Месяц: Март 2020

Сегодня мы поговорим об унынии. Любому человеку понятно, что значит: «я унываю», «печаль меня съедает», «меркнут все краски жизни, наступает апатия, депрессия и ничего не хочется». Святые отцы выделяют отдельный вид уныния, свойственный людям, живущим монашеской жизнью, когда пропадает вкус и интерес именно в сфере духовной жизни. Человеку не хочется ходить на богослужения, не интересно молиться, не интересно читать Святое Писание, но при этом другие сферы жизни сохраняют свою привлекательность. Даже наоборот, мирские удовольствия притягивают большее внимание.

Наверное, в нашей жизни мы не так часто встречаем этот вид уныния — когда в нашей жизни все хорошо, но именно в религиозной сфере наступает спад. И если мы входим в такое состояние, то это феномен религиозного кризиса. В каком-то смысле это прекрасно, потому что в кризисе мы можем очиститься от всего лишнего. Отваливается все то, что было подменой, шелуха. И через кризис мы можем встречаться с подлинным собой и воистину встречаться с Богом.

Как правило, через духовный кризис человек в наше время проходит довольно часто. Человек воцерковился, все соблюдает, но при этом не получает самого главного — не получает Богообщения. Человек не ощущает личных отношений с Богом, встреч с Богом, и тогда кризис закономерен и в этом смысле прекрасен. Он обнажает то, что вся моя религиозная жизнь была какой-то неподлинной, я там не встречал Бога. Это могло бы стать темой отдельного разговора, но вернемся к унынию.

Для нас, людей, живущих в миру, важно будет уделить место именно депрессии. Сейчас депрессия все более распространена, и по прогнозам врачей она скоро выйдет на первое место среди заболеваний. И когда мы говорим о депрессии, очень важно различать причины. Бывают причины внешние — шоковое событие (утрата, горе). Человек переживает это событие и постепенно может попасть в депрессию. Тогда очень важна психологическая помощь и помощь духовная, если человек верующий. Но бывает так, что проблемы кроются в биохимических процессах на уровне организма. Это так называемая эндогенная депрессия. И здесь очень важна помощь врача. Потому что с эндогенной депрессией мы не сможем справиться ни медикаментозными, ни психологическими средствами.

Поэтому очень важно, если вы долго пребываете в состоянии тоски, подавленности, если краски жизни перестали быть для вас такими яркими, если уже совсем не радует то, что радовало раньше, если перестало быть интересным то, что было интересно раньше, и это длится долго (хотя бы от двух недель), то это серьезный повод обратиться к психологу, а еще к врачу-психотерапевту или психиатру, чтобы различить, есть ли у вас депрессия или нет. И тоже как психолог могу сказать в конце — когда у нас есть период спада, когда есть унылый дух и унылое состояние, то, с одной стороны, может быть, нужно дать себе больше отдыха и снизить оборот нагрузок, а с другой — искать даже в этом сером мире больше того, что радует. И через это, может быть, оживляться.

Так бывает, что во время Великого поста человек взял на себя слишком большую ношу, труды, и они тоже могут вгонять в уныние. Все-таки важный критерий: когда мы живем духовной жизнью, живем с Богом — мы испытываем радость. И если какая-то часть религиозной жизни не дает нам радости, а наоборот, отнимает ее, то это ставит вопрос — а на верном ли я пути? Не пора ли этот путь пересмотреть? И искать личных живых отношений с Богом Живым, со Христом, Который будет меня исцелять. И при этом не забывать, если это депрессия, все-таки обращаться к врачу.

Марина Филоник, православный практикующий психолог, сертифицированный психотерапевт

Источник: блог «Живое Предание»: https://blog.predanie.ru/article/duhovnaya-depressiya/

Первая седмица Великого поста завершается праздником Торжества Православия. Об истории и смысле этого дня в Церкви, а также о его духовном значении для современных христиан рассказал протоиерей Александр Степанов.

