Сколько ни поднимай тему присутствия в храме детей, решающе важным останется одно: все мы, прихожане, делимся на тех, кто детей в храм приводит, – и тех, кто их там терпит (или не терпит). И сколько ни пытайся писать о том, что дети не куклы – их нельзя «выключить» или оставить дома постоять на полочке, – всегда будут те, кто резонно возразит, что прочие простые прихожане – тоже люди, что от детского писка сбивается хор, регент сжимает камертон «до хруста», молящиеся не слышат, как читают Евангелие, уборщицам доставляет много хлопот детская любовь качать подсвечники и т.п. Как выразился один владыка, «дети в Уставе не прописаны!»

И, видимо, единственные рассуждения, которые могут принести практическую пользу, – это рассуждения о том, как минимизировать разрушительное воздействие детской непосредственности на храм и нервы присутствующих, не лишив при этом ребенка и родителей службы и не отбив детского интереса к храму чрезмерной строгостью. Я надеюсь, что по предложению портала «Православие.Ру» многие родители смогут поделиться своей практикой вождения детей в храм. А пока попробую представить кое-что из того, что сильно облегчало (или, наоборот, отягчало) мое родительство.

На службе с рождения – это реально

Родители и священники единогласно утверждают: чем раньше и регулярнее дитя начнет присутствовать в храме, тем более спокойным будет это присутствие. Иногда дрожь берет, когда наблюдаешь, как несчастная мама или бабушка (а иногда они обе вместе с папой) тщетно скручивают орущего и «борющегося за жизнь» двухлетнего ребенка перед Чашей. А чадо, которое с месячного возраста часто причащается, преспокойно открывает рот и в год или полтора уже с воодушевлением встречает вынос Чаши и старается жестами или осмысленным мычанием понудить маму скорее нести его к Причастию.

Своих детей я старалась причащать хотя бы раз в неделю, но однажды, еще с первенцем, приехав на дачу, я неосмотрительно оставила младенца без Причастия почти на месяц. И через этот месяц дитя перед Чашей намертво сжало челюсти, а при попытке алтарника слегка надавить на щеки, начало пищать. Спас положение только вышедший из алтаря папа, которому пришлось «помаячить» перед ребенком для успокоения.

При этом многие родители просто боятся идти в храм с новорожденными, думая, что время до годовалого возраста – самое сложное. А принеся ребенка в год, отчаиваются, видя, как он испуган и агрессивен в новой обстановке. Но самое спокойное время с ребенком в храме – это именно время до семи-девяти месяцев! Ребенок – в большинстве случаев – тихо спит, а мама спокойно молится (правда, тут «спокойно» бывает, если ребенок еще только один). Наверное, это утверждение вызывает улыбку своим кажущимся неправдоподобием. Но я на практике убеждалась в этом трижды: бессловесный младенец – самый тихий прихожанин из тех, кому нет восемнадцати. Но – важны нюансы.

До полугода основное детское занятие – это, в идеале, сон, и очень желательно, чтобы в храме новорожденный именно спал, а не громко страдал, устав от избытка впечатлений. Есть дети, которые так и делают – спят – независимо от усилий родителей. Они могут заснуть вертикально, привалившись к маминому плечу, они мирно сопят в переноске от коляски, поставленной в углу храма. Причастившись, они минут пять блаженно гулят и вскоре вновь засыпают. Таким нежданным подарком была, например, моя младшая дочь.

Но большая часть детей засыпает несамостоятельно, однако – засыпает и прекрасно спит под пение хора. Меня в храме в первые месяцы очень выручал слинг (специальная «переноска» из ткани, позволяющая носить ребенка на себе с минимальной нагрузкой на руки мамы. Информация о ней широко доступна в интернете). Старшую дочь я приносила в храм на Часах, раздевала, клала в слинг, немного прикачивала и в результате уже к началу Литургии она спала, и сон в слинге у нее был крепче, чем в кроватке или коляске. Главное – научиться правильно располагать ребенка.

Более искусные «слингомамы» и годовалых детей носили по храму спящими, только уже в положении вертикально: ребенок прижат к маме, ноги его раздвинуты (напоминает лягушонка) – поза