами, вы от гнева кидали посуду на пол, вы от гнева ударили кого-то сковородкой по голове? Диапазон очень широкий, и разница в этих проявлениях существенная. Кроме того, нужно обязательно называть обстоятельства, которые служат к прояснению греха. Предположим, приходит кто-то и говорит: «Я вчера побил человека». Что это — хулиганство? В процессе разговора выясняется, что на улице кого-то избивали, этот человек вступился и тем самым спас потерпевшему жизнь. Согласитесь, это меняет дело. Вы знаете, порой, если человек вот так, без контекста, называет свои грехи, священник может счесть, что перед ним безумец. В то же время не нужно впадать в другую крайность: объяснять каждую мелочь. Если, скажем, вы съели в постный день непостную пищу, не нужно уходить в подробности, почему вас этот соблазн поборол: потому что все вокруг ели, или потому что вы давно не ели это блюдо, или почему-то еще. Здесь нужно поступать по здравому смыслу.

Как правило, если человек исповедуется правильно, должным образом, после он чувствует облегчение. Если же этого нет, значит, возможно, исповедь была недостаточно искренней или отсутствовала решимость что-то в своей жизни изменить. Зачастую это происходит тогда, когда кающийся не верит в силу Таинства и в то, что Господь его простит.

Но бывает и иначе. Всё присутствует со стороны человека, что должно присутствовать, но Господь по только Ему ведомым причинам попускает врагу ожесточать его сердце. Так же и во время молитвы: бывает, что человек искренне молится и не чувствует ничего. Тут нужно просто верить в то, что ты делаешь: верить в силу исповеди, верить в ту благодать, которую дает Господь, и понимать, что в данный момент ты либо неспособен ее воспринять, либо Господь попускает тебе ее не ощущать, но это не значит, что ее нет. Господь действует в нашей жизни всегда, но мы Его действие ощущаем лишь время от времени. Точно так же и в том, что касается Таинства Покаяния.

ЖЖ игумена Нектария (Морозова)
http://igumen-nektariy.livejournal.com/

Когда пост — не пуст?

Протоиерей Геннадий Фаст

Протоиерей Геннадий Фаст

Совсем скоро начнется Рождественский пост, во время которого православные христиане готовятся к достойной встрече величайшего события — Рождения на свет Спасителя. Конечно, кто-то из нас постится уже не впервые и многое знает об этом периоде. Однако любой пост всегда вызывает затруднения даже у опытных людей. На некоторые вопросы мы попросили ответить протоиерея Геннадия Фаста, настоятеля храма во имя святых равноапостольных Константина и Елены города Абакана, автора многих книг о христианстве.


— Отец Геннадий, зачем православным четыре многодневных поста? Не достаточно ли одного Великого, а также среды и пятницы — дней недели, когда мы вспоминаем о том, как Христос был предан и распят? Зачем нам еще Рождественский пост?

— В апостольские времена пост был установлен в те дни, когда вспоминались события, отнявшие у христиан Христа. Вот слова Евангелия: Тогда приходят к Нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся? И сказал им Иисус: могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься (Мф. 9, 14–15). И ученики Спасителя, когда Церковь была создана в Духе Святом, постились именно в среду, в пятницу и в Святую Четыредесятницу — в предпасхальный пост, который мы сегодня называем Великим.

Но всякий добрый саженец растет, у него появляются новые ветви, крепнут корни. История христианства насчитывает двадцать веков, Церковь наша — уже большое дерево, поэтому со временем и возникли другие посты: например, однодневные, как на Усекновение главы Иоанна Предтечи или Воздвижение Креста Господня, в память о Божией Матери — Успенский, в честь святых апостолов — Петропавловский. Появился и Рождественский пост.

Возникновение постов происходило в разных странах в разное время. Рождественский пост на Руси был утвержден митрополитом Московским Максимом примерно в 1300 году. Киевская Русь этого поста не знала, хотя уже тогда прославились великие Киево-Печерские угодники Божии, тогда зародилась Русь Святая.

Наличие или отсутствие постов в той или иной культуре носит характер исторический. И сейчас не везде одинаково постятся. Это нормальное явление, живая жизнь Церкви. Возможно, что в Церкви и впредь форма постов будет видоизменяться, но сегодня мы имеем то, что есть по календарю, и принимаем это со смирением и радостью.

Горюшкин-Сорокопудов Иван Силыч. Из культа прошлого (Из века в век). 1910-е гг. Пензенская областная картинная галерея имени К.А. Савицкого

Горюшкин-Сорокопудов Иван Силыч. Из культа прошлого (Из века в век). 1910-е гг. Пензенская областная картинная галерея имени К.А. Савицкого

— Зачастую смысл поста для многих людей сводится к пищевым ограничениям. Почему так происходит и как с этим бороться каждому из нас?

—  Причины подобного явления можно разделить на субъективные и объективные. Если христианин заглянет внутрь себя при размышлении на такой вопрос, то самокритично и смиренно поймет, что постится недолжным образом. О том, как нужно соблюдать пост, много сказано в святоотеческих книгах. Пост есть ущемление плоти, воздержание, молитва и милостыня, отрыв от земных пристрастий и вхождение в углуб­ленную духовную жизнь.

Есть, конечно, и объективные причины тому, о чем вы говорите. В нашем календаре постных дней около двухсот — точнее сказать невозможно, потому что Пасха передвигается. Современный человек не способен двести дней в году на самом деле духовно реализовывать пост. Верующие стремятся соблюдать пост хотя бы формально, то есть кухонно — вкушать не все подряд, а только то, что благословляется. Особой духовной нагрузки здесь нет, конечно… Что греха таить, бывает так: вспоминает человек, что сегодня среда — колбасу возвращает в холодильник, ест только лук и помидоры. Начался четверг — рацион меняется. Какой итог такого поста? Непонятно. Сознавая это, каждый из нас все равно должен стремиться что-то делать иначе.

Еще одна причина из числа объективных — сегодня богослужебно в церковном уставе отражен только Великий пост. Дети из одной священнической семьи как-то сказали мне, что он помнится им не столько тем, что они чего-то не ели, а — службами. Великий канон преподобного Андрея Критского, Торжество Православия, Мариино стояние, суббота Акафиста, Страстная седмица — все это, действительно, запечатлевается в человеческой душе, производит в ней свое духовное действие. Остальные же посты богослужебно сейчас никак не выделяются. Конечно, церковный устав предполагает отличие: есть дни, когда не совершается Божественная литургия, когда поется не «Бог Господь…», а «Аллилуиа» и даже произносится молитва преподобного Ефрема Сирина (не вся, наполовину) — однако это сейчас даже в монастырях не практикуется… Повторюсь, что в этом, видимо, заключается еще одна причина того, что современный человек не чувствует той духовной нагрузки во время постов, которая так или иначе ощущается во время Великого… Мне кажется, что богослужебной комиссии стоило бы в наши посты привнести некоторые элементы, которые позволят прихожанам храмов ощущать пост особо. Нужно, чтобы каждый из постов ассоциировался с чем-то особенным, так же, как неразрывно связаны Святая Четыредесятница и покаянная молитва святого Ефрема.

Рождественский пост имеет свою специфику, которая возвращает нас во времена ветхозаветные, но люди в храме ее едва ли ощущают. Во время Ветхого Завета праотцы возвещали пришествие в мир Спасителя, Мессии, ждали Его — это отражается в том, что за период Рождественского поста часто вспоминаются ветхозаветные пророки. Но когда в календаре — память, в храме, в лучшем случае, читается житие праведника. Больше это никак не отражено. И тут, мне кажется, было бы неплохо священнику предложить для чтения прихожанам определенные тексты из Ветхого Завета, чтобы люди действительно ощутили то чаяние Рождества Христова, которое имело место в народе Божием, и смогли себя приготовить к святым рождественским дням.