История праздника и чин Торжества Православия

Неделя Торжества Православия связана с VII Вселенским Собором 787 года, который окончательно установил в Православной Церкви почитание икон после длительного периода иконоборчества. Сам же праздник возник в 843 году и был посвящен окончательной победе над ересью иконоборчества. Тем самым, в Церкви закончился период выработки христологического богословия (православного учения о Христе), и икона здесь стала последним зримым свидетельством реальности Боговоплощения. С тех пор отмечать Торжество Православия стали в первое воскресенье Великого поста, так как самое первое его празднование в 843 году пришлось именно на первое великопостное воскресенье.

Примерно к XI веку в Церкви сложился и особый чин Торжества Православия. В его богослужебных текстах произносится торжество Церкви над всеми когда-либо существовавшими ересями, повторяются постановления семи Вселенских соборов, а также произносится анафема на тех, кто перед Православной Церковью совершил тяжелые грехи*. В этом чине также утверждается истинное прославление Бога, согласное учению Церкви.

Конечно, и сейчас есть реальные исповедания, которые мы можем назвать еретическими, родившиеся в отделении от Церкви в силу иных догматических, богословских представлений их создателей. Но, очевидно, что на сегодняшний день спор с ними для православной Церкви особой актуальности уже не имеет. В свое время эти ереси были внутри Церкви и представляли для нее вполне реальную опасность, а сегодня это уже не так, они существуют вне Церкви. И прежде бывшей опасности нет. Таким образом, поминовение ересей в неделю Торжества Православия, скорее всего, несет в себе именно историческое значение, но не практическое. Церковь напоминает верующим, что в ее истории были периоды, когда внутри нее шла интенсивная, напряженная полемика, связанная, прежде всего, с работой человеческой мысли. Сегодня, как свидетельствует окружающий нас мир, мысль в этом направлении не работает, поэтому и появление новых серьезных ересей маловероятно.

Личное Торжество

Если говорить о духовном смысле праздника для нас, простых верующих, для нашей духовной жизни то, конечно, Торжество Православия можно понимать несколько шире, не только в догматически-богословском смысле. Когда человек вступает на путь поста, стараясь больше молиться и аскетически себя в чем-то ограничивать, то здесь, как раз, торжество-то веры и начинается.

Конечно, мы можем просто на словах декларировать свою православную веру, но постоянная жизнь во Христе, та ревность, с которой многие приступают к Великому посту (и которой, к сожалению, не всем хватает на весь пост) – вот это и можно считать, своего рода, личным Торжеством Православия.

Это уже определенный опыт человека, а не только воспоминание о событиях и догматических спорах в Церкви почти тысячелетней давности.

В современных реалиях Торжество Православия надо также понимать как некий личный подитог начала Великого поста, когда верующий человек, действительно, старается жить так, как должен жить христианин, в максимально возможную для себя меру. Прежде всего, человек больше молится, ходит на службу, на покаянный канон Андрея Критского… И все эти усилия в итоге приводят к торжеству личной жизни во Христе. Именно на этом, как мне кажется, и стоит делать сегодня акцент, а не на догматических определениях, которые при этом, несомненно, утверждают этот праздник.

Взаимосвязь ведущая ко Христу

Мы помним, что праздником Торжества Православия завершается первая и одна из самых строгих седмиц Великого поста. Это не случайно, так как и в целом христианская жизнь приводит человека к радости.

Единственный и главный итог не только первых дней поста, но и всей жизни христианина – это радость и мир во Святом Духе. Если мы прошли этот этап хорошо, больше молились и меньше грешили, постарались воздержаться от трений со своими ближними и, наоборот, проявили свои добрые качества по отношению к ним, то итогом этого всего будет подлинная радость. Тогда и сам праздник, в известном смысле, мы можем назвать личным Торжеством Православия.

