– Многие говорят о подростковом возрасте и сложностях, связанных с ним. Как вы видите эту проблему?
Священник смотрит на людей не холодным взором обозревателя, профессионального психолога, отмечающего интересные факты и случаи; он не скользит по лицам равнодушным глазом обывателя, но старается смотреть на подростков глазами их родителей, а стало быть, принимает к сердцу беды, драмы, трагедии человеческие. В отличие от обычного человека, ощущая за спиной «крылья священства», батюшка всегда помолится о приходящих к нему, либо о тех, за кого родственники просят пастыря помолиться и, если можно, вызволить из беды.
Нам, иереям, открываются судьбы подрастающего поколения под знаком вечности. «Жизнь – это миг между прошлым и будущим…». Земная жизнь – это выбор между светом и тьмой, вечной полнотой и радостью бытия, спасением во Христе и вечным мраком, умиранием, страданием, погибелью, в отчуждении от Источника жизни – Бога. Подростковая, юношеская пора включает в себя самые трудные, самые значительные вехи судьбы человеческой… Часто эти не искушенные, не утвержденные в добре души называют бутонами, которым либо суждено завянуть на корню, либо, укоренившись в почве доброй нравственности, раскрыть миру свои прекрасные соцветия. Это время поистине судьбоносно. Его можно назвать залогом, началом победы или поражения, в зависимости от того, что возобладает над душою: добро или зло, служение Богу и Отечеству, либо прислуживание, обслуживание собственных страстишек и порочных навыков. Таким образом, священник, общаясь с подростками, видит поле сражения и всеми силами души желает этих еще необученных солдатиков уберечь, обучив стратегии и тактике духовной жизни; вооружить верой, надеждой и любовью и, если потребуется, повести в атаку для взятия твердыни следующего этапа жизни, когда душе преимущественно должно будет отдавать, а не приобретать. Правда, священник как офицер духовной гвардии может счесть целесообразным вместе со своими питомцами обороняться, отстреливаться, открещиваться от вылазок дерзкого врага. Я разумею те искушения, соблазны и пороки, которые представляют сегодня главную опасность для подросткового возраста…
– Как вы считаете, почему у некоторых подростковый период проходит легко, у других же оборачивается жизненным переломом, даже революцией?
Наблюдая за школьниками светских и православных учебных заведений, за формированием личности наших приходских ребятишек, которых знаешь сызмальства, не рискнул бы сказать, что сегодня найдется хотя бы один отрок, который не испытал бы на себе тяжести и жесткости нашего времени. Есть даже характерное выражение – «болезни роста». Врачи-физиологи, терапевты назовут вам определенные признаки возрастания, созревания телесного организма, и мало-мальски опытный воспитатель может определить, по неуклюжей, угловатой, медвежачьей походке или каким-нибудь характерным прыщикам на лице, примерный возраст внезапно вытянувшейся каланчи, вчерашнего мальчика-с-пальчика. Если так обстоит дело на телесном уровне, то конечно же и душа, незаметно раскрывающая свои свойства (умственные способности, эмоции, волевое начало), в подростковом возрасте ведёт себя совсем не ровно. Однако ребенок, согретый полнотой родительского внимания, зиждущегося на православных принципах воспитания, вспоенный и вскормленный Матерью Церковью, окруженный единомысленными сверстниками, обретший в своей собственной семье все необходимое для его, подростка, становления, (а нынче такую семью встретишь не часто), конечно же гораздо спокойнее, мудрее и взвешеннее, я бы сказал, рассудительнее, будет воспринимать самые разнородные жизненные явления, реакции его будут сбалансированными, он не расстанется совершенно с той гармонией, мирным и радостным состоянием души, которое характерно бывает для чистых, хорошо воспитанных, согретых родительской любовью детей. Напротив, все, что не дополучил малыш в нежные годы, все скрытые язвы его души обязательно проявятся и обнажатся в полной мере в переходном возрасте.