— Имеет ли смысл планировать на время поста избавиться от какого-то конкретного своего недостатка, одной страсти или стоит стараться вести борьбу по всем фронтам?

— Это очень индивидуально, на самом деле, и зависит от самого человека, от его духовника. К тому же, один пост на другой не похож. В прошлом году я чувствовал себя так, были такие-то обстоятельства, сегодня — все совсем иначе. Нет универсального ответа на этот вопрос.

Мы все что-то переживаем внутри себя. Быть может, мы испытываем сильное расстройство от какой-то одной своей страсти. Тогда можно целенаправленно в сорок дней Рождественского поста с этим пристрастием бороться — исповедоваться, просить совета у духовника, читать об этом у святых отцов, предпринимать реальные шаги, которые необходимы для преодоления этого греха. Но это не значит, что если мы изживаем страсть осуждения, то не должны обращать внимания на все остальные свои грехи, которые при таком нашем попустительстве внезапно могут сбить с ног. Потому усиленная концентрация на чем-то одном никак не должна ослаблять общее духовное дело.

Лебедев Клавдий Васильевич (1852-1916). Два мира

Лебедев Клавдий Васильевич (1852-1916). Два мира

— Многие люди, которых я знаю, жалуются во время поста, что их охватывает уныние, доводящее до полного бессилия. Кажется, что ничего не получается, каждый день оканчивается поражением. Есть ли какой-то универсальный способ борьбы с этой постовой хандрой?

— Если честно, вы меня немного удивили, потому что я больше вижу беспечность, смысл которой заключен во фразе: «А нам все равно». Не хочет человек поститься — и не постится…

Конечно, уныние — грех, беда. Но если человек испытывает перед постом уныние, то это, как ни странно оно звучит, свидетельствует о том, что он — идет, для него пост — не пуст, как-то человек постом пытается себя изменить, но делает это не совсем правильно. Тут снова нужен совет священника, у которого мы регулярно исповедуемся. Поэтому думаю, универсального способа борьбы с унынием нет… Вообще, уныние — характерная беда нашего времени. Удивительно, что совсем недавно, когда у наших соотечественников скорбей было гораздо больше — гонения, тюрьмы, лагеря, общая несвобода, — его почти не было. Сегодня, когда мы живем сравнительно благополучно, мирно и свободно, уныние прямо-таки захлестывает людей.

Когда человек испытывает уныние во время поста, значит, он немного не понимает того, что происходит. Пост — чаяние Христа, ожидание Его Рождества. Мы ждем того, чтобы Господь вошел в наше сердце, чтобы наше сердце могло принять Его. Если человек это понимает, если начинает бороться со своими страстями — с одной или со всеми сразу, — то какое там уныние! Наоборот, он входит в состояние спортсмена во время Олимпиады, концентрирует усилия, от чего уныние всегда бежит… Конечно, могут быть и неудачи, падения. Но разве спортсмены не падают во время соревнований? Падают — и встают, чтобы бороться дальше.

Бывает же, что человека уныние охватывает просто от памяти о том, что скоро пост. Но тут проблема не в унынии заключается. Подобную ситуацию можно описать словами: «И хочется, и колется». С одной стороны, хочется пост соблюдать и быть православным, а с другой — не в радость все это. И тогда необходимо внутренне настроиться на Христа, на достижение Царства Божия в душе.

Беседовала Наталья Волкова

«Православие и современность». Информационно-аналитический портал (http://www.eparhia-saratov.ru/)

Епископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). Гимн малому добру

Архиепископ Иоанн Шаховской

Архиепископ Иоанн Шаховской

К дикой яблоне не надо прививать целого ствола доброй яблони. Достаточно взять малый черенок и привить его к одной из ветвей дичка. И, чтобы всквасить квашню с тестом, совсем не надо смешивать ее с целой квашней дрожжей. Достаточно положить совсем немного дрожжей, и — тесто вскиснет. Так и в добре. Самое маленькое добро может породить большое благо. Вот отчего не надо пренебрегать мелочами в добре и говорить себе: — «Большого добра не могу сделать, — не буду заботиться ни о каком добре».

Сколь даже самое малое добро полезно для человека, можно видеть из того, что даже самое малое зло чрезвычайно вредно. Попала соринка в глаз и глаз уже ничего не видит, слезит, и другим глазом смотреть тогда трудно; и даже думать о чем-либо затруднительно. Так и малое зло, попав, как соринка, в глаз души, выводит человека из строя настоящей жизни. Как будто пустяк: вынуть себе или другому человеку соринку из глаза, — но это и есть то добро, без которого нельзя жить.

Поистине, малое добро даже более необходимо человечеству, чем большое. Без большого проживут люди; без малого не проживут. Гибнет человечество не от недостатка большого добра, а от недостатка малого. Большое добро есть лишь крыша, возведенная на кирпичах малого добра.

Малое, легкое добро оставил на земле Творец для человека, взяв все великое на Себя. И, кто творит это малое, чрез того Сам Творец творит великое. Ибо Господь наш из ничего создавший все, тем более из малого может сотворить великое.

Но, как даже самому малому движению вверх противостоит стихия воздуха и земли, так всякому малому добру противостоит косность человеческая. Эту косность Евангелие выявило в совсем краткой притче: «никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого; ибо говорит: старое лучше» (Лк. V, 39).

Вот это убеждение, что старое, известное и привычное состояние всегда лучше нового, неизвестного, присуще всякому непросветленному человеку. И только люди начавшие духовно прозревать и возрастать, вступившие на путь алкания и жажды Правды Христовой, перестают жалеть свою косность и недвижность своих, жизнию нагретых, гнезд. Трудно человечество отрывается от привычного! Этим оно себя, отчасти, может быть, сохраняет от необузданной дерзости зла, и устойчивость ног в болоте иногда мешает человечеству броситься головой в бездну, — но сколь более часто это стояние в болоте мешает человеку взойти на гору боговедения или хотя бы выйти на крепкую землю послушания Слову Божьему.

Через малое, легкое добро человек легче всего прививается к добру, начинает ему служить от всего сердца, т. е. именно так, как только и можно служить истинному добру; и чрез это все более входить в атмосферу добра. Корни жизни человеческой легко входят в почву добра и уже вскоре не могут без нее жить… Так спасается человек; так от малого он идет к великому и «верный в малом» оказывается «верным в великом».

Архипов Абрам Ефимович. Подруги (Посещение больной). 1887 г. (Государственная Третьяковская галерея

Архипов Абрам Ефимович. Подруги (Посещение больной). 1887 г. Государственная Третьяковская галерея

Оттого можно петь гимн не только большому добру, но и малому добру. И не только никого не упрекать, что все заняты в добре лишь мелочами и не стремятся к великому самопожертвованно, но — просить всех быть хотя бы в малом верным добру. Добро есть атмосфера недивимого Света. Чрез светлое чувство и дело, Свет делается видимым. Добро есть выявление в мире лучей Царства Божьего, лучей живящих, согревающих души людей.

Мелочь, как будто, — не гневаться по мелочам на «брата своего напрасно» (Мф. V, 22); небольшое дело — не говорить, в ежедневном обиходе, неправды ближнему своему, — мелочь, но попробуйте исполнить эту мелочь, попытайтесь осуществить ее…

Оставим в стороне рассуждения, позволительно или не позволительно убивать миллионы людей, женщин, детей и стариков, — попробуем свое нравственное чувство проявить в пустяке: не убьем ни разу личности нашего ближнего, ни словом, ни намеком, ни жестом. Добро есть и удержание себя от зла… И тут, в мелочах, мы легко, незаметно для себя, можем сделать многое!