Ну и, конечно, стоит помнить о том, что все седмицы и недели Великого поста имеют между собой определенную взаимосвязь. Весь пост определенным образом драматически выстроен. В нем есть своя фабула, которая постоянно развивается. Каждый проповедник может по-своему раскрыть логику Великого поста, но, однозначно, что она есть. Это логика заключается в духовном восхождении человека навстречу Светлой Пасхе, навстречу Самому Воскресшему Христу.

[*] Тяжелые грехи человека перед Церковью – ересь, вероотступничество, хула на Бога, поругание и насмешка над святынями и прочее. 

протоиерей Александр Степанов

Источник: https://foma.ru/torzhestvo-pravoslaviya-itog-lichnoy-zhizni-vo-hriste.html

Если то, что было между Вами умерло, значит любви Вы так и не дождались, а оставалось-то совсем немного…

Оставалось ещё немного потерпеть. Ведь именно после фазы терпения (смирения, кротости перед другим, принятия немощей, недостатков и слабостей другого) лишь слегка затеплится чувство, которое со временем станет любовью.

Любовь созидается только тогда, когда  растоптан эгоизм и полностью меняется самосознание человека.

Не он/она — причина моих страданий.

Не он/она — не такой, как мне хочется.

Каждый из супругов должен понять — это именно я не такой.

Это моя половина — более достойный человек, заслуживающий любви.

Когда мы научимся видеть глубже того, что происходит снаружи. Когда наши сердца станут мягче.

А когда это будет возможно?

Когда во главе их брака встанет Сам Христос. Когда душа каждого из супругов будет озарена Его светом. И когда в этом Свете мы сможем увидеть всю свою немощь и поврежденность. Когда мы оба поймем, что брак — Богом созданный союз, необходимый для нашего внутреннего роста, что конечной целью брака является спасение души, а не наслаждение и райская жизнь здесь, на земле.

Смотреть в одном направлении

Этот укоренившийся миф «После свадьбы все будет как в сказке» — именно он часто разрушает браки.

Желание создать рай на земле — утопия. Это не возможно. Рай был возможен тогда. Пока нашими прародителями не был сделан тот выбор, который привёл к поврежденности грехом. Именно тогда возможна была та любовь, о которой мы все мечтаем. Возможна была та взаимопроницаемость друг другом.

Тогда, но не сейчас.

Если вместо Бога на первом месте встает все что имеет конечность, то мы обречены страдать и заканчивать наши отношения.

Мы не различаем страсть и истинную любовь, подменяем понятия. Хотим страсти  в семейной жизни. Нам не хватает томлений сердечных, эмоций и душевных терзаний.

Тихое, нежное, ровное и радостное чувство нам кажется скучным и обыденным. Мы не хотим узнавать, что есть Любовь.

А ведь только  понимание обоими супругами непреложных истин может создать любовь в паре. Только взгляд в одном направлении. И направлением этим должно стать исправление себя и Богопознание.

Куда вы движетесь?

Задайте вопрос Вашей паре.

В одном ли направлении вы со своим партнером движетесь? Есть ли у вас общая цель? К чему в итоге вы хотели бы прийти?

А если и есть общая цель, то какая именно?

Ответьте себе честно.

Часто этой цели нет. Или она не осознаваема.

Чаще целью семьи становятся дети их воспитание и стремление устроить их в жизни. Хуже если целью выступает ипотека и совместные кредиты.

Но ни общие дети, ни общий быт не могут родить / возродить любовь между супругами.

Только  Бог есть любовь. И только рядом с Ним, и только когда мы отдадим свои жизни Ему, когда поймём, что наша данность не соответсвует нашей заданности, только тогда любовь начнёт созидаться в семье.

Очень важно, при построении отношений, если мы хотим видеть их успешными и эффективными, придерживаться определенного курса. Когда вы оба понимаете, куда движетесь.