Думаю, что особенно много мог бы сказать по этому поводу, делясь своими наблюдениями, православный врач-психолог. Сегодня большинство детей носят в сердце какую-то тайную драму, иногда невысказанную, невыплаканную, но загнанную глубоко внутрь трагедию. У кого-то это изначальная обида на равнодушный к нему мир взрослых, у кого-то — страх перед агрессивным и жестоким миром, не сулящим, не обещающим юному существу ничего, кроме новых напастей и отрицательных эмоций. У иного — разлом, разлад, раскол между умом и сердцем, по причине непрекращающихся столкновений между отцом и матерью, которых святой Феофилакт Болгарский, толкуя Новый Завет, называет «домашними божествами». Как часто сегодня дети становятся жертвой неумелого, сырого «благочестия», выражающегося более во внешнем стремлении родителей вырастить праведника, притом что внешние строгости и словесные табу, запреты часто находятся в отрыве от сердечности, радушия, умудренности, легкости сердца родительского, преимущественно свидетельствующего о духе Православия. Революция имеет место в тех случаях, когда пружина детской души была сдавливаема авторитарным обращением взрослых: выйдя из периода вынужденного послушания, личность юноши уподобляется жеребцу, уже не сдерживаемому никакими поводьями и привязями. Во всяком случае, мы, священники, педагоги, родители, воспитатели, должны заблаговременно составить понятие о болезненных исканиях подросткового возраста, представлять себе особенности телесного созревания, что прекрасно изложено в книгах православных антропологов, психологов, писателей. Мы должны приготовиться ко многим странностям, чудачествам, трудностям, несообразностям в поведении наших детей, едва лишь только они выйдут из счастливого и спокойного детства.
– Подросток часто легко поддается влиянию сверстников. Плодами такого влияния является курение, алкоголизм, наркомания. Как уберечь ребенка от этого?
Это глубокая тема, хорошо изученная специалистами, православными психологами и врачами. По определению святителя Василия Великого, человек – это животное общественное. Подростки как никто тяготеют к дружественности, общению со сверстниками. Оказавшись в подобной среде, каждый из юнцов пытается обрести в команде свое место, и мы, взрослые, должны бы заранее, общаясь с маленькими детьми, освящать их ум и сердце теми нравственными понятиями, на которых зиждется здоровое и полезное общение. Для христианина неприемлемо добиваться авторитета силой, а уважения (всегда мнимого) – посредством агрессии.
Православный отрок должен заблаговременно осмыслить такие темы, как «Богатство и бедность»; «Родительский авторитет» (который может носить совершенно внешний характер и основываться только на материальном благополучии). Если мальчик не очень развит физически, как важно заранее предохранить его от незавидной роли того мультипликационного шакала, который был неотвязной тенью Шерхана, подголоском этого царя джунглей. Действительно, личность ломается, уродуется подхалимажем, уступчивостью в отношении злой порочной инициативы, лицемерным одобрением безнравственных поступков так называемых неформальных лидеров. Психологи говорят, что детям страшно и неуютно быть белой вороной, а тем паче белой лебедью. Чувствуя давящую обезличивающую силу коллектива, настроенного не на мажор, не на спокойный и мирный аккорд, а на рваный, пугающий своей эксцентрикой ритм гордыни, злобы и похоти, маленький человечек поневоле хочет переменить окраску, слиться с окружающим миром, дабы не вызывать на себя огонь, не быть объектом постоянных насмешек, злобы, издевательства – ведь это жребий того, чей образ мысли и жизнь отличаются от окружающих. То, что под силу не всякому взрослому, оказывается непомерным подвигом для десятилетнего отрока! Вот почему оказывается справедливой пословица: «С кем поведешься, от того и наберешься». Поэтому мы можем сформулируем важное для нас педагогическое теоретическое положение: Среда не определяет, но влияет на человека, и иногда могущественным образом. Апостол Павел дает ценнейшее указание родителям и педагогам в отношении хрупкости нравственного устроения отдельно взятой личности: Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы (1 Кор, 15, 33). В этом смысле, «один в поле не воин»! Нужно обладать исключительной ясностью сознания, силой воли, незыблемыми нравственными основами бытия (а кто похвалится нынче из наших подростков таким богатством?), чтобы, противостоя своим нравственным примером темной упругой среде, выживать и укрепляться в этом противотоянии…
Какой же можно дать совет? Например, следующий: «Доверяй, но проверяй!». Часто священники сталкиваются с весьма интересными явлениями. Матери бывают излишне высокого суждения о нравственном состоянии собственных детей, особенно девушек, говоря: «Кто, кто, а моя девочка не способна ни на какие глупости или неприличности». Но зачастую оказывается, что это совсем не так, а потому приходится делать слишком позднее и потому неприятное открытие о зазорном поведении дочери. Заметим, что, прежде всего, личность самих родителей, образ их жизни являются определяющими в данном вопросе. Если сердце матери сроднилось с живой верой, жертвенной любовью, примеры которых с детских лет видят дети и которыми они бывают покорены, воодушевлены, воспринимая их как программу к действию, – это одно. Совсем другое – скрытые пороки, нажитые и неизжитые страсти, являющиеся для родителей своего рода отдыхом или, как говорят, способом расслабиться в нашей напряжённой жизни. Чему же удивляться? «Яблочко от яблони откатывается недалеко».
