Любовь, уныние, равнодушие — разные состояния нашей души, но при этом одно связано с другим и влияет на наше настроение, отношение к жизни и окружающим людям, определяет наши мысли и поступки, а значит и наше будущее. Получается, если мы смогли научиться отслеживать эти состояния, когда они готовы овладеть нашей душой, то будущее во многом действительно зависит от нас самих. Что нам мешает научиться этому и стать счастливей?Как победить болезнь XXI века — уныние? Как найти время для добрых дел, которые приближают нас ко Христу? Где граница между равнодушием и смирением? Об этом размышляет насельник Спасо-Прилуцкого монастыря иеромонах Александр (Кораблев).

Возможна ли мирская община при монастыре?

— Отец Александр, вокруг вашего монастырского братства не сложилась приходская община. Можно ли это считать тревожным симптомом современной церковной жизни?

— Если говорить о монастыре, то это совершенно отдельная форма христианского общежития в Церкви. На мой взгляд, в монастыре и не должна складываться церковная община из мирян. Такой задачи у нас нет. В городе есть приходские храмы. Каждый должен заниматься своим делом. Если сотрудники специального подразделения вдруг решат заняться обучением дружинников ДНД, вряд ли будет польза и тем и другим, так как психология и задачи разные. Правда, бывает, что в монастыре живут духовно опытные насельники, ветераны, которым ничто уже не может повредить. И тогда вокруг них собираются духовные чада, из которых и складывается своеобразная (под стать старцу) община. А вот монашеская семья в монастыре сложиться должна, но у нее несколько другие цели, соответственно и подбор средств. Монастырь — это оранжерея по выращиванию «земных ангелов и небесных человеков», из которых и должны выходить архиереи и другие духовные наставники народа Божиего (по словам преподобного Иосифа Волоцкого), и всё, что не помогает этому процессу, необходимо минимизировать. Это мое мнение.

Однако наша жизнь разнообразна и вопрос приходской общины при монастыре, наверное, тема для отдельного исследования. Чтобы серьезно говорить об этом, нужно определиться, что называется приходской общиной. Конечно, первое — это регулярные совместные богослужения, открытие для себя Христа и как производное — стремление людей объединиться для организации взаимопомощи, проведения полезного для души досуга. Не исключено, что началом такой общины в монастыре может стать воскресная школа или к созданию общины может привести какая-то активная деятельность, которую ведет монастырь.

Например, при Новоспасском монастыре в Москве есть воскресная школа, в которой вместе с детьми насчитывается более 70 прихожан монастыря. Их участие в совместных образовательных и паломнических программах воскресной школы естественно предполагает общение, решение общих проблем и посильную взаимопомощь. Или взять Патриарший центр духовного развития детей и молодежи в Даниловом монастыре, с которым связаны клуб «Реставрос», добровольческое движение «Даниловцы» и другие направления деятельности, объединяющие десятки людей разного возраста. Но сколько из них регулярно вместе молятся на совместной Литургии, это большой вопрос (такие богослужения для тех, кто участвует в работе центра, проходят раз в месяц и собирают в среднем до 150 человек. — А. Р.). Хотя взаимная поддержка существует там на уровне дружеских отношений. Эти люди — прихожане самых разных храмов, их объединило общее интересное для них дело, но, по их же собственным словам, говорить о какой-то общине, какие есть на мирских приходах, например, у протоиерея Димитрия Смирнова, у протоиерея Алексия Умнинского или на Свято-Димитриевском приходе, где настоятель епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон, пока рано.

Я слышал только об одном более или менее успешном примере — это мирская община при женском Иоанно-Предтеченском монастыре (Москва). Организовал ее священник Георгий Первушин. В одном интервью он рассказал, что прихожане изучают Священное Писание, читают Псалтирь, поддерживают друг друга. Когда кто-то из родственников или хороших знакомых сильно заболевает или кому-то нужна помощь, они вместе молятся о нем, помогают, и это очень сильно их объединяет. Но посмотрите, руководитель такой общины все-таки не монах. Предполагаю, что монастырь может привлекать мирян и клириков соседних приходов или своего подворья для миссии, образовательной, культурной и другой деятельности. Вокруг этого и может образовываться приходская община.