Синергия

Представьте себе очень успешную спортивную команду. Как слаженно они играют. И весь секрет заключается в том, что все её участники работают сообща и благодаря этому достигают фантастических результатов, складывая вместе свои навыки и опыт.

Подобная синергия является отличительным признаком настоящих и счастливых отношений. Команда понимает, ради чего она вкладывает столько своих сил. Ведь в отношения нужно вкладываться всем их участникам, а раз мы говорим о семейной паре, то из этого следует, что работа, вклад, участие, должны исходить от обоих партнеров. И каждый вкладывает то, чего не может вложить другой.

Мужчина и женщина — это прекрасное дополнение друг друга. Если мы даем друг другу то,  в чем каждый нуждается, тогда отношения становятся полноценными. Если же мы не учитываем потребностей нашей половины и пытаемся дать то, о чем нас не просят, тогда отношения становятся обузой. Если мы пытаемся взять на себя обязанности, которые не соответствуют нашей природе (женщины — мужские, мужчины — женские). Если мы не осознаем, что в команде всегда есть капитан, и отказываемся признавать его главенство, пытаемся занять его место в управлении игрой под названием «семейная жизнь «, тогда наши отношения обречены.

Рано или поздно в семье наступает тот момент, когда капитану нужно взять на себя управление командой. А  другим игрокам либо признать его право рулить, принимать важные стратегические решения и вести команду к победе, либо продолжать соперничать с ним и вести команду к краху и проигрышу.

В семейной жизни и правы и не правы оба. Жизнь без Бога лишает семью общей правды. Общей истины

Если бы супруги видели перед собой истинный маяк, то их лодка всегда бы плыла в направлении Света. Правда может быть одна и именно она объединяет семью. Если оба супруга впускают Бога в свои сердца, то Он Сам наполняет их любовью.

Важно помнить, что семья — это постоянный взгляд внутрь себя, внутрь своей души, исправление себя, внутренний рост и понимание конечной цели.

Любовь в семье — это вручение своих жизней и жизней своих детей их Создателю, Тому, Кто эту семью создал.

АВТОР: Римма Герасимова @psiholog_rimma

Источник https://www.vera21.ru/pochemu-umiraet-lyubov/

Проект «Вера21» — о Православии сегодня

В самом начале Великого Поста, как тот исходный «тон», которым определяется вся великопостная «мелодия», мы находим великий покаянный канон св. Андрея Критского. Он разделен на четыре части и читается за Великим Повечерием, вечером, в первые четыре дня Поста. Его можно описать как покаянный плач, раскрывающий нам всю необъятность, всю бездну греха, потрясающий душу отчаянием, раскаянием и надеждой.

Теперь нам надо вернуться к идее и опыту Великого Поста как духовного странствия, цель которого — перенести нас из одного духовного состояния в другое. Как мы уже сказали, большинство современных христиан не понимает этой цели Великого Поста и видит в нем только тот период года, когда они должны исполнить свои религиозные обязанности, причаститься (один раз в год!) и подчиниться некоторым ограничениям в пище, которые скоро будут возмещены полным «разрешением» поста в Пасхальные дни. И благодаря тому, что не только светские люди, но и многие священники, восприняли это простое и формальное понимание Великого Поста, его истинный дух почти исчез из жизни. Восстановление богослужебного и духовного значения Великого Поста — одна из важнейших и насущных задач наших, но восстановление это возможно только на основе подлинного понимания богослужебного ритма и строя великопостного богослужения.

В самом начале Великого Поста, как тот исходный «тон», которым определяется вся великопостная «мелодия», мы находим великий покаянный канон св. Андрея Критского. Он разделен на четыре части и читается за Великим Повечерием, вечером, в первые четыре дня Поста. Его можно описать как покаянный плач, раскрывающий нам всю необъятность, всю бездну греха, потрясающий душу отчаянием, раскаянием и надеждой. С исключительным искусством св. Андрей переплетает великие библейские образы — Адама и Еву, рай и грехопадение, патриарха Ноя и Потоп, Давида, Обетованную Землю и выше всего Христа и Церковь — с исповеданием грехов и раскаянием. События священной истории явлены, как события моей жизни, дела Божии в прошлом, как дела, касающиеся меня и моего спасения, трагедия греха и измены, как моя личная трагедия. Моя жизнь показана мне, как часть той великой, всеобъемлющей борьбы между Богом и силами тьмы, которые восстают на Него.

