Чужое место

Сколько раз мы жаловались на то, как в «незнакомом» храме нас одергивали свечницы, тетки за ящиком, делали замечания постоянные прихожане, что в «их» храме положено иначе. Как часто мы выслушиваем истории о том, как человек, однажды пришедший в храм в смятенном состоянии и нуждавшийся в духовной поддержке, получал столь нерадушный прием, что его это отвращало на долгие годы от Церкви. Но вот вопрос — откуда в каждом новом православном поколении появляются следующие всезнайки, точно знающие, как поступать, как следует вести себя всем вокруг. Возможно, ответ намного ближе, чем хотелось бы…

«Она все говорила о каких-то делах, которые надо срочно решить, потому что Иракли умер. И о том, что нужно обязательно дубовый гроб и голубое покрывало из натурального шелка. В храме его поставили на ночь, мы по очереди Псалтирь читали, а она всего-то раз подошла. И ни разу не заплакала, а вот я, когда была на ее месте, когда мой муж умер…» Не в силах более выносить этот разговор на церковной кухне между православными дамами, готовящими еду к поминкам, я закричала. Я кричала и кричала. Пускай глупо, бессмысленно, но о том, что для меня было очевидно: Лена именно так справлялась со своим горем. Страшным, чудовищным, практически непереносимым – внезапной смертью мужа.

На самом деле, слова «на твоем (его, ее, их) месте я» входят в мой личный список самых ненавистных, непереносимых. Неприятие их глубоко настолько же, как и  неприятие выражения «войдите в мое положение». Еще как-то я готова стерпеть указание, как «на моем месте» кто-то  сварит борщ, вымоет посуду, куда поедет в отпуск. Но едва я слышу намек на эту сентенцию в разговоре о воспитании моего ребенка, написании статей, того, как надо молиться, работать, переносить горе, словом, жить – реагирую немедленным и жестким неприятием.

В эпоху СССР о тех, кто знал, как жить другим (то есть практически о большинстве), шутили, что мы живем в Стране Советов. Казалось бы, уже более 20 лет Советского Союза не существует, но жизнь в волшебной Стране Советов продолжает бурлить — государственные перемены ее никак не касаются. Больше того, людей, обожающих давать и принимать советы, становится все больше: о том, что это так, вас с удовольствием проинформирует поисковик, выдав мгновенную информацию о наличии телеканала «Страна Советов» и, как минимум, пяти одноименных сайтов, где можно приобщиться к клубу поклонников вышеозначенной темы.

Там можно получить советы, как приготовить тот самый злосчастный  борщ, как правильно воспитать мужа (жену, детей), где получить образование, как пройти собеседование, проехать до кинотеатра, какое стоит дать образование детям, где и каким образом заловить достойную пару. Здоровье, благотворительность, работа, отпуск… Немудрено, что, вооружившись таким подробным руководством к действию, российские женщины  (а порой и мужчины) переносят свои знания из виртуальной жизни в действительность. И здесь обнаруживают бесчисленное множество соратниц в деле давания советов. Кстати, тех, кто этому давлению коллективного бессознательного пытается сопротивляться, ждет как минимум презрение и недоумение, а то и жесткий отпор – как они могут не хотеть вмешательства в свою жизнь!

Интересно, что ни в одной европейской державе, ни в Америке подобной практики не существует. Влезть по колено грязными ногами в чужую жизнь не просто считается неприличным — порой за навязчивость можно получить по шее. А в отдельных случаях такое поведение грозит судебным разбирательством — если тот, кого советчик решился опекать, сочтет его «заботу» чрезмерной.

Кстати, раздача советов, как поступать, чрезвычайно стойко укоренилась в наших приходах. Припомните, найдется ли один человек, кому бабушки в храме не сделали замечания, как стоять, в чем приходить или не приходить в храм, кому молиться, куда ставить свечу. Сколько раз им выносилось всеобщее порицание, но – задумайтесь на минуту – откуда они родом? Разве с рождения они – сморщенные злобные бабки, в порыве христианской любви не спускающие молодежи ни единого недостатка, ни малейшего промаха?

Кстати, порой, они и бабками-то могут именоваться лишь по принадлежности к злобному клану, а не по возрасту. Скорее всего, они начинали с советов по вопросу, как печь блины, потом – чем лечить горло, какой диеты лучше всего придерживаться, как наказать мужа за то, что пришел пьяным. Но однажды придя в храм и оставшимся там навсегда, заняв свое почетное место (где-нибудь возле канона или подсвечника), они просто продолжили традицию. Так что же помешает превратиться в «православных ведьм» (выражение протоиерея Всеволода Шпиллера) тем, кто сегодня является наследником дела Советов?

То есть каждой из нас. Сначала давая совет товарке, как ей поступать с невоспитанным детьми, потом  делая замечание малышам, мамам, замечая, что священник сегодня проповедь прочел «вяловато», что диакону надо бы почистить ботинки, а дочери настоятеля – похудеть и не носить красные ботинки… Хорошо, если дело ограничится бурчанием под нос, куда хуже, если найдутся сподвижницы, соратницы, готовые поддержать в непростом деле давания советов. Кстати, градус напряженного внимания за порядком резко повышается, а раздача советов проходит куда быстрее, когда их можно давать от лица православной общественности. Так из кого состоит клан «злобных православных бабок»?

Что же до Лены, спустя месяца четыре стало тепло, и мы с ней договорились пройтись  по весенней Москве. Зашли в кафе, заказали кофе. Не вспомнить теперь, как разговор повернул к ее трагедии. И вдруг Лена зарыдала. По-бабьи громко, с подвываниями, причитаниями и всхлипываниями. Я онемела, персонал растерялся, но так как кроме нас в зале никого не было, выгнать не осмелились. Сквозь шумное сморкание в салфетки Лена вдруг стала благодарить за этот вечер. Сказала, что впервые смогла заплакать. До того внутри все будто окаменело. А еще она  была уверена, что не имеет права распускаться перед детьми.

Слушая, я дала себе слово, по крайней мере, никогда не проговориться Лене о том разговоре на церковной кухне.

Мария Свешникова