Мы говорим о приходе в миру, но, если там нет общины — общины как семьи, думаю, это, конечно же, проблема. Как один батюшка сказал, мы сейчас живем не столько по принципу «человек человеку волк», сколько — «человек человеку бревно». Община начинается с личности. И если настоятель прихода любящий активный человек, то вокруг него сложится и община. Должны быть люди, объединенные одной целью, как одна семья. Без семьи как малой Церкви жизнь человека невозможна. Подобно этому семья должна сложиться и на приходе. Но проблема в том, что мы все разобщены. Наши эгоизм и лень формируют человека, замкнутого на себе. Такой вот симптом. Прихожанин одного храма даже стихи написал об этом:

«На заре XXI века,
когда жизнь не подвластна уму,
как же нужно любить человека,
чтобы взять и приехать к нему».

Парадокс в том, что при этом всем людям нужна любовь и душевное тепло. И желание видеть себя необходимым другому человеку. Одни скрывают это, другие — нет, но потребность такая у всех. И всем нужно утешение. А оно может быть только тогда, когда ты делаешь счастливым другого человека. Но это невозможно без семьи. И пример должен показать настоятель или любой другой священник.

Оправдание совести

— Иногда человеку, живущему в большом городе, физически не хватает сил на участие в делах милосердия, хотя есть желание. Как решить эту проблему?

— С одной стороны, нужно научиться планировать свою жизнь, а с другой — постараться подобрать такое дело, чтобы твой труд для другого наполнял твою душу благодатью. И не приходилось бы постоянно наступать себе на горло, чтобы всё было естественно из потребности твоей души. Но у нас может быть и так: дается общественно полезное поручение, человек старается, надавливает на себя, но это всё происходит на морально-волевых усилиях. На этом далеко не уедешь, и в сердце человека будут развиваться тоска, усталость и, как результат, уныние или тщеславие и гордость.

Чтобы этого не было, преподобный Серафим Саровский советует заниматься тем, что тебе больше подходит. Если можешь молиться, молись за других, если можешь давать милостыню, давай и т.д. Это мы сами должны найти в себе, или наставник должен подсказать своему духовному чаду. Например, если человек может стяжать благодать через пост, то не перегружать его физическим трудом. Или тому, кто может милостыню подавать, не давать большого молитвенного правила. Эту идею, логос, способность раскрытия личности, которая вложена в нас Богом, непросто найти. Но если найти, то в этом случае человек живет в гармонии с самим собой. И, отдавая себя другим в тех способностях и возможностях, что ему даны, он видит результат своей работы, поэтому для него это не так трудно. Ему дается оправдание совести, что и заповедь Божия исполнена, и результат есть. Его силы удваиваются-утраиваются, и, жертвуя ради другого человека, он не так устает. Ведь нет более трудной работы, чем работа бессмысленная (когда человек не видит в ней смысла для себя).

— Вы упомянули об эгоизме. Равнодушие — это форма эгоизма? И где проходит граница между равнодушием и смирением?

— Само слово «равнодушие» можно по-разному прочитать. С одной стороны, равнодушный — это самый близкий мне человек, равный по душе. А если в смысле безразличия к другому человеку, то, конечно, форма эгоизма. «Я» центр всего, а что вокруг, меня не касается. Всё зависит от цели: если ты делаешь что-то ради Бога, то тут равнодушия быть никакого не может. Ты поступаешь, как велит тебе христианская совесть, из желания подражать Христу. А смирение в том, чтобы не приписывать себе успехи, а отдавать Богу. Равнодушие как безразличие к другому человеку — это грех. Потому что сказано: друг друга тяготы носите и так исполните закон Христов (ср.: Гал. 6, 2). Сказано, что скорбны будете (ср. Ин. 16,33). Так мы должны решиться на эту скорбь, нести боль другого человека на себе. Я видел и вижу вокруг себя людей, которые жертвуют собой ради других, и хочется быть похожим на них.