Трудно встать ночью на молитву… Но не трудно вникнуть утром в слова краткой молитвы дома или — хотя бы — в пути, к месту своей службы, — вникнуть свободной от житейских забот мыслью, в «Отче наш», — отозваться сердцем на слова этой чудесной молитвы… И не трудно на ночь перекреститься, предав свою жизнь и весь мир в Руки Небесного Отца. Это — совсем легко… Почему бы этого не сделать? Сделаем!

Дивный путь малых дел, пою тебе гимн! Окружайте, опоясывайте себя, люди, малыми делами добра — цепью малых, простых, легких, ничего вам не стоющих, но очень дорогих для вас, для окружающих, и для всего человечества, добрых чувств, дел, светлых мыслей и молитвенных устремлений, надежды и веры. Оставим большое и трудное, оно для тех, кто любит его. А для нас, еще не полюбивших большого, — Господь Милостию Своею приготовил, разлил всюду, как воду и воздух, малую любовь. Эта малая, но непрестанная любовь есть неугасимая лампада Богу в храме души. Она есть тихое дыхание человеческое, без которого у человека нет жизни.

Информационный портал «Русский путь» (http://www.rp-net.ru/)

Иеромонах Макарий (Маркиш). Мужчина и женщина. Вопросы и ответы

Иеромонах Макарий (Маркиш)

Иеромонах Макарий (Маркиш)

В своей новой книге священник, известный публицист, преподаватель Иваново-Вознесенской духовной семинарии иеромонах Макарий (Маркиш) отвечает на вопросы, которые никого не оставят равнодушными. Что в отношениях между мужчиной и женщиной свято, а что, напротив, греховно? Как обрести любовь? Как создать счастливую семью? Как сохранить супружеский союз? Как воспитать детей такими, чтобы они смогли выстоять в наше нелегкое время и стать верной опорой родителям в старости? На эти и многие другие важные вопросы отец Макарий отвечает, опираясь не только на житейский опыт и научные данные, но и на непреложные христианские истины. Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви.


Мужчина и женщина. Вопросы и ответыЧитать книгу: Иеромонах Макарий (Маркиш). «Мужчина и женщина. Вопросы и ответы» (HTML)

Осеннее обострение. Священники о борьбе с унынием

Никак не желающая заканчиваться мрачная осень сказывается на нервах – даже самых крепких. Черно-белая расцветка действительности мало радует: мысли приходят далеко не самые радужные, причем не сильно-то интересуясь вероисповеданием посещаемых голов и сердец. Вне зависимости от местонахождения человека – будь он в мегаполисе, маленьком провинциальном городке или деревушке – везде, кажется, царят печаль, уныние и неулыбчивость. Большинство с нетерпением ждут наступления старой доброй зимы; самые умные видят в осени прекрасную возможность удостовериться в собственном несовершенстве и невечности в этом мире; кто понесдержаннее – просто ноет. А кто и поддается печали. И тогда самая мерзопакостная погода воцаряется не только на улице, а в душе. А это плохо.

Мы беседуем с двумя священниками – иереем Павлом Гумеровым, настоятелем строящегося храма святых благоверных князей Петра и Февронии Муромских в Марьинском парке (Москва), и протоиереем Александром Лебедевым, настоятелем вологодского храма Покрова Пресвятой Богородицы (на Торгу), – о том, как бороться с унынием, как, несмотря на погоду, уметь видеть добрый и тихий свет христианства и как не дать себе ослепнуть до смерти.


Левитан Исаак Ильич. Золотая осень. 1895 г. Государственная Третьяковская галерея

Левитан Исаак Ильич. Золотая осень. 1895 г. Государственная Третьяковская галерея

Иерей Павел Гумеров: «Уныние – это неумение и нежелание смотреть в Небо»

– Отец Павел, за окнами – осень, причем самая противная ее часть – ноябрь месяц. Почти все поголовно в печали. Только ли ноябрь виноват? Почему мы настолько подвержены унынию? И даже самые что ни на есть благополучные люди? Казалось бы, тоска наступила – купи билет и лети туда, где море, солнце, крокодилы и прочее счастье. Так ведь и там бесятся: вешаются, наркоманят, развратничают и т.п. Не говорю уже о людях бедных: когда бедность давит, штукатурка осыпается, в кошельке ни гроша – хоть волком вой, а тут еще погодка такая замечательная. И так ведь и делают – воют. И так же, как и богатые, – вешаются, пьют… Откуда всё это в нас?

– Ноябрь считается, действительно, самым «туманным» месяцем: сейчас меньше всего солнечных часов в дне. И психологи утверждают, что это один из самых депрессивных, если не самый депрессивный месяц. Причин много: в это время года обостряются и физические, и психосоматические болезни. Не только, кстати, психические. Конечно, это накладывает какой-то «особый» отпечаток на поведение человека. Но дело ведь в том, что суицидальное состояние развивается не сразу. Не бывает так, чтобы пришел ноябрь – и все начали страдать. Нет, конечно. Подобные состояния развиваются постепенно. А в основе их – одиночество (в том числе и психологическое), неустроенность, потеря смысла жизни. И как развод, развал брака оказывается закономерным итогом многих лет или месяцев всяких супружеских проблем, нестроений и трагедий, так же, собственно, и уныние, депрессия, которые могут привести и к страшному, непоправимому шагу, – следствие того, что в течение долгого времени человек развивал в себе это состояние. А такие факторы, как время года или какая-то затяжная проблема, оказываются просто своеобразным толчком, благоприятной средой, в которой всё доходит до, так сказать, логического и подчас страшного конца.

При этом надо разделять плохое настроение, которому многие, если не все люди подвержены – все страдают так или иначе перепадами настроения, особенно сейчас, в такое время года, – и депрессию, которая является на самом деле психическим расстройством. И это тяжелое психическое расстройство, если оно затяжное, с какими-то мыслями навязчивыми, необходимо лечить. Оно не пройдет просто так, если ты поедешь на Канары, допустим, потому что оно всегда будет с тобой – причем в любое время года.

Левитан Исаак Ильич. Большая дорога. Осенний солнечный день. 1897 г. Частное собрание

Левитан Исаак Ильич. Большая дорога. Осенний солнечный день. 1897 г. Частное собрание

Но основа и просто меланхолии, и депрессии – духовная. Это страсть печали и уныния. Просто формы и степени этих духовных зависимостей бывают разными.

Думаю, любой приходской священник засвидетельствует, что, вообще говоря, это состояние печали и уныния коренится не в ноябре, не в каких-то обстоятельствах жизни, ни в болезни, ни в бедности или еще в чем-то внешнем, а оно находится внутри нас. В нашей душе мы сами создаем определенный мир: либо райский, либо адский. Мы же знаем, что состояние муки душевной, тот ад, который начинается после смерти тела, создается самим человеком – здесь, на земле. И эти муки страшней физических.

– То есть уныние не зависит от имущественного и социального положения человека?

– Да, не очень-то зависит. На исповедь ко мне, как и к любому священнику, приходят совершенно разные люди. Батюшкам исповедуются и бомжи, и бизнесмены, и банкиры, люди часто достаточно удачные в бизнесе и в семейной жизни, но которые, бывает, страдают очень тяжелыми формами уныния, тоски, депрессии. И я всё больше убеждаюсь, что внешние обстоятельства жизни вообще не очень сильно влияют на наше внутреннее состояние. А влияет именно то, насколько мы сами собой занимаемся, насколько мы боремся со своими страстями и боремся ли с ними вообще, насколько сами обращаемся к Богу.

