Бывает, что у женщины есть муж, который в состоянии прокормить семью, и дети еще не подросли, а она рвется на работу. Нужно ли работать матери семейства? Конечно, каждая семья решает это по-своему. И все же вопрос работающей мамы не оставляет никого равнодушным. Предлагаем вам мнения двух многодетных мам, под разным углом смотрящих на эту проблему.
Что делать, скинув кухонное рабство?
Неработающая мама четырех детей Анна ГАЛЬПЕРИНА. Как и всякий нормальный ребенок, я очень любила свою маму. Она приходила с работы усталая, измученная. И мне казалось, что ей будет лучше, если я не буду ее беспокоить, если не буду ей мешать, не буду с ней говорить, если дам ей немного придти в себя. Я знаю, что мама всегда любила меня. Но эта усталость, мне кажется, надолго встала между мной и ней, закрыв нам обеим возможность любить друг друга по-настоящему. Но у моей мамы не было выбора. Она вынуждена была ходить на завод, в горячий цех, чтобы одной прокормить меня и сестру. Да и помыслить ничего другого никто не мог. Декретные оплачивали до года. А затем могло последовать и общественное разбирательство по поводу «тунеядства».
Однако сегодня ситуация изменилась. Многие женщины работают не из страха перед административным наказанием, и не из насущной потребности обеспечить голодающих детей хлебом и молоком, и не из страха быть порицаемой обществом. Многие работают потому, что им это нравится. Работа приносит удовлетворение, деньги, чувство собственной успешности. И прекрасно! – скажет большинство женщин – работающих и сидящих дома с малолетними детьми, но мечтающих день и ночь о том, чтобы наконец-то выйти на работу.
Сразу оговорюсь – прошу внимательно прочитать следующие слова — в этой статье речь пойдет, во-первых, о женщинах, муж которых хорошо зарабатывает и может прокормить семью, во-вторых, о тех, которые имеют несовершеннолетних детей. Например, в семье муж приносит домой две тысячи у.е, а жена 700, из которых 500 уходит на няню. Чистый доход от женского труда в итоге – 200 у.е. Для семейного бюджета сумма абсолютно не значительная. Однако женщина продолжает упорно тратить практически весь день на то, чтобы «сходить на работу».
Сама ситуация – женщина и работа – явление в истории человечества достаточно новое. В России оно насчитывает чуть больше ста лет. Ну, сто пятьдесят, если вспомнить первых «ходоков в народ», среди которых был и некоторый незначительный процент женщин. Однако если бы простой крестьянке (а крестьянство насчитывало до 90 процентов населения, т.е. абсолютное большинство) предложили поработать, она бы не просто удивилась, а не поняла бы вопроса. Ведь кто больше всех работал? Крестьянские жены – дом, дети, скотина – все на ней. Да и сенокос, и жатва – тоже не без ее участия обходится. Это было цельное существование семьи, где усилия мужа и жены были направлены на то, чтобы вырастить урожай и прокормить себя и детей. «Работы да заботы», как говорил о своих родителях о. Павел Груздев. И особого «воспитания» детей как специальной дисциплины не было. Воспитывали трудом и собственным примером. Дети рано начинали помогать родителям. Они видели подрастающих братьев и сестер, участвовали в их воспитании, что потом переносили это уже в свою семью.
Деревня была своеобразным ресурсом, запасом жизненной силы, которая держала страну. С развитием производства городу потребовалась свежая кровь. Ее выкачивали из деревни. Сначала мужчины. Но в какой-то момент их стало недостаточно. После революции, когда требовалось не просто восстановить разрушенную страну, но и поднять ее на небывало новый уровень, индустриализация потребовала и женщин. Именно тогда начинается активная «борьба с кухонным рабством». Женщина становится уже не хранительницей очага и воспитательницей детей, но бойцом трудового фронта, производственником.
Это было началом индустриальной эпохи. Для того, чтобы люди были морально готовы к постоянному «трудовому подвигу» создавалась определенная идеологическая база. Основные положения ее были следующими: работать – хорошо и почетно, работать нужно в коллективе, ибо именно в коллективе раскрывается сущность человека, нужно общаться и быть всем вместе, всем строить светлое будущее. Причем, подобная идеология распространилась не только в России. Индустриальная эпоха была мировым явлением. Именно в Америке был придуман конвейер. И если в России на плакатах женщины изображались погрубее и помощнее, а в Америке – поизящнее и посимпатичнее – это не меняло сути. «Работа делает свободным» — эта фраза была написана на воротах немецкий концлагерей. Немцы, с присущей им дотошностью, довели индустриальную идею до своего абсурдного максимума.
