Из вечерних бесед с прихожанами
Нам выпало жить в удивительное время духовной свободы христианского вероисповедания, свободы от преследований за христианские убеждения. И за это надо уметь быть благодарным Богу и по-настоящему ценить этот дар…
Вместе с тем, нам приходится вести речь о непонятной скудости ощущений, чувств, мыслей, характерных для современного верующего человека, носящего зачастую в душе только горечь, горечь непонимания и осуждения окружающих людей.
Конечно, это достойно удивления и сожаления… А ведь всё познается в сравнении. Не дай Бог, окажется такой человек в местах суровых, лишённых утешения, — в лагере, в тюрьме, в зоне — среди лиц озлобленных, жестоких, одержимых скотской похотью… Повсюду слышны грубые окрики, бесконечная многоэтажная брань, кругом всеобщее озлобление… Посидел бы наш герой в этих условиях два месяца, а затем милостью Божией возвратился бы назад, в родной приход. И тогда, слыша невинный смех, простые разговоры, добродушные шутки, видя задумчивое лицо молящегося человека, читающего по книжечке вечернее правило, он вдруг почувствовал бы, что это просто преддверие рая — общаться с людьми, для которых не закрыто богообщение, которые, хотя, может быть, и не безгрешны, но сознают себя христианами и избегают в своей жизни смертных грехов. В таком сравнении многое можно познать! Увидел бы тогда наш герой бескрайнее небо, облачка, берёзки, мир радостный и прекрасный — и отлегло бы у него от сердца…
Между тем, мы находимся в этой многобедственной земной жизни для исправления. Если бы кто-то взялся подсчитать, чего же в жизни больше – скорбей или радостей, наверное, мнения бы разошлись. Всё зависит от внутреннего устроения человека. Иной так внимательно рассматривает свои неудачи, беды и боли, что жизнь кажется ему чёрной полосой, почти что не перемежающейся никакими полутонами. Есть такие люди, с душой, окрашенной в блёклые и пасмурные тона. А есть люди противоположного устроения: что бы ни случилось, остаются на плаву. Он и в Финской войне участвовал, и на Курской дуге воевал, и пять лет лагерей получил, но не потерял бодрого и радостного отношения к жизни…
Часто от внимания людей укрывается, что наше странствование по земной жизни приготовляет нас к восхождению по мытарствам. Если тебя обижают, тебе становится обидно, если ругают, то сердце сжимается, если на ногу наступают, то больно. А ведь там, за гробом, душа, совлечённая тела, будет всё воспринимать ещё болезненнее, и впечатления будут гораздо острее. Не позаботится душа здесь одеться в светлые, сияющие ризы смирения и радости, не облечётся ныне в одежду добродетелей – трудно ей будет безбедно взойти к Престолу Божию…
К сожалению, многие из нас вовсе не приводят себе на память ближайшей перспективы исхода из земной жизни, и поэтому наша временная командировка представляется как бы не имеющей конца. Только под знаком вечности, в проекции к вечной жизни, становится понятным, почему праведники, люди доброй нравственности зачастую подвергаются тяжелейшим и продолжительным испытаниям, а добро и правда не всегда торжествуют победу на земле. Встречая вместо радостей «гадости», думаешь, что всё это по отношению к тебе несправедливо. Как же важно всегда помнить о том, что за гробом действительно может быть страшно. Уж если здесь иногда холодом веет от потерявших человеческий облик, дышащих злом зверообразных людей, то там ты испытаешь просто ужас, когда увидишь существа, в которых вообще не осталось ничего светлого, доброго, никаких благодатных даров, но лишь злоба, притом такая, что если бы могла человеческая душа умереть, то умерла бы сразу, обратилась бы в небытие при виде этих существ, падших духов. Господь Милостивый, конечно, знает, как спасать людей. Он ежедневно проводит по этому пути многих. И, в отличие от нас, близоруких, Он желает нас приуготовить, чтобы мы непостыдно и безболезненно достигли последнего рубежа и были избавлены там от всякой «скорби, гнева и нужды»…