Я долго размышлял об этом и пришел к выводу, что есть некие закономерности, определяющие, какие категории людей меньше всего страдают депрессиями. Во-первых, это люди, имеющие крепкую веру. То есть по-настоящему верующие люди, которые, несмотря на самые разные обстоятельства жизни, имеют надежду на Бога, на Его помощь. Они знают, что всё в их жизни не случайно и имеет глубокий смысл, в том числе и страдания – и они для чего-то нужны. А еще верующий человек имеет цель жизни, знает, для чего живет.

Во-вторых, это люди, увлеченные каким-либо делом, очень серьезной работой. Ученые, стремящиеся к открытиям, например: они в своем особом мире живут, и у них просто нет времени на депрессии. Мы же знаем, что депрессия начинается в голове, и если человек эту навязчивую доминанту имеет, то ничего не может с ней сделать. Он ни на что не может отвлечься: ни на удовольствия, ни на телевизор, ни на что-то еще, ни уж тем более на молитву. Им это убийственная мысль просто владеет. А других людей захватывает какая-нибудь другая мысль, например, мысль о строительстве дома, о любимом деле, творчестве, научном открытии. Так вот, эта категория людей, такие вот трудоголики, как правило, не сильно страдают от депрессии.

Левитан Исаак Ильич. Лесное озеро. 1890-е гг. Ростовский областной музей изобразительных искусств

Левитан Исаак Ильич. Лесное озеро. 1890-е гг. Ростовский областной музей изобразительных искусств

И третья категория – это люди, которые находятся в экстремальной, напряженной ситуации. Я об этом говорю как священник, который по долгу службы принимает исповедь в тюрьме – в женском изоляторе № 6. Каждый раз там я исповедаю человек по 40, после службы крещу, и я не видел, чтобы люди там страдали сильно от депрессии. Притом что изолятор женский, а женщины, как известно, больше подвержены депрессии, чем мужчины. Удивительно: люди сидят в тюрьме, иногда по нескольку лет, ожидая своего приговора, – ужасное состояние. У многих на свободе дети. Их должна одолевать тоска, безнадега полнейшая. Но – нет: там люди страдают от депрессии очень мало. Во всяком случае, гораздо меньше, чем наши некоторые прихожане, жалующиеся на неурядицы в семейной жизни, на детей, на здоровье, на какие-то такие проблемы, которые людям, сидящим в тюрьме, кажутся просто мелочью! Вот там-то проблемы реальные: срок «светит» лет на десять! И понятно, почему так происходит: попав в тюрьму, человек, может быть, впервые задумывается о своей жизни, о ее смысле, его не волнуют мелкие бытовые неприятности, он думает, как выжить, и просит у Бога помощи, он нацелен на то, чтобы решились его настоящие, подлинные беды. Именно в тюрьме многие знакомые мне люди пришли к Богу. Это как на войне: там ведь человеку тоже многие проблемы, волновавшие его в мирное время, кажутся просто несерьезными. Там он нацелен на выживание – о здоровье или о чем-то еще он думает гораздо меньше, чем «на гражданке». Видимо, в таком состоянии у человека мобилизуются все телесные, душевные и духовные силы для того, чтобы преодолевать действительные трудности.

В СИЗО люди молятся и исповедуются по-настоящему, на совесть. Они не приходят просто так – побеседовать от нечего делать с батюшкой. Они очень долго ждут священника (иногда несколько месяцев) и проходят, действительно, для того, чтобы покаяться, попросить у Бога помощи. Человек, оказываясь вот в таких по-настоящему серьезных обстоятельствах, становится ближе к Богу.

Вспомним, как старец Иоанн (Крестьянкин) признавался: «Я нигде так не молился, как в тюрьме, – даже в монастыре». О чем это говорит? – О том, что не нужно, чтобы обстоятельства были сильнее нас. Нельзя, чтобы эти осенне-весенние обострения и так далее брали над нами власть. Апостол Петр сказал: «Кто кем побежден, тот тому и раб» (2 Пет. 2: 19). А мы – рабы Бога Всевышнего, и поэтому ни депрессия, ни гнев, ни другие какие-то страсти не должны быть сильнее нас.

Левитан Исаак Ильич. Туман. Осень. 1899 г. Государственный Русский музей

Левитан Исаак Ильич. Туман. Осень. 1899 г. Государственный Русский музей

– А в чем причина тоски и печали?

– Уныние, тоска, печаль, то есть страсти, – это, вообще говоря, слабость человеческой воли. В этом состоянии человек поддался бесу, поддался диаволу и впал в зависимость от страсти – она взяла над ним верх. Понятно, что это состояние может быть спровоцировано каким-то горем: смертью близкого человека, болезнью, потерей работы и т. п. Но давайте помнить, что Господь не посылает испытаний не по силам.

– Как преодолеть уныние?

– Я заметил, что в первую очередь преодолевать депрессию помогает крепкая вера. Если у человека есть вера, есть надежда, если он молится Богу, то он выкарабкается из печали. Кстати, даже если человеку назначили какое-то лечение антидепрессантами, то всё равно нужно обязательно вести духовную борьбу со страстью, часто исповедаться и причащаться (лучше раз в неделю).

Преодолеть уныние помогает обращение к Богу, молитва. И таинства. Когда человек искренне исповедуется и причащается, он решает очень многие свои духовные проблемы, от которых, кстати, уныние и происходит.

– У нас страна православная, почему же тогда наш народ так сильно унывает?

– Дело в том, что действительно православных людей, то есть тех, кто регулярно исповедуется и причащается, – 1, максимум – 2 процента. И это очень прискорбно. В каком-нибудь районе Москвы живут 100 тысяч человек, в этом же районе – всего один храм; и я могу точно и с уверенностью сказать, что в этот храм ходит не больше 1 тысячи человек. То есть один процент от этих 100 тысяч. Остальные 99% просто не прибегают к этому источнику благодати Божией, которая нам помогает и просто спасает. Когда человек исповедуется, он ведет духовную работу: грех нельзя победить, если ты его не исповедал и не покаялся. Это касается любого греха, не только уныния, но и абортов, измены, предательства, лжи, воровства и всего прочего. Кстати, эти не исповеданные и нераскаянные грехи часто закономерно и оказываются причиной смертельного уныния.

Молитва должна быть не только просительная: «Господи, избавь меня от уныния», но и благодарственная. Потому что, как я заметил по себе, когда ты Бога благодаришь, ты начинаешь видеть благость Бога – неизмеримую и неописуемую. А уныние – это ведь неумение да и самоубийственное нежелание смотреть в Небо, видеть эту бездну благости и премудрости Христа. Когда видишь подлинную радость – настоящую христианскую радость – жить становится гораздо легче, и на испытания смотришь совершенно другими глазами.