Здесь можно отметить еще один нюанс – «освобождение от кухонного рабства» было необходимо и в силу идеологических причин. Дети должны были с детства впитать новую – индустриальную (революционную, скаутскую, нацистскую) – идеологию. А ее легче было передать на тот момент не через семью, которая, еще в силу инерции, сохраняла традиционные представления о бытии человека, но через коллектив. Поэтому разрушение семьи было, в общем-то, не побочным эффектом, а одной из целей. Именно тогда была придумана система всеобщего образования, где ученики в коллективе воспитывались по одному стандарту, под одну гребенку, а школа превратилась в фабрику по производству нужного идеологического типа. Этот момент аллегорически показан в известном фильме «Стена».
И так одно шло об руку с другим. На плакатах и в кино изображалась решительная женщина в комбинезоне, молодая, здоровая, строящая будущее своей страны не в каких-то скучных кухнях, а прямо на передовой – у станка, на подъемном кране, у мартена. Работать женщине – почетно. Так утверждала общественная мысль тех времен. А поэт Михалков в своем стихотворении для детей объяснял – мамы всякие нужны, мамы всякие важны. И пилоты, и поэты, и швеи, и вагоновожатые. Только вот собственно мамы и жены стали – не то что бы не нужны, но не почетны. Женщины с радостью скинули кухонное рабство и, как это обычно и случается, стали рабами собственной работы.
Они остаются рабами своей работы и теперь. Но если раньше рабство было вынужденным идеологически и материально, то сегодня многие женщины – добровольные невольницы, которые обожают свои цепи, гордятся ими и считают, что именно благодаря им они раскрываются в полной мере. Самореализуются, как модно говорить.
И это можно понять. Приходя на работу, женщина, во-первых, отключается от домашней обстановки, и без этого разнообразия многие женщины – по тем или иным причинам (например, беременность и уход за ребенком), оставшиеся надолго дома – очень страдают. Им скучно дома. Ведь изо дня в день здесь приходится делать одно и то же – варить суп, мыть пол, заниматься ребенком. И главное – никакого реального результата, ощутимого, приятного – нет. Пол пачкается, суп съедается, ребенок капризничает, болеет и т.д. И неизвестно, увидит ли мать когда-нибудь положительный итог своего труда. А на работе результат есть всегда. Пусть даже не в виде нового выпуска журнала или нарисованной картины, но в виде реальных денег, зарплаты, которая показывает человеку, что результаты его усилий не прошли даром.
Кроме того, на работе у женщины есть масса возможностей почувствовать себя сильной красивой, умной, нужной. Работа тешит самолюбие, дает пищу для гордости, пусть даже в очень завуалированном виде. Послушайте, с какой гордостью в голосе рассказывают многие женщины о своей работе! Правильно, о детских соплях и какашках с такой гордостью рассказывать может только Наташа Ростова.
Когда у меня родилась первая дочь, свекровь меня с нетерпением вопрошала, когда же я выйду на работу? «Ведь женщина должна самореализоваться, состояться как женщина». Тогда, в 22 года, я была с ней полностью согласна и у меня не возникало вопроса, а почему я не могу состояться как женщина дома? Почему для того, чтобы реализоваться я должна просыпаться каждое утро в шесть часов по звонку ненавистного будильника, толкаться в «ароматной» толпе в метро, мерзнуть, а затем весь день становиться то жертвой, то невольным участником каких-то интриг, выслушивать чьих-то претензии только потому, что у начальника сегодня плохое настроение? Каждый раз, уходя на работу, я чувствовала себя виноватой. Мне казалось, что сбегаю с поля боя, что я дезертирую. Мне действительно всегда нравилось ходить на работу, но это было для меня бегством в другой мир. Я задумалась – почему же я оставляю ребенка на человека, который никогда не сможет меня заменить.
