Ева» – в переводе значит «жизнь». Такое имя, раскрывающее сущность её обладательницы, было дано первой женщине. Оно запечатлело в себе замысел Творца о предназначении всех женщин, имеющих общую прародительницу, независимо от того, помнят они об этом или нет.
Это предназначение касается не только и не столько физического продолжения рода, деторождения, сколько участи в вечности самой женщины и тех, кто должен от неё родиться, кого она совместно с мужем должна воспитать для жизни в Царствии Небесном.
Столь высокое предназначение можно выполнить только тогда, когда сами потенциальные носители жизни живут в соответствии с заповедями Божьими, а не противоборствуют им. «На кого воззрю, — говорит Господь, — только на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих» (Исх.66,2). Всегда ли современные Евы соответствуют этим характеристикам?
К сожалению, нет. Более того, в настоящее время существуют разнообразные общественные движения, деятельность которых направлена на «разрушение до основания» в сознании людей представлений о Богоустановленном миропорядке. К их числу относится и феминистское движение, призывающее женщин к эмансипации, под которой понимается раскрепощение от традиционной системы ценностей.
Семья – это малая Церковь. Смысловой удар разработчиков идей феминизма направлен на ценностный, духовный выбор тех, кто находится в самом центре «домашней Церкви» (Рим.16,4), кто является связующим звеном между мужем (главой семьи) и детьми (будущими создателями «малых Церквей»).
В Православии предусматривается четкая семейная иерархия: мужчина является главой, кормильцем и защитником семьи. Он, находясь в послушании Богу, обладает безусловным духовным, нравственным авторитетом. Женщина должна находиться в подчинении мужу, ибо сказано: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос, глава Церкви» (Еф.5,22-23). Ожидается, что женщина будет заботливой супругой («помощницей ему» (Быт.2,18)), нежной матерью, воспитывающей совместно с супругом своих детей в соответствии с заповедями Божьими, и добросовестной хозяйкой. Дети воспринимаются родителями как дар Божий и растут в послушании и уважении к старшим. Так должно быть по замыслу Творца.
Но что предлагают современные поборники эмансипации? Они призывают сделать всё наоборот. Приведем несколько выдержек из публикаций убеждённых сторонниц эмансипации. Философ и культуролог из Чехии Иржина Смейкалова-Стрикланд считает, что за словом «»феминизм» кроются заявления о женской угнетенности в патриархальной культуре»[1,381-382], с которой и предлагается бороться всеми доступными способами. Её американская единомышленница Барбара Берг в своей работе «Врата памяти: истоки американского феминизма» главное внимание уделяет достижению женщинами большей индивидуальной свободы. Она заявляет: «Это свобода решать свою собственную судьбу; свобода от детерминированной полом роли; свобода от подавляющих ограничений со стороны общества; свобода полного выражения своих мыслей и превращение их в действие. Феминизм требует признания права женщин на индивидуальную совесть и суждение». И всё вышесказанное понимается «как борьба за прекращение угнетения по половому признаку» [1,245].
Богоборческая суть женской эмансипации заключается, на наш взгляд, в том, что грех как преступление заповедей Божиих возводится в ранг добродетели. Прежде всего, это касается греха гордости. Современные Евы снова стремятся стать «как боги, знающие добро и зло» (Быт.3,5).
Изменяется вектор направленности в духовном становлении женщины. Современной Еве предлагается перевёрнутая система ценностей. Вместо подчинения мужу и помощи ему — горделивое, самодовольное равенство с ним (а на деле – нередко стремление к главенству над ним). Вместо рождения и воспитания детей, ибо сказано, что «женщина спасается чадородием» (1 Тим. 2, 15), — безудержное желание заняться личностным и профессиональным самореализацией, которое при более пристальном рассмотрении чаще всего оказывается примитивным эгоистичным желанием пожить для себя. А ведь «деторождение есть не только исполнение Божия Завета «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю»(Быт. 1, 28), но и вид служения Богу, неотъемлемого от брачной жизни» [5, 110]. А как же заповедь Христа: «Отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мной» (Мф. 16, 24)?!
Призыв «пожить для себя», «думать, прежде всего, о себе», так широко растиражированный сторонниками эмансипации, на самом деле является ловушкой, приводящей к «публичному одиночеству», когда наличие других людей вокруг субъективно воспринимается как пустыня. Когда никто, кроме себя, по большому счёту и не интересен. Когда главной целью жизни становится достижение иллюзорного равенства с представителями другого пола. Когда на всё вокруг предлагается смотреть через амбразуру собственного больного самолюбия.