Левитан Исаак Ильич. Осень. 1890-е гг. Ростовский областной музей изобразительных искусств

Левитан Исаак Ильич. Осень. 1890-е гг. Ростовский областной музей изобразительных искусств

Второе – это работа над собой. Потому что многие скажут: «Мы – православные, вроде бы молимся, а всё равно унываем, печалимся. Почему?» Потому что, к сожалению, у многих православных людей жизнь – обрядовая. Она подчас заменяет жизнь духовную. Они считают, что вполне достаточно выполнить какой-то обряд: помолиться утром, помолиться вечером, причаститься – и всё. Но за этим они, к сожалению, не видят глубокого смысла. Ведь это средства, а не цель сама по себе. Не цель – молиться, а цель – соединиться через молитву с Богом, вести духовную работу, духовную брань, становится лучше. И борьба со своими мыслями начинается в душе, в голове. Когда человек не может с ними справиться, когда у него начинают доминировать мысли не какие-то нормальные: как семью прокормить, как работу лучше выполнить, а мысли: «Всё плохо», «Всё ужасно», «Я самый плохой», «Я – неудачник»… – эти мысли, понятно, нам вселяет диавол, – так вот, когда такие мысли становятся доминирующими, то закономерный итог известен: потеря смысла жизни, суицидальные настроения. И когда человек не ведет работу на уровне помыслов, а наша задача – бороться с этими мыслями, тогда очень плохо. К сожалению, такой борьбой с помыслами даже не все православные занимаются. Когда люди ходят в Церковь, они должны становиться лучше – а мы ведем себя иногда хуже иных неверующих. Мы же знаем, что то, что нам оставил Господь, святые отцы, нам нужно постоянно в своей жизни применять. Библия – это учебник жизни: как нам относиться к людям, как вести себя, как бороться со своими грехами. А получается часто, что люди воспринимают это как какую-то красивую, но необязательную теорию. Так что нам нужна постоянная работа над мыслями, над страстями своими.

Третье – это труд, помощь другим людям. Ведь что такое депрессия? Это расслабленность, саможаление. Человек начинает слишком жалеть себя любимого. А вообще-то такой жалости не должно быть, потому что она далеко уведет, причем в нехорошую сторону. Так что надо искать других людей – тех, кому наверняка еще хуже, чем тебе, – и помогать им. Или по-настоящему наконец увидеть своих ближних – детей, жену, родителей, которых обычно в упор не видишь, – и начинать заботиться о них.

 Люди, занимающиеся любимым делом, чем-то серьезным, как правило, меньше всех страдают депрессиями: у них голова и руки постоянно заняты полезным делом. Есть же замечательная латинская пословица: «Ora et labora» – «Молись и трудись». Вот два главных условия, помогающих справиться и с унынием, и с депрессией, и со многими другими печальными явлениями нашей жизни.

Затяжная тоска, депрессия – это психическое расстройство. Когда это состояние продолжается уже две-три недели, месяц, когда человек не может отключиться от навязчивых мрачных мыслей – тогда нужна помощь врача. Но медикаменты, психотерапия, конечно, просто своеобразные «подпорки»; помимо их приема человек должен вести и духовную работу, приступать к таинствам. Депрессия сейчас успешно лечится, но страждущий должен настроиться на большую личную духовную работу, иначе так всю жизнь и будет «сидеть» на антидепрессантах.

Левитан Исаак Ильич. Осень. Усадьба. 1894 г. Омский областной музей изобразительных искусств имени М. А. Врубеля

Левитан Исаак Ильич. Осень. Усадьба. 1894 г. Омский областной музей изобразительных искусств имени М. А. Врубеля

– Священники подвержены печали, или ни ноябрю, ни унынию они не подвластны?

– Священники, как и все люди, тоже подвержены и депрессиям, и унынию – не надо их идеализировать. Другое дело, что, по сравнению с другими, думаю, гораздо меньше. Объясню почему. Любой «среднестатистический» священник, не только московский, всегда очень сильно загружен. Нам легче в этом смысле: нам просто некогда унывать: дел по горло. Кроме того, у священников всегда очень много целительных средств. Во-первых, молитва – ведь священник постоянно у Престола Божия стоит и в меру своих сил молится. Во-вторых, даже если священник скуден на молитву, плохо молится, то волей-неволей сами люди ему помогают: столько людей через тебя ежедневно проходит, и ты постоянно видишь огромное количество человеческого горя (к священнику в 90 процентов случаев ведь люди приходят не с радостью и не с легкой проблемой какой-то, а именно с горем), так что понимаешь, насколько твои трудности на самом деле ничтожны по сравнению с теми страшными вещами, что испытывают многие люди.

Напоследок хочу еще раз призвать: давайте, видя свое несовершенство, всё-таки помнить о неизмеримой благости Бога, о том, что Господь любит нас и сотворил нас не для уныния, а для радости и счастья. Это памятование спасет нас от многих бед и глупостей.

Протоиерей Александр Лебедев: «Жизнь – дар, а не собственность»

– Отец Александр, сейчас практически недели не проходит без сообщений о попытках – удавшихся и не удавшихся –самоубийства. О чем такие попытки, на ваш взгляд, говорят?

– Такие попытки говорят о разрушительной силе неверия, потому что глубинная причина самоубийства – это неверие или маловерие, малодушие. Это верно как по отношению к каждому конкретному случаю самоубийства, так и к суициду как общественному явлению.

– Говорят, что количество самоубийств в мире растет. Может быть, этот рост объясняется только лишь естественным приростом населения земли: мол, самоубийств стало больше, так как людей вообще стало больше?

– Искать причину стоит совсем в другом. Сотню лет назад среди 1,5-миллиардного населения Земли лишь 5 миллионов заявляли о своем неверии; сейчас в мире более 6 миллиардов людей, и пятая часть из них считают себя нерелигиозными (то есть более 1200 миллионов человек). А религия, между прочим, «опиум для народа», только не в смысле одурманивающего вещества, как очень многие считают, а в смысле обезболивающего лекарства. Религиозный человек имеет мощную поддержку в перенесении скорбей, неизбежных в нашем мире, у него есть источник сил и терпения для перенесения боли – как душевной, так и телесной. Верующий человек знает, что все скорби и несчастья, во-первых, временны, а во-вторых, не бессмысленны, потому что человека по жизни ведет Промысл Божий, а он – благой, даже если совершается посредством скорбей и несчастий.

Левитан Исаак Ильич. Осень. Осенние размышления. 1883 г. Частная коллекция

Левитан Исаак Ильич. Осень. Осенние размышления. 1883 г. Частная коллекция

– Возраст людей, пытающихся убить себя, самый разный: от глубоких стариков до совсем еще юных. В чем причины такого настойчивого желания расстаться с жизнью у людей разного возраста?

– Как и говорилось – маловерие, малодушие. Столкнувшись с непреодолимой, как кажется, жизненной проблемой, человек приходит к выводу, что умереть – лучше и проще, чем жить и терпеть дальше. «Я не в силах» – вместо «Бог терпел – и нам велел». А уж что терпеть или не терпеть: неразделенную любовь, или последствия необдуманных кредитов, или старческие немощи и одиночество, – дело совершенно второстепенное.

– «Я умру, и всем будет лучше», «Умру всем назло» и т. п. – как-нибудь такие «прощальные фразы» оправданны?

– Самоубийство как жест заботы о других – обман. Человек, оставляющий подобные прощальные послания, «по себе о людях судит» – и не просто судит, а осуждает – приписывает им затаенное желание его смерти. На самом деле вторая фраза ближе к истине: «Умру всем назло». Самоубийство несет зло, причем всем: и самоубийце, и его близким, и обществу в целом. Это настолько очевидно, что не буду далее распространяться на эту тему. Вы были когда-нибудь на похоронах самоубийц? Вот где место и адское торжество отчаяния и безнадеги! Не приведи Господь видеть такое!

Левитан Исаак Ильич. Осенний день. Сокольники. 1879 г. Государственная Третьяковская галерея

Левитан Исаак Ильич. Осенний день. Сокольники. 1879 г. Государственная Третьяковская галерея

– Почему Церковь столь строга к самоубийству? Ведь человек распоряжается своей собственной жизнью – других-то это почему должно касаться? Это же «не мои проблемы». Захотел человек убить себя – его дело.