На самом деле, любовь к работе, обожествление ее – не есть признак духовного здоровья. Вот что об этом пишет, например, архимандрит Сергий (Шевич): «Если мы не испытываем удовольствия от выполнения профессиональной деятельности, это нормально. Мы на земле не для того, чтобы испытывать удовольствие. Наш жребий здесь – страдание. Можно сказать, что это даже плохо – испытывать удовольствие от профессиональной деятельности, так как в таком случае она может стать для нас идолом, и мы рискуем посвятить ей себя в ущерб тому, чтоб более важно. Мы должна испытывать удовольствие лишь от духовных занятий. Работу нужно переживать как испытание, как аскезу. Так переживают ее монахи, которые обязаны в монастыре выполнять работы, им не интересные. Нужно видеть ее как что-то, что призвано научить нас терпению. Это не грешно – испытывать отвращение по отношению к работе, если только это не вредит нам внутренне и не идет в ущерб нашей духовной жизни. Нужно переносить это как духовное упражнение и переживать его в Боге, с молитвой». Работа была проклятием от Бога – « и в поте лица твоего будешь есть хлеб твой». Но современные люди видят в ней смысл жизни, выходя на пенсию, быстро сдают и умирают. И никого не удивляет то, что богатства остального мира – книги, общение с детьми и внуками, творчество – пугает людей, кажется им обузой, сужением мира, ненужностью. А офисная кабала – благом.
Для большинства современных женщин работа – это радость, это свобода, это удовольствие. И удовольствие как бы незаконное, украденное. Когда я читала материалы к этой статье, где женщины отвечали на вопрос о том, зачем они ходят на работу, то у меня сложилось впечатление, что все эти работающие женщины, так или иначе, старались оправдать себя: «хожу на работу, чтобы проветриться, но мне кажется, это не в ущерб детям», «дети стали более самостоятельные, даже хорошо, что я работаю», «просто сидеть с детьми дома не смогу, даже представить сложно в кого так можно превратиться, и кому я такая буду нужна, без целей, планов, без профессиональных интересов. Муж мою позицию разделяет, мама немного против, но в мою жизнь не лезет», «Даже лучше для детей, что хожу на работу, потому что иначе буду злой и раздражительной», «мне становится тоскливо и скучно заниматься только домой и дитем», «духовник сказал, что работать не криминал», «важно не количество времени, проведенное с детьми, а его качество» (как будто, если бы мать больше была с детьми, она стала бы «менее качественно» проводить это время), «работа помогает не сойти с ума». И ни у кого не вызывает ужаса тот факт, что маме скучно со своим ребенком, что она рядом с ним «сходит с 
ума», а радуется и получает удовольствие где-то «на работе», с малознакомыми зачастую людьми.
Во всех упомянутых ответах сквозит понимание женщиной того, что работа в каком-то смысле – ущерб для ближних, потому что она реально съедает время, внимание и силы, которые предназначаются для любимых людей. Правда, немногие женщины находят смелость признать это. Однако само наличие «оправдательного стиля» свидетельствует о том, что есть вина, есть что-то, за что приходиться оправдываться. В чем же она заключается?
«Семью сохранять — дело жены», «Чтобы дети заговорили и перестали болеть, им нужно Ваше материнское внимание, Ваши материнские труды. Дети — это ведь живые иконы, потрудитесь над ними, не исказите в них Божий образ своим невниманием и небрежением. А иконному делу пусть учатся те, кто свободен от самого серьезного послушания быть матерью и матушкой. Вам пора забыть о себе и своих хотениях, чтобы исполнить уже определившуюся о Вас волю Божию», «Откуда начну плакати моего окаянного жития деяний?… Оттого ли, когда семейной кафедре и обязанностям матери-христианки предпочла университетскую кафедру и роль деятеля науки? … Вот и будем плакать, оплакивать свою жизнь, плакать над жизнью сына», — это цитаты из писем о. Иоанна (Крестьянкина). Не раз повторяет он о том, что главное предназначение женщины – быть женой и матерью. Растить детей, любить мужа и чад. Ну и что, возразят мне оппоненты – мы любим и чад, и мужа, но это не мешает нам успевать работать. Но, к сожалению, многие обманывают себя, утверждая, что успевают все – и работать, и по хозяйству, да еще и любить. Чаще всего, приходя домой, женщина хватается за хозяйство, порядок, к вечеру, совсем остается уже без сил. А ведь настоящая любовь и внимание – это не те объедки душевного тепла и любви, которые по остаточному принципу достаются семье.