А как подготовиться ко дню исхода? Какую нужно пройти школу, чтобы, встретившись с демонической злобой, не потерять почвы под ногами? Как избежать этих загробных искушений? Необходимы, наверное, какие-то предваряющие испытания, закалка, лишения. Нас же только потесни, прижми, как начнётся писк на весь квартал, по всем инстанциям полетят письма, требования о восстановлении справедливости, удовлетворении законных «попранных» прав…
У святых людей всё было не так. Когда один из братьев священномучеников Рященцевых (епископы Варлаам и Герман) попал в зону, он понял, что здесь взята установка на истребление людей и выжить никому не удастся. В тяжёлых испытаниях исповедник веры утешал себя тем, что мытарства будет легче проходить, если земное ощерившееся против нас бытие воспринимать как горькое лекарство, принятие которого спасительно…
Мы же, пока жизнь не сказала ещё своего последнего слова, живём по-барски. Уж, кажется, грех жаловаться. А между тем, счастливых людей, довольных жизнью, примирённых с обстоятельствами, что-то мало обретается. На словах мы все оптимисты, но из общения друг с другом можно увидеть, что искомое почти никем не найдено. Очень уж мы строги и категоричны в суждениях, даже резки. Мы – «вершители судеб», похожие на древних античных парок, которые держали в своих руках нити человеческих жизней. Ныне что ни христианин, то «олимпийское божество». Мы не говорим, но изрекаем, как будто бы в друзьях у нас святой архангел Михаил, а мы сошли на приход с третьего неба. Людские немощи нас сильно огорчают, а иногда просто выводят из себя… А как бы хотелось иначе настроить свой сердечный камертон, чтобы он издавал звук чистый, ясный, чуждый дребезжания и брюзжания! Как бы так сделать, чтобы появление в нашей жизни каждого нового человека или общение со старым знакомым, связанным с нами ниточкой дружества, общих трудов, вызывало, прежде всего, положительные эмоции, радовало бы, а не отравляло наше существование!..
Утром, чуть проснёмся, выходим на свет Божий, а там – «одни и те же лица»! – «Опять мне с ним общенье предстоит! Он ещё и молится с таким видом – о, Боже! Огорчение… Хотела убежать, да не могу. Какой же труд – сносить общение с эдаким! Ну что ж, ещё немного потерплю, и там, на небесах, пусть будет мне просторно, хорошо и одиноко. Ради этой перспективы я готова с вами здесь еще помучиться. А там – прощайте, мне пора домой!» – «А как же мы?» – «Смотрите сами. Я всё, что нужно было, вам сказала!»
Как сделать так, чтобы сердце потеплело, умягчилось? Стоит только улыбнуться соседу через силу или по доброй привычке – и благодать возвеет в сердце. Утром и днём, на службе и после службы, в полночное время, в сумерках и перед сном нужно быть, как чайка на взморье: волна идёт за волною, а белобокая птица мерно качается на воде, а вместе с тем пребывает в покое. Как найти ключ к источнику радости, которая живила бы глубины сердечные? Кто-нибудь мог бы ответить: «Да в тюрьму её на месяц или на два! А потом и выпустить прямо сюда, на Божий луг, на приход, лицом к небесам, чтобы солнышко ласкало её своими лучами. А рядом посадить церковных подружек…»
Говорят, что после лагеря, тюрьмы даже самые простые бытовые впечатления отличаются особой остротой и глубиной. Улыбка на лице или выражение тихой задумчивости, светлой печали воспринимаются как Божие откровение. Кто читал произведения А.И.Солженицына, тот помнит, как там об этом рассказано из опыта. Но, может быть, всё же не обязательно (коль на плечах голова, а не кочан капусты) проходить огонь, и воду, и медные трубы? Может быть, есть какие-то иные способы и образы воспитания, чтобы выбраться нам на свет Божий из мрака осуждения и неприязни и стяжать правое и праведное душевное устроение?