Сегодня окружающая среда, как никогда, враждебна в отношении милых детей. Помните, в книге Откровения есть образ багряного дракона, древнего змия, который притаился, готовясь пожрать младенца, рожденного таинственной Женою с крылами за спиной (см: Откр, 12). Вот почему родители ныне должны напоминать таких многоочитых херувимов, имеющих очи не только спереди, но и сзади и даже внутри них самих. Почему? Потому что сегодня никто и ничто не помогает нам в делах воспитания. Парадокс, но даже школа может быть в наши дни рассадником пороков, и притом, самых страшных. Счастлив ребенок, если он имеет старшим другом православного пастыря безупречной нравственности, если отрок с детских лет познал, ощутил, воспринял свет и тепло, исходящие от Матери Церкви, а храм стал ему отчим домом. Но, к сожалению, все перечисленное еще не дает гарантии, что отрок не совратится с прямых путей Господних. Вот почему совесть отца и матери подсказывает им ежедневно вверять своих чад покрову Пресвятой Девы Марии, призывать святых, и, прежде всего, чудотворца Николая, архангела Михаила, небесных покровителей, именем которых названы наши дети, на помощь, защиту, незримое участие в жизни подростков.
Всем известна поговорка: «У занятой пчелы нет времени для скорби». Не случайно же наш народ называет лень матерью всех пороков. Нам хотелось бы особенно похвалить тех родителей, которым удается умело спланировать режим дня своего ребенка, продумав его досуг так, чтобы было с ним по известным выражения: «Делу – время, потехе – час»; «Сделал дело – гуляй смело». Впрочем, сегодня вопрос о гулянии заслуживает особого внимания, ибо улица, открывающая доступ к подростку самых разных лиц, представляется нам мутным потоком, селем, который может и в буквальном, и в переносном смысле украсть нашего ребенка за горы — за долы…
– Что Вы посоветуете родителям, не знающим, как реагировать на выходки своего буйного и непокорного чада? Конечно, все индивидуально, но есть ли какие-то общие принципы?
Думаю, что истерики и эксцессы усваиваются ребенком в качестве средства достижения своих целей ещё в младенческом возрасте. Именно в это время родители должны вырабатывать мудрое отношение к подобным явлениям, не впадать в малодушие и панику, не трястись над своим чадом, которое, дрыгая ручками и ножками, выказывает сопротивление родительской воле, постепенно становясь невротиком, перекочевывая в разряд существ с осложненным психическим развитием. Если же отрок уже достиг возраста пресловутого «вождя краснокожих», то, по большому счету, поздновато начинать размышлять о предмете его выходок. Но ведь бывает и так, что благополучное дитя мало-помалу развинчивается, распоясывается, проявляя нежелательные для родителей черты характера, например, с криком и гвалтом отказывается идти в храм в воскресный день. Забрасывает совершенно чтение молитвослова, Евангелия, духовной литературы, принося все в жертву телевизору, приставкам, компьютеру, развлечениям. Что сказать об этих знакомых нам столь болезненных случаях? Оставить все как есть и отпустить вожжи? Очевидно, что это несообразно с православной педагогикой. Может быть, принуждать и каленым железом выжигать строптивость? Но принесет ли такая тактика желаемые плоды?