Канон начинается с глубоко личного вопля:

Откуду начну плакати окаянного моего жития деяний? Кое ли положу начало, Христе, нынешнему рыданию?

С чего начну я оплакивать окаянные дела моей жизни? Какое начало положу я, Христос, нынешнему рыданию?

Один за другим раскрываются мои грехи в глубокой связи их со все продолжающейся трагедией отношений человека к Богу; история первого грехопадения — это моя личная история:

Первозданного Адама преступлению поревновав; познах себе обнажена от Бога, и присносущного Царствия и сладости, грех ради моих…

Я совершил преступление первозданного Адама; я знаю, что я отрешен от Бога и вечного Его Царства и сладости из-за моих грехов…

Я потерял все божественные дары:

Оскверних плоти моея ризу, и окалях еже по образу, Спасе, и по подобию. Омрачих душевную красоту страстей сластьми, раздрах ныне одежду мою первую, юже ми истка Зиждитель из начала, и оттуда лежу наг…

Я осквернил одежду моей плоти, осквернил то, что было, Спасе, по образу и по подобию. Я омрачил душевную красоту наслаждениями страстей. Ныне я разодрал первую мою одежду, которую мне в начале соткал Зиждитель, и поэтому я наг…

Итак, в течение четырех вечеров девять песен Канона говорят снова и снова о духовной истории мира, которая в то же время — история и моей души. Слова Канона призывают меня к ответу, ибо говорят они о событиях и делах прошлого, смысл и сила которых вечны, поскольку каждая человеческая душа — единственная и неповторимая — проходит тем же путем испытаний, стоит перед тем же выбором, встречается с той же высшей и важнейшей реальностью. Примеры из Священного Писания не просто «аллегории», как думают многие люди, считающие поэтому, что Великий Канон чересчур перегружен именами и происшествиями, не относящимися к ним. Такие люди спрашивают, зачем говорить о Каине и Авеле, о Соломоне и Давиде, когда проще было бы сказать: «я согрешил»? Они не понимают, что самое понятие слова грех в библейском и христианском предании имеет глубину и насыщенность, которых «современный человек» просто не в силах понять, и что поэтому исповедание им своих грехов глубоко отлично от настоящего христианского раскаяния. Действительно, та культура, в которой мы живем и которая образует наши современные взгляды, в сущности просто исключает понятие греха. Потому что грех это, прежде всего, падение человека с неизмеримой духовной высоты, отказ его от своего «высокого призвания». Но какое значение это может иметь для культуры, которая не знает и отрицает эту «духовную высоту», это «призвание» и оценивает человека не «сверху», а «снизу», — для культуры, которая если и не отрицает открыто Бога, то фактически вся, сверху донизу, материалистическая и потому рассматривает жизнь человека только с точки зрения материального благополучия, не признавая его высокого, трансцендентального призвания? В ней грех рассматривается главным образом как естественная «слабость», происходящая в основе от социального неустройства и поэтому исправляемая лучшей социальной и экономической организацией. Поэтому современный человек, если он и исповедует свои грехи, уже не раскаивается в них. В зависимости от того или иного понимания им своих «религиозных обязанностей», он либо формально перечисляет свои прегрешения и нарушения обрядовых правил, либо же говорит с духовником о своих «проблемах», ожидая от религии своего рода терапии, лечения, которое вернет ему счастье и спокойствие. Ни в том, ни в другом случае мы не видим раскаяния, потрясения человека, который, узрев себя как образ неизреченной славы, сознает, что он изменил этому «образу», запятнал и отверг его своей жизнью; нет раскаяния как печали о грехе, исходящей из самой глубины человеческого сознания, как желания вернуться, как отдачи себя Божьему милосердию и любви. Вот почему недостаточно просто сказать: «я согрешил». Эти слова приобретают свое подлинное значение и действенность только тогда, когда грех воспринят и пережит во всей его глубине и горести.