– Жизнь – дар, а не собственность, поэтому распоряжаться ею нужно с оглядкой на Того, Кому мы этим даром обязаны, а не по собственному произволу. Потому что наступит время, когда придется давать ответ, как ты этим даром распорядился, привнес ли хоть чуточку света в этот мир или убил то время, что тебе было отпущено. И конечно, особенно страшно, если это убиение совершилось буквально. Да, когда речь идет о самоубийце, его поступок – это его дело, но и его ответственность, и его наказание, его страдание. И горе тому обществу или тому человеку, который воспринимает страдания других как «не мои проблемы».

– Мне ужасно печально, уныние страшное, осень мрачная кругом. Как не дойти до самоубийства?

– Сделать доброе дело, потом еще одно и еще сто. Смысл жизни познается на опыте доброделания, и присутствие Бога познается в Его благодатном отклике на доброе дело. Попробуйте – обязательно получится!

Со священниками Павлом Гумеровым
и Александром Лебедевым
беседовал Петр Давыдов

«Беседы о семейной жизни» — сайт священника Павла Гумерова
(http://pavel-gumerov.ru/)

Протоиерей Артемий Владимиров. О смехе и юморе

Протоиерей Артемий ВладимировНад чем шутили святые, есть ли постное ограничение на юмор и где грань, за которой шутить нельзя рассказывает протоиерей Артемий ВЛАДИМИРОВ, настоятель храма Всех святых в Красном селе:


Вопрос: Существует ли православный юмор — «неотмирный»?

Ответ: Для того, чтобы правильно ответить на ваш вопрос, прежде нужно дать определение юмора. Обычно мы называем юмором такое устроение и настроение души, обнаруживаемое в слове и через слово, когда говорящий человек из благих побуждений, желая ободрить, утешить ближнего или смягчить ту или иную конфликтную ситуацию, прибегает к особым языковым средствам выражения своей мысли. Юмор мы отличаем от иронии и сатиры. Ирония не предполагает человеколюбия в говорящем, но может быть названа вышучиванием человеческих недостатков, их осмеянием. Не случайно существует словосочетание «убийственная ирония», то есть, словесный удар, направленный на поражение, нанесение морального ущерба человеку. Сатирой мы называем ироническую речь общественного звучания, нацеленную на высмеивание общественных недостатков, критику политической системы или нравов, обличение людских пороков в шутливой форме.

После такого краткого размышления об этих словесных явлениях давайте возвратимся к существу вопроса. Бог есть Любовь. Иными словами Он обнаруживает Свои совершенные, безупречные, Божественные действия по отношению к человеку в самых разных формах, образах, явлениях, но их источником и движущей силой является любовь и человеколюбие. Господь желает спасти человека, привести его в разум, (то есть, в познание истины), обратить его на стезю покаяния. Бог превыше человеческих страстей, и ничего греховного, ограниченного, свойственного падшей человеческой природе, в Нем быть не может. Вот почему велик соблазн, толкуя те или иные места из Священного Писания, особенно Ветхого Завета, приписать Божьему голосу, непосредственно обращающемуся к человеку, что-либо несвойственное Божеству.

Перов Василий Григорьевич. Охотники на привале. 1871 г. Государственная Третьяковская галерея

Перов Василий Григорьевич. Охотники на привале. 1871 г. Государственная Третьяковская галерея

Раскроем первые главы книги Бытия. Адам вкусил запретный плод. Над ним произнесено грозное Божие определение: «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал, как один из Нас, зная добро и зло; и теперь, как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (Быт.3:22). Некоторые из современных комментаторов Библии, мелко плавающих в духовном отношении, видят в словах «вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло» Божественную иронию. Но православные толкователи отказываются видеть в этих словах иронию, не приличествующую Божеству. Данное речение Господа Бога соотносимо со словами змея, который, искушая первозданную чету и клевеща на Создателя, говорил: «Вкусите от плода и будете как боги, знающие добро и зло». Таким образом, голос Отца Небесного имеет свои интенции, намерения привести Адама в еще большее сокрушение души. Он дает возможность согрешившему человеку осмыслить свое преступление. И очевидно эти слова не пропали даром. Ибо Библия сообщает нам, что все последующие столетия своей жизни Адам сидел напротив Рая и оплакивал свое согрешение. Так что, хотя, по форме, здесь как будто есть намек на человеческую иронию, но, думаю, что нужно, исследуя Божественный глагол, смотреть на самый корень — на намерение Господа Бога спасти человека, избавить его от ожесточения и привести к покаянию.

А теперь обратимся к святым отцам. Это люди подобные нам, сотканные из плоти и крови, но при этом осененные обильным действием Духа Святого. Их обыкновенные реакции, мотивы поведения, особенности общения с ближними были вычищены и высветлены Божественной Благодатью. Очевидно, что благодать не подавляет угодника Божиего и сохраняет уникальность его личности со всей совокупностью свойств этой личности. Найдем ли мы у святых отцов, живших «неотмирно», иронию, юмор и сатиру? Безусловно найдем. Достаточно обратиться к письмам свт.Григория Богослова, которого Церковь называет «небесным умом» и почитает его «тайнозрителем Божественной Троицы». Авторитет свт.Григория безупречен и никогда не подвергался никакому сомнению во все последующие века существования Церкви. Раскроем его письма, в которых он упоминает о Максиме Кинике, изрядном цинике, человеке с авантюрным прошлым, вкрадшимся в доверие святителя и знаменитого своими разрушительными действиями в отношении христианской Церкви. Подчас берет удивление, к каким резким словам прибегает свт.Григорий! Обыгрывая слово «киник», называет несчастного Максима, человека, лишенного какой бы то ни было стыдливости и деликатности, едва ли не собакой. Так по-гречески осмысляется слово киник. Свт.Григорий удивительно тонок в своих филологических истолкованиях греческих корней, он возвышается до небесного богословия, но не избегает и острой, иногда беспощадно звучащей иронии в отношении недостойных служителей Церкви. Читателям журнала «Нескучный сад» совершенно очевидно, что здесь в благоуханных словах свт.Григория нет ни малейшей примеси той желчи, того греховного умонастроения, которое свойственно мирским писателям. Например, Салтыкову-Щедрину с его обличением нравов и порядков Вятской губернии. Однако, личность свт.Григория парадоксальна, остроумного и блистательного в характеристиках окружающих людей, возвышающегося до славословия Пресвятой Троицы, а иногда до глубокого трагизма в осмыслении собственной жизни и обильно прибегающего к упомянутым нами риторическим словесным приемам, которые делают чтение его творений самым увлекательным занятием. Я настаиваю, что свт.Григорий, будучи чужд греха, свят и преподобен, — потому его не оставляет та любовь, которая свойственна Божиим людям, плачущим о грехах человечества.

Репин Илья Ефимович. Приготовление к экзамену. 1864 г. Государственный Русский музей

Репин Илья Ефимович. Приготовление к экзамену. 1864 г. Государственный Русский музей

Обратимся и к прп. Амвросию Оптинскому. «Неотмирный» отшельник, всероссийский старец, утешитель тысяч людей – кто, как не он, владеет юмором — пастырским средством утешения душ! Юмор в устах преподобного Амвросия — это замечательное благоуханное лекарство, которое вышучивает порок, взятый сам по себе, врачует близкие к отчаянию души, настраивает христианина на спокойный, мирный лад, удаляет из наших сердец страхи, тревоги, ту нервность, те беспорядочные эмоции, которые так часто мешают современному церковному человеку обрести правильное устроение души. То же самое можно сказать и в отношении свт.Феофана Затворника, главная особенность писаний которого — это неотъемлемый мир, удивительное равновесие ума и сердца, поистине «олимпийское спокойствие», если подобное словосочетание уместно в отношении писаний святого мужа. Между прочим, в его отзывах о жизни Запада, политической жизни Англии, Франции, в его размышлениях о еретичествующих о писателях найдем и тонкую иронию, и то особенное русское, меткое слово, которое, по свидетельству Николая Васильевича Гоголя, припечатывает, приклеивается так, что этот ярлык уже невозможно отодрать.