Из общих принципов хотелось бы назвать следующие:
1. родительское умение сохранять сердце свое в мире (ни в коем случае не выходить из себя, не кричать, не топать ногой, не хлопать дверью, не обзывать обидными кличками своё чадо, не поминать бесов, торжествующих над Митрофанушкой, ибо всем перечисленным родители показывают свою слабость и как бы признают свое поражение).
2. Не недооценивать силы родительского слова, обращенного к совести ребенка, даже если он затыкает в это время уши (я имею в виду не проклятие и не ультиматум: «Если не пойдешь в храм Божий, на Причастие, – ты мне больше не сын!». Это не метод воспитания; но от полноты любящего скорбного сердца нужно уметь сказать в такой нелёгкий час: «Неужели это мой сын?! Какую будущность ты себе готовишь, подымая пяту на любящих тебя?! Да вразумит тебя Бог, Который всех нас видит и слышит, но не нарушает нашей свободы! Подумай, хотел бы ты видеть своих детей, ведущими себя, как ты? Ведя себя подобным образом, ты думаешь, что поступаешь как настоящий мужчина, рыцарь, тот, на кого можно положиться, доверить себя? Не растеряешь ли ты, милый, всех своих друзей, вот так зарываясь, грубо и дерзко поступая с той, которая носила тебя под сердцем?».)
К сожалению, во время домашних перепалок нам более всего изменяет сердечное спокойствие и умение рассудительно и весомо сказать нечто, но жизненный опыт, а главное, внутренняя молитва, помогают родителям совершенствоваться. Мы, священники, знаем и помним рассказы молодых людей, вернувшихся самостоятельно к церковной жизни о их мудрых матерях, которые весьма часто прекращали споры, как бы предоставляли ребенку утвердиться в его противлении семейной традиции, оставляли его наедине с собственной глупостью, не переставая сердечно, с тайными слезами молиться о нем. Впрочем, не всякой глупости и дерзости подобает уступать, особенно, если речь идет о многодетной семье, где выходки одной «паршивой овцы» противопоставлены общему укладу поведения других детей. Безусловно, всего труднее сейчас воспитать в церковности детей матерям-одиночкам, не имеющим решительно никакой поддержки ни от родни, ни от школы, ни от друзей семьи.
– Как Церковь может помочь подростку в его бедах, проблемах, противоречиях?
Во-первых, сокровенным образом. Никто из нас не ведает, не в состоянии оценить, осознать, подметить, как Бог хранит Своих чад (разумеется сонм православных). Помните, как сказано в одном из псалмов царя Давида: Храняй младенцы Господь… (Пс. 114, 5). И не только их. Обычай часто приобщать детей Святых Христовых Таин прекрасен, несмотря на то, что иные из них через определенное время, вступая в отроческий возраст, теряют благоговение и расположение к Святыне. Христос, сокровенно пребывающий в сердцах мальчуганов и девчат, однако, не отымает в полноте Своей благодати, сокровенно от них самих действующей в их жизни. Острие кинжала, шальная пуля, шприц с наркотиками, разбитая бутылка в руке случайного прохожего… Сколько кошмарных призраков окружает сегодня жизнь подростков! Каждый из взрослых по памяти мог бы перечислить те случаи, когда крестное знамение, материнской рукой начертанное вслед уходящему из дома непокорному сыну, избавляло его от смерти, притом, неминуемой. Разве так просто существует не всем известная пословица: «Не мы носим крест, но он носит нас на себе»?
Говоря о благотворном влиянии Церкви, нужно, прежде всего, упомянуть исповедь, предполагающую внимательное отношение к подростку пастыря. Если такому пострелу посчастливится познакомиться с заинтересованным в его душе священником, то несмотря на фрагментарность подобного общения, эти встречи могут быть путеводными звездочками в жизни юного христианина. Речь идет не только о психологической помощи, ведь иные греховные привычки и страсти, отходят от человека в самый час их исповедания, открытия взору Божию у креста и Евангелия. Воровство и саморастление, привычка к грязным словам, срывы раздражительности и гнева, безотрадное состояние уныния и печали, кошмарные сны, навязчивые помыслы и желания — и не перечислить тех темных, демонических явлений, которые разрушает, истребляет и изживает чистосердечная исповедь.