Значение и цель Великого Канона именно в том и состоят, чтобы явить нам грех и тем самым привести нас к раскаянию. Но он являет нам грех не определениями и перечислениями, а неким глубоким созерцанием библейской истории, которая поистине есть история греха, покаяния и прощения. Это созерцание вводит нас в совершенно иную духовную культуру, призывает нас принять совершенно иное понимание человека, его жизни, его целей, его духовных «мотиваций». Канон восстанавливает в нас то духовное мироощущение, внутри которого раскаяние становится снова возможным. Когда мы слышим, например:

 Авелева, Иисусе, не уподобихся правде, дара Тебе приятна не принесох когда, ни деяния божественна, ни жертвы чистыя, ни жития непорочного…

Я не уподобился, Иисусе, Авелевой правде, никогда не принес Тебе приятного дара, ни дел божественных, ни жертвы чистой, ни безгрешной жизни…

— мы понимаем, что история первого жертвоприношения, так кратко упоминаемая в Библии, открывает нам нечто основное и в нашей собственной жизни, основное в самом человеке. Мы понимаем, что грех прежде всего есть отказ от жизни как приношения и дара, как жертвы Богу, или, другими словами — отказ от жизни для Бога и по Божьему. Мы понимаем, что корень греха — это отклонение нашей любви от высочайшего ее объекта. И благодаря этому откровению становится возможным произнести слова, бесконечно отдаленные от современного опыта жизни, но которые звучат глубочайшей правдой.

Брение здатель живосоздав, вложил еси мне плоть и кости, и дыхание и жизнь: но, о Творче мой, Избавителю мой и Судия, кающася приими мя.

Из праха создав жизнь, Ты вложил в мою плоть и кости, и дыхание, и жизнь: но, о Создатель мой, Избавитель мой и Судия, приими меня, кающегося.

Для того, чтобы по-настоящему «услышать» Великий Канон, требуется, конечно, знание Библии и способность усваивать значение библейских образов. Если в наши дни столь многие находят его скучным и не относящимся к нашей жизни, это происходит оттого, что вера их не питается из источника Священного Писания, которое для Отцов Церкви было именно источником их веры. Мы должны вновь научиться воспринимать мир таким, каким он открывается нам в Библии, научиться жить в этом библейском мире; и нет лучшего способа научиться этому, как именно через церковное богослужение, которое не только передает нам библейское учение, но и открывает нам библейский образ жизни.

Вот почему постный путь начинается с возврата к «исходной точке», к Творению мира, Грехопадению, Искуплению, к тому миру, где все говорит о Боге, все отражает Божью славу, где все, что происходит, все события непосредственно связаны с Богом, где человек находит настоящие измерения своей жизни, и, найдя их, кается.

Источник: https://www.pravmir.ru/postnoe-stranstvie-velikij-kanon-andreya-kritskogo/

Влюбленный человек по определению религиозен. Он способен покланяться и даже жаждет поклониться, тому, кого любит и считает выше себя. «Я хочу целовать песок, по которому ты ходила», – пел кто-то когда-то, и даже в этом подвывании звучит неистребимая религиозность человека. 

