Знаменитый марш «Прощание славянки» был написан в 1912 году русским военным музыкантом Василием Ивановичем Агапкиным (1884-1964) во время Первой Балканской войны. Марш приобрел огромную популярность, особенно, в годы Первой мировой войны.

Василий Иванович Агапкин (1884-1964) начинал военную службу в 1894 г. девятилетним воспитанником-корнетистом 308-го Царёва пехотного батальона, стоявшего в Астрахани, а закончил полковником, дирижёром одного из лучших военных творческих коллективов — Образцового оркестра Министерства государственной безопасности СССР. В 1911 г. В. И. Агапкин проходил военную службу в Тамбове в 7-ом запасном кавалерийском полку и там же поступил в Тамбовское музыкальное училище на медно-духовое отделение. В 1918 году Василий Агапкин добровольцем ушел в Красную армию и организовал духовой оркестр в первом красном гусарском полку. В 1920 г. поступил в органы НКВД, где служил капельмейстером оркестра ВЧК в Тамбове. С 1922 г. В. Агапкин вместе с оркестром передислоцируется в Москву в 115-ый отдельный батальон ВЧК, который в 1923 г. переименовывается в 17-ый особый полк ОГПУ. С 1932 г. — капельмейстер Центральной школы ОГПУ (ныне Академия ФСБ РФ). С началом Великой Отечественной войны Агапкину было присвоено звание военного интенданта первого ранга и он был назначен начальником духовых оркестров отдельной мотострелковой дивизии имени Дзержинского. 29 октября 1964 г. В. И. Агапкин скончался. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище, где стоит скромный памятник-стелла, на котором высечены ноты — первые такты марша «Прощание славянки».

Первоначально марш был создан для военного духового оркестра и исполнялся без слов. Позднее появилось множество текстов. Еще в начале Первой мировой войны (в 1914-1915 годы) на основе мелодии марша была написана песня студентов-добровольцев «Вспоили вы нас и вскормили». А также один из первых текстов — «По неровным дорогам Галиции». В годы Гражданской войны марш «Прощание славянки» был популярен в Белой армии. Исполнялся он с текстом «Вспоили вы нас и вскормили», а также в другом, но похожем варианте, Сибирской Народной армии. Именно потому,что марш был популярен в среде белогвардейцев, он долгое время был запрещен в СССР.

В 1937 году на эту музыку была написана польская солдатская песенка «Расшумелись плачущие березы» (автор слов Роман Шлензак), которая около 1943 года, после изменений в тексте, сделанных неизвестным автором, стала популярнейшей партизанской песней польского Сопротивления «Расшумелись плакучие ивы» о том, как девушка прощается с уходящими в лес партизанами.

Существует легенда о том, что будто бы на параде 7 ноября 1941 года исполнялся марш «Прощание славянки». Но этого не было, в архивах хранится точный список всех исполнявшихся тогда произведений. Да этого и не могло быть — ведь марш «Прощание славянки» был запрещен. И только после выхода на экраны знаменитого фильма «Летят журавли» этот марш был реабилитирован. Но это уже 1957 год.

Начиная с конца 60-х годов на музыку марша «Прощание славянки» различными авторами было написано еще несколько вариантов текстов. В программе Ансамбля песни и пляски Советской Армии имени Александрова «Прощание славянки» исполнялся на слова А. Федотова.

Также есть очень хороший текст Александра Галича.

В 1984 году слова на музыку марша написал Владимир Лазарев — поэт, прозаик, публицист, историк культуры, автор текстов нескольких десятков советских песен. По словам Лазарева, он решил написать собственный текст таким, каким его могли бы написать в 1912 году, в атмосфере российского общества того времени. В получившемся варианте оказалась строфа, которая акцентировала религиозный оттенок событий и цензурным соображениям советской эпохи не соответствовала:

Овевает нас Божие Слово,
Мы на этой земле не одни
И за братьев, за веру Христову
Отдавали мы жизни свои.

Для официального исполнения она была заменена на другую:

Нет, не будет душа безучастна —
Справедливости светят огни…
За любовь, за великое братство
Отдавали мы жизни свои.

Самый, наверное, современный текст — слова Александра Мингалева, написанные в 1990-е годы.

Марш «Прощание славянки» (без слов). Исп. — Образцовый военный оркестр Почетного Караула Московского гарнизона

Марш «Прощание славянки». Слова Александра Галича (Снова даль предо мной неоглядная…)

Марш «Прощание славянки». Слова Александра Мигалева (Много песен мы в сердце сложили…) Исп. Татьяна Петрова

Марш «Прощание славянки». Слова Владимира Лазарева (Наступает минута прощания…)

Марш «Прощание славянки». Слова Слова Аркадия Федотова (Этот марш не смолкал на перронах…) Исп. хор Ансамбля Сов. Армии им. Александрова

По материалам официального сайта Алексеевского ставропигиального женского монастыря
(http://www.hram-ks.ru/)

Праздник в воспоминание великого события сошествия Святого Духа установлен самими апостолами, которые ежегодно праздновали день Пятидесятницы и заповедовали всем христианам воспоминать день сошествия Святого Духа (ср. 1 Кор. 16:8; Деян. 2:1—4, 20:16). В «Апостольских постановлениях» есть прямая заповедь праздновать Пятидесятницу: «Спустя десять дней по Вознесении бывает пятидесятый день от первого дня Господня (Пасхи): сей день да будет великим праздником. Ибо в третий час сего дня Господь Иисус послал дар Святого Духа». Праздник Пятидесятницы, получивший также название День Святого Духа, с первоначальных времен христианства праздновался Церковью торжественно. Особую торжественность ему придавал обычай древней Церкви совершать в этот день Крещение оглашенных — напоминанием об этом древнем обычае служит то, что на Литургии вместо Трисвятого поется «Елицы во Христа крестистеся». В IV веке святой Василий Великий составил молитвы, читаемые на вечерне доныне. В VIII веке святые Иоанн Дамаскин и Косма Маиумский составили в честь праздника песнопения, которые и поныне поет Церковь.

Название Пятидесятницы этот праздник получил потому, что воспоминаемое в этот день событие совершилось в ветхозаветный праздник Пятидесятницы, а также потому что этот праздник совершается на пятидесятый день после Пасхи. Он называется также днем Сошествия Святого Духа на Апостолов (по воспоминаемому событию) и днем Святой Троицы. Это название объясняется, главным образом, тем, что сошествием Святого Духа на апостолов открылась совершительное действие Третьего Лица Святой Троицы и участие трех Лиц Божества в домостроительстве спасения человеческого рода. Поэтому Церковь в этот праздник особенно призывает верующих поклониться Триипостасному Божеству: Сыну во Отце со Святым Духом.

Сошествие Святого Духа на Апостолов есть совершение Нового вечного Завета Бога с человеками. Чтобы сподобиться тех благ, которые уготованы нам Спасителем, мы должны усвоить соделанное Христом для нас и ради нас спасение, то есть сделать это спасение собственным, своим в нашей земной жизни, соделаться Христовыми, облечься во Христа, «привиться» ко Христу и к жизни во Христе, как ветвь прививается к виноградной лозе. Совершается же это в единстве Тела Христовой Церкви силою Святого Духа, Духа Утешителя, Которого Господь Иисус Христос в день Пятидесятницы во исполнение Своего обещания ниспослал от Отца ученикам Своим и всем верующим. «Вознеслся еси во славе Ангелов Царю (чтобы) Утешителя нам от Отца послати».

Дух Святой в день Пятидесятницы явился в мир видимым образом и ощутительно для человеческой души с дарами спасающей благодати. «Вознеслся еси во славе на горе масличней, Христе Боже, перед Твоими ученики, и сел еси одесную Отца, всяческая исполняяй Божеством, и послал еси им Духа Святаго, просвещающа и утверждающа, и освящающа души наша».

Дух Святой, во всяком действовании соединенный и нераздельный со Отцом и Сыном, совершает воссоздание и оживотворение человека, наполняет нас струями животворящей жизни Христовой. Дух Святой — Источник святости и жизни. Он просвещает и освящает всякого человека, живущего во Христе. Он есть Жизнь и «Жизни Податель» — Дух, Душа Церкви. Господь, основав Свою Церковь в виде общества учеников, вознесся на Небо. До дня Пятидесятницы это общество учеников было подобно человеческому телу, созданному Богом из земли, до тех пор пока в него не было вдунуто дыхание жизни, сообщившее ему душу живую (Быт. 2:7). В день Пятидесятницы на общество учеников Господа, являвших собою начало Церкви Христовой, сошел Святой Дух, и оно стало единым Телом, оживленным Душой. С этого времени Церковь Христова получила возможность возрастать через усвоение и присоединение к себе других душ.

Чрезвычайное и благодатное действие произвел сошедший на апостолов Святой Дух. Они совершенно переменились, соделались новыми людьми. Они преисполнились величайшей любви к Богу и к людям. Это было излияние любви Христа в их сердца Духом Святым. Они почувствовали в себе силу, дерзновение и высшее призвание всю жизнь отдать на служение Славе Божией и спасению людей. «Прежде говоривший через пророков Бог, истинный Утешитель, открывается сегодня служителям и свидетелям Слова». «Преданные Спасителю, они исполнились радости, и некогда робкие получили смелость, когда Дух Святой сошел свыше».

Дух Святой — «грядущая Отчая Божественная самовластная Сила», «Всесильный сияющий Свет, исходящий от нерожденного Света», «исходящий от Отца и чрез Сына пришедший» — «просветил учеников, явил их посвященными в тайны неба», весь мир просветил и научил почитать Святую Троицу, «для всех открыл смысл Христова домостроительства».

«Дух Святой есть… Жизнь и животворящий Свет и Податель Света, Самоблагий и Источник благости. Им Отец узнается и Сын прославляется и от всех познается». «Дух Святой — Свет, Жизнь и живой, мысленный Источник. Он — Дух Премудрости, Дух разумения, благой, правый, мысленный, владычественный, очищающий прегрешения. Он — Бог, совершающий обожение человека. Он — Огонь, исходящий из Огня. Он — говорящий, действующий, раздающий дарования. Через Него увенчались все пророки и божественные апостолы с мучениками. Это явление необычное для слуха и созерцания. Это — Огонь, разделяющийся для сообщения дарований».

Святой Дух приводит в бытие («осуществует») и оживотворяет всю тварь: в Нем все живет и движется: «вся бо созданная яко Бог сый укрепляет, соблюдает во Отце Сыном же». Святым Духом подается глубина дарований, богатство славы, боговедения и премудрости. Им подается всем источник божественных сокровищ, святость, обновление, обожение, разум, мир, благословение и блаженство, ибо Он есть Жизнь, Свет, Ум, Радость, Любовь, и Благость. «Вся подает Дух Святый: точит (источает) пророчествия, священники совершает, некнижныя мудрости научи, рыбари богословцы показа, весь собирает собор церковный». Дух Святой всех призвал к единению в едином Теле Христовой Церкви. Духом Святым мы получаем научение ведения Святой Троицы и поклонения Ей. «Все преклоняют колена перед Утешителем, Сыном Отца и сродным Отцу (слав. «Отцу срасленному»), ибо все увидели в троическом Лице Существо истиннонеприступное, вневременное, единое, когда засияла светом благодать Духа». Единому Триипостасному Богу «поклоняющеся, вси глаголем: Святый Боже, вся содеявый Сыном, содейством Святаго Духа; Святый Крепкий, Имже Отца познахом, и Дух Святый прииде в мир; Святый Безсмертный, Утешительный Душе, от Отца исходяй и в Сыне почиваяй: Троице Святая, слава Тебе».

Так, в день Пятидесятницы открылась тайна Божественного Существа, тайна Святой Троицы. Догмат о Святой Троице является основным в христианстве. Им объясняется все дело искупления грешного человечества. На вере в Триединого Бога зиждется все христианское вероучение.

Догмат о Пресвятой Троице имеет для всех верующих и глубоко нравственный смысл. Бог, Троичный в Лицах, есть Любовь. Божественная же любовь излилась в сердца верующих Духом Святым через Сына. Служба на праздник Святой Троицы учит христиан созидать свою жизнь так, чтобы в их взаимных отношениях осуществлялось, по возможности, то благодатное единство, образ которого являют Лица Пресвятой Троицы: «да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17:22). «Да исполнятся вси богоначальнейшим (т. е. Божественной благодати Святой Троицы), елицы служителие Трисветлаго Существа». «Приближися нам (Христе) и Тебе желающим соедини Себе, Щедре, да совокуплени Тебе поем и славословим Всесвятаго Духа Твоего».

Все богослужение — и общественное, и частное — начинается с прославления Пресвятой Троицы. Молитвы ко Святой Троице сопровождают человека от появления его на свет и до смерти. Первые слова, с которыми Церковь обращается к новорожденному: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Младенец крещается «во имя Отца и Сына и Святаго Духа». В таинстве Миропомазания Церковь полагает на него «печать дара Духа Святаго». С отроческого возраста кающемуся отпускаются в таинстве Исповеди грехи его — «во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Во имя Святой Троицы совершается таинство Брака. На конец, последняя молитва священника при погребении усопшего: «Яко Ты еси воскресение» заканчивается молитвенным обращением ко Святой Троице.