Убеждён, что многие наши читатели знают: у современных подростков ослаблен жизненный тонус, иногда притуплен инстинкт самосохранения. Заметим, что некоторые разрушительные формы молодежного искусства даже навязывают культ самоубийства. По священническому опыту, скажу, что через исповедь Бог вливает в обезверенную, истосковавшуюся по миру и покою, радости и чистоте душу подростка живительную силу, возвращая юному исповеднику готовность жить, в надежде на лучшее будущее.
– Что интересного для подростков есть в вашей Воскресной школе?
Воскресная школа в Красном Селе предназначена преимущественно для маленьких. Там все интересно: и уроки, которые посещают трехлетние малыши, и непременные чаепития, и совместные игры, и общение родителей между собою. Что касается старших детей, то они учатся у нас в общеобразовательной церковно-приходской школе с полным набором обычных дисциплин и тех предметов, которые соответствуют профилю нашего учебного заведения.
У нас в школе много интересных для подростков кружков и специальных занятий: от балетных до навигационных. Знаю детей, которые очень любят наши уроки труда, столярных занятий. В этом отношении мы руководствуемся рекомендацией Святейшего Патриарха, который говорил, что сегодня приход должен заменить подростку-христианину дом пионеров. Можно поощрить стремление школьников прислуживать в алтаре. Хотя, признаться, нужно не спускать с них глаз, и все время соотносить их церковное служение с поведением в школе и вне храма. Очень много значит для этих юных алтарников благоговейное отношение к службе самого священства и руководство детьми со стороны старших алтарников.
Примечательно, что многие дети вместе с родителями регулярно посещают чаепития для взрослых, которые имеют место в нашей трапезной после праздничных всенощных. Устраиваемые в складчину чаепития интересны для прихожан не только возможностью подкрепиться и утолить жажду, но и пообщаться с батюшками по душам, задать вопросы, послушать рассказы, размышления пастырей, поучаствовать в обсуждении приходских дел, разделить общую радость праздника, почувствовать себя единой семьей, где все друг другу родные, независимо от возраста, звания и состояния. На мой взгляд, это весьма ценно для подростков, привыкающих участвовать самим своим присутствием в собеседовании взрослых, проявлять интерес к духовным предметам, — словом, жить одной жизнью с пастырями и пасомыми.
– Расскажите о себе как о подростке.
Что же, с удовольствием завершу этим рассказом размышление о подростковом возрасте. Прежде всего, отмечу, что нас у мамы было трое. А стало быть, никакого недостатка в общении я никогда не чувствовал. Это делало жизнь наполненной, интересной, живой. Не припомню, чтобы приходилось когда-либо скучать или «убивать» время; хотя телевизоры уже начинали входить в моду, но у нас его не было, а соседские не привлекали. От природы робкий и застенчивый, я несколько тяготился общением со сверстниками. Теперь вспоминаю опасности, которые грозили мне в среде мальчишек. Оговорюсь: наша семья не была воцерковлена и в храм я начал ходить самостоятельно уже студентом. Однако такие пороки, как сквернословие, курение, не говорю о худшем, к нам не прилипали, во многом благодаря бабушке, которая вкладывала в нас всю душу, стремилась возбудить в нас интерес к серьезным занятиям и чтению. Занятия музыкой стали неотъемлемой частью жизни. Несмотря на тяготение к природе, к гулянию на свежем воздухе, мы не росли шалопаями. Сейчас вижу, что любовь к животным, привитая бабушкой с нежного возраста, не дозволяла нам, близнецам, усваивать те грубые повадки, которые мы наблюдали в сверстниках. Откровенно говоря, мы предпочитали быть битыми, чем бить других. С детства я испытывал непреодолимые трудности в том, чтобы ударить человека. И сегодня подростковая жестокость всего больнее отзывается в моей душе как педагога и священника. Стремление заступиться за друга, вызволить братика из беды, готовность вместе в ним переживать и плакать по поводу какой-то неудачи, беды, наверное, оказались самыми важными для формирования моей души. Еще могу сказать, что мы привыкли делиться друг с другом самой простой едой, хотя никогда не голодали и не испытывали недостатка ни в чем; но лишь впоследствии я прочитал в Священном Писании слова: блаженнее давать, нежели принимать (Деян, 20, 35). А ведь с детства нас этому учили взрослые!