Мы вступили в Великий пост, и это святое время тоже нуждается в целовании. «Облобызай», – сказано Андреем Критским, – «покаяние». То, что может показаться поэзией и только поэзией, на самом деле, не только цветистое словесное выражение переполняющих душу чувств. Один человек мне рассказывал, как он уверовал, став зрителем трогательной сцены в Иерусалимском храме. Приехал он туда туристом (блуждающий взгляд, фотоаппарат на груди, поиск впечатлений), а уехал потрясенным до глубины души и изумленным человеком. Виновник – некий христианин восточного вида, может – местный араб, может – сириец, горько плакавший, стоя на коленях у камня помазания, что близ Голгофы. Этот камень он выцеловывал по сантиметру, чуть не вылизывал, не переставая плакать. Он плакал так, как плакала блудница у ног Христа, и было понятно, что слез иногда бывает так много, что ими можно мыться.

Так что ни «откуда начну плакати», ни «облобызай, душе, покаяние» не являются «красным словцом», а скорее призывом к конкретным действиям.Если любишь, то не только готов целовать следы предмета любви, но и тот, кого любишь, видится всюду, кажется. Кажется – от слова «показать», «показывается». Другим не кажется, а тебе – показывается. Это потому, что любовь помогает нам творить настоящие чудеса.Я хочу хвалить пост, хочу, чтобы число людей, постящихся «Отцу, Который втайне», умножилось. И примеры для похвалы буду брать отовсюду, поскольку вижу их везде.Недавно был праздник защитника Отечества. По радио крутили песни Советской поры, и я умилился от одной песенки Шаинского. Сам под нее на прогулках перед вечерней поверкой шагал, а тут, вслушался и умилился.

А солдат попьет кваску, купит эскимо
Никуда не торопясь, выйдет из кино
Карусель его помчит, музыкой звеня
И в запасе у него останется полдня, останется полдня.

Идет солдат по городу… и так далее.

Что здесь умилительного? А то, что нам приведен нехитрый перечень безгрешных удовольствий, от которых солдат получает истинное удовольствие, плохо вообразимое и вряд ли возможное на гражданке. «Квас», «карусель», «кино» и «эскимо» такие простые и доступные в обычной жизни, для солдата превращаются в подлинное сокровище и дают почувствовать вкус жизни. Особенно важны «оставшиеся полдня». Кто бы их считал, кто бы их ценил, если бы не режим и не плотный график. Так жесткость внешних рамок дает возможность насладиться вещами простыми и доступными, пренебрегаемыми повсеместно именно из-за доступности. А счастье, господа, это умение пользоваться простыми вещами и ценить их, а отнюдь не обладание чем –то излишним.

Теперь скажем, при чем здесь пост. Пост при том, что он заставляет почувствовать вкус простых продуктов, заставляет ощутить голод, являющийся, по пословице, лучшей приправой. Пост способен возвратить жизни хоть часть некую той простоты и непритязательности, которые одновременно и закаляют, и облагораживают душу. И если какой-нибудь народ, развратив вкус, начнет фыркать на хлеб, а питаться одними конфетами и пирожными, то не исключено, что в виде лекарства этому народу Богом будет прописан голод.

Ума не приложу, как не застревают в горле, но проходят дальше в пищевод и попадают в желудок пасхальные крашенки у тех, кто весь пост себе в яичнице не отказывал. И что за интерес жить, не ощущая никакой разницы между буднями и праздником, между мыслями святыми и мыслями обыденными, но удовлетворять свои прихоти, не сверяясь ни с календарем, ни с совестью, ни с Евангелием? Как по мне, то это и не жизнь вообще. Так, что-то… в высшей степени пресное, сродни яичному белку, о чем говорил Иов.