Вопрос: В церковном обществе можно услышать «семинарские» шутки на сакральные для верующего человека темы. Грех ли это?

Ответ: Честно говоря, у меня существуют определенные беспокойство и тревога. Воцерковленные люди не изъяты из мирской среды, но вращаются в обыденной жизни, и я часто наблюдаю, что тон наших конференций, дух докладов, лекций, размышлений, всевозможных круглых столов (сейчас я не имею в виду интернет, а только то, что совершается на поверхности земли) едва ли допустимы с точки зрения подлинной церковности. Вы помните, дорогие читатели, что Церковь называет преисподнюю «всесмехливым адом». И, конечно же знаете, как сурово св.Иоанн Лествичник, носитель Духа Божиего, вместе с сонмом святых отцов обличал, вслед за Господом, «смеющихся ныне», тех, кто превращает юдоль покаяния — краткую земную жизнь, данную нам для подвига спасения, в какой-то вечный фестиваль, буффонаду, ярмарку тщеславия и шуток… А ведь в этом повинны все современные средства массовой дезинформации. Все ток-шоу, сборища и ристалища, где у барьеров скрещиваются человеческие мнения и расцветают пышно, как ряска на болоте, страсти тщеславия, гордости, гнева, злобы, похоти, и прочее, и прочее.

Так вот, для себя я поставил правилом быть очень осторожным в отношении такой «запанибратской» шутливой интонации. Мы, священники, поставлены на амвон, если не вселенской, то всероссийской проповеди и должны быть крайне внимательны к лексическим средствам, которые привлекаем для украшения или особой выразительности нашей речи. Нам, проповедникам, равно как и всем миссионерам, священно- и церковнослужителям, втянутым в общественную и публичную жизнь, должно всегда предугадывать «как наше слово отзовется». А отзывается оно в сердцах не только благожелательной публики, но и всех тех, кто всячески подкапывается под наше слово, желая извратить его смысл или воспользоваться словесными огрехами церковных трибунов, и обратить эти ошибки к вредным для церковного дела последствиям.

Федотов Павел Андреевич. Свежий кавалер. Утро чиновника, получившего первый крестик. 1846 г. Государственная Третьяковская галерея

Федотов Павел Андреевич. Свежий кавалер. Утро чиновника, получившего первый крестик. 1846 г. Государственная Третьяковская галерея

Мне вспоминается, в связи с нашим разговором, свт.Иннокентий (Борисов) Одесский, он же Херсонский, герой Севастопольской войны, знаменитый автор «Последних дней земной жизни Господа Иисуса Христа», книги, написанной для семинаристов. Свт.Иннокентий, современник свт.Филарета (Дроздова), может по праву после свт.Димитрия Ростовского, жившего столетием раньше, быть назван гением отечественной словесности. Он является представителем редкого дара проповеди, произнесенной экспромтом по вдохновению, конечно, с предварительным обдумыванием композиции своей речи. Будучи ректором Киевской духовной академии, свт.Иннокентий очень резко высказывался против семинарского обыкновения сакральные реалии церковной жизни, (то есть, слова и выражения, взятые из Священного Писания или из ткани богослужения) переиначивать в мирском, низком и, не приведи Бог, пошлом смысле. Он называет это «заразной болезнью», с чем я не могу не согласиться. Человек, усвоивший себе обыкновение в извращенном контексте, применительно к земной суетной жизни, вращать сакральные словосочетания и выражении, сам получает величайший вред от этой порочной привычки. Отцы древности сказали бы, что такой «юмор» есть враг умиления, уничтожитель страха Божиего. Последствия этого словесного греха — помрачение ума, пустота сердца, неспособность стяжать внимательную молитву; окамененное нечувствие. По существу, такой человек неприметно впускает в свою душу «подселенцев» — « мелких бесов» по Федору Сологубу — разрушает то, что Бог собирает.

Вопрос: Где та грань до которой можно шутить, а после которой уже нет?

Ответ: Эта грань невидимая, но совершенно осязаемая. Она захватывает не только уровень слова, но и вообще поступков, движений, всего поведения христианина. Это та грань, которая отличает козлищ от овец. Человек, ходящий пред Лицем Господа Бога, человек, стяжавший начаток Божиего страха, то есть, молящийся в тайне своего сердца, даже если он окружен людьми, никогда не произнесет имени Господа Бога «всуе». В устах человека, молящегося Иисусовой молитвой, вы никогда не услышите выражений, наподобие: «Ой, Господи Ты Боже мой», «Господь с ней, с сумочкой моей», «Бог его знает» и прочее. Потому что четвертая заповедь гласит: «Не приемли имени Господа Бога твоего всуе, ибо не оставит Бог без наказания творящих сие». А какое наказание бывает за божбу и суесловие в области божественного? Омрачение ума и сердца, забвение Господа Бога. Духовная смерть неприметна, как сумерки, она незаметно окутывает душу. Итак, возвращаясь к вопросу о том, где грань, скажем: — это либо присутствие, либо отсутствие молитвенного духа. Человек молящийся бывает осторожен в словах. Человек, не расстающийся с молитвой и в мирской жизни, всегда шестым чувством ощущает, приносит он пользу или урон. Приращение или ущерб душе собеседника. Человек молящийся исполняет по наитию совет апостола Павла: «Каждое слово ваше да служит к назиданию братии, да будет приправлено солью благодати» (см. Кол.4:6). Человек молящийся имеет вкус благого правдивого чистого и прекрасного слова. А тот, чье сердце превратилось в помойку, тот, кто забавляется смешными словами, ничего подобного не чувствует, но по тщеславию хочет быть центром всеобщего внимания, «душой» общества. Таковой приносит устроение человеческие сердца в жертву собственной популярности и популизму. И это бывает в области церковного служения.

Перов Василий Григорьевич. Дилетант. 1862 г.  Государственная Третьяковская галерея

Перов Василий Григорьевич. Дилетант. 1862 г. Государственная Третьяковская галерея

Вопрос: Можно ли шутить и смеяться в пост или нужно больше сокрушаться о своих грехах? Бывает ли некое постное самоограничение на смех?

Ответ: Смех смеху рознь. В институте благородных девиц бонны и воспитательницы учили русских девушек дворянского и купеческого происхождения не обнажать десен при улыбке. Интересно, что это совершенно точно соответствует и рекомендациям строгих отцов-отшельников. В подобных учебных заведениях девушкам рекомендовали улыбаться в меру, соответствующую произнесению слова «изюм», когда губы лишь немного раздвигаются, но не обнажают десен. А хохот, гоготание и молодежное «ржание», уподобляющее смеющегося человека известному животному о четырех копытах, почиталось совершенно неуместными, неприличными, некрасивыми, неблаговидными, противоречащими понятию о хорошем воспитании.