Определяющим для моего развития в подростковом возрасте было тяготение к чтению. Сейчас я вижу, что томики диккенсовских романов, сначала прочитанных бабушкой, потом — мной, содействовали развитию моего мышления и словарного запаса. Во всяком случае, уже в подростковом возрасте, как мне кажется, я мог свободно выразить всякую мысль, иногда даже в художественной форме. А это, несомненно, заслуга писателей, произведения которых зачитывались, как говорится, до дыр.
Сложности, с которыми приходилось сталкиваться в переходном возрасте? – Зависть к брату-близнецу, который был много талантливее и одареннее меня, особенно в музыке, впрочем, не до мучений. «Комплекс Сальери» был, по счастью, мне не знаком — присутствовало стремление догнать брата. Но разность наших способностей не повлекла за собой какого-то рокового разделения. Скорее, в юношеском возрасте она дошла до различия темпераментов и вкусов. Отмечу, что наши ссоры носили преимущественно мальчишеский и безобидный характер и никогда не доходили до кровавых сражений. В отношениях преобладали любовь и нужда друг во друге, желание совместно проводить время в отроческих забавах. А еще были страхи перед шпаной, как раньше называли дворовых мальчишек, которым доставляло удовольствие мучить слабых и беззащитных. Впрочем, дом был для нас крепостью, где мы отдыхали душой и быстро забывали все огорчения. Слава Богу, рядом с нами всегда оказывался старший брат, который иногда брал на себя роль защитника, отмщая нашим «гонителям-мучителям», сам, надо сказать, за это получая.
Что больше всего запомнилось? Трагических событий, может быть, не было, хотя опасные случаи, конечно, имели место… Мою душу потрясали те эпизоды, когда брату-близнецу угрожала явная опасность от иных сверстников. Не умея орудовать кулаками, я больше плакал и ныл, находясь неподалеку. И удивительно, мы всегда выходили «сухими из воды»! Теперь-то я знаю, что это было по молитвам бабушки, удивительной женщины, чья кончина была переломным моментом от отрочества к юности. Как сейчас, я помню ее большие глаза на исхудавшем от мучительной болезни лице. Госпиталь, казённая обстановка. Предсмертные слова, которые казались для нас завещанием. Взирая на любимых внуков, в которых она вложила всю себя, она сказала всего лишь одну фразу, но так, что и поныне (а ведь прошло 30 лет с той поры!) я слышу ее слова, звучащие в моей душе: «Мне бы хотелось, — сказала бабушка Любовь, чувствуя близость кончины, — чтобы вы выросли хорошими, добрыми людьми». Удивительное дело, вскоре после ее исхода из земной жизни, я, студент университета, комсомолец, впрочем, не самый идейный, собственными ногами пришел в тот храм, куда она безуспешно пыталась завести меня в моем пионерском возрасте. Думаю, что наше детство и отрочество были счастливыми потому, что нас согревала любовь взрослых; бабушка никогда не отдавала нас ни в какой пионерлагерь, а родители копили средства, чтобы на снятой где-нибудь у Оки или Москвы-реки дачке мы проводили три незабвенных летних месяца, общаясь с водой, воздухом, солнцем и набираясь сил, румянца для девятимесячного пребывания с городе.
Счастливым, полнокровным было отрочество, посвящённое серьёзным занятиям. Единственное, чего были мы лишены, так это сознательной, живой веры в Бога, хотя искорка благодати, видимо, тлела в наших детских душах. Как-то в первом классе, важно вышагивая сентябрьской порой по направлению к английской спецшколе, мы разговорились с братом-близнецом, и он спросил меня: «Тема, как ты думаешь, где Бог?» (еще раз оговорюсь, что бабушка никогда не говорила с нами на духовные темы). И я, посмотрев на желтые кленовые листья, устилавшие землю, на осеннее темно-голубое небо, залитое солнечными лучами, окинул братца любознательным взором и ответил ему: «Бог везде!». На этом и закончился наш первый философский разговор о духовных основах бытия…
Православие.ru (http://www.pravoslavie.ru/)
Использованы работы французского художника Paul Charles Chocarne-Moreau (1855-1931)
