Святочный рассказ

Привычным рождественским подарком были для читателей XIX века святочные рассказы, публиковавшиеся на страницах журналов и газет. Очень разные: добрые и трогательные, фантастические и иронические, печальные и даже скорбные, назидательные и сентиментальные, они всегда пытались умягчить людские сердца. При всём разнообразии праздничных рассказов сохранялось главное — особое, рождественское мировосприятие. Истории вмещали в себя мечты о доброй и радостной жизни, о щедрых и бескорыстных душах, о милосердном отношении друг к другу, о победе добра над злом.

Портрет Николая Лескова работы Валентина Серова, 1894 год.

Н. С. Лесков, создатель многих святочных рассказов, говорил, что святочная история «должна быть фантастична, иметь мораль и отличаться весёлым характером повествования». Термины «святочный рассказ» и «рождественский рассказ», по большей части, используются как синонимы: в текстах с подзаголовком «святочный рассказ» могли преобладать мотивы, связанные с праздником Рождества, а подзаголовок «рождественский рассказ» не предполагал отсутствие в тексте мотивов народных святок.

Само определение рассказа — святочный — указывает на истоки жанра. Святки, святые дни, святые вечера — двенадцать дней после Рождества Христова до сочельника на праздник Богоявления. Придя на Русь вместе с христианством, праздник Рождества Христова встретился с древнеязыческим праздником рождающегося солнца, который наши предки отмечали в зимний день солнцеворота. От языческого празднования Коляды ведет начало и современный обычай колядования, только он со временем утратил языческий характер, и песни теперь приобрели христианское содержание. С течением времени главное языческое божество (солнце), которое давало жизнь и рост всему существующему и влияние которого простиралось на весь мир, уступило место Богу истинному, Солнцу правды, Рождество Которого предзнаменовало людям, сущим во тьме, обновление и новую жизнь…

У славян-язычников с давних пор существовал во время святок обычай рядиться, надевать личины, производить гадания, устраивать катания и пляски, возжигать огни и так далее. С распространением христианства на Руси эти древние обряды полностью не искоренились, а осложнились новыми. Это получило отражение в литературе. В любом сборнике святочных рассказов можно найти сюжеты про гадания, надевания масок и так далее. Церковь издавна осуждала такое поведение как греховное. В указе патриарха Иоакима 1684 года, запрещающем святочные «беснования», говорится о том, что они приводят человека в «душепагубный грех», а в книге «Святой дух праздников Христовых» — о том, что святость праздничных дней постоянно охранялась церковными правилами и гражданскими законами. «Воскресные и торжественные дни церковные и гражданские посвящаются отдохновению от трудов и с тем вместе набожному благоговению… Святки — это «святые» дни по преимуществу, а потому все, несоответствующее их святости, должно быть искореняемо. Мы, празднуя рождение Христа, должны возгреть в себе решимость возродиться от жизни греховной к жизни святой и богоугодной».

Владимир Васильевич Рябчиков. Святочные гуляния. 2008 г.

Празднование святок находило отражение в устном и письменном творчестве. Фольклор и литература утверждали примеры святой добродетельной жизни. На деревенских святочных посиделках существовал обычай рассказывать о том, что случилось на святках в прежние времена. Такие истории чаще всего были посвящены встрече человека с нечистой силой в опасных местах, на святочной вечеринке или же во время гадания. Эти устные святочные (былички) и стали прообразом литературного святочного рассказа. То, что звучало устно, позднее получило письменное оформление и стало излюбленным чтением российского горожанина, не получавшего на святках столько праздничных ощущений, как деревенский житель.

Русский город пополнялся за счет сельских жителей, которые привозили с собой приличные для них верования и обряды. В городских условиях их смысл утрачивался, обычаи видоизменялись до неузнаваемости. Магический смысл уходил, и календарный праздник превращался в забаву.

Литературный жанр рождественского рассказа как особая разновидность повествования, приуроченного к зимним праздникам, в русской литературе появился значительно позже святочного — к сороковым годам XIX века.

Владимир Васильевич Рябчиков. Ряженные

На Западе христианская традиция гораздо раньше переплелась с языческой. В частности, это произошло с обычаем украшать и зажигать на Рождество ёлку. В России ёлка прививалась медленно. В указе 1699 года о перенесении новолетия с первого сентября на первое января Петр Первый повелел украшать ворота, крыши трактиров и жилых домов еловыми и сосновыми ветками. Детские впечатления от первой домашней ёлки описываются С. Ауслендером в рассказе «Святки в старом Петербурге». В начале XX века ёлка уже была неотделима от зимних праздников. В.В. Розанов говорил, что он был крайне удивлен, узнав, что украшение ёлки в Рождество — недавний обычай нерусского происхождения.