Господь любит человека и терпит, принимая его со всеми ограниченностями, немощами, недостатками, закрывает, так сказать, глаза на многие его слабые стороны, потому что не сразу мы можем в себе их осознать, тем паче – исправить, ибо страсти, грехи изживаются постепенно. Многое человек начинает понимать лишь с возрастом. Пока христианин молод (а молодость может продолжаться лет до пятидесяти), он и благочестивый, и умный, и правый во всём – но… какой-то ограниченный. Он больше думает о том, “как надо”, “как правильно”, и меньше о том, что у соседа на душе. Постепенно христианин начинает мудреть (если, конечно, мозги не заизвесткуются), становится всё более чутким, восприимчивым, особенно по мере умножения скорбей, болезней и немощей, начинает смотреть на других в призме своих покаянных трудов и духовного опыта. Тогда он познаёт, что природа наша весьма немощна и не всё ей под силу в деле исправления. Потихонечку он будет отрешаться от былой категоричности. «Если не так, как у меня, к чему я привык (что правильно, что неправильно, что благочестиво, а что не очень благочестиво), то я этого не понимаю и не принимаю, и вообще мне не по пути с этими особями двуногими!» Нет, когда тебе уже за пятьдесят (если только ты не тот горбатый, которого и могила не исправляет), то, может быть, ты почувствуешь интерес к жизни личности, к её судьбе, задумаешься, почему человек так смотрит на жизнь, какие у него воззрения, затаённые переживания, как ведёт его Господь. Верующий же он, православный… Молится, кается, причащается – значит, находится под благодатью, а не под грехом. Великая тайна – Промышление Божие о человеке…
Праведный старец Иероним Эгинский говорит: «Найди в ближнем хотя бы одну добрую черту, качество, которых у тебя нет, и по этой положительной черте цени, люби, восхищайся, радуйся и воспринимай его. На остальное не обращай особенного внимания. Один и тот же человек может помнить много стихотворений и при этом чавкать. Другой выстаивает службы не шелохнувшись, но при этом подолгу сидит в ванной, забыв о домочадцах, имеющих те же потребности… Ведь нужно что-то и прощать, а не так: не понравилась тебе в ближнем какая-то черта – и ты наливаешься тайной злобой, как клещ кровью: «Не переношу таких качеств в людях!» Умение правильно относиться к людям и светло смотреть на соседа – это большое искусство и признак духовной культуры, а лучше сказать, просвещённости, но не внешней, показной, которая именуется начитанностью и начётничеством. Это драгоценное качество называется человеколюбием.
Каждый непременно что-то любит здесь, на земле. Кто-то любит маслины во всех видах – чёрные, зелёные, начинённые орешками или без орешков, с косточками или без косточек – чуть не дрожит, когда их видит. Кто-то любит кошек – прямо мордочку кошачью прижимает к себе. Кто-то любит себя – это очень увлекательное занятие! Кто-то любит денежки, а кто-то любит книжки. Кто-то любит говорить и изрекать… Но предмет действительно стоящий любви – это, конечно, человек! Любить людей может только тот, кто устремлён ко Христу Спасителю не в горячем порыве, свойственном новообращённому, а подлинным устремлением, которое является плодом исполнения заповедей Божиих. Быть может, потому редко встречаются подобные примеры, что нынче в людях оскудело боголюбие. В души истинных боголюбцев неприметно, незаметно вселяется Сам Христос Спаситель Своею благодатью. Человек боголюбивый в тайне от окружающего мира живёт Богом и в Боге. Как это понять? Например, говорят: «Я живу с Иван Иванычем уже пятнадцать лет под одной крышей». Это значит, что Вы постоянно видите Ивана Ивановича, с ним беседуете, знаете его привычки, вкусы, помогаете ему, а он – Вам. Так и здесь, только в превосходном смысле.
Есть такое выражение «жизнь с Богом», или «жизнь в Боге», «жизнь во Христе». Спаситель говорит, что тот, кто будет причащаться Святых Таин, жить будет Им. Значит, христианское благочестие заключается не в том только, чтобы ходить в храм, исполнять правила, соблюдать посты, посещать святые места, читать Евангелие, но в том, чтобы жить в Боге. Жить кем-то – это значит постоянно находиться в присутствии этого лица, общаться, видеть, слышать его. Жить в ком-то – значит иметь такое тесное единство и соприкосновение, что мысли, желания, чувства этой личности становятся отчасти и твоими. Во всяком случае, ты их уже понимаешь, знаешь и разделяешь. Христианская жизнь посему не сводится к сумме благочестивых действий и навыков. Когда мы говорим: «Он человек глубоко церковный» или «он совсем невоцерковленный, не наш, не разделяет нашего образа жизни», мы понимаем, что речь идёт о внешних правилах, которые могут привести, а могут и не привести к самой цели – жизни в Боге (человек может остаться пустоцветом). И, очевидно, если христианин правильно верует и живёт по вере, то Господь в него вселяется непостижимо, постепенно, и человек меняется изнутри: по уму, по чувствам, по сердцу, в мыслях, в ощущениях. В частности, у него изменяется способность видеть, слышать, говорить, действовать, он начинает смотреть на людей иначе – очами Христа Спасителя.