Причем они даже не задумываются об этом. Это заложено в их существе, они с утра до вечера помогают другим, жертвуя собой, совсем не считая это каким-то подвигом. Посмотреть хотя бы на ушедшие уже поколения — наших родителей, дедушек и бабушек, у них форма отдыха была переменой деятельности. Не как у нас — полежать на диване, поспать. У меня мама говорила: что-то голова заболела, пойду прополю капусту. Например, пришел человек в дом, она читает молитвенное правило. Оставляет чтение и приглашает гостя, с радостью беседует с ним и не скорбит о том, что ее от правила оторвали. Или кто-то просит помощи, она всегда идет и помогает. Потому что по-другому не может.

— А если взять личные отношения, например двое супругов или родители и взрослые дети. Когда один жертвует ради них своим временем, здоровьем, а другой этого не понимает. И у того, кто жертвует, появляются и раздражение, и обида, а сделать он ничего не может…

— Ну и пусть, это неважно, понимает твой близкий или нет. Главное, чтобы мы не думали, не хвалили себя — вот я это делаю из любви. Мы из чувства долга должны это делать, потому что мы христиане. А то, что дети или супруга, супруг не понимают, ничего страшного: поймут потом. Потому что пока Господь не может дать им такое осознание. Если человек не может осознать, ему ничего не поможет, как ни объясняй. Это от благодати Божией зависит, поймет человек тебя, твое участие в нем или нет. Остается молиться, чтобы Господь согрел сердце наших близких, например детей. Но, если в нашей жизни был такой случай, что наш совет им помог, они всю жизнь будут нам благодарны за это и всегда будут обращаться к нам за советом и не надо будет их к этому побуждать. У нас разный склад души, характер, поэтому человек может внешне не показывать знаки внимания, но быть очень верным и очень любящим. Я знаю людей, которые говорят: «Хочется мне маму обнять, отца приободрить, прижаться к ним, но я не могу переступить через себя. И внешне я смотрю на себя их глазами и вижу, что я очень холоден». Не может человек проявить свою любовь по разным причинам. Потом он будет жалеть, когда родители уйдут из этого мира, и будет говорить, что не всё сделал для своих родителей. Но в данный момент он ничего не может с собой сделать.

Или другой пример. Один человек рассказывал, как дед заставлял его в детстве ржавые гвозди разгибать. Другие ребятишки купались на речке, играли, а он эти гвозди разгибал, разбивая тяжелым молотком пальцы. И однажды случайно подслушал разговор бабушки с дедушкой. Бабушка сказала деду: «Слушай, а внук-то тебя не любит». Мальчика поразил ответ деда: «А мне и не нужно, чтобы он меня любил… сейчас». Этот мальчик вырос, ему сейчас 50 лет, и он изумительный кузнец, кует клинки. Он говорит: «Только сейчас, прожив полвека, я осознал, как дед был прав, хотя и не был каким-то выдающимся педагогом. Но нутром своим знал, что это нужно делать, и заставлял меня работать, думая о моем будущем. И в этом проявилась его любовь». Остается молиться, чтобы Господь согрел сердце наших близких, а нам дал сил преодолеть уныние, если твоя молитва пока не услышана.

Как преодолеть уныние

— Уныние может быть, один из самых распространенных сегодня грехов. Как с ним справиться?

— Мне кажется, с унынием можно бороться так: найти такого человека, которому еще хуже, чем тебе, и помогать ему. А может, и не искать такого человека, потому что в унынии трудно заниматься какими-то поисками, а нужно взять и постараться сделать счастливым близкого человека, того, который рядом. В любом случае с этим нужно бороться молитвенным обращением к Богу и трудом.

Если нам более привычен физический труд, то физическим трудом. Святые отцы советовали: если не знаешь, что делать, возьми камень и ходи с ним вокруг дома. По крайней мере получишь пользу для тела, окрепнешь физически и у тебя появятся некая внутренняя энергия и силы. Или, если можешь, помоги другому. И когда ты мысленно будешь просить Бога: «Господи, вразуми и помоги!», не может быть такого, чтоб Он не помог. Недавно к нам в монастырь зашел один юродивый, не-в-себе-человек. У меня в этот момент было тяжело на душе. А он подошел и говорит: «Знаешь, я что ни попрошу у Бога, Он мне всё дает». И у меня как-то на сердце сразу отлегло. Я даже не знаю его, что он за человек, ни о чем его не спрашивал. А Господь вот через него поддержал меня. Как авва Дорофей говорил: «Если не знаешь, как поступить и не у кого спросить, спроси у ребенка, и Господь через ребенка откроет тебе свою волю, только свою не исполняй».