Но дело не в этом, не только в этом. Конечно, пост раскрашивает жизнь, открывает глаза, сжигает лишний вес, обостряет память, зовет молиться. Но приносит он с собой и много иного, подчас, нежданного. Вот А.Ф. Лосев в «Диалектике мифа» критикует некоторые особенности мировоззрения Розанова, и говорит:

«Он не простаивал ночей в Великом Посту за богослужением, не встречал в храме, после многих часов ночного молитвенного подвига, восходящее солнце и не ощутил чудных и дивных знаний, которые дает многодневное неядение и сухоядение…»

Во, как. Оказывается, есть путь постижения «чудных и дивных знаний» посредством «многодневного неядения и сухоядения» И в другом месте той же книги Лосев опять «как бы» отходит от темы, чтобы о выговориться о «едином на потребу», о том, что составляет его главный, уже не только научный, но и жизненный интерес. Он хвалит монашество, говоря, что в сравнении с ним «все – бездарно и всякий подвиг – мещанство». И еще: «Может ли кто-нибудь увидеть историю, подлинную, настоящую историю духа, со своими революциями и войнами, неведомыми миру, – в блаженном безмолвии тела и души, в тонком ощущении воздействия помыслов на кровообращение, в просветлении мыслей во время поста,… в сладости воздержания…?»

Алексей Федорович слишком масштабен и удивителен, чтобы делать ему рекламу. И не в этом дело. Дело в том, что хочется представить, как изменилось бы лицо нашей науки, качество преподавания в ВУЗах и степень влияния школы на жизнь, если бы профессорам и академикам в результате поста стало доступно, «тонкое ощущение воздействия помыслов на кровообращение, сладость воздержания…» Среди таких мечтаний Пушкин вспомнится поневоле: «Над вымыслом слезами обольюсь»

***

Пост нужен всем, так мне кажется. И произнося эту банальность, я всякий раз горд ощущением новизны. Наше время, это время, когда банальности звучат, как откровение. Самые простые, самые прописные истины нужно повторять и отстаивать. Ничего не дается даром. Всем вроде бы понятно, что вечерню нужно служить с вечера, а утреню – утром. Но попробуйте довести это знание до практики, узнаете каково сочетание теории и повседневной жизни. Впрочем, об этом потом. К посту вернемся.

Для существа разумного и свободного пост необходим. Есть, правда, два разряда существ, которым он не нужен. Первые, это те, кто не ощущает сердцем разницы между грехом и святостью. Бездна вверх и бездна вниз, между которыми на волоске висит человек, для их глаз закрыта. Жизнь их удобно укладывается в термин «существование». Какой уж под-виг? Какое воздержание?

Вторые, это те, что чувствуют разницу между грехом и святостью, но сознательно выбрали грех и напрочь отказались от молитвы. Смею вас успокоить, это – не о людях сказано. Но спокойствие относительное, поскольку на людей эти существа невидимо влияют, и многие люди на этих существ становятся все более похожи.

***

Надо поститься, надо. Раз ты записался в войско Христово, значит подчинись дисциплине и думай, как «угодить военачальнику» (2 Тим.2:4)

В посту не только из кухни не должно пахнуть котлетами, но и в воздухе должно стать немножечко тише. Тише станет, если телевизоры и радио будут молчать. Пусть не всегда и не у всех, но все же будут молчать. В этом смысле символ поста – большой баннер с изображенными на нем телевизором и радио. Рядом грустный «смайлик» с уголками рта опущенными вниз, и подпись «Нас не смотрят».

Все это, конечно, только средства, только попытки создать условия для памяти Божией. Цель заключается в поиске Бога: «Куда пошел возлюбленный твой, прекраснейшая из женщин? Куда обратился возлюбленный твой? Мы поищем его с тобою» (Песн. Песн.6:1)

«Взыщите Бога, и жива будет душа ваша»

Все остальное – лишь насаждение виноградника, в тени которого встретятся влюбленные. И это, как ясный день, должно быть понятно всякому человеку, поскольку речь идет не о диетах и гастрономических тонкостях, а о любви. Не в этом ли слове помещаются все вообще тайны?

«Я хочу целовать песок…», – поется в шлягере.

«Встану же и пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, кого любит душа моя», – говорит Суламита.

Протоиерей Андрей Ткачев

Источник: Радонеж

23 марта 2011 г.

Читать далее