А как Спаситель смотрит на Свои создания, ради которых Он пришёл в мир? Как Господь смотрит на каждого из нас? Не таким взором, как мы смотрим друг на друга, но неизменно любящим, терпеливым, глубоким… Ведь Господь помогает, изнутри поддерживая всякую добрую мысль, начинание, и печалится, когда человек следует плохому, отвращается от заповедей Божиих. При этом Спаситель не стремится отомстить, покарать, но ожидает нашего покаяния, сдерживает Своей благостью развитие зла, всячески располагает события нашей жизни так, чтобы мы пришли в чувство, опамятовались. И не только злу Бог препятствует, но и привлекает грешника к Себе Своею благостью, почему Он не отнимает от нас возможности наслаждаться земными дарами, питает нас, одевает нас, показывает нам красоты этого мира. Если всё это принять во внимание, то как же тогда нужно смотреть на окружающих нас людей? Иначе, нежели мы привыкли, по своей ограниченности и категоричности: раз не так, как я привык, если что-то не по мне, то и вовсе смотреть на него не хочу, и дел никаких с ним иметь не желаю! Если душа имеет в себе от благости Божией (а как же не имеет, когда причащается Святых Таин Христовых, Пречистых Тела и Крови Его!), то она иначе должна взирать на человека: не по правде, а по милости, не по суду, а по снисхождению. Пусть у нас будет взор не судьи, а врача, и не просто взор, а сердечное расположение. Человек не понимает ещё чего-то, но он же молодой, потом всё поймёт. Сам живи по-Божьи – и он всё поймёт, без лишних слов. Ты должен в нём видеть светлое начало. Господь же его терпит – Он и усовершит его, восполнив всё недостающее!
Так смотрели на ближних духовные люди. Приводили к подвижнику какого-нибудь юношу, и духовными очами аскет видел богатство Промысла над этим человеком. Видел в нём избранника Божия, будущего светильника веры. Мы такой способности не имеем, но как можно не принимать человека, которого Сам Бог принимает, мысленно распинать того, кого Господь обнимает, судить того, кого Господь прощает? Когда святого Григория Великого, папу Римского, спросили: «Как нужно относиться к человеку?», он сказал: «С благоговением». Человек – это великая тайна, которую и ангелы Господни не могут постичь до конца. Если так будешь прилежно размышлять, то что-то обязательно переменится в твоей душе, и вместо обычных заземлённости, уплощённости, разочарованности, холодности, отчуждённости произрастёт нечто иное. Если Бог его любит, почему бы и мне его не любить? Если Господь Своей благодатью этого человека ведёт к Себе, почему бы и мне не относиться к нему бережно, с внутренней деликатностью? Если Господь его милует, как я могу судить и мысленно его косточки перемалывать? Лучше-ка я вверю его милости Божией, со всем, что ему принадлежит, и буду осторожненько с ним общаться, но не без доброжелательности, не без теплоты. Если он – образ Божий и достояние Спасителя, приближенное к Нему (как же, он вчера причащался!), буду-ка и я с такой же любовью относиться к этому человеку. Во всяком случае, буду себя ловить на недоброжелательных мыслях, неласковых и холодных, осуждающих, и этим мыслям поставлять преграду. Буду располагать себя к иному: «Господи, помоги, Господи, укрепи, Господи, пожалей, Господи, не остави, но во всём помогай этому человеку, чтобы всё у него было хорошо, чтобы он был радостным, счастливым! Пусть он будет Твой, чтобы всё исполнилось, о чём он, стоя рядом со мной, молится!»
Преподобный Силуан Афонский говорит, что в таких благожелателей вселяется Дух Святой, если они помышляют, как Господь любит Своё создание и сколь Он его обогащает Своими дарами. Милостивого назовём человеком культурным (имеющим «очи сердечные», просвещённые верой и благодатью). Такой человек (если у него подобное настроение не случайное, а постоянное) уже близок к духовному миру. Такового Бог не оставляет надолго, не попускает ему впадать «во все тяжкие», отпадать от Себя. И едва лишь такая душа встанет на молитву, как Господь приходит к ней и покрывает Своею благодатью. Помолившись, такой человек смотрит раскрытыми глазами на окружающих людей и ещё больше убеждается в том, что избрал правильный путь общения с людьми – в милости и любви. Каждый день, каждый час, каждая минута, каждый разговор, каждая встреча – всё для него новое, назидательное, интересное, возвышенное, даже святое. Господь за доброжелательный взор и умение видеть светлую сторону действительности открывает нам всё хорошее, и человек начинает радоваться жизни, переживать её как дар Божий и становится подобным ребёнку, у которого жизненные впечатления насыщенные, глубокие и радостные. Почему бы и нам, православным христианам, не постараться приобрести такое расположение?..
Сайт храма Всех Святых, что в Красном Селе (www.hram-ks.ru)