Если не знаешь, что делать в таком состоянии и как его преодолеть, делай что-нибудь. У десантников есть правило: тебя выбросили на точку и, если ты не знаешь обстановки и что делать — окапывайся. Поможет в любом случае и от мыслей глупых отвлечет, и если враг близко, то у тебя готово укрытие. Все отцы святые советуют: когда у тебя уныние — благодари Бога. Говори ему хвалебные молитвы. Святые отцы говорят, что больше всего людей в рай возводит уныние. Одного монаха спросили, кто тебя научил молиться, и он ответил: «Искушения! Они столько раз подступали ко мне и так мучили, что мне постоянно приходилось обращаться к Богу. И через это у меня появился навык молитвы и искренняя любовь к Богу». Когда молитва обратится в навык, она станет нашей добродетелью. Это тот случай, когда количество перейдет в качество. Когда мы молимся ежедневно, регулярно. И здесь, может быть, применимы принципы педагогики: от легкого к трудному, от простого к сложному. Это также принципы непрерывности, постепенности и увеличения нагрузки. Как в закаливании. Пусть небольшое правило, но оно должно быть постоянным. Для этого необходимы некоторые усилия, но Господь укрепит.

Ведь для Господа особенно ценно, что человек делает то, что нужно, да еще и не получает за это никакого вознаграждения от Него. Это высшая степень любви: я люблю тебя вопреки, люблю ни за что. Такой любовью нас любит Сам Господь. А мы не можем понять это и привыкнуть к этому. Вот я что-то сделал, мне нужно, чтобы меня похвалили и оценили мой труд. Но мы же должны делать добро только потому, что его нужно делать. Мы, когда дышим, не хвалим себя: как я хорошо дышу! Другие через раз, а я каждый раз. Это же естественно для нас — творить добро. И творить добро, ничего не ожидая взамен, должно быть естественно в этой жизни. И когда человек в унынии, он молится Богу, не получая благодатного посещения, ему молиться трудно, ему вообще что-то делать трудно. Но он всё равно исполняет. И для Господа это доказательство, что духовная жизнь у него на первом месте. И Господь обязательно даст таковому Божественное утешение.

В спорте человек исполняет по решению тренера какие-то упражнения тупо и безо всякой пользы, как ему кажется, но за этим же стоит какая-то цель, и тренер ее знает, хотя спортсмен пока не видит. И потом вырабатывается некий навык, духовное качество, и человеку можно дать другое, более трудное задание, поставить более высокую цель. Так и Господь испытывает нас, готовы ли мы понести Его дары. Господь готов дать нам все дары и сразу, но мы не удержим и потеряем их.

— Но ведь бывают ситуации, когда уныние нападает из-за конкретных обстоятельств. Например, человек долго не может найти работу, хотя он профессионал в свое деле.

— Это такая проверка на вшивость. Есть ли у нас надежда на Бога, доверие к Нему? Может быть, нужно род деятельности поменять? Я знаю одну женщину, которая уволилась с очень ответственной работы, потому что видела много несправедливости, много смертей вокруг нее произошло, и ей казалось, что вся жизнь стала унылой и бесполезной. Она не знала, чем заняться, и обратилась к нам в монастырь. Ей благословили в странноприимном доме мыть полы. У нее высшее образование, она десять лет занимала ответственный пост. Но она мыла полы, подметала пол, убиралась, где скажут. Я про нее ничего не знал и предложил ей однажды ухаживать за человеком, который из-за алкоголизма оказался в реанимации и у него было помутнение сознания. Она растерялась, но потом согласилась. Вечером звоню: как дела? Она: «Знаете, батюшка, а мне понравилось. Я уже благодарственный молебен Богу заказала». И так она за ним неделю ухаживала, он поправился, и она вернулась снова к нам мыть полы. И у нее постепенно появилось совершенно иное понимание и видение жизни. Помогая другому, она получила радость, уверенность, что востребована, хотя ей казалось, что она всеми забыта и никому не нужна, что жизнь кончена и никогда никому не было хуже, чем ей сейчас. Уныние у нее прошло, появилась цель в жизни.