Сначала случаи появления рассказов с рождественской тематикой были единичны (Например, повесть московского писателя и актера К. Баранова «Ночь на Рождество Христово», вышедшая в 1834 году). Массовое же появление текстов наблюдается после того, как были переведены на русский язык знаменитые рождественские повести Диккенса начала 1840-х годов — «Рождественская песнь в прозе», «Колокола», «Сверчок на печи», а позже и другие. Католический и протестантский Запад остро ощущал потребность максимально приблизить к себе священные события и персонажи, поэтому и празднование Рождества приобрело не только религиозное, но и бытовое домашнее значение. Жалостливые святочные истории удачно адаптировали и переводили праздник с духовного на «бытовой», человеческий язык. У Диккенса в повестях — ценность дома, очага, противостоящего уличному ненастью: «Идеал уюта — идеал чисто английский; это идеал чисто английского Рождества, но больше всего — идеал Диккенса», — писал Честертон. Эти повести имели громадный успех у русского читателя и породили подражания, вариации».

Владимир Васильевич Рябчиков. Катание на санях

Рождественский рассказ содержит в себе моменты, роднящие его со святочной традицией. Это роль сверхъестественного, чуда, которое происходит на Рождество; следует отметить и роль беседы, которая часто служит обрамлением основного сюжета, а также тенденцией к внезапным повествовательным ходам, которые придают произведению занимательность. Без элемента чудесного обходился редкий святочный рассказ. Составители рождественских альманахов помещали под одну обложку злых духов и ангелов, напоминая читателю о борьбе добра и зла. Двойственность, унаследованная святочным рассказом, жутковатая атмосфера святок уживалась с благочестивым церковным празднованием Рождества (хотя Церковь и запрещает гадания и игрища).

Специфика рождественского рассказа в том, что во многих сюжетах особенно значительным оказывается утверждение христианской добродетели, события трактуются в возвышенном тоне, потому что рождественские праздники становились, по выражению Достоевского, «днями семейного сбора», днями милосердия, примирения и всеобщей любви. Как когда-то свершилось чудо в Вифлееме, так оно должно свершаться в этот день. События происходят в великую ночь Спасения. Поэтому неутешенных не оставалось. Отсюда и то нетерпение, которое обычно охватывает человека перед Рождеством: оно объясняется ожиданием чуда. Ф.М. Достоевский в «Записках из Мертвого дома» описывал, как готовится к встрече с чудом человек даже в тех случаях, когда, казалось бы, ему нечего ожидать.

Владимир Васильевич Рябчиков. Скоморохи с медведем

В святочные дни многие люди стремятся быть лучше, и преступление, совершенное на Рождество, оценивается как особенно тяжкий грех. Задача авторов рассказов состояла в том, чтобы поселить в домах читателей праздничную атмосферу, оторвав от житейских забот, напомнить о труждающихся и обремененных, о необходимости милости и любви.

Поэтому и рассказы, приуроченные к празднику, стали выстраиваться по определенному закону. Очень часто они имеют счастливые концовки: встречаются после долгой разлуки любящие, кто-то чудесно спасается от неминуемой гибели, выздоравливает смертельно больной человек (чаще всего — ребенок), примиряются враги, чудесно преображаются безнравственные люди, забываются обиды… и тому подобное. Большинство рассказов начинается с описания несчастий героев. Но сияние великого чуда праздника разлетается тысячами искр — чудо входит в частную жизнь людей. Не обязательно оно сверхъестественного порядка, гораздо чаще это чудо бытовое, которое воспринимается как удачное стечение обстоятельств, как счастливая случайность. В успешном стечении обстоятельств автору и героям видится Небесное заступничество. Логика сюжета рассказа подчинена преодолению неполноты, дисгармонии жизни.

Владимир Васильевич Рябчиков. Гости

В сознании людей запечатлелось, что день, когда родился Спаситель человечества, должен сопровождаться из года в год совершением новых чудес, потому что Рождение Христа- главное чудо мира. Наряду с такими текстами встречаемся и с трагическими, но часто это лишь на первый взгляд. Вспомним, например, рассказ Ф.М. Достоевского «Мальчик у Христа на елке». Ребенок умирает в рождественскую ночь.

Но православный читатель постарается не сильно предаваться скорби, зная, что счастье (доброту, маму, ёлку) герой получит не на земле, а на Небе. Автор вступает в Небесные обители вместе с героем. Описание его «посмертного» блаженства как бы уравновешивает тяготы земного существования. После смерти мальчик обретает все, что не хватало ему в действительности. Все со всем оказывает в глубокой связи и любви. «Претерпевший до конца спасется».

Но как в Советской России, так и в эмигрантской литературе святочная традиция стала жертвой политических событий. Публикация святочных рассказов прекращается. «Был на свете самый чистый и светлый праздник, он был воспоминанием о золотом веке, высшей точкой того чувства, которое теперь уже на исходе,- чувства домашнего очага. Праздник Рождества Христова был светел в русских семьях, как ёлочные свечки, и чист, как смола. На первом плане было большое зелёное дерево и весёлые дети; даже взрослые, не умудрённые весельем, меньше скучали, ютясь около стен. И всё плясало — и дети, и догорающие огоньки свечек»,- вспоминал А. Блок. В этом высказывании уже чувствуется ностальгия человека XX века по утраченному. И вот святочные и рождественские рассказы возвращаются на страницы современных газет и журналов, начинаются публикации сборников рассказов наших классиков, предлагаются сценарии праздников. И мы тоже, по давней русской традиции, дарим нашим читателям светлый праздничный рассказ Н. С. Лескова.

(http://palomnic.org/)

Читать: Н. С. Лесков. Святочные рассказы