По-моему мнению, смех — не грех, если он не связан с осуждением и злословием. Ибо есть врачующие смех и улыбка. Посмотрите: сколько вокруг нас меланхолически настроенных людей, с подавленной душой, растревоженных, и, прямо скажем — с нездоровой психикой. Любой врач, общающийся с подобными пациентами, или священник-духовник, в толще народной исповедующий людей всех возрастов и состояний, вырабатывает для себя определенную психологическую защиту и стиль общения с людьми. Мы стараемся следовать заветам святого апостола Павла: «Утешайте малодушных, всегда радуйтесь, духом пламенейте, радуйтесь с радующимися, плачьте с плачущими». Духовно зрелый христианин, конечно, и постом выполняет завет Господа Иисуса Христа: «Ты, когда постишься, не уподобляйся фарисеям и лицемерам, напускающим на себя унылый вид, но помажь главу елеем, лице водой», то есть имей образ радости, светлости, приветливости, добродушия. Лучись энергией любви и бодрости как учит нас апостол Павел: «Будьте светилами в этом развращенном мире». Итак, смех — не грех, когда он созидает, настраивает на доброе, проливает утешение в слабые души, снимает напряжение, разряжает конфликтную ситуацию. О каждом дереве мы привыкли судить по плодам, поэтому я никогда не буду предъявлять ханжеских претензий священнику или рядовому христианину, услышав его смеющимся, видя его широкую улыбку, хотя бы и с обнажением металлокерамики, если плод общения – созидание атмосферы мира и любви. А попробуйте сегодня, (говорю как педагог) провести хороший, значимый насыщенный урок со старшеклассниками… Вы знаете, что лучшим средством нравственного воздействия является вышучивание, высмеивание порока, а это предполагает и определенные игровые элементы, даже сценки. Хороший педагог не только расскажет, но и представит на собственном примере, как смешен, жалок и отвратителен порок, а это подразумевает использование и мимики и жестов. Человек в мундире, в футляре, застегнутый на все пуговицы никогда не сможет осуществить своих педагогических целей, если останется меланхоличным, «малохольным», анемичным перед лицом подростков и молодежи. Поэтому пост — это время трезвения, время сосредоточенного предстояния Богу, когда мы призваны питать свою душу Божией благодатию. Мудрый христианин подобен пчеле, которая собирает нектар с разных цветков и соцветий. Он будет чрезвычайно разнообразен в своем поведении и подходах к людям. Его манеры нельзя укладывать в какое-то прокрустово ложе «благоприличного» поведения. Нужно уметь «быть всем для всех», поэтому каждая ситуация, каждая встреча с человеком должны содействовать тайному намерению христианина привнести душевную и духовную пользу в сердца людей.

Перов Василий Григорьевич. Рыболов. 1871 г. Государственная Третьяковская галерея

Перов Василий Григорьевич. Рыболов. 1871 г. Государственная Третьяковская галерея

Вопрос: Используете ли вы юмор в своих проповедях и беседах?

Ответ: Конечно. Безусловно. Попробуйте, (если речь идет о выступлении перед аудиторией), полтора или два часа держать ее в тонусе, то есть в неослабном внимании к предмету речи. Ошибочно избрав для себя академический стиль общения, и, не дай Бог, монотонным голосом, с высокой колокольни, изрекая нравственные макисмы, то, в конце лекции, открыв глаза, вы увидите лишь пустые стулья. Необходимо учитывать, что человеческая природа не терпит однообразия. Зная, что лучшим отдыхом является перемена занятий или регистров, жанров речи, любой мало-мальски опытный проповедник, учитель, педагог, сообразно жанру общения с аудиторией, будет прибегать и к лирическим отступлениям, и к смешным, но назидательным историям. Будет чередовать высоту своей речи с, быть может, простецкими, простонародными выражениями. Там, где присутствует риторическое мастерство, мы увидим многообразие интонаций, подходов, стилей речи, которое всего больше напоминает Божий мир, всегда представляющийся новым в глазах его созерцателей. Смена дня и ночи, зимы и лета; бесконечное разнообразие цвета, линий, очертаний, звуков, запахов — все это учит нас бегать монотонности, однообразия как самого злого врага. Тем паче, если ваша речь имеет общественное, острое звучание! Читатель «Нескучного сада», я думаю, ориентируется в геополитике и дипломатии, знает, в каком состоянии находится мир. Большинству из нас ведомо, какая гибельная трава изливается из уст империалистической элиты, кривящей за океаном рот при распространении клеветы на матушку Россию. Настоящий церковный вития (проповедник) будет прибегать к юмору, как к хорошо продуманному приему, как к своеобразному эзопову языку. Только «дурачина-простофиля» называет вещи своими именами, но человек, мало-мальски мудрый знает, что наиболее сильное, эмоциональное словесное воздействие будет иметь место в случае правильно поставленных акцентов, намеков и полунамеков. Если вас слушает не группа продленного дня в детском саду, но современная просвещенная аудитория, то поверьте опыту — юмор, при котором где желаемое, к примеру, обличено в форму действительности, когда не названы имена, но обрисован типаж человека, соотносится с классической мерой, которая непременно должна характеризовать речь культурного человека.

Вопрос: Есть такое выражение: «посмеяться над бесами», о чем оно?

Ответ: Вариация этого очень мудрого и замечательного выражения, которое могло родиться только в среде патриархального русского народа, представлено следующей фразой: «Живи так, чтобы бесы над тобой не посмеялись». И действительно, когда человек становится мишенью греха, когда он попадается на удочку соблазна, демоны над ним смеются. Все хорошо в меру, а «что не в меру, то от лукавого». Соответственно, мудрый христианин, обретающий господство над страстями, сражающийся не «с плотью и кровью, а с духами злобы поднебесной» должен сокрушать рог сатанинский и напоминать собою золотую рыбку. В каком смысле? Нельзя ни к чему прилепляться, но подобает ловко огибать препятствия, достигая поставленные цели достойными средствами. Посмеяться над бесами – значит, быть настолько духовной личностью, (вооруженной мечем молитвы и щитом смирения), чтобы, ходя во плоти, оказываться опытным бойцом и победителем падших духов. Таковы суть блаженные Христа ради юродивые. Видим, что Спаситель, никогда не юродствовавший, иногда действовал в духе библейских пророков, скажем, при изгнании торгующих из храма. Он учит нас при обороне и нападении в словесных битвах использовать притчи. Приточный язык — речь закамуфлированная, рассчитанная на тонкость восприятия. О ней можно было бы сказать: «мудрому достаточно». Это освященный евангельским примером образ проповеди, обращенной к не церковной аудитории и в современном мире. Нельзя давать повода ищущим повода, но надлежит мягким юмором отражать раскаленные стрелы человеческих инвектив, грубости, дурного тона, который сегодня преимущественно свойственен невоспитанным людям, часто появляющихся на политической арене. Вот почему Святейший Патриарх Кирилл постоянно заявляет, что не всякому, облеченному в церковные одежды, можно держать слово в средствах массовой информации, участвовать в словесных дуэлях и дебатах. Но пусть это будут те, кто, помимо церковного послушания, еще и имеет дары и таланты, благоприобретенные навыки, чтобы служить к созиданию Церкви, к защите ее, к посрамлению твердынь лукавого. Церковному человек нельзя становиться жалким посмешищем для грубой аудитории с падшими вкусами.

Николай Ярошенко. На качелях. 1888 г. Государственный Русский Музей

Николай Ярошенко. На качелях. 1888 г. Государственный Русский Музей

Вопрос: Отец Артемий, расскажите пожалуйста напоследок какую-нибудь смешную историю!

Ответ: Не знаю, слышали ли читатели «Нескучного сада» определение пингвина. Кто такой пингвин? Пингвин — это ласточка, которая имела обыкновение вкушать после 10 часов вечера.

А вот вам еще одна маленькая история, но чрезвычайно глубокомысленная. Мне кажется, что на высоту этого рассказа не поднимались ни Омар Хайам, ни японские императоры.

Зайчик, посмотрев на небо глазами полными слез, произнес: «Те, кто истинно любят, не должны бояться страданий», — и крепко-крепко обнял стоящего рядом ёжика!..

Беседовала: Екатерина Степанова

Сайт храма Всех Святых, что в Красном Селе (www.hram-ks.ru)

Страница 1 из 3

Работает на WordPress & Автор темы: Anders Norén