Я посредине мира

Есть такая чудная наука – теоретическая физика… Я видел несколько людей, занимающихся ею и должен сказать, что из недр этой научной дисциплины бьют такие родники, что должно появиться серьезным апологетам христианства и богословам, прошедшим через умственную школу этой науки.

Вселенная, по мнению физиков-теоретиков, тонко настроена. Этакий fine-tuning, чтоб было понятней. И фундаментальные константы очень точны и вовсе не произвольны. Мельчайшие изменения в скорости света, в массе электрона, в гравитационной постоянной и других вещах, которые мне не только понять, но и выговорить трудно, привели бы к невозможности существования мира. Попросту говоря, все так тонко прилажено и ладно скроено, что минимальные отклонения от гармонии угрожают хаосом или небытием. Как может не сказать Аллилуйя человек, всю жизнь изучающий подобные закономерности?

Следующий шаг в изучении закономерностей это т.н. «антропный принцип». Он означает, что Вселенная создана именно так, чтобы в ней мог жить человек. Микромир и макромир взвешены и срифмованы ради того, чтобы был возможен взгляд со стороны, человеческий взгляд. И чтобы человеку плывущее облако напомнило рояль в гостиной или бороду Льва Толстого. Я сознательно лезу в шутку и поэзию, поскольку антропный принцип и теоретическая физика с неумолимостью требуют наличие человека-поэта и человека-созерцателя. Но об этом позже.

Для обретения осмысленного бытия Вселенной нужен разумный наблюдатель. Так говорит физика! Отсутствие разумного наблюдателя лишает Вселенную статуса реальности! Здесь нужно просто брать в руки книгу Бытия и вновь прочитывать о днях творения, о человеке, как о венце творческого процесса, и о том, что «все хорошо весьма».
Начиная с Коперника нас лишили чувства привилегированности.
Христианство помещает человека в центр мироздания, и говорит, что Сам Бог заинтересован человеком. Заинтересован настолько, что Сам пришел к человеку, когда последний пал. Но новая наука сказала: «Бросьте. Вселенных много до бесконечности. Мы не уникальны. Все повторяется, и Земля затеряна в бескрайних просторах». Короче, перестаньте думать о себе нечто возвышенное и категорию вечности гоните прочь. Дайте место случаю, совпадению, иронии безликого космоса. Потом умрите навсегда и распадитесь на атомы. Таковы выводы из научного мировоззрения, и в атмосфере этого навязчивого пессимизма воспитано множество поколений.

И вдруг из лагеря привычных борцов с Евангелием раздается голос защитников Откровения. Этот голос говорит: «В мире до крайности мало мест, где мог бы жить разум. Наша планета занимает именно такое уникальное место в галактике. А галактика – в космосе вообще, и место это с полной уверенностью можно назвать привилегированным. Оно словно специально создано для того, чтобы здесь жил человек. Почему собственно «словно»? Оно специально для того и создано, чтобы жить здесь человеку, без которого космос не полон. И не только не полон. Космос без нас бессмыслен!»
Так говорит антропный принцип и теоретическая физика. И удивительно, но факт – поэзия говорит то же.

Вот стихи Арсения Тарковского:

Я человек, я посредине мира,
За мною – мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост —
Два берега связующие море,
Два космоса соединивший мост.

Я Нестор, летописец мезозоя,
Времен грядущих я Иеремия.
Держа в руках часы и календарь,
Я в будущее втянут, как Россия,
И прошлое кляну, как нищий царь.

Я больше мертвецов о смерти знаю,
Я из живого самое живое.
И – Боже мой! – какой-то мотылек,
Как девочка, смеется надо мною,
Как золотого шелка лоскуток.

Чудное стихотворение! Оно о времени, о тайне протекания времени сквозь человека и о попытках им овладеть. Оно о той смеси смерти и жизни, которая характеризует человека со времен грехопадения. «Я больше мертвецов о смерти знаю, я из живого самое живое».

И оно же об антропном принципе. «За мною – мириады инфузорий, передо мною мириады звезд». Микромир за спиной, макромир над головой, а я посередине.

«Я между ними лег во весь свой рост – два берега связующие море, два космоса соединивший мост». Это совершенно христианская интуиция уникальности и «серединности» человеческого бытия. Правда, и в античности люди называли человека «малым космосом», но они тогда приписывали материи вечность и не знали о Творце. А мы теперь знаем многое и о Творческом замысле, и о его разрушении грехом, об исправлении и исцелении, принесенном Иисусом Христом, и о себе, как о самом больном и самом драгоценном жителе Вселенной.

Как интересно, что ученый измеряет, наблюдает, размышляет и потом приходит к некоей системе, как к результату поиска. А поэт ходит, смотрит, что-то напевает, о чем-то тоскует, но выговаривает в конце концов нечто равное научному открытию! Вас это не удивляет? Инструментарий совершенно различный, цели разные, и даже полушария мозга не одинаково включены в работу, а конечное открытие у физика-теоретика и поэта одно и то же.

Это потому, что поэзия не забава и не средство скрашиванья будней. Она – один из способов проникновения в суть вещей. Она – метод правильного познания мира.

Фундаментальная наука сложна и неприступна большинству, как крючкотворные тайны Талмуда. А поэзия – вот она. И о народе, не читающем стихов, можно смело сказать, что он болен. Он ничего не знает о жизни, а то, что знал, позабыл. И разговаривать он скоро перестанет и начнет лаять или квакать.

Между тем Вселенная нуждается именно в говорящем наблюдателе со стороны. Не только говорящем, но и молящемся. Вселенная для обретения полноты бытия и ухода из иллюзорности в реальность нуждается в человеке, который бы призвал весь мир с собой на молитву. «Хвалите Его солнце и луна, хвалите Его все звезды света. Хвалите Его небеса небес и воды, которые превыше небес. Хвалите Господа от земли, великие рыбы и все бездны, огонь и град, снег и туман, бурный ветер, исполняющий слово Его, горы и все холмы, дерева плодоносные и все кедры, звери и всякий скот, пресмыкающиеся и птицы крылатые» (Пс. 148). Весь мир есть храм и человек в нем – священник, а подлинная жизнь – непрекращающаяся Литургия. Такова главная интуиция верующего сознания. Кстати, одно из имен священника и первосвященника – понтифик. Это значит «наводящий мосты». Мосты между мирами имеются в виду.

И об этом говорит поэт:

Я человек, я посредине мира,
За мною – мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост —
Два берега связующие море,
Два космоса соединивший мост.

Протоиерей Андрей Ткачёв