Психолог Михаил Завалов на лекции в Православном университете, состоявшейся 13 марта этого года, дал такое определение любви: «Некоторым словам невозможно дать определение. Любовь сюда относится. Лучшее рабочее — и в смысле, что неполное, но и в смысле, что оно работает, — определение я услышал от Жана Ванье, человека, который живет в общине с умственно отсталыми людьми: «Что такое любовь? Это не что-то делать для людей, но главным образом — что-то открывать другому человеку. Открывать другому, что он ценен». Или: «Любить человека — это открывать ему его красоту, его ценность, важность, это радоваться тому, что он рядом, это проводить с ним время, общаться с ним». Определение хорошее, потому что достаточно простое, достаточно библейское и не делит любовь на «духовную» и «плотскую». Показывать другому, что он тебе ценен и дорог. Не просто эмоция. Не просто деятельность. Но и не просто «жертвенность», надо чтобы был искренне дорог, а не как объект моей помощи, миссионирования и т.п.». Это определение очень хорошо подходит и для того, чтобы понять, в чем же, в конце концов, заключается смысл материнской любви, В том, чтобы сварить сто кастрюль супа, все перегладить и начистить, в том, чтобы заработать кучу денег на новую игрушки, или в том, чтобы быть рядом. Чтобы видеть глаза ребенка, приходящего из школы. Не из «долженствования», но из любви. Милости хочу, а не жертвы.
И еще вопрос о необходимости работы женщины – это вопрос доверия в семье. Приходилось слышать мнение психолога, что женщины стали работать потому, что мужчины их могут в любой момент бросить, а значит, женщина должна твердо стоять на ногах. Однако, если женщина вступает в брак с мыслью о том, как бы подготовить надежную базу на тот случай, если муж ее бросит, то она, во-первых, не доверяет ему, считая заранее предателем, и, во-вторых, запускает этим самосбывающийся прогноз, который приводит к подспудно уже запрограммированному результату.
Однако, сегодня большинство женщин действительно не может быть замкнуто в семейном кругу. По сути, взрослым человеком можно считать человека самодостаточного, такого, который, в крайнем случае, может прожить на необитаемом острове один – без мужа и детей. И здесь – любое дело, любая внутренняя работа, дающая способность быть собой, — будь то молитва, чтение, творчество — может быть только на пользу. К тому же для церковного человека семья не замыкается только на мужа и детей. Всегда есть еще Некто, к Кому устремлено сердце человека, есть то самое внутреннее задание, та внутренняя работа, которую верующий человек не может оставить. И именно вера в Христа дает основу, которая помогает женщине не стать унылой и неблагодарной от семейных забот.
Опять же – уныние и тоска возникают, чаще всего, когда ребенок в семье один или их двое, когда они уже могут сами занять себя, и у мамы появляются свободные время и силы. Однако в семье с четырьмя и более детьми чаще всего не только времени, но и сил и желания куда-то идти и заниматься чем-то помимо прямых обязанностей жены и матери не остается. Кроме того, к третьему, четвертому, пятому и далее ребенку женщина научается находить такую радость в материнстве, какой обычно лишены матери одного – так быстро растущего – ребенка. Это не в насмешку сказано, Просто ребенок вырастает быстрее, чем мы успеваем что-то понять. Когда же их много, у родителей появляется шанс не только научиться воспитывать, но и научится любить.
Но что же теперь, все женщинам бросить работу? Вернуться в эпоху доиндустриальную нам все равно не удастся. Да, все верно. Но ведь и эпоха индустриальная уже тоже закончилась. Сегодня наступает время пост-индустриализма, время не массовых производств и общего образования, а индивидуального творчества и образования. Будущий век предъявляет свои требования, и они заключаются не в том, чтобы уметь всем вставать в восемь утра и ехать на работу, да еще и получать от этого удовольствие. Век пост-индустриализма требует развития способностей каждого по отдельности – способностей, в первую очередь, творческих. Ведь тот золотой миллиард, призывающий «работать», на который ориентируются читательницы глянцевых журналов, не ездит каждый день в офис или на завод. Они работают дома, они мыслят, творят, сочиняют. Технологиями будущего становятся на фабричная массовая работа и сидение в офисах, а хай-тек, информационные технологии.
Возникает законный вопрос – в чем необходимость существования сумасшедшего количества офисов, куда каждый день едут толпы женщин, чтобы там отсидеть положенные 8 часов. Перекладывание бумажек, телефонные звонки, реклама, какой-то унылый менеджмент – это что, и есть самореализация? И есть творчество? То, без чего невозможно прожить?
При современных технологиях, при современном уровне работы большинства населения не у станков и не на фабрике, а в сфере менеджмента и прочих технологий, вполне возможно создание виртуальных офисов, работа из дома. Те же совещания можно проводить в чате, работу делать из дома, отчитываться по телефону или через Интернет. Все это вполне реально. Мешает этому только инерция представлений о том, что на работу «надо ходить». И, возможно, амбиции начальства, которое должно реально ощущать свою власть, выглянув из двери кабинета и увидев затрепетавших сотрудников.
Скорее всего, грядущее потребует от нас не массовости и стандартности, а творчества и умения мыслить. Так, может быть, мамам следует, вместо того, чтобы сплавлять детей в садик под благовидным предлогом, что «там его подготовят к школе», самой заняться своими детьми? Может быть, маме самой следует уже пойти наперекор общему стандарту «как круто и весело ходить на работу» и создать свой стандарт: «как радостно и тепло дома, где можно любить и творить»? Тем более, если для этого у нее есть финансовая база?
И еще – в завершение статьи хочется сказать об одной вещи: в наш век сугубого профессионализма мы заканчиваем кучу институтов и курсов, чтобы стать крутыми работниками, чтобы стать незаменимыми, успешными и престижными. Но при этом мы думаем, что умение строить семью и воспитывать детей придет само собой. Заложено оно в нас, и все. На поверку же оказывается, что мы катастрофически не умеем воспитывать детей и любить ближних своих. Мы недополучили этого когда-то в семье, потому что такое было время. Мы все «инвалиды любви». Но именно поэтому научится строить семью и любить детей мы можем только созидая свой дом и воспитывая своих детей.
Анна Гальперина
Работающая женщина — тоже человек
Работающая мама троих дочерей Елизавета ПРАВИКОВА, по ее словам, счастлива и дома и на работе
Честно говоря, я ни разу среди православных (и тем более, многодетных) женщин не встречала тех, кто подошел бы под это описание, ни одной многодетной мамы, которая хотела бы выйти в офис на полный день, препоручив детей няне. Но я знаю мам, которые хотят работать, заниматься любимым делом хотя бы несколько часов в неделю, и многим это удается.
Часто работа может стать самой настоящей психотерапией, возможностью отвлечься от домашней рутины. Вряд ли кто-то будет спорить с тем, что изо дня в день мыть пол, варить суп, убираться и гулять с детьми — не слишком интересное и довольно однообразное занятие.
Сразу оговорюсь, я и сама не подхожу под описанный в статье тип ни по каким параметрам: мой муж зарабатывает немного, лишних денег у нас просто не бывает, и я не сижу в офисе. Почему же я работаю? Первый ребенок у меня родился, когда я училась на четвертом курсе, второй – практически сразу после окончания института. Поэтому я не работала, даже как-то об этом и не думала — с двумя малышами забот было предостаточно. Но однажды, проходя через двор своей школы, я встретила директора, которая предложила выйти в школу, хотя бы на полставки. Я подумала…и согласилась. Несмотря на то, что до этого момента совершенно не собиралась работать в школе; поступая в педагогический институт и заканчивая в нем учебу, я собиралась заниматься чем угодно, «только не в школу». Но человек предполагает, а Бог располагает. Совершенно неожиданно, оказалось, что это мое. Мне понравилось работать с детьми, я видела, какие они хорошие. И очень нуждаются в том, чтобы взрослые поговорили с ними по-человечески, как с большими, а не только на тему учебы. Мне очень хотелось взять и классное руководство, но, понимая всю ненадежность своего положения, я отказалась. И правильно. Я проработала в школе только 2 года, у меня родился третий ребенок. Кончается третий год моего декрета, а ребята, у которых я вела совершенно незначительный в учебном плане предмет, встречая меня, спрашивают, вернусь я в школу или нет. Причем здороваются и спрашивают именно «трудные», двоечники и хулиганы, с которыми было нелегко найти общий язык. Это дорогого стоит для меня. Думаю – вернуться мне в школу или нет? Кстати, работа в школе помогла мне по-новому увидеть своих детей, оценить наши с ними отношения. Приходя домой из школы, я понимала, какие у меня прекрасные девочки. А, придя на работу, устав от своих, видела, какие хорошие детки в школе, все, без исключения.
После рождения третьего ребенка, я искала работу для заработка. Выход на работу на полный день не рассматривался. Не только потому, что бабушки сидеть с детьми не могут, а на няню я своей профессией не заработаю, но и из принципа. Не такая тяжелая ситуация, чтобы, бросив детей, работать с утра до вечера. Мы с мужем молились, чтобы Господь послал нам какую-нибудь надомную подработку (по большому счету, имея в виду мужа). И Он послал – но не мужу, а мне. Мы покупали компьютер с мыслью об одной работе, но пригодился он нам совсем для другого. В итоге сейчас у меня есть три работы – преподавание в детском центре один раз в неделю, преподавание в воскресной школе и журналистика. Все три мне очень интересны и, я считаю, полезны и для меня и для окружающих. И что интересно – я ни одну работу не искала, они сами меня нашли. Разве я должна была отказаться?
Еще один забавный аспект. Перед рождением первого ребенка моя мама твердо объявила, что сидеть с детьми не будет, разве что в крайних случаях. Так оно и было – когда мне очень-очень нужно было куда-то отлучиться, она заменяла меня ненадолго, но не слишком охотно. А сейчас, когда мне нужно куда-то уехать по работе, она никогда практически не отказывается помочь. Потому что работа, в ее понимании, это уважительная причина – она-то всю жизнь работала, такое было время.
Мы привыкли считать, что детям нужно уделять как можно больше внимания, проводить с ними все свободное время. Но так ли это? Я думаю, ребенок должен знать: мама – это не обслуживающий персонал для него, а он – не пуп земли. Бывает, что для мамы, сидящей дома, ребенок становится «работой», «карьерой» в плохом смысле. Порой это приводит к тяжелым последствиям – ребенок вырастает или совершенно безвольным, или полным эгоистом, или же в определенном возрасте совершенно выходит из под контроля в отместку за давление со стороны матери.
Может создаться впечатление, что вот мол, я такая хорошая – все успеваю и дома и в работе и дети у меня самые замечательные. Конечно, это не так. Работа ли в этом виновата? Я задаю себе этот вопрос довольно часто. И с уверенностью могу сказать, что не работа мешает порядку в доме и идеальной жизни в семье. Всему и всегда мешает лень. И, если бы я не работала, то взамен, наверное, читала бы, смотрела телевизор, бездельничала и т.д. Когда у меня нет работы, я становлюсь просто ни к чему не способной амебой. А когда работы много, я, как ни странно, успеваю и по дому многое сделать и с детьми пообщаться. Думаю, что многим знакомо такое стремление к напряженности в жизни. Зато когда так поживешь некоторое время, как хорошо бывает отдохнуть, просто побыть домашней хозяйкой и мамой! Но недолго, а то начинаешь снова закисать.
Жизнь иногда и от женщин требует самых неожиданных навыков и способностейКонечно, здесь многое зависит и от темперамента и от характера. Я очень общительный человек, и мне катастрофически не хватает «взрослого» общества дома. Я не могу увлечься домашней работой и постоянно получать радость от мытья полов и приготовления пищи. Не люблю «женских» занятий типа вышивания и вязания, и в детстве не любила.
Бывают такие талантливые мамы (у них, как правило, бывает особенно много детей), которые совершенно не хотят работать и отрываться от дома, т.к. получают удовлетворение от общения с собственными детьми. Я не говорю, что они не устают и не хотят иногда куда-то уйти, отвлечься, но для них состояние мамы-домохозяйки совершенно естественно. Хотя даже большое количество детей не мешает многим женщинам работать, если этого очень хочется и есть талант.
Все люди очень разные, в том числе и христиане, поэтому редко кому приходит в голову обвинить человека в том, что он не монах, или не священник, или не врач – ведь у каждого свой путь, свое служение, свои способности. Мне кажется, что такой же подход должен быть и к женщине, она же тоже человек. Кто-то работает, кто-то нет – и это не значит, что первая хуже, «неправильнее» второй, или наоборот. Если работа не мешает воспитанию детей, то почему бы и нет?
Елизавета Правикова