Тем не менее, воинственные представительницы «прекрасной половины человечества», увлеченные идеей эмансипации, тоже хотят быть счастливыми в своей жизни. Они искренне верят, что, действуя в жизни как мужчины, будут иметь от неё всё то, что имеют «представители сильного пола» и, добавочно к этому, то, что полагается им как женщинам. Они ожидают, а порой буквально требуют к себе уважительного и бережного отношения со стороны окружающих. Демонстрируя на работе и дома мужской стиль поведения, включающий в себя такие характеристики как «властность», «решительность», «жёсткость» и др., они буквально требуют к себе отношения как к представительнице «слабого пола». «Раскрепощенные» женщины так же настроены на проявление любви и внимания со стороны мужа, заботы и послушания — со стороны детей в собственной семье.
Когда убежденные современные «эмансипэ», внешне состоявшиеся в жизни, рассказывают о себе, то обычно приходится слышать одно и тот же: «У меня всё есть». А потом выясняется, что есть всё, кроме счастья.
И такой итог неизбежен. Счастье человека зависит не от внешних обстоятельств, а от состояния души. «Страсти» и «страдания» – это однокоренные слова. Вскармливая и взращивая собственные страсти, человек любого пола тем самым увеличивает и меру собственных страданий; обезличивается, обезображивается в той мере, в какой отходит от того, что задумано Творцом.
Архимандрит Рафаил (Карелин) в книге «В поисках истины» описывает свои диалоги со старой дворянкой. В одной из приведённых бесед есть, на наш взгляд, очень точный образ феминисток, который возник у собеседницы архимандрита ещё тогда, когда эмансипация в России и в мире только начинала набирать свои обороты. Умудренная жизненным опытом женщина, в частности, сказала: «Я никогда не была феминисткой, как некоторые женщины из моего круга. Феминизм внушал мне чувство отвращения. В древности скифские племена сооружали около дороги изваяния – высеченные из каменных глыб человеческие фигуры: они состояли из туловища и головы, но рук и лица у них не было. Нельзя было разобрать, мужчина это или женщина; их называли «каменные бабы». Феминизм представлялся мне производством каменных баб. Женщины хотели сравняться с мужчинами и превращались в какие-то грубые, бесформенные существа. Теряя женскую красоту, они не получали мужской силы; теряя тонкость и изящество души, они не приобретали широты мужского рассудка. Феминистки,которые демонстративно подчеркивали равенство с мужчинами тем, что ездили на велосипедах по улице с папироской в зубах, казались мне предательницами женского достоинства, какими-то живыми карикатурами» [2, 64-65]. Это довольно жёсткий и вместе с тем очень точный образ эмансипированных женщин, болезненный для многих её представительниц, и, тем ни менее, такой узнаваемый в наши дни.
Но почему эмансипация вообще стала возможна? Что является духовной первопричиной столь широкого распространения изуродованного, карикатурного женского образа?
С точки зрения русского философа А.И. Ильина, «жизнь без святыни есть первое большое бедствие нашего времени. … Ведь наша земная жизнь имеет свой сокровенный, высший смысл. Он – не на поверхности повседневности мелочной суеты. … Он требует от нас непринужденного признания и решительного предпочтения… Если же мы не удовлетворим этому требованию…, тогда ускользнёт от нас высший смысл жизни и наступит незаметно осквернение её. И не потому, что она станет бессмысленной сама по себе, а потому, что мы начнём жить так, как если бы она была бессмысленной»[4, 7-8]. «Эта лишенная святого пошлость может ко всему примазываться, во всем укореняться; а там, где она проникает и ширится, вырождается всё – как в отдельном человеке, так и в жизни целых поколений» [там же, 11]. На наш взгляд, всё вышесказанное напрямую относится и к эмансипации женщин.
Мнение русского философа И.А. Ильина во многом согласуется с исследованиями психологов. Анализируя образ женщины в истории, американский исследователь Дж. Хантер, пришла к выводу, что процесс женской эмансипации со времен глубокой античности прямо связывался с распадом морали, с деструктивными социальными последствиями, разрушением семьи [3, 72].
Будучи психологом, мне неоднократно приходилось консультировать «раскрепощенных» женщин, обращавшихся с просьбой помочь разрешить серьёзные семейные проблемы. Некоторые из них, привыкшие всю жизнь «пробиваться» и «рассчитывать только на себя», в личной беседе с болью признавались: «Ну, что я могу сделать. Я не умею любить. Я не испытываю чувство благодарности. Я не знала, что такое материнская любовь. Я ничего не могу дать своим детям и мужу. Мне просто плохо». Страшно и больно! В доме без любви и благодарности всегда ощущается могильный холод. А выход только один – впустить в сердце и в свой дом Бога, начать жить по Его заповедям, а не вопреки им.
Современным сторонницам эмансипации следует задуматься над тем, что жизнь, посвященная борьбе с Творцом, с тем, что Он заповедал своему творению, больше напоминает смерть. Это путь самоуничтожения. Господь говорит: «Жизнь и смерть предложил Я тебе. Избери жизнь» (Втор.30.15).
Монахиня Нина (Крыгина)
Сайт «Русская православная психология» (http://dusha-orthodox.ru/)