Нужно понимать, что уныние может наступить из-за нескольких причин. От объективных — просто физически или морально устал, когда заканчиваются силы. Может наступить в силу неисполненных желаний, греховных или нет. В этом случае необходимо устранить эти причины — усталость или неисполненные желания: когда мы устраняем причины, уныние проходит. Оно может наступить просто по зависти темных сил. В таких случаях святые отцы говорят: закутайся в мантию и спи, только не выходи из кельи. Молиться не можешь, работать не можешь, тебя уныние гонит из дома, в развлекательный центр или куда-то еще, но ты сиди, не выходи. То есть нужно проанализировать свое состояние или посоветоваться с более духовно опытным человеком. Грех начинается с мысли, с помысла, как святые отцы говорят. В частности, преподобный Иоанн Кассиан Римлянин говорил, что есть три начала наших помыслов: от Бога, от диавола и от нас, и нужно учиться их различать. Это мы уже с последствиями боремся, потому что невнимательно живем.

— Вы упомянули о юродивом, который помог вам советом. Юродивые — это признак здорового общества или, наоборот, их отсутствие — признак того, что общество стало здоровым?

— Боюсь давать какие-то оценки, кто я такой? Но можно заметить, что подвиг юродства очень развит был именно на Руси. Ведь во всем православном мире не было такого количества юродивых, как у нас. На Руси было особенное отношение к ним, это говорит о замечательном качестве души русского народа — жалостливости, сострадании: «я тебя люблю» и «я тебя жалею» в нашем языке еще не так давно были синонимичны. Сам подвиг юродства показывает, что человек пренебрегает всем внешним. И раз это так возвеличили наши предки — пренебрежение к материальному миру — это дорогого стоит. Я читал, что наших предпринимателей, купцов, заводчиков на Западе считали немного не в своем уме, юродивыми. Говорили о них: «Эти русские ненормальные, они полагают, что их богатство им не принадлежит». У нас было много меценатов, например наш вологодский купец Христофор Семенович Леденцов (1842–1907). У него было 500 человек крестников, он каждому пенсию назначал, брал их из бедных семей и «ставил на ноги». Много жертвовал на благо России. Душа у него такая была, что не прилеплялась к богатству, не считала его своим, но Божиим даром, которым он должен по-Божиему распорядиться.

А юродивые — это как квинтэссенция, выжимка народной души. И сейчас они есть. Но все духовные дарования настоящие духовные люди скрывают, потому что их сразу начнут хвалить, превозносить. Как говорил поэт Евгений Баратынский: «Не бойся едких осуждений, но упоительных похвал», поэтому и преподобный Дмитрий Прилуцкий сбежал в дремучие вологодские леса из Переславля-Залесского, чтобы избежать превозношения от похвал. И святые отцы предупреждают, что в последние времена святые будут скрывать свои дары. Имеешь дары Божии, сделай что-нибудь смешное, и к тебе перестанут относиться серьезно. Поэтому юродивые есть и будут.

Справка

Иеромонах Александр (Кораблев). Родился в 1970 г. в п. Вохтога Грязовецкого р-на Вологодской обл. Окончил Вологодский педагогический институт. После службы в армии восемь лет работал преподавателем в общеобразовательной школе. В 2002 г. пришел в монастырь. В 2004 г. окончил Вологодское духовное училище, а в 2005 г. принял монашеский постриг в Спасо-Прилуцком монастыре. В 2011 г. окончил Московскую духовную семинарию. В настоящее время насельник Спасо-Прилуцкого монастыря.

Алексей Реутский

Журнал Московской Патриархии и Церковный вестник
(http://www.e-vestnik.ru)

Использованы фотографии с выставки, посвящённой 700 летию Свято-Введенского Толгского женского монастыря