Служба Пятидесятницы в тропарях, стихирах и канонах, ветхозаветных и евангельских чтениях раскрывает сущность учения о Святой Троице и о Святом Духе. Пятидесятница, по словам церковных песнопений, есть праздник «попразднственный и конечный». Он есть завершение всех великих праздников от Благовещения Пресвятой Богородицы до Пасхи и Вознесения Господа Иисуса Христа. Праздник Пятидесятницы есть окончание крестного, пути, пройденного Богочеловеком Христом ради спасения мира, день создания Церкви Христовой, в ограде которой совершается спасение людей благодатью Святого Духа.

Портал «азбука веры» (http://azbyka.ru/)

Скачать:

Канон Святой Троице (RTF)
Акафист Пресвятой и Животворящей Троице (RTF)

Ошибочно думать, что все православные суть действительно не сектанты и что все сектанты суть действительно не православные. Hе всякий православный по имени таков по духу, и не всякий сектант по имени таков по духу, и в настоящее время в особенности можно встретить «православного» — настоящего сектанта по духу своему: фанатичного, нелюбовного, рационально узкого, упирающегося в человеческую точку, не алчущего, не жаждущего правды Божией, но пресыщенного горделивой своей правдой, строго судящего человека с вершины этой своей мнимой правды — внешне догматически правой, но лишенной рождения в Духе. И, наоборот, можно встретить сектанта, явно не понимающего смысл православного служения Богу в Духе и Истине, не признающего то или иное выражение церковной истины, но на самом деле таящего в себе много истинно Божьего, истинно любвеобильного во Христе, истинно братского к людям.

И наличие таких смешений в христианском обществе не позволяет легкомысленно подойти к вопросу вероисповедных отношений. Сектанты грешат в непонимании Православия, но и мы, православные, не следуем своему Православию, не понимая их, сектантов, иногда удивительно пламенно и чисто устремленных к последованию за Господом, к жизни в Hем, Едином.

Человеческий узкий, гордый, больной разум, не преображенный в Духе Божием, одинаково стремится к разделению и ищет повода к нему, кому бы он ни принадлежал этот разум — православному или сектанту.

Мы, православные, веруем, духовно видим, что имеем полноту человечески выраженной истины. Hо это совсем не значит, что мы уже следуем этой полноте истины и что эта полнота наполняет нас. Мы иногда имеем ее только на языке, или думаем, что она у нас в глазу должна заменить бревно духовной лености нашей. Hо все это далеко не так. Истину мы имеем, и полную, но жить в ней не хотим или не умеем, и просто часто не стремимся жить в ней, ибо она очень стеснительна для нашего ветхого человека. А погордиться, повеличаться своей православностью мы не прочь.

Тогда как среди иновероисповедных христиан есть множество живущих в истине Православия — духом своим. Есть сектанты, которые горят духом и любовью к Богу и к ближним гораздо более, чем иные православные, и вот этот дух горения любви к Богу и к человеку есть признак истинного жизненного Православия. Кто его не имеет среди православных, тот не истинно православный, и кто его имеет среди неправославных, тот истинно православный. По-человечески он заблуждается, почеловечески он не понимает того или другого, не видит тот или иной цвет в природе мира (духовный дальтонизм; не видит, например, смысла икон, общений со святыми, ушедшими из этого мира), но по духу, по внутреннему человеку он — верный и истинный, нелицемерной любовью преданный Живому Богу Воплощенному) Господу Иисусу Христу — до смерти. Hаличие таких подлинно православных христиан замечается как среди православных по умоисповеданию, так и среди римокатоликов, также среди протестантов всех оттенков, к каковым оттенкам принадлежат и русские сектанты, сектаризировавшиеся, т. е. отделившиеся умом и опытом от догматического исповедания Церкви, отчасти из-за непонимания этого исповедания в Духе, отчасти из-за дурных примеров осуществления этого исповедания в жизни. Всякому православному ясно, что православные по своему умоисповеданию люди часто являются не только не назиданием для общества, но прямым развращением этого общества. Hе говорим о примерах политиков, общественных деятелей: они касаются, конечно, и в большой степени и нас, духовенства, не всегда стоящего на духовной высоте Православия, несмотря на ясное сознание истинности своей Церкви. А монастыри… сколько было глубокого неправославия, мирского, тленного духа подчас под смиренной одеждой монаха. И все «легковесное», гнилое всплывало на поверхность церковной жизни и более бросайтесь в глаза, чем истинно смиренный, самоотреченный труд множества пастырей и иноков подлинного Православия, жизнью своею шедших за Христом и умиравших во Христе. Революция показала, обнажила слабый слой православного русского священства, но она же подчеркнула мученическое исповедничество православной жизни у большинства священников. Кто-то сказал, что наличие сектантства показывает религиозность народа. Можно сказать и так: наличие сектантства показывает православность народа, его горение духа, его стремление к идеалу, его жажду не внешней религии, но внутренней, жажду своего сердечного завета с Богом. И это по существу есть Православие. В наличии сектантства православный, а тем более священник, всегда более виноват, чем сектанты. Думать так — не является ли думать по-православному, беря на себя вину и ответственпость за отделившихся братьев. Иначе не будет Христовой правды — если не взять на себя вину. Человеческую правду сложно осуществить в признании виновными сектантов, но Христова правда иная, «безумная» для мира, мудрая лишь — для Бога.

Hи спорами, ни диспутами, ни препирательствами, ни грубыми обличениями нельзя показать ту положительную силу Духа Божьего, который живет в Православии, который есть само Православие, Этот Дух можно выявить лишь в безумном по-человечески отречении от своих разумных прав и предоставлении Суда — Духу.

В православной апологетике надо, прежде всего, делать ясное и твердое ударение на разъяснении смысла вероучения и на показании этого вероучения в жизни. Hадо ясно понять, что Православие есть страшный Огонь, как Святые Тайны. Принимающих полноту Православия этот Огонь либо преобразит, либо сожжет. Православие создало дух русского народа, но оно же и сожгло русский народ. Hеправда, что русский народ сожжен большевизмом; он сожжен Православием, он сделался недостойным причастником Святыни Полноты веры и эта Святыня опалила его. Здесь закон Божьего Духа, закон Церкви. Сектантство — это неправославное искание путей Православия. По немощи человека оно совершается не вглубь, а вбок, т. с. не в догмате, а около догмата. Догматическая (чистая) жизнь около догмата представляет собою, конечно, большее Православие, чем недогматическая (блудная) жизнь в догмате. Это надо понять со всею ясностью, со всею определенностью Божьего Слова, прямо указывающего на это хотя бы в притче о двух сыновьях, из которых один сказал, что не исполнит воли отчей, но исполнил ее, а другой сказал, что исполнит, но не исполнил. Исповедание православного Символа веры есть запечатление Евангелия. Символ должен совершаться в жизни, стать реальностью. У одного человека он совершенно не реален в жизни, хотя этот человек произносит его каждый день на молитве; у другого вера является в жизни любви его ко Господу Иисусу Христу, к Отцу Hебесному и Духу Святому, и она отражается на лице его, на словах и всех поступках. Кто же ближе к Царствию Божию? Ответ ясен. Конечно, второй, неправославный по имени, но православный по духу и истине, наученный самим Духом.

Православные по самоисповеданию, по самоутверждению должны понять, что Православие это отнюдь не привилегия и не повод к осуждению других, и не гордость. Православие, наоборот, есть смирение, есть исповедание полноты Истины, как правды, так и любви. Православие должно побеждать только сиянием своим, как Сам Господь, а отнюдь не пушкой — стальной или словесной, все равно. Православие не сияет в православном обществе, в том, которое гордится своим Православием. Оно сияет в том, кто смирен в своем Православии, кто чистоту веры понимает не разумом только маленьким своим, но духом, всей жизнью. Красота Православия дана для спасения людей, а православные ее стали обращать для осуждения, для погубления людей. Можно сказать, что нет на земле совершенно православных людей, но что частично православны и сами так называемые православные и те, кто не считает себя в православии, но считает во Христовой Церкви и жизнью живет во Христе. Православие — солнечный свет, лежащий на земле. Светит для всех, но не все освещаются им, ибо кто в подвале, кто закрыл свои окна, кто закрыл свои глаза… Hо невольно возникает вопрос: не есть ли эти мысли, хотя бы в самой малой мере, отказ от чистоты православной веры, от той чистоты, ради которой столько было пролито крови и ревности святыми отцами?

О нет, это не только не отказ от чистоты православности, но это есть защита и исповедание именно ее.

Возьмем для примера почитание святых, молитвы к ним. Сектант — неразумно, не по духу — отрицает эту ветвь жизни духа. Мы утверждаем ее духовную реальность во Христе. Может ли спастись человек, не признающий этой реальности? Страшный вопрос. То, что должно служить как помощь спасения, может ли быть как предлог осуждения, если не воспользоваться этой помощью? Что святые ищут — прославления себя, или Бога? Конечно, Бога. И всякое истинное прославление святых есть прежде всего — прославление Бога: «Дивен Бог во святых Своих…» Значит, если мы прославляем «прямо» Бога и прославляем действительно, нелицемерно, — святые и ангелы, конечно, ликуют, радуются, духовно лобзают такого прославляющего. Hаоборот, если человек поет величание и акафисты святым, а в жизни своей не имеет любви к их духу — духу Христовой чистоты и правды, и любви, не является ли этот человек более поругателем святых, чем прославителем их? Благодаря ему, может быть, многие перестали прославлять святых, соблазнившись такими результатами его прославлений… О, сколь косно и грубо плотское мудрование человеческое, как распинается чистейший Дух Господень в людях!

Установления Православной Церкви суть школа духа, самая удобная, если проходится в духе. Все в Православной Церкви должно оживлять и одухотворять. Вина человека, если он оземляется. Мы, православные пастыри, — учители во Христе. Учитель Един — Господь Иисус Христос, и никто — вне Его — не может быть учителем. Мы учим лишь, как повиноваться Единому Учителю, Мы не во имя свое, но во имя Христово учителя. Hо вот мы видим, что кто-то выучился быть учеником Христовым без нас. Что же? Будем ли мы против него восставать, как хотели апостолы восстать против тех, кто «не ходит с ними» (Лк 9,49), но получили достойную отповедь Учителя, годную и для нас, православных пастырей. Мы радоваться должны, что человек силою Всемогущего Духа, который «дышет, где хочет», чудесно преобразил свою жизнь и приносит Богу плод. Hам не ясен путь Духа в этом человеке? Hо разве мы поставлены судить о путях Духа, если плоды Духа ясны нашим глазам? От плодов велено знавать. Плоды же ясно определены у апостола (1 Кор 13, 4-8). Hепрощаем грех один только — против Св. Духа, против любви к Hему. Любящий неправду, восхваляющий грех, наслаждающийся злобой, повинен в этом грехе, но никак не умственно признающий или умственно непризнающий, т. е. видящий душою или невидящий душою — той или иной истины. Если я духовный дальтоник не вижу того или иного цвета в природе духовного мира, но остальные цвета вижу так же, как видят все, неужели я отверженный? Я скорее должен быть предметом особых попечений, особого сострадания. Сектант, который верует в Пресвятую Троицу, в необходимость духовного рождения, в необходимость сознательного отношения к крещению, в необходимость верующим не стыдиться веры своей среди равнодушных, но исповедовать ее перед всеми, верует каждому слову Священного Писания и из ревности по этой вере считает лишним все иные проявления откровений Духа Святого в Церкви за 1900 лет (откровений, кои не противоречат, но разъясняют скрытое в Евангелии) — этот сектант неужели должен быть злобно гоним нами, православными? В чем же тогда будет наше Православие? Пе только сектантов, этих братьев наших по вере в Единого Спасителя и Искупителя мира, мы не должны злобно, раздражительно и грубо гнать и осуждать. Мы никого из людей не смеем злобно или раздражительно осуждать. Мы можем заметить ошибку, слабость, если сами чисты, но соболезнующе. Hемилосердно мы должны только изгонять грубый дух мира сего из своего сердца. И тогда наше Православие засияет. Ибо средство немыслимо оправдать целью. Hельзя Православие защищать по-язычески или по-иудейски. Чистота Евангельского Духа — Православие Святое — должна защищаться евангельски, бесстрастно, мудро, с великою любовью к той душе, за которую пролита Богочеловеческая кровь.

Кидать камнями очень легко. И ветхий наш человек только ищет дозволенных предлогов для камня. Предлог ревности по вере — самый удобный. Защищается великая святыня — чистота веры и духа! Именно здесь, у защиты святыни должен человек облечься в святыню, подпоясать свои чресла постом и милостынею духа. В этом и будет Православие его жизни.

Hадо открыто признать тот несомненный факт, что среди всех исповеданий веры в истинное Боговоплощение, на земле совершившееся в Господе Иисусе Христе, Альфе и Омеге спасения, среди всех призывающих Его Святое Имя — есть духовно рожденные люди. И среди православных, и среди римо-католиков, и среди протестантов разных направлений и оттенков. Обратный факт таков, что среди и первых, и вторых, и третьих есть люди, не родившиеся духом во Христе, не возненавидевшие зла, не возлюбившие Бога всем сердцем, всем помышлением. Все те, коих Православная Церковь принимает без крещения, все те суть христиане — братья православных во Христе, и отношение к ним должно быть особенно братское, любовное. Говорим, особое, ибо братское отношение должно быть у человека ко всем людям. Как может православный обратить кого-либо к вере, сети не будет у него для этого человека любви? Как узнает этот человек ту веру любви, если не увидит любви у тех, кто ее проповедует?

Гордость мерзка пред Богом, и мы, православные, вразумляемся сейчас не только за грехи своей плоти, но и за грехи своего духа. «Ты говоришь: Я богат… (православен!), — а ты жалок и ниш, и слеп, и наг» (Откр 3, 17), — говорит Господь гордящемуся нелюбовному православному человеку. Придет ли то благословенное время, когда засияет подлинное Православие в тех, кто носит Его имя?! Засияет кротость, милостивость, чистота, любовь нелицемерная о Христе к каждому человеку, к каждой твари. В наши дни сияет вера православная в мученичестве русских людей. По и в некоторых сектантах — мучениках и исповедниках, как и в католиках, изгоняемых и мучимых за веру Христову, — прославилось Православие, истинное, нелицемерное, гораздо более чистое и святое, чем в тысячах теплохладных, боязливых, имеющих только имя, «будто живых» (Откр 3, 1), но на самом деле мертвых последователей нашего чистого догматического учения.

Hаше Православие здесь лишь отблеск, лишь отзвук Православия небесного, его вечной истины, вечных совершенств. Догматически оно чисто отражается в учении Православной Церкви, но оно есть дух и жизнь и имеет плодом своим — только жизнь. Православие есть добрый плод, и о дереве надо судить только по плодам, по результатам его цветения. Пусть цвет некрасив, пусть листья колючи и сухи, пусть дерево низкоросло и неказисто, пусть даже поломано… Hо если плод сладкий, чистый и питательный — то дерево православно в плодоносности своей. И, наоборот, пусть пышны цветы и листья, пусть огромно и чудно дерево, сети плод несъедобно горек, ядовит или ничтожен, то ничто не явит истину Православия этого на вид выделяющегося дерева. И жалко будет оно, сети само станет выделять себя и превозноситься над другими деревьями.

Hо в чем практически состоит дух сектантства, против которого надо вооружаться молитвою и трезвением? Дух этот есть дух душевной (не духовной) ревности. Это — рационализация веры, блюдение чистоты веры и потеря глубины. Это ущерб любви. Hекоторые православные по-сектантски защищают свое Православие, орудуя текстами Писания или канонами, как палками, браня сектантов, или своих же православных (примеры древних и новых расколов), защищая веру свою без надежды на Бога, без любви к человеку. И наоборот, в некоторых сектантах проявляется православный дух в отношении того или иного вопроса. Hапример, в отношении непонимания общения с Hебесною Церковью (святыми) все сектанты будут «не признавать» этого общения, и не желая приобщаться к его опыту Духа, горделиво отвергать это общение, но один сектант будет обличать православных за их «идолопоклонство», другой — «отдаст суд Богу», и лишь кротко помолится о просвещении братьев православных светом истины. И гот, и другой будут вне опыта православного общения с Hебесной Церковью, но один будет неправославно настроен (первый), другой — православно, и несмотря на свое неправославное исповедание веры, может быть, окажется пред Богом более православным, чем иной православный, общающийся со святыми чисто внешне — обрядно, но не поступающий в жизни по заповедям Евангельским, не стремящийся сердцем к духу святых.

Все повинны. «Hет праведного ни одного» (Рим 3, 10) — это надо понять. И не осуждать друг друга, но помогать друг другу, учиться правде друг у друга. Сколько перегородок тогда падет!

Если бы Господь ограничил Себя теми законами спасения, которые понятны нашему человеческому уму, нам бы всем пришлось погибнуть. К безмерному счастью человеческому — это не так. Законы спасения Божьего шире наших пониманий, вернее сказать — глубже. Ибо Спаситель — Господь, а мы — люди, тварь ничтожная и окаянная пред Богом. И «вся наша праведность — как запачканная одежда» (Ис 64, 6)… Вся православность наша действительно «как запачканная одежда»… И сознание этого только выявляет, только подчеркивает безмерную истину, глубину и величие Православия.

Библиотека портала «Азбука веры»
(http://azbyka.ru/otechnik/)

Человеку не свойственно ценить то, чем он давно и привычно пользуется. Только с приходом старости или преждевременных недугов узнаётся цена здоровья. Родина особенно нежно любима для человека, живущего далеко. Воздух, хлеб, родные люди открывают свою истинную ценность лишь при утрате или хотя бы угрозе утраты. Нам, с детства умеющим читать и писать, трудно понять величину этого подарка. Поэтому подключим волю и напряжём воображение — представим себя неграмотными.

Наши князья не могут сообщить свою волю дальним городам, не могут послать им указ или грамоту. Поэтому наш народ настолько мал, что голос начальника слышен и близко стоящим, и самым дальним. Окрестные народы нам совершенно чужды. Мы не знаем их истории, не общаемся с ними. Они для нас — «немцы», т.е. немые, так как языка их мы не понимаем. Наши знания об окружающем мире, наша память о своей истории столь малы, что удерживаются коллективной памятью. Всё, что превышает её объёмы, по необходимости забывается, не увековечивается и уносится рекою времени. У нас нет никакой поэзии, кроме народной, и никакой науки, кроме ведовских и жреческих знаний. Мы, конечно, не пишем ни любовных писем, ни долговых расписок. Уникальные и самобытные в своей дремучести, мы ни в ком не нуждаемся и сами никому не интересны.

Только если сильный и многочисленный враг, враг, стоящий на более высокой ступени развития, заинтересуется нашими просторами и богатствами, мы рискуем выйти из исторической тени. Но тогда мы рискуем стать объектом военной экспансии и чужой культурной миссии. Рискуем раствориться ручейком в чужом и агрессивном море.

Нередко алфавит приходит вместе с верой и новым образом жизни. Все народы, которым на острие меча был принесён ислам, стали писать арабской вязью. Там, где ступила нога католического миссионера, люди со временем стали писать латинскими буквами. Но у нас всё было по-другому. В духе евангельской любви Греческая Церковь стремилась благовествовать, но не стремилась во что бы то ни стало превращать новообращённые народы в греков. Ради нас, славян, и нашего ради спасения Церковь совершила интеллектуальный подвиг и составила для нас новую азбуку. Если бы мы знали имя того, кто первый приручил коня или придумал гончарный круг, то имя этого человека было бы достойно большей славы, чем имена мифических героев. Насколько же большей славы достойны творцы славянской азбуки — братья Кирилл и Мефодий?

Любая азбука похожа на таблицу Менделеева. Это не набор символических знаков, а гармоническое единство, отображающее миропонимание народа, его глубинные мысли о мире этом и будущем. Через образ алфавита Писание открывает нам мысль о бесконечном совершенстве Творца, о Боге как полноте бытия. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, первый и последний (Откр. 22, 13).

Жизнь Кирилла и Мефодия многократно и подробно описана. Мне же хотелось бы сказать несколько слов об их творении — о славянской азбуке.

Вначале их было две — кириллица и глаголица. Причём учёные считают, что глаголица была раньше. Она не прижилась и сегодня известна разве что филологам. А вот кириллица прижилась и выросла в такое ветвистое дерево, что жизни не хватит перечислить её листья. «Война и мир» и «Братья Карамазовы» расцвели на кирилличных ветвях. Да разве только они?

Азбука носит имя младшего брата — Кирилла (до монашества — Константин). Ещё в ранней юности он заслужил прозвище Философ за острый ум и обширные познания. Не насыщаясь обычным учением, он рано стал заучивать наизусть творения Григория Богослова и молиться ему. Чистый и высоко парящий дух «певца Святой Троицы» сообщился и Константину. Только благодаря богословской одарённости и молитвенной глубине смог Константин совершить порученное Богом дело.

Так в любом священном труде, прежде всего нужно было смириться и умалиться. Нужно было полюбить и выучить славянский язык, буквально раствориться в нём, не забывая при этом родной греческий. Для передачи славянской речи на письме за основу был взят язык эллинов. Но в нём 24 буквы, и многие славянские звуки в нём отсутствуют. Нет звука «б», нет и соответствующей буквы, без которой не напишешь самое главное слово «Бог». Нет шипящих, нет звука «ч», без которого не произнесёшь и не запишешь последнюю строчку Символа веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь».

Одним словом, нужна была не калька, не копия, а творчество и сотворение нового, прежде не бывшего. Некоторые буквы были взяты из еврейского. Так, «шин» и «цаде» превратились в «ш» и «ц», почти без изменений сохранив начертание.

В результате трудов, невозможных без помощи свыше, явилась азбука, состоящая из 38 букв. С тех пор немало изменилось в фонетике славянских языков. Перестали звучать «ер» и «ерь». Они не ушли из орфографии, но раньше они произносились (в слове «кръвь» — «кровь» — звук «ъ» произносился), а теперь превратились в твёрдый и мягкий знаки и скромно указывают на мягкость и твёрдость согласных. По-разному стал звучать «ять». Там, где русский читает в старославянском тексте «лес», «бес», «тебе», украинец произносит «ліс», «біс», «тобі». Многое другое изменилось в славянских языках и диалектах, но строй славянской азбуки сохранился. Скелет твёрд, и справедлива пословица: «Были бы кости — мясо нарастёт».

Интересно, что славянская письменность была впервые востребована там, где сегодня пользуются латиницей. Крещённое в 830 году Велико-Моравское княжество пожелало иметь у себя Священное Писание на родном языке. Князь Ростислав обратил свой взор к Византии, которая умела, в отличие от Рима, прислушиваться к тем, кто принимал от неё Крещение. Император Михаил не думал долго и послал к славянам Константина, с которым воспитывался вместе и о талантах которого знал не понаслышке.

Не вина жителей Моравии, Паннонии и других славянских земель, что дело солунских братьев было подавлено агрессивной миссией немецких епископов. В истории часто бывает так, что сделанное одними понимается и используется в полноте другими. Так было и с нашей азбукой. На территории современной Чехии впервые прозвучало записанное славянскими буквами пасхальное зачало: Искони беаше слово (Ин. 1, 1). С тех пор это разумное, письмом зафиксированное слово распространилось дальше, чем мечтали создатели азбуки.

Похвала Кириллу и Мефодию — это не только ежегодная молитвенная память или пение акафиста. Это, во-первых, стремление реализовать в жизни великий идеал славянского православного братства, братства тех, кто читает Евангелие, написанное кириллицей.

Это, конечно, вдумчивое и любовное отношение к славянской азбуке. Нам сегодня, так много знающим, нам, чья речь густо пересыпана лексикой, заимствованной из самых разных культур, церковнославянский язык нужен, как прохладный ливень среди знойного лета. В этом языке у каждой буквы есть имя. Если произносить их одно за другим, то часто три рядом стоящие буквы образуют предложение. Там, где в русском алфавите мы механически произносим: «ка», «эль», «эм», — в славянском говорим: «како», «люди», «мыслете». То есть задаём себе вопрос: «Люди, о чём (как) вы думаете?»

Где по-русски привычно перечисляются: «эр», «эс», «тэ», — славянский повелевает: «рцы», «слово», «твердо». То есть: слово твоё пусть будет твёрдым. И сколько ещё таких богословско-филологических открытий ожидает книголюба, заинтересованного славянской азбукой? Это не просто впитывание безразличной к вере и нравственности информации. Это всегда — благое назидание.

Этот язык надо учить не только в воскресных школах и в курсе славянской филологии. С ним стоит знакомиться и в обычной школе на уроках истории, или родного языка, или основ православной культуры.

Каждый раз, когда мы с любовью будем останавливать взгляд на страницах, пронумерованных буквами, а не цифрами; на страницах с греческой «ижицей» или витиеватыми «кси» и «пси», мы будем совершать путешествие во времени. Это будет путешествие в те далёкие времена, когда солунские братья ковали для славян золотой ключик, чтобы им открыть дверь духовной сокровищницы. Думаю, что путешествие будет одновременно и благодарностью.

Собрание проповедей протоиерея Андрея Ткачёва (http://www.andreytkachev.com/)

Раньше принято было считать, что наука отрицает религию или что наука и религия лежат в параллельных плоскостях и друг с другом мало связаны. Мы знаем, что истины веры недоказуемы, на то она и вера… Но в наши дни наука развивается со сверхъестественной скоростью, человек получил доступ к невиданным прежде инструментам и методам: в адронных коллайдерах сталкивают между собой мельчайшие частицы, спутники изучают космос. Человек активно исследует Вселенную. Разве множество открытий, сделанных в последние годы, не сблизили эти две «плоскости» — то пространство знаний, которые мы имеем о нашем мире из Библии, и научные теории? Разве теория Большого взрыва — это не тот же Шестоднев, только другими словами? Разве учёные не нашли множество других подтверждений тому, во что народы Библии верят тысячелетиями? Почему об этом так мало говорят в Церкви?

Николай, Одесса

В стремлении доказать религиозные истины при помощи науки скорее можно увидеть желание достойно ответить тем, кто при помощи той же науки пытается доказать несостоятельность религии. Уж очень крепко в головах многих людей сидит уверенность в том, что наука опровергает веру, потому и очень хочется доказать обратное. Но не нужно впадать в крайности. Среди задач апологетики есть и задача показать, что религия и наука не являются несовместимыми, не отрицают друг друга и вполне могут сосуществовать, уживаться вместе не только в обществе, но и внутри отдельного человека. А пытаться доказать истины веры при помощи науки — это, что называется, перебор. Почему это так?

Главным образом потому, что у науки и веры разные предметы интереса. Вера ищет Бога, а наука изучает видимый, если угодно — «прощупываемый» мир. Религиозные истины — это результат откровения. Человек сам не смог бы до них дойти. Бог открыл Себя человеку, и христианство — это полнота откровения Бога человеку. Поэтому религиозные истины неизменны вот уже две тысячи лет. Даже новые догматы, которые появлялись в ходе истории, не возвещали новые истины, не изменяли содержание веры, но лишь облекали ту же веру в более точные словесные формулировки.

Но, обладая полнотой возможного откровения Бога, мы не обладаем полнотой знаний о сотворённом мире. Наши знания о нём всё время меняются и уточняются. Мы ещё только познаём мир и не знаем до конца, как он устроен. То, что кажется сегодня доказанной научной истиной, завтра может оказаться в лучшем случае наивным, а то и просто глупым. Наука живёт теориями и гипотезами. Для науки нормальным будет распрощаться с общепризнанной и, казалось бы, незыблемой теорией в том случае, если будут получены достоверные наблюдения, её опровергающие. В средневековье кто-нибудь мог бы в полном соответствии с современным ему естествознанием заявлять, что геоцентрическая модель Вселенной доказывает, что человек занимает центральное место в творении Божием, так как всё вертится вокруг Земли. Сегодня очевидно, что такая аргументация ошибочна и основана на неправильном представлении о Вселенной. Если сегодня кто-то будет говорить о том, что теория Большого взрыва доказывает творение всего мира из ничего, то у него есть все шансы прослыть дураком среди потомков. И всё потому, что не сумел понять разницу между содержанием Откровения и науки.

Господь объяснил нам, о чём говорит Писание: Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне (Ин. 5, 39). Итак, если Библия свидетельствует о Христе, о Боге и об отношении Бога к человеку, а не об устройстве мира, то, читая рассказ книги Бытия о сотворении мира, мы не должны искать в тексте указаний на то, сколько лет тому назад это произошло, каков точный порядок творения и так далее. Из этого рассказа нам нужно в первую очередь вынести понимание того, что Бог есть Творец всего, Бог благ, и всё Его творение тоже благо, так как Бог зла не творил. Несколько упрощая, можно сказать, что, говоря о видимом мире, наука отвечает на вопрос «как?», а религия на вопрос «зачем? каков в этом смысл?» Если религия начинает заниматься вопросом «как?», то получается что-то вроде инквизиции, которая заявляла о том, что гелиоцентрическая система — это ересь, а геоцентрическая — истина. А если наука начинает заниматься вопросом «зачем?», она неминуемо сходит с рельс научного метода и скатывается к дилетантскому философствованию и доктринёрству в духе книги Стивена Хокинга «Великий Замысел».

Ещё одна причина, почему не стоит пытаться доказывать религиозные истины при помощи науки, состоит в том, что практически все, казалось бы, «неопровержимые» научные доказательства допускают различные понимания и трактовки. Например, так называемая «тонкая настройка» Вселенной. Этим термином обозначают удивительную «заточенность» Вселенной под существование разумной жизни. Целый ряд фундаментальных физических констант (постоянная Планка, массы электрона и протона, заряд электрона, скорость света, гравитационная постоянная и другие) имеют ровно такое значение, какое даёт возможность существовать Вселенной в том виде, в котором мы её знаем. Целый ряд физических законов и даже целый ряд начальных параметров расширения нашей Вселенной ровно таковы, что делают возможной разумную жизнь. Если бы хоть одна из этих постоянных или хоть один закон изменились хоть на малую долю, то наша Вселенная и разумная жизнь в ней стали бы невозможными. Казалось бы, это неопровержимое доказательство того, что Кто-то спланировал, задумал и создал всё именно так, чтобы человек мог существовать. Но есть и другой способ взглянуть на такое удивительное совпадение: так называемый «антропный принцип», согласно которому какой бы низкой ни была бы вероятность такого уникального совпадения констант и физических законов, только такую Вселенную и может наблюдать разумный наблюдатель, потому что в любой другой Вселенной разумных наблюдателей быть не может. Другими словами, если мы наблюдаем Вселенную, то только такой она и может быть.

Получается, у человека всегда остаётся свобода интерпретации фактов. Богу нужен свободный человек, любящий Бога свободно, а не под принуждением неоспоримых фактов. Не нужно искать в природе доказательств религиозных истин, ведь их всегда можно будет понять и интерпретировать разными способами. Бог настолько высоко ценит свободу человека, что не оставил нигде во Вселенной убедительного и неоспоримого доказательства Своего существования.

Изучать видимый мир стоит не ради коллекционирования неопровержимых доказательств, а ради чистой радости познания. Стремление к познанию глубоко укоренено в человеке. Первым делом, которое сделал человек в раю, согласно книге Бытия, было наречение имён всем зверям и птицам. Человек встретился с новыми для него существами и дал им имена. Чёрные дыры, квазары, пульсары, магнетары, тёмная материя и тёмная энергия, кварки, мюоны, глюоны и тысячи и тысячи совсем новых для нашего языка названий свидетельствуют, что человек с огромным интересом продолжает познавать мир, продолжает встречаться с новыми для него сущностями и явлениями, продолжает давать им имена. Писание даже говорит нам, что Бог с интересом следит за тем, как мы познаём мир: Бог привёл животных к человеку, чтобы видеть, как он назовёт их (Быт. 2, 19). Сложно сказать, почему Ему это интересно, но можно рискнуть предположить, что нашему Небесному Отцу так же интересно наблюдать за нами, как и земным родителям интересно и отрадно видеть, как их дети познают мир. Младенец радуется, когда ему удаётся добыть звук из погремушки, потому что он узнал устройство этого предмета, а родители радуются, что ребёнок растёт и развивается. Игрушки взрослых теперь летают в космос, но наша радость от рассматривания детальных снимков туманностей и галактик или от узнавания, что же такое квазары, имеет ту же природу, что и радость ребёнка от раскрытия тайны погремушки.

Чистая радость познания доступна каждому человеку, а для верующего тут открывается ещё одна замечательная возможность. Если смотреть на мир как на творение Божие, то Вселенная становится словно открытая книга, рассказывающая о своём Творце. Масштабы Вселенной, невообразимая мощь процессов, проходящих в ней, говорят нам о величии Творца. И хотя человек невообразимо мал на фоне Вселенной, тот факт, что именно на Землю пришёл Бог и вочеловечился, свидетельствует о том, насколько ценен человек перед Богом, несмотря на свою малость и слабость. О величии человека говорит и то, что, несмотря на своё ничтожество на фоне величественного мироздания, несмотря на своё падение, человек может познавать Вселенную. «Тонкая настройка» Вселенной расскажет о невероятной заботе Бога о человеке. Ещё много чего может рассказать эта книга любознательному верующему сердцу.

Но не следует забывать и о том, с какой целью Бог привёл к человеку животных и птиц. Когда человек дал им всем имена, оказалось, что среди них не нашлось ни одного существа, подобного ему. Бог хотел, чтобы человек осознал нужду в подобном ему, равном ему самому существе. И тогда Он сотворил ещё одного человека — женщину. Значит, среди всего видимого творения нет ни одного создания, равного и столь же нужного человеку, как другой человек. Главное во Вселенной — не гравитация и излучение, а человеческие отношения. Если бы мы могли посмотреть на мир глазами Бога, то увидели бы не звёзды и галактики, а любовь и ненависть, жертвенность и самолюбие, святость и грех, потому что это всё значительно важнее всех звёзд во Вселенной. Есть две главных заповеди: любить Бога и любить ближнего. Это и есть центр Вселенной, вокруг которого всё строится.

Иеромонах Савва (Гамалий)
Отрок.ua — Православный журнал для молодёжи

Использованы изображения из «Небесного Атласа Андреаса Целлариуса» («The Harmonia Macrocosmica of Andreas Cellarius»). 1660 год.

Вознесение Господне относится к числу «двунадесятых», то есть самых великих праздников Православной Церкви.

Христианские праздники похожи на кольца золотой цепи, неразрывно связанные друг с другом. Через сорок дней после Пасхи наступает праздник Вознесения. Через десять дней после Вознесения – праздник Троицы.

Прежде чем говорить о Вознесении, следует остановиться на вопросе о значении и смысле библейской и храмовой символики, о связи Священной Истории с храмовой литургикой. Участвовать в религиозном празднике – это не только вспоминать события Священной Истории, но мистически включаться в них, духовно переживать их.

Через храмовую службу, ее образы и ритуалы, ее символические обряды человек становится реальным участником происходивших в истории мира и повторяющихся в ритмах церковного календаря событий. Вознесение Господне – это сияющее ослепительным светом завершение земной жизни Христа Спасителя. Вознесение – это венец христианских праздников. Это зримая форма возвращения Сына Божия к Своему предвечному бытию. Это раскрытие перед человеком бесконечных далей духовного совершенства.

В своей земной жизни Христос подчинил себя времени и истории, и вместе с тем он стоит над временем и историей, поскольку Он – их Творец и Владыка. Для христианина жизнь Христа из Назарета – не прошлое как прошедшее, а актуальное настоящее и бесконечное будущее. Христианский праздник – это соприкосновение вечного и временного, земного и небесного, это откровение духовного эона на земле в сакральном пространстве храма.

Вознесение Христа имеет онтологическое, нравственное, духовное и эсхатологическое значение. В Евангелии от Марка дана величественная картина Вознесения Иисуса Христа. Но мало иметь и читать Евангелие. Надо еще знать его особый язык, символику и другие средства изображения. Это вовсе не значит, что Евангельская символика превращает события в отвлеченную аллегорию. Нет, Евангелие – истина, но она многогранна и многопланова. В земном – присутствует небесное, в историческом – вечное. Символ не подменяет, а углубляет смысл и открывает сакральный план событий.

Евангелие – это откровение Божественного ума через человеческое слово. Откровение о духовном мире, о вечной жизни, о союзе человеческой души с Божеством, о высшей реалии бытия, находящейся за пределами феноменологии, о том, что не может быть предметом сенсорного восприятия или логического анализа. Оно воспринимается душой только через мистическую включенность, через интуитивное проникновение в мир духовных сущностей, в мир Божественных энергий, в мир сверхлогических категорий. Поэтому Священное Писание употребляет символ, который должен возводить ум от знакомого и привычного к неизвестному и таинственному, от видимого к невидимому.

Библейский символ является духовным звеном между интеллектуальной возможностью человека и бездной Божественного гносиса. Когда мы берем в руки Библию, то становимся перед великой тайной. Соприкоснуться с этой тайной можно только через благоговение к ней.

Сорок дней прошло от Пасхи до Вознесения. Сорок дней Господь пребывал со Своими учениками, уча их Тайнам Небесного Царства. До Воскресения Христа эти тайны были бы для них непонятны и недоступны.

Число сорок символизирует время духовного испытания и земную жизнь. Сорок лет вел Моисей народ по пустыне в Обетованную Землю. Сорок дней постился Иисус Христос перед Евангельской проповедью. Сорок дней после Своего Воскресения Он пребывал на земле, являясь своим ученикам и апостолам, приготовляя их к принятию Божественной благодати и будущей проповеди Евангелия.

Апостольскую проповедь можно представить в виде трех концентрических кругов, трех этапов со все более нарастающим напряжением:

1. Проповедь апостолов, обращенная к своим соплеменникам, во время земной жизни Христа Спасителя.

2. После Воскресения Христа до Его Вознесения – миссионерство во всей Палестине, что требовало больше духовной подготовки и самоотверженности.

3. Всемирная проповедь апостолов после нисхождения Духа Святого, проповедь, которую почти все они окончили мученической смертью.

На сороковой день по Воскресении Господь, окруженный учениками, вышел из Иерусалима и направился к Елеонской горе. В прощальной беседе он говорил о чудодейственной силе, которую дает человеку вера. Некоторые недоумевают, почему теперь явственно не происходят те дивные знамения веры, о которых говорил Христос.

Существуют разные степени веры:

1. Вера, допускающая возможность и вероятность. Это вера рационалистов с подавленным и заглушенным религиозным чувством. Она похожа на мерцающий блеск звезд, которые не делают ночь светлой.

2. Другая степень веры – это убеждение человека, но не согретое любовью сердца. Она похожа на холодный и мертвый свет луны.

3. Наконец, та вера, которая включает в себя и соединяет воедино ум, чувство и волю человека, которая становится главной потребностью души, целью и содержанием его жизни, непрестанным горением его сердца. Такая вера подобна свету солнца, лучи которого несут тепло и жизнь. Такая вера – подвиг души, такая вера чудодейственна и победоносна.

Евангелие повествует о Вознесении Христа на небо. Небо в Священном Писании употребляется в трех значениях:

1. Атмосфера вокруг земли – то, что воспринимается нами как огромный голубой океан, в котором плывет, как корабль, наша земля.

2. Космическое пространство. Это вид необъятного звездного неба, который вызывал вдохновение и трепет не только у поэтов, но и у философов и великих ученых. «Две вещи приводят меня в изумление – звездное небо надо мною и нравственный закон во мне», – писал Кант. Когда Гагарина, возвратившегося из космического полета, спросили, видел ли он в небе Бога, тот ответил «нет». Такой ответ привел в восторг антирелигиозных примитивистов. Гагарин не понял, а скорее не хотел понять, что космический полет был продвижением в физическом пространстве, в «царстве вещества», а к духовному миру отношения не имел.

3. Внематериальная духовная сфера, которая не мыслится в физических категориях, измерениях. Она представляет собой уже другой план бытия. Однако эта сфера – не антимир, не антиматерия, которые гипотетически допускаются наукой, а эон вечности. В системе сакральных библейских знаков и образов видимое небо может только служить символом духовных небес. Таким оно явилось в событии Вознесения – событии, исторически реальном и мистическом.

Вознесение Христа Спасителя имеет онтологическое значение. Сын Божий воспринял человеческую природу, которая в Вознесении вошла в Божественную славу. Вознесение имеет эсхатологический смысл. Оно явилось завершением земной жизни Христа, а Второе пришествие будет завершением цикла земного бытия человечества. Вознесение имеет для нас нравственное значение. Мы должны помнить, что принадлежим не только земле, но и небу, не только времени, но и вечности, не только материи, но и духу. И, живя на земле, стараться мыслями и сердцем подниматься над всем низменным, грубочувственным и греховным. Повествуя о Вознесении Христа, евангелист Марк ввел образ-символ: Иисус Христос сел по правую сторону Бога-Отца. Бог вневременен и внепространственен. Что значит это иносказание, эта антропоморфическая метафора? Когда император избирал себе соправителя, или его сын-наследник достигал совершеннолетия, то совершался особый ритуал: интронизация. Во дворцовом зале ставили рядом два трона. На одном сидел император. К другому подводили соправителя, и он садился по правую руку от императора. Это означало их одинаковое достоинство и единую власть.

Этот образ-символ еще более подчеркивает аксиологическое значение Вознесения. В лице Богочеловека Христа Спасителя все человечество получило возможность бесконечного духовного восхождения.

Иисус Христос вознесся с простертыми в благословении руками. Апостолы и ученики, стоящие у Елеонской горы, представляли собой первую христианскую церковь. Этот образ, полный любви и надежды,– знак и обетование того, что благословение Божие всегда пребывает в церкви и будет хранить Ее во веки.

(http://www.pravoslavie.ru/)

Скачать:
Канон Вознесению Господню (RTF)
Акафист Вознесению Господню (RTF)

Воцерковление — понятие достаточно новое, хотя и имеющее уже свою историю. Если прежде это слово обозначало обряд, следующий за Таинством Крещения, то теперь, говоря «воцерковление», мы имеем в виду процесс — процесс постепенного «врастания» человека в церковную жизнь, претворение его в маленькую, но живую клеточку этого великого организма — Тела Христова, Церкви. Существуют определённые критерии воцерковленности: как часто человек ходит в храм, насколько регулярно он исповедуется и причащается, молится ли он, читает ли духовные книги, а главное — живёт ли по-христиански в своём быту: дома и на работе, каждый день. Но вместе с тем каждый, воцерковляясь, проходит свой собственный, во многом неповторимый путь, совершает свои собственные ошибки, делает свои собственные открытия. И вместе с тем — нуждается в помощи и совете, который даст возможность идти чуть быстрее, избежать — хотя бы отчасти — ошибок, убедиться в правильности открытий.

К кому нам идти?

Когда можно говорить о том, что человек стал церковным? Мне кажется, только начиная с того момента, когда он ощущает себя уже принадлежащим Церкви. Принадлежащим ей в самом глубоком смысле этого слова, когда он чувствует, что стал её частью и уже больше не мыслит своей жизни вне её. Ему может быть непросто в Церкви, ему может не все нравиться в её человеческом, скажем так, элементе, но жить без неё он больше не может. Вы, наверное, помните такой момент в Евангелии от Иоанна, когда Господь говорил с иудеями о Хлебе, сходящем с Небес, то есть о Себе Самом, говорил впервые о будущем Таинстве Евхаристии. И иудеям это учение показалось настолько невероятным, невместимым для их ограниченного человеческого ума, что они стали отходить от Христа. Отошли даже некоторые из учеников, говоря: «Какие странные слова! Кто может это слушать?» (Ин. 6, 60). И тогда Господь спросил Своих ближайших учеников из числа двенадцати, Своих апостолов, не хотят ли и они оставить Его. От лица всех Ему ответил Петр. Он сказал: «Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни» (Ин. 6, 68).

И вот когда у человека появляется в душе такое отношение к Церкви, то можно сказать, что он ей действительно принадлежит, стал её достоянием.

Однако в то же время и Церковь становится для него «своей», он начинает её воспринимать не просто как место, куда приходит помолиться, а как то, что принадлежит ему. Не одному, конечно, но вместе со всеми теми людьми, которые и составляют её здесь, на земле. То есть, появляется ощущение общности, ощущение того, что существует единое целое, неотъемлемой, природной частью которого ты являешься.

Но, конечно, при этом можно говорить о разной степени воцерковленности, о различной глубине церковного сознания человека.

Вхождение в церковную жизнь

Как же происходит самый процесс вхождения в церковную жизнь? Первый этап соприкосновения с церковной жизнью известен всем. Это время, когда человек только заходит в храм, чтобы поставить свечу, помолиться перед той или иной иконой, зачастую даже не зная толком, кто на ней изображён. Просто человек нуждается в помощи и за этой помощью приходит в храм, поскольку больше ему идти уже некуда. Это ещё во многом корыстный или, если сказать мягче, прагматический подход к области духовного. Хотя и здесь проявляются различия в человеческом устроении: кто-то относится к походу в храм как к некой формальной процедуре, которую он торопится как можно скорее завершить. А кто-то постепенно начинает понимать, что такое молитва. И как следствие, приходит в храм уже не только потому, что случилась какая-то беда или, скажем, надвигается экзаменационная сессия, но и просто потому, что ему хорошо здесь побыть наедине с Богом и наедине с самим собой.

Следующий этап — когда человек начинает понимать, что здесь, в Церкви, течёт какая-то своя, не бросающаяся, может быть, сразу в глаза жизнь. Понемногу у него начинает появляться к ней интерес: а что это за жизнь, в чем она заключается, какой в ней смысл? И это уже, безусловно, шаг вперёд на пути к Богу. Потому что многие, и осознавая наличие этой жизни, совершенно не испытывают желания быть к ней причастными. Они так и говорят о жизни Церкви: «это их жизнь».

Однако человек глубокий, не поверхностный, со временем обязательно начинает испытывать желание если и не приблизиться к жизни Церкви, то, по крайней мере, её понять. Он начинает приходить в храм чаще, регулярнее, бывает здесь уже не только в промежутке между богослужениями, но и на самих богослужениях. Но, несмотря на это, остаётся риск не разобраться до конца в происходящем в храме. И можно видеть, что очень многие люди так вот никак и не разберутся. А причина этого очень проста: узнать и понять церковную жизнь можно только изнутри, являясь её частью.

Возможность быть с Богом

Безусловно, центром, стержнем церковной жизни является богослужение. И потому естественно, что именно через участие в нем, через молитву за богослужением человек входит в эту жизнь.

Вначале знакомство с богослужебной жизнью носит характер знакомства естественного, спонтанного — так знакомится с водой человек, который в неё вошёл: он узнает, что она мокрая, что она холодная или тёплая и т. п. Что требуется на этом этапе по преимуществу? Наверное, умение быть неравнодушным, заинтересованным. И как следствие — вслушиваться, вдумываться в то, что на службе читается и поётся.

У святых отцов человек, в отличие от прочих живых существ, именуется существом «словесным», то есть разумным. Слово является носителем смысла. И если мы хотим понять, что происходит в Церкви, то необходимо быть внимательными к слову. Не только к слову проповедника, стоящего на амвоне, но — и даже в первую очередь — и к словам тех песнопений и молитвословий, из которых состоит богослужение. Посредством их человек может понять для себя, по большому счету, все, через богослужебные тексты раскрывается и нравственное учение Церкви, и её богословие, и, если угодно, её мистика — как таинственное общение человеческой души с Богом.

Внимание к слову — это и есть настоящая молитва, которая без внимания невозможна.

Наверное, практически каждый человек, бывавший, а тем более регулярно бывающий в храме, переживал во время богослужения те особые состояния, которые могли дать ему реальное понимание того, что здесь он соприкасается с иной, не земной, а небесной жизнью, с миром не материальным, а духовным.

Но есть некоторое различие в том, как человек к этому состоянию восходил. Бывает и так, и даже часто бывает, что человек приобретает первый опыт соприкосновения с Божественной жизнью в то время, когда в храме он подобен ребёнку, ещё не научившемуся ни говорить, ни понимать речи других людей. Это действует Сам Господь, Его благодать утешает, радует сердце нового младенца во Христе и в жизни церковной — младенца, у которого, может, и у самого уже есть дети. Это всегда происходит неожиданно и почти не зависит от усилий самого человека.

Бывает и по-другому. Человек вслушивается в текст молитвословий, и неожиданно ему открывается смысл — пропетой стихиры или фразы из неё, или всего лишь одного слова. Причём, этот смысл открывается не просто его рассудку, но и его сердцу. И в этот момент он чувствует себя так, как чувствовала кровоточивая, когда прикоснулась к краю ризы Христовой. Только это прикосновение не рук, а сердца, которое оживает, точнее, живёт в эти мгновения подлинной жизнью, той, для которой мы созданы.

Поэтому можно сказать, что понимание смысла богослужения — очень важная составляющая правильного вхождения человека в церковную жизнь. Что главное в Церкви? — То, что она даёт человеку возможность быть с Богом, это лествица Иакова (Быт. 28, 10—22), по которой совершается восхождение от земли на Небо. И церковные богослужения становятся для нас как бы ступеньками этой удивительной лестницы, постепенно возводящими нас выше и выше. Или, иначе, позволяющими нам спуститься как можно глубже в собственное сердце, в свою тайную клеть, потому что именно там, по слову преподобного Исаака Сирина, и находится дивная клеть небесная. Там происходит и наша встреча с Богом.

Незнакомый знакомый язык

Что нужно для того, чтобы научиться понимать богослужение?

Прежде всего, как мы сказали, внимание, интерес, отношение к нему как к самому главному, что происходит в храме. Кстати, когда человек вслушивается в пение и чтение по-настоящему, он начинает понимать, какой же неправдой является утверждение о том, что церковнославянский язык непонятен большинству приходящих в Церковь. Наоборот, ведь основная масса слов в нем знакома каждому из нас. А многие незнакомые слова становятся понятными благодаря тому, что мы логически мыслим, и сама логика подсказывает нам их значение.

Хотя, конечно, есть слова, понять которые так сходу не получается. Но это должно только придавать процессу узнавания дополнительную остроту и интерес. И нужно просто взять в руки церковнославянский словарь, чтобы сделать поразительные открытия, узнав, например, что слово «оправдания», — помните, мы просим Господа научить нас «оправданиям Своим», — означает на самом деле «повеления». А слово «глумляхся» означает «размышлял». А «наглая смерть», от которой мы просим нас избавить, — это скорая, нечаянная, неожиданная смерть.

Сегодня немало уже вышло таких словарей, есть «Полный церковнославянский словарь» протоиерея Григория Дьяченко, есть замечательная «Учебная псалтирь» с переводом с церковнославянского на русский и целый ряд других изданий. Причём, найти их можно не только в магазинах и библиотеках, но даже и в Интернете.

В молитве однообразия не бывает

Но перед значением иных слов или молитв мы все равно будем стоять, словно перед стеной, пока нам не поможет понять их наша собственная жизнь — жизнь реальная, внешняя. И вместе с тем жизнь внутренняя, в том числе и молитвенная. Вообще молитва домашняя, частная — одно из лучших средств к пониманию храмового богослужения. И не только потому, что в ней человек больше располагает собой и своим временем и может разобраться в том, что ему ещё не ясно. В молитве домашней у нас есть время и свобода и для другого: для того, чтобы остановиться на том, что коснулось нашего сердца, вызвало его сочувствие, есть возможность молиться более сосредоточенно, осознанно, даже — творчески. И этот опыт молитвы, постепенно приобретаемый нами, помогает потом в храме. И человеку, который не просто присутствует на службе, а молится на ней, она уже не кажется однообразной, потому что на одни и те же слова сердце его будет откликаться каждый раз по-иному.

Важно понять систему

Есть ещё один важный момент в понимании богослужения. Человеку свойственно во всем искать какую-то определённую логику, систему. Когда она найдена, все становится значительно проще. И в богослужении, которое от начала и до конца подчинено очень строгой и очень стройной логике, тоже нужно найти эту самую систему. Здесь тоже можно выделить два способа её выявления для себя и последующего познания. Первый — естественный, более простой, не требующий дополнительных усилий. Если человек ходит в храм регулярно, он начинает видеть, что определённые моменты в богослужении регулярно повторяются, причём, не только каждое воскресенье или праздник, но и каждый день. А другие, наоборот, варьируются, то появляются, то исчезают. И потом человек начинает понимать, что все это, конечно же, не случайно происходит, что все это имеет какое-то объяснение.

Это самое время для того, чтобы взять в руки литературу, объясняющую богослужебный устав, и попытаться разобраться в ней. Есть такая книга — Типикон, это тот Устав, по которому живёт сегодня Церковь, точнее, тот идеальный Устав, на который при всех отступлениях от него мы сегодня все же ориентируемся. С ним трудно разобраться сразу. Но есть, скажем, Толковый Типикон Скабаллановича. И это не просто нужная книга, это книга ещё и очень интересная, рассказывающая историю происхождения тех или иных элементов богослужения, их объясняющая.

И есть ещё пособия по изучению Устава. Тоже есть сложные, предназначенные для его детального разбора, необходимые уставщику на клиросе, который составляет богослужебное последование на текущий день. Это, например, известное пособие Розанова. А есть более простые, доступные книги: Субботина, Никольского. С них лучше всего и начинать.

Додуматься трудно, прочитать можно

Но богослужение — это не только определённая последовательность песнопений, молитвословий, действий священника и диакона. Это ещё и очень глубокая символика, изначально присущая ему. Что, например, означает каждение, кроме того, что в момент его совершения храм наполняется благоуханием ладана? Это образ Духа Святого, действующего в Церкви, и в то же время — образ молитвы, восходящей, как сказано в Апокалипсисе, к небу, словно фимиам.

Или что значит такая маловажная деталь на подризнике священника, как бахрома внизу, почему без неё его нельзя шить? Это — ангельское оперение. И орарь диакона — в какие-то моменты он становится крылом, которым он, подобно шестокрылатым серафимам, закрывает глаза, не могущие взирать на Божественную славу.

До всего этого сам навряд ли додумаешься. Но об этом тоже можно прочитать в книгах по литургике, науке о богослужении. Из наиболее простых и, если можно так сказать, базовых нужно назвать, наверное, две. Это «Новая скрижаль» епископа Нижегородского и Арзамасского Вениамина и творения святителя Симеона Солунского. Понимание символической стороны богослужения сделает наше восприятие его более полным и глубоким.

Церковные песнотворцы

Интересно узнать и о людях, которыми богослужебные тексты были написаны — ведь интересно нам бывает знать, кому принадлежит понравившаяся нам картина или задевшая за живое музыка. Тем более интересно это в данном случае, потому что великих гимнографов меньше, чем великих писателей, музыкантов и живописцев.

В каждом богослужении обязательно присутствуют псалмы — и полностью, и в отдельных стихах своих. И, конечно, трудно понять их, не зная ничего об их авторе, царе и пророке Давиде, о его битве против Голиафа, о его преследовании Саулом, о непонимании жены, о его падении, когда, подчинившись слепой страсти, он не только совершает прелюбодеяние, но и посылает мужа своей возлюбленной на верную смерть.

Есть Великий покаянный канон, самое, пожалуй, удивительное, самое, действительно, великое творение церковной гимнографии. И нельзя не знать ничего о его творце, святителе Андрее, епископе Критском.

А как по-настоящему, до конца понять замечательную стихиру, которая поётся в среду Страстной седмицы: «Господи, яже во многия грехи впадшая жена…», если ничего не знать об её авторе? В ней говорится о женщине-блуднице, помазавшей ноги Спасителя миром. Но написала её монахиня, инокиня Кассия, несостоявшаяся византийская императрица, отвергнутая за свою мудрость невеста императора Феофила. И что, какой жизненный и духовный опыт положен был ею в основу этого глубочайшего песнопения — об этом стоит задуматься.

И многое другое есть, что тоже нужно и важно было бы узнать. И тут тоже на помощь приходят книги. Например, «Гимнография и эортология» архимандрита Киприана Керна. Название кажется сложным, но книга небольшая и читается легко. Или ещё один, ещё более близкий к нам по времени труд, оставленный недавно почившей схимонахиней Игнатией: «Церковные песнотворцы».

Откровение Царствия Божия

Но богослужение Православной Церкви не только имеет свою историю, не только обладает глубоким символизмом, оно ещё и глубоко мистично. Храм — место, где Небо соприкасается с землёй, это откровение Царствия Божия на земле. В нем незримо присутствуют небесные силы, в него спускаются к нам из горнего мира святые, которых мы видим изображёнными на иконах, память которых мы совершаем, те, кого мы призываем здесь в молитве. Это поле совершенно особого действия Божественной благодати. Что происходит во время Великого входа на литургии, что происходит, когда хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Христовы, когда они преподаются верующим? — Некоторые святые видели это, видел это составитель литургии святитель Иоанн Златоуст, как свидетельствует об этом в одном из своих писем его пламенный почитатель преподобный Нил Синайский. Видел это и бывший некогда великим грешником и ставший великим праведником святой Нифонт, епископ Кипрский. Видели и другие святые, и свидетельство об этом дошло до нас в их творениях, в житиях, которые повествуют о них.

Хорошо прочитать об этом. Но очень много значит в это верить. Помнить, что, войдя в храм, мы действительно оказываемся на Небе, действительно вступаем в то, что принадлежит Небесному Царствию. Хотя бы это и был самый скромный храм, даже убогий. Хотя бы и был он наполнен грешными людьми, и самыми грешными из них были бы мы сами, все равно это так. Дай Бог это чувствовать и нам. Чувствовать и переживать то, что переживал архимандрит Павел (Груздев), когда после освящения Даров опускался на колени и тихо говорил: «Господи, Ты снова с нами».

Ковчег спасения

И есть ещё один аспект богослужения, о котором я также хотел бы сегодня сказать, который очень важен для понимания церковной жизни. Это то единство, возможность которого и заключается, и даже без нашей порой воли реализуется в богослужении. В творениях святых отцов Церковь нередко сравнивается с кораблём или же с ковчегом спасения. Это очень глубокий, очень хорошо помогающий проникнуть в сущность того, что есть Церковь, образ. По крайней мере, в то, что касается людей, которые в Церковь входят.

Если иметь живое воображение, то, наверное, нетрудно представить, что чувствовало семейство Ноя в ковчеге. Весь мир затоплен водой, все, кроме них, погибли, волны вздымаются до небес, грозя захлестнуть и это последнее прибежище последних людей на земле. Нигде не видно ни островка суши. И остаётся только ковчег, шум волн, ударяющих в него, завывания ветра и люди, тесно прижавшиеся друг к другу, отогревающие один другого своим теплом. Им не за что бороться, не из-за чего соперничать. У них одно желание и одна цель: спастись, дожить до того мгновения, когда потоп прекратится, когда снова можно будет ступить на землю.

Это, если хотите, идеальная картина того, что должно быть в Церкви, в духовном, конечно, смысле. И если это далеко не всегда так, то тем не менее так может быть, и только это правильно, к этому мы должны стремиться.

И то же можно сказать об образе корабля. В древности — вы, наверное, знаете — корабль несли по морю не только паруса. Множество гребцов, их слаженные, чёткие движения заставляли его бежать по волнам. И отцы потому нередко говорят, что молитва уединённая — плавание, в которое человек пускается на небольшой лодочке по бескрайнему морю. А молитва церковная — плавание, совершающееся в корабле. Здесь, если кто-то изнеможет, потеряет силы, то может отдохнуть, придти в себя, потому что его выручат те, кто вместе с ним находится на скамье гребца. В храме молитва каждого распространяется на всех и, наоборот, молитва общая покрывает каждого человека.

И это не только в пределах какого-то конкретного прихода, это — в масштабе всей Церкви, потому что за каждым богослужением мы молимся обо всех своих братиях и сёстрах во Христе, какие только есть во всем мире. И все они также молятся за нас.

Это надо глубоко понять, точнее — почувствовать, пережить. Помнить об этом не только в тот момент, когда мы оказываемся в храме, а стараться удерживать это в памяти и в чувстве сердца на протяжении всей своей жизни. Это и будет значить, что мы действительно пребываем в Церкви, ощущаем себя частью этого великого целого, частью органической и неотторжимой.

Игумен Нектарий (Морозов)
(http://www.mgarsky-monastery.org/)

Использованы фотографии Геннадия Михеева

Известный психолог – о вере, одиночестве и поисках Бога

Регулярная исповедь, чтение святых отцов, которые знали человеческую душу поглубже иного психоаналитика, постоянное наблюдение за собой, своими мыслями, чувствами и поступками, учат человека разбираться в самом себе, видеть корень многих своих неприятностей и проблем. Нужен ли верующему человеку психолог? Как наполнить свою жизнь счастьем и смыслом? Об этом наш разговор с кандидатом психологических наук, специалистом в области психологии религии Сергеем Саратовским.

Личность неприкосновенна

– Сергей Владимирович, признаться, до прихода в Церковь я увлекалась психологией. Но когда осознала себя верующим человеком, одновременно получила и самые исчерпывающие объяснения всем своим исканиям и терзаниям. И больше потребности в консультациях психолога не испытываю. Но вы говорили, что среди ваших клиентов есть верующие люди. С какими проблемами они к Вам приходят?

— С самыми разными. Часто это вопросы межконфессионального характера. Допустим, кто-то вступает в брак с человеком другого вероисповедания, что может повлечь сложности в выстраивании отношений в семье: важно ведь не ущемлять религиозные взгляды партнера. Бывает, у верующих из-за их убеждений начинаются проблемы на работе. Часто приходят на консультацию люди, находящиеся в поиске путей личностного развития, и, если я вижу – человек идет к вере, стараюсь объяснить, что психолог для него – промежуточный этап, и ему все же нужно встретиться со священником. Мы должны четко понимать, что психолог не подменяет собой духовное лицо.

— Для психолога имеет значение тот факт, что ему предстоит работать с человеком с религиозным сознанием?

– Безусловно. Как правило, люди заранее предупреждают психолога о своих религиозных убеждениях. Если же это обстоятельство не было оговорено, то в процессе общения специалист понимает, что имеет дело с человеком верующим. В рамках своей работы я стараюсь не выходить за границы традиционных религиозных убеждений людей. Например, не использую методов психотерапии, которые предусматривают вторжение в психику человека. Стараюсь следовать правилу «не навреди».

– А священник может заменить психолога?

– Если он обладает достаточными знаниями в области психологии, то, безусловно, может. Священник с точки зрения его возможностей принести пользу человеку находится даже в более выигрышном положении: помимо духовного окормления, он имеет возможность психологически поддержать своих подопечных.

Что позволит не сломаться?

– Как человеку, который запутался в жизни, понять, с каким вопросами идти к психологу, а с какими к священнику?

– Если он ставит целью решение каких-то личных проблем, хочет наладить взаимоотношения с окружающими, осознать свое место в мире, ему прямая дорога к психологу. Если же человек задумывается о спасении души, то ему, несомненно, нужно в церковь. Но очень часто человек не может осознать, в какой плоскости находятся его проблемы, в духовной или психологической. Поэтому, если кто-то ощущает внутреннее неблагополучие, нужно сделать хотя бы первый шаг, а там уже либо психолог, либо священник подскажет, в каком направлении двигаться дальше. В идеале хорошо бы поговорить и с психологом и со священником, чтобы разобраться, что же на самом деле тревожит.

– Свобода выбора человека так же священна для психолога, как и для священника?

– Безусловно! К сожалению, не все психологи способны эту грань почувствовать в силу своей неопытности. Именно поэтому специалист всегда должен помнить о том, что ценой его ошибки может стать здоровье человека, а порою и его жизнь.

– Каждый человек хочет быть счастливым. Вы, наверное, согласитесь, что по большому счету и к психологу человека влечет все то же стремление к счастью. Как вы считаете, человек, не верящий в Бога, отрицающий Его бытие, может счастья достичь?

– Мне очень нравится выражение одного священника о том, что кризис – это исключение Бога из виду. Если человек не принимает Бога, то ему не к Кому обратиться в трудный период жизни. А это зачастую ведет к внутреннему опустошению и одиночеству. И что тогда позволит ему не сломаться? Я, признаться, не знаю…

Атеисты часто говорят: как мудро все устроила природа! Они дивятся этой мудрости, не догадываясь о ее Источнике. Но мудрость — это свойство личности. Наделяя природу личностным свойством, мы, желая того или нет, приходим к пониманию чего-то разумного над нами, осознанию присутствия Творца. Верующий человек в трудную минуту может сказать: «Господи, помоги!» И уже одно только обращение к Богу дает ему силы пережить испытание. Неверующий человек такой возможности лишен. Он не ощущает полноты бытия, и поэтому чувствовать себя счастливым в полной мере не может.

Где кончается свобода

– Верующие люди порой вызывают у окружающих раздражение. Их обвиняют в фанатизме, неадекватности. Как относиться к таким нападкам?

– Любой из нас должен помнить, что наша свобода заканчивается там, где начинается нос соседа. Если наша вера приносит какие-то неудобства окружающим, значит, мы делаем что-то не так. Но, если верующий человек ведет себя деликатно, не навязывая никому своих убеждений и не принуждая следовать за ним, но при этом сам ощущает себя свободным, то мы обязаны это ценить и уважать. Верующие, действительно, со стороны могут кому-то показаться зажатыми в тиски догм, но, если ограничения принимаются добровольно, с радостью, потому что это делается ради Бога, то такое свидетельство веры станет для окружающих поводом задуматься, что же именно делает человека свободным внутри при внешних ограничениях? И тогда он, возможно, захочет сам больше узнать о Боге.

Ведь православная Церковь вовсе не заставляет человека проявлять веру внешне. Можно носить привычную одежду, но при этом коренные изменения обязательно коснутся души. В нашей семье два человека причислены к лику святых. Они были расстреляны в послереволюционное время. Прочтя их биографии в книге Глеба Запальского «Не стоит село без праведника», я могу сказать, что жили они самой обычной жизнью, ничем не выделяясь среди соседей. А подвиг их совершился, когда они неожиданно для других приняли мученическую смерть за Христа.

– А каким был Ваш приход к вере?

– Это случилось благодаря моей бабушке. Она воспитывала меня в вере примерно с трех лет. Из-за этого у родителей иногда возникали проблемы. Как-то мама даже попросила ее более аккуратно вести религиозное воспитание внука. Но бабушка продолжала рассказывать мне о Христе, о Церкви, о святых. И вера вошла в мою жизнь абсолютно органично. Мне кажется, что в раннем возрасте легче постичь красоту Божьих законов. Что до законов психологии, то они во многом являются отражением законов духовных.

Зависимость – плод одиночества

– Сегодня стали особенно популярны различные тренинги так называемого «личностного роста». Их основной посыл – человек всего может добиться сам, стоит только захотеть. Пройдите тренинг — и у вас все будет: счастье, деньги, любовь. Стоит ли доверять таким обещаниям?

– Необходимо понимать разницу между счастьем и удовольствием. Счастье – самодостаточно. Ты просыпаешься утром – и чувствуешь себя счастливым без каких-то дополнительных условий или усилий. Удовольствие – это то, что нужно постоянно восполнять. Поел – через два часа снова хочешь есть. Принял наркотик – через какое-то время нужна следующая доза. Люди часто путают эти понятия и думают, что идут за счастьем, а на самом деле включаются в погоню за удовольствиями. Поэтому когда мы говорим о тренингах, нужно для начала разобраться – что человек хочет получить в итоге? Если его усилия направлены на саморазвитие, на желание стать полезным обществу, тренинг пойдет на пользу. Если же цель иная: например, с помощью тренинга научиться манипулировать людьми, соблазнять партнера или зарабатывать чрезмерное количество денег, ставя под угрозу чужое или собственное благополучие, то на таком тренинге счастья точно не построишь. Слава Богу, у нас в Саратове есть прогрессивно мыслящие люди, которые проводят психологическое обучение, не нанося вреда личности.

– Как, с Вашей точки зрения, у человека возникает психологическая зависимость? Священники считают, что, к примеру, алкоголизм – это болезнь, возникающая, если в душе пустота, если в ней нет Бога. Вы согласны?

– Зависимость – прямое следствие одиночества, а одиночество — острейшая проблема современности. Люди разучились заботиться друг о друге, даже в семьях родные люди существует автономно. Следование слогану «Бери от жизни все!» приводит к равнодушию, желанию потреблять, ничего никому не давая взамен. Одинокому человеку не на кого положиться, ему даже не хватает решимости выйти из дома и сказать, что ему тяжело и больно!

Человек без внутреннего стержня рано или поздно угодит в западню. Будь то алкоголизм, наркомания или какие-то иные виды зависимости. Чтобы снять неудовлетворенность, тревожность, многие начинают курить, принимать алкоголь, наркотики. От этого они получают временное удовольствие. Очень быстро развивается привычка «решать свои проблемы» таким образом, и другого способа человек уже не ищет. Вот почему в воцерковленных семьях, где стержнем личности является вера в Бога, крайне редки случаи зависимостей. Люди живут с ощущением полноты бытия, даже если внешние обстоятельства далеки от идеальных. Им нет нужды снимать стресс выпивкой, потому что они получают Божественное утешение за свое терпение, смирение, любовь к ближнему.

Для тех, у кого нет такой опоры, именно психолог зачастую становится спасательным кругом, за который человеку удается зацепиться и вырваться из зависимости. Но для этого нужно главное – чтобы человек сам этого желал. Существует известная притча: «Врач говорит пациенту: «Нас здесь трое – ты, твоя болезнь и я. Если ты встанешь на мою сторону, то вместе мы сможем одолеть болезнь. Но если ты выберешь сторону болезни, вы вдвоем одолеете меня». Очень важно, чтобы человек находящийся в зависимости, встал на сторону специалиста, а не своей пагубной привычки.

К чему призывает священник и хороший психолог? К тому, чтобы человек, ощущающий внутреннюю пустоту, бессмысленность своего существования, не останавливался на мимолетных утехах, а продолжал искать. Только поиск себя, взаимодействие с окружающим миром, а для верующего человека с Богом, может освободить его от зависимости.

Победить уныние

– Что бы вы посоветовали человеку, который мучается, но никак не решается пойти на прием к психологу или к священнику на исповедь?

– Для начала я рекомендовал бы принять участие в каком-нибудь общественно полезном деле. Сегодня в Саратове создаются разнообразные общественные организации, проводятся акции, направленные на укрепление здоровья, на помощь страждущим, детям. Когда человек хотя бы на день забывает о своей безысходности и делает что-то доброе для другого, он вдруг осознает: он нужен и способен хоть кому-то принести пользу. И ощущение одиночества отступает. Обычно через какое-то время такой человек приходит и говорит о том, что научился находить радость вопреки своим прежним трудностям. Он начинает собирать игрушки для детских домов, устраивать для их воспитанников праздники, ухаживать за пожилыми людьми… И постепенно все в его жизни налаживается. Чтобы победить уныние, нужно не стоять на месте, а непременно действовать. Эти, на первый взгляд, простые шаги выведут человека из замкнутого круга одиночества, он увидит, как много на самом деле хороших, добрых людей, почувствует себя среди них своим.

– Вам не кажется, что нашему обществу не мешало бы изменить отношение к хорошим людям? Прекратить героизировать отрицательных персонажей?

– Согласен. Про насильников и педофилов целыми днями рассказывают по всем телеканалам, при этом считается, что если человек совершил добрый поступок, он должен вести себя скромно и никому не рассказывать об этом. Такой подход в корне неверен. И пусть не сам человек о себе заявит – пусть это будут другие люди, которые о добром деле расскажут остальным. Поэтому мы, представители региональной общественности, в этом году запустили уникальный проект: почетный знак детского признания «Орден ладошки». Суть его такова: дети выбирают и награждают взрослых. В эту сессию кавалером «Ордена ладошки» стал Дмитрий Худяков – наш замечательный краевед, и певица Эдита Пьеха, которая долгие годы помогает детскому дому. Пропагандируя добрые дела, мы создаем очень мощный воспитательный ресурс. Говорят же: не воспитывайте детей, воспитывайте себя, поскольку дети берут пример именно с вас, уважаемые взрослые!

– Недавно в церковной лавке я обнаружила книги психологического содержания. Вы считаете, им там место?

– А почему бы и нет? Психология и религия это ведь две вещи очень близкие. Я думаю, что за православной психологией будущее. Просто это направление нужно популяризировать. А храм – это место, куда приходят самые разные люди. И если на церковном прилавке человек увидит книгу по психологии, он может не сомневаться, что книга эта Церковью одобрена, а значит, она принесет ему пользу.

Беседовала Оксана Лаврова,

(http://svsaratov.ru/)

Замечательно, что память о Победе в Великой Отечественной войне сохраняется, несмотря на то, что естественным образом время, отделяющее нас от дня Победы, становится все более продолжительным.

Мы как Церковь в этот день совершаем памятование о Великой Победе теми средствами, которые соответствуют призванию Церкви. Мы возносим молитву о ветеранах и заупокойную молитву о тех, кто жизнь свою отдал на поле брани, в плену, в заточениях, в горьких работах, кто погиб от голода и холода, как это было в осажденном Ленинграде и в других местах.

Церковь взирает на минувшую войну не так, как смотрят на нее историки или политики. У Церкви особый взгляд, особый угол духовного зрения. Именно Церковь является хранительницей той великой правды, что все в мире проистекает от соприкосновения добра и зла. И когда добро побеждает, то последствия одни; а если зло побеждает, то последствия другие. Мы знаем, что происходило в народе нашем после кровавых событий начала XX века. Сколько же было неправды, зла и человеческих страданий!

Но Господь смыл эту неправду и это зло кровью нашей, кровью отцов наших, как то было не единожды в истории рода человеческого. И потому мы должны проникнуться особым пониманием искупительного значения Великой Отечественной войны — это и есть религиозное понимание. Конечно, у войны были и свои, человеческие причины — злая, безумная воля определенного круга людей. Но ведь и та злая воля была затем проведена через горнило искупления. Пред Богом не исчезает ни одно слово, ни одно дело; и Бог восстанавливает справедливость не только после нашей смерти и не только на Страшном суде. Бог нередко восстанавливает справедливость и в течение жизни одного поколения.

Как же мы должны дорожить подвигом одного поколения! Как мы должны благоговеть перед этой кровью! Как мы должны благодарить Бога за победу, за то, что пролитие крови не обернулось поражением и новыми скорбями, которых уже никогда бы не выдержало наше Отечество! С какой благодарностью мы сегодня должны возносить к Нему свои взоры и свои молитвы за подлинное избавление страны нашей!

Когда какие-то доморощенные историки говорят нам, что здесь, у нас, зло было не меньшее, чем там, они дальше носа своего не видят и за своим весьма примитивным и греховным анализом не видят Божественной перспективы. У них другой угол зрения, чем тот, о котором мы сегодня говорим.

Великая Отечественная война явила нам Божию правду о нас самих. Она наказала нас за грех, но явила нам великую славу и силу нашего народа. Мы победили самого страшного врага, которого никто не мог победить, и этой победой Бог словно говорит нам: «Вы можете. Не грешите. Не склоняйте свою голову перед грехом. Живите по Моей правде, и вы все сможете».

Мы сегодня проходим через какие-то кризисы, какие-то неурядицы — всё это забывается даже не за жизнь одного поколения, а за один месяц или один год. Но ведь всем этим обычным, каждодневным жизненным проблемам мы отдаем сегодня все свои силы и не видим стратегической Божественной перспективы, которую мы как народ должны видеть.

Значение сегодняшнего дня в том, что мы через воспоминание нашей Великой Победы способны обрести то зрение, которое является самым важным. Наша молитва сегодня о том, чтобы мы никогда не теряли своего внутреннего духовного зрения, а те, кто потерял, — чтобы обрели его. И тогда больше не потребуется никаких всенародных искупительных жертв.

Мы имеем силу побеждать, а вместе с ней и великую ответственность не уклоняться от этой исторической обязанности быть победителями.

Из проповеди по окончании Божественной литургии в Храме Христа Спасителя 9 мая 2010 г.

(Журнал Московской Патриархии/5 2015 г.)

«Христос Воскресе!» с пожелтевших страниц

Ровно 70 лет назад, в день Пасхи, совпавшей в победном 1945 году с днем памяти великомученика Георгия Победоносца, Патриарх Алексий I обратился к архипастырям, пастырям и всем верным чадам Русской Православной Церкви с Пасхальным посланием. Давайте сегодня вспомним эти слова, сохраненные пожелтевшими страницами «Журнала Московской Патриархии».

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

Приветствую вас, братие, с светлою радостью Воскресения Христова.

Радость этого светлого дня да соделается для вас радостию жизни, всегда возрастающею как жизнь юности, и никогда не стареющеюся как жизнь небесная, и да даст она всем нам и силу Воскресения Христова – живоносную и спасительную.

Ныне отверзается для нас рай и приемлет изгнанных из него; отверзается небо и ожидает избранных.

Да отверзется и сердце каждого христианина, дабы принять великую тайну спасения, и да озарится оно светом Божественным, дабы нам чрез веру соделаться сынами света, к ощущению Царствия Божия, которое внутрь нас есть. Да не затворим сами от себя грехом и неверием того, что для нас отверзает безмерное милосердие Отца нашего небесного.

Возлюбленные о Христе братия и сестры!

Пасхальная радость Воскресения Христова соединяется ныне со светлой надеждой на близкую победу правды и света над неправдой и тьмой германского фашизма, который на наших глазах сокрушается соединенной силою наших доблестных войск и войск наших союзников.

Свету и силе Христовой не возмогли противиться и препятствовать темные силы фашизма, и Божие всемогущество явилось над мнимою силой человеческой.

Продолжим и умножим наши молитвы к Владеющему судьбами человеческими, да продолжит Он милость Свою над нами, и да речет, как некогда в Иерусалиме Ангелу «погубляющему люди»: «довольно ныне, отыми руку твою» (2 Царств 24. 16).

Прославим Господа, не давшего искуситися нам паче, еже мощи, но сотворившего и избытие; простершего над нами сень смерти и разрешившего ее светом жизни.

Возблагодарим Его благость, что мы «впали в руце Господни, яко много суть щедроты Его зело; в руце же человечи не впали» (2 Царств 24. 14).

Преклоняясь пред изумительными подвигами русских воинов, полагающих за наше счастье жизнь свою, и радуясь грядущей победе над исконным врагом русского народа — усугубим эту радость благодарным воспоминанием победы Христа над адом и смертью и дарования нам этой победой вечной радости в невечернем дни Царствия Своего.

И потщимся оказаться достойными пред Богом и этой радости, даруемой нам здесь, на земле, во временной жизни, и той вечной радости, какая уготована любящим Бога и верным Ему даже до смерти – Его искупительными страданиями и Его славным Воскресением.

ВОИСТИНУ ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

Публикация «Журнала Московской Патриархии»
№ 5, май 1945 года

Сайт Журнала Московской Патриархии (http://www.jmp.ru/)

В 1945 году 6 мая стало особо значимым, ибо три праздника соединились в одном дне: Светлое Христово Воскресение, память великомученика Георгия и окончание войны с Германией, ведь именно тогда был подписан первый Акт о капитуляции этой фашистской державы.

Через несколько дней маршал Георгий Жуков подпишет второй Акт о капитуляции Германии, однако в этой статье нам хотелось бы рассказать о другом Георгии – человеке уникальной судьбы и воинского дарования, единственном генерале, лично облетевшем перед войной всю западную границу, единственном советском летчике, воевавшем на самолете с изображением великомученика Георгия Победоносца. Воине, на которого устраивали специальную охоту вражеские пилоты – генерал-майоре авиации Георгии Нефедовиче Захарове.

***

Будущий генерал-майор авиации Георгий Нефедович Захаров родился 24 апреля 1908 года в селе Старое Семенкино Средне-Волжского края Байтуганского района. Жизнь его сложилась непросто: юность совпала с гражданской войной.

В течение нескольких месяцев родное село не раз переходило из рук в руки. Ломался уклад крестьянской жизни. В 1920 году из-за свирепствовавшего голода на Поволжье умерли родители Георгия, а старший брат ушел служить в РККА – Рабоче-крестьянскую Красную армию. Впоследствии Георгий Захаров писал: «…самый тяжелый на моей памяти двадцатый год, некогда крепкое село уже давно разорено до основания.… Начался голод, и в лютую зиму в течение нескольких дней от голода умерли отец и мать. Потом умерла бабушка. Взрослых дома не осталось. Несколько дней мы жили тем, что я срезал полоски с лошадиной шкуры, которой была обита дверь, а старшая сестра Василиса из этих обрезков делала нам отвар. Шкуры хватило ненадолго, и вот Василиса устроилась нянькой в одну зажиточную семью. Младшего брата на время взяли к себе дальние родственники. Меня и сестру Сашеньку они прокормить уже не могли. Тогда намотал я на себя и сестренку все, что могло служить одеждой, забил двери дома досками, и ранним морозным утром мы пошли прочь от родного дома, в котором нас ожидала неминуемая голодная смерть.

Вряд ли мы прожили б ту зиму, если бы однажды не повстречали двух таких же оборванцев – брата и сестру. Они были нам ровесниками. Мы вместе ходили весь день, собирая подаяния, а на ночь они привели нас к себе в дом. Это был покосившийся и запущенный вдовий дом. Навстречу нам поднялась изможденная женщина. Мы с Сашенькой стояли на пороге, готовые по первому ее знаку уйти или остаться.

Женщина заплакала, и мы остались.

В этом доме мы прожили до весны. Потом я батрачил, был в приюте, снова батрачил. Так прошло много месяцев – мы выжили…»

А когда Георгию исполнилось 16 лет, он стал председателем Старо-Семинкинского селькресткома. «Крест» тут – от слова «крестьянский»: сельские крестьянские комитеты представляли собой артели, созданный для оказания взаимопомощи. Это было в 1924 году. А в 1928-м, проработав на этой должности четыре года, двадцатилетний Георгий отправился учиться в Рязанский Сельхозтехникум. Во время учебы Георгий работал комбайнером. Как сложилась бы жизнь этого парня, останься он и дальше на «гражданке»? Бог знает. Но Георгий Нефедович резко изменил направление: не доучившись двух месяцев, он бросил свой техникум и ушел в армию. Мелевисский военкомат направил его в 7 В.Ш.Л. – Военную школу летчиков.

В декабре он 1933 года оканчивает ВШЛ и поступает на курсы командиров звеньев, по окончанию которых отправляется на Украину, в Киев – в 109 авиационную эскадрилью, служить в должности старшего летчика, командира звена.

В марте 1936 года он – уже в звании лейтенанта. А в октябре Захаров летит в Испанию, – воевать. Там шла гражданская война: Вторая Испанская республика сражалась с фашистами. Там и был открыт счёт сбитым им самолетам.

В октябре немцы готовились к генеральному штурму Мадрида. После каждого вылета все «наши» пилоты заправляли машины и, загрузив боекомплект, рядом со своими машинами ждали нового вылета.

Очередной приказ получен. Все на взлёт, Григорий Нефедович пробует пулемёты, и – эх, незадача! – у двух надо менять стволы. А самолеты уже взлетают. Что делать? Быстро поправив пулеметы, через несколько минут он взлетел. Но от своих уже отстал, а потому в одиночестве идет в сторону Мадрида. Над Мадридом осматривается, а вокруг никого нет! Ни своих, ни чужих… Набирает высоту и движется в сторону противника. Нет никого! Всматривается в горизонт в направлении солнца и замечает, наконец, силуэты бипланов. Пересчитывает их: двенадцать. Понятно, что свои – заходят к Мадриду со стороны солнца. Самолеты идут по дуге. Захаров быстро сокращает расстояние по прямой и, немного опередив группу, выскакивает впереди. Покачивает крыльями. Его замечают и догоняют. Но вместо своих он видит «Хейнкели» противника.

Они кинулись на самолет сразу всем скопом, мешая друг другу. Их первое «здрасьте» – очередь из крупнокалиберного пулемёта по машине Захарова. Спас отработанный навык: автоматически закрутил машину в глубокий вираж, не давая вести по себе прицельный огонь. Машина вся в пробоинах, но Захаров жив. Трижды в прицел его пулемета попадают самолеты противника, и трижды он стреляет. Другого выхода, кроме как вести противника к своему аэродрому, нет – там свои, там помощь. Последняя очередь, уже во время посадки, разбивает приборную панель, но самолет сел. Техник вытаскивает Захарова из машины, и они прячутся в укрытии.

Ему вообще, как принято говорить, везло. Ещё в начале своей службы в 109 авиационной эскадрильи пришлось участвовать в испытаниях нового самолета И-15. Тогда, решив подняться на максимальную высоту, на высоте 7000 метров он вдруг потерял сознание, свалился в «штопор» и начал падать. Пришел в себя на высоте трёх тысяч метров и, выйдя из «штопора», сумел посадить машину. На все вопросы, как он это сделал, вразумительного ответа не смог дать даже себе.

А парашют очень не любил, говорил, что это самое страшное, – прыгать с парашютом. За всю карьеру летчика – только три раза и прыгал, когда учился в Высшей школе летчиков.

Но вернемся в Испанию, в небе над которой за 11 месяцев Георгий Нефедович Захаров сбил 10 самолетов. В апреле 1937-го ему присвоили звание старшего лейтенанта. И отправили на другой конец света – в Китай в качестве командира истребительной авиагруппы.

Во время одного из самых сильных сражений с японцами, когда на каждого нашего истребителя приходилось по три противника, погиб сослуживец Захарова Николай Смирнов, вылетевший в бой на самолете Захарова. Этот самолет, как машина командира, не имела номера, но была обозначена большим нулём на фюзеляже. Летчики её так и называли – «нулёвка». Так вот, как потом оказалось, два звена японских истребителей имели четкое задание сбить именно эту машину, – японцы были прекрасно осведомлены о том, кто летает на этом самолете. О своей «победе» они даже сообщили в печати!

А вот другой случай. При транспортировке в СССР И-96, трофейного японского самолета, во время перелёта над горным хребтом на высоте 4000 метров отказал двигатель, и самолет стал быстро терять высоту. Машину терять нельзя – слишком тяжело её добывали. Значит, надо сажать. А куда? Снижаться в горах густых облаках… Но самолет вынырнул из облаков ровно между двумя горами, в маленьком ущелье с каменистым ручьём на дне. Туда-то и стал сажать машину Захаров. От удара потерял сознание, а когда очнулся, увидел что левая рука стала мягкой и податливой. Еще не понимая, что с ней, сильным рывком попытался вправить, как это делают при вывихах. От этой операции чуть не потерял сознание второй раз. Впоследствии врачи объяснили ему, что этим рывком он спас руку: она была переломлена в двух местах, и он поставил ее в то единственное положение, при котором переломы впоследствии срослись так, что рука не утратила подвижности. Опять «везение»?

В китайской командировке Захаров прибавил к своему счету ещё два сбитых самолета. А в июле 1938 года вернулся в СССР – и стал сразу полковником. В 1940 в РККА восстановили звание генерал-майора, – Георгий Нефедович сразу его получил.

Великую Отечественную войну он встретил в качестве командира 43 Истребительной Авиационной Дивизии. Одна из немногих, если не единственная, 43 ИАД оказалась организованной и боеспособной истребительной дивизией на всем Западном фронте, достойно встретившей врага и сражавшейся с ним на равных.

Вот только несколько примеров фантастического героизма летчиков этой дивизии, прикрывавшей Минск и участвовавшей в обороне Могилева. Немецкие бомбардировщики ходили к Минску только под сильным прикрытием: при общей неблагоприятной для нас обстановке ежедневный итог побед и потерь в воздушных боях складывался в нашу пользу. Один И-16 из 163-го полка разогнал 15 бомбардировщиков и не дал им прицельно сбросить бомбы. Этим истребителем был младший лейтенант Ахметов. Командир эскадрильи из этого же полка старший лейтенант Плотников во главе шестерки И-16 вступил в бой с 26 истребителями противника. Враг в этой схватке потерял 6 самолетов, а наши потерь не имели…

За один день июня 163-й полк сбил 21 вражеский самолет. Такое количество боевых машин не всегда удавалось сбивать даже всей дивизией во вторую половину войны, хотя и самолеты будут не в пример лучше! Сам Захаров в первый день войны сбил под Минском два немецких самолета. Только за первые полтора месяца летчиками 43 ИАД (всего 289 человек) было совершено 4638 вылетов и сбито 167 самолетов противника!

Но уже в октябре 1941 года Захарова переводят начальником истребительной школы летчиков в Улан-Удэ: такой неожиданный поворот событий был связан с небольшой стычкой Захарова с генералом Ставки, прибывшим на фронт для инспекции.

В апреле 1942-го – снова перевод: Захаров становится начальником Ташкентской школы стрелков-бомбардировщиков. А меньше чем через год наконец возвращается на фронт. Теперь он – командир 303 истребительной авиационной дивизии, только что сформированной по приказу Наркома Обороны. В ее составе постоянно находилось 5-6 Истребительных Авиационных полка, в том числе и знаменитая эскадрилья «Нормандия».

С 22 февраля сего года по 15 сентября сего года дивизия произвела – 7695 успешных боевых вылета…в которых сбито 234 и подбито 34 самолетов противника.

Летный состав значительно окреп, повысилась дисциплина и осмотрительность в воздухе, коллективная спаянность и взаимопомощь в бою, чему немало научил лично тов. Захаров….», – писал в начале октября 1943-го в боевой характеристике на командира 303 Смоленской истребительной авиационной дивизии командующий 1 Воздушной армией генерал-лейтенант авиации Громов.

В 1944 году Захаров получил в свое распоряжение ЯК-3 – самолет, который он считал лучшей боевой машиной того времени. Тогда же и появилось на фюзеляже командирского ЯК-3 изображение святого Георгия Победоносца, пронзающего змею с головой Геббельса.

14 апреля 1945 года в представлении на присвоение звания Героя Советского Союза мы читаем:

«…В бою смел, решителен и безудержно напорист, чем постоянно служит образцом отваги и мужества для своих подчиненных. … Умелым руководством генерал Захаров сколотил свою дивизию в крупную боевую единицу. … В составе дивизии все время находится полк французских летчиков “Нормандия”, среди которых генерал Захаров пользуется неограниченным уважением и авторитетом. … Генерал Захаров умело передает свой огромный боевой опыт молодому летному составу и постоянно учит их искусству воздушного боя, за что пользуется большим заслуженным авторитетом….

За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленную доблесть, мужество и отвагу в 153 боевых вылетах, в которых было проведено 48 воздушных боев и сбито 10 самолетов противника – генерал-майор авиации Захаров Георгий Нефедович вполне заслуживает высшей правительственной награды звания Герой Советского Союза».

Указ о вручении был подписан 19 апреля 1945 года. Всего за время службы Георгий Нефедович Захаров был награжден: за период пребывания в Испании – тремя орденами Красного Знамени; в Великую Отечественную войну, с присвоением звания Героя Советского Союза, ему были вручены орден Ленина и медаль «Золотая звезда».

Кроме того, он был награжден орденами: Александра Невского, Кутузова II степени; медалями: «За Кенигсберг», «За Берлин», «За победу над Германией», французским орденом «Офицерский крест почётного легиона» и «Военным крестом».

Но и это еще не все. Захаров был трижды награжден орденом «Красная звезда» – в 1945, 1951 и 1955 годах. Получил он в 1955 году и «Орден Ленина» – а выше этой награды в советские времена было только звание Героя Советского Союза.

За все три войны, в которых ему довелось участвовать, Захаров сбил 22 самолета противника и ни разу не был сбит сам. Именем Героя названа улица в селе Старое Семенкино. Захаров является почетным гражданином Франции.

И после войны Георгий Нефедович Захаров продолжал служить в ВВС СССР.

Заканчивал он службу на Дальнем Востоке. Вот как об этом вспоминает заслуженный военный лётчик СССР, генерал-лейтенант авиации Пётр Николаевич Масалитин: «Иногда ставились задачи на сопровождение звеном МиГ-15рбис (самолеты-разведчики – прим.ред.) самолёта Ил-28 генерала Захарова, когда ему следовало перелететь на какой-нибудь аэродром Курильских островов. Обеспечив посадку комдива, звено возвращалось на наш аэродром. Следует указать, что разведка и ВВС США, базировавшиеся на о. Хоккайдо (Япония), всегда внимательно следили за полётами и перелётами генерала Г.Н. Захарова…»

В октябре 1960года Захаров вынужденно ушел в отставку, но продолжил работать, написав две книги – «Рассказы о истребителях» и «Я – истребитель».

Известно, что Георгий Нефедович Захаров просил особенно молиться за летчиков, не вернувшихся с заданий. Сам Георгий Нефедович отошел ко Господу 6 января 1996 года, не дожив двух лет до своего 90-летия.

Вечная память славному Герою Отечества!

Павел Яковлев

(Православие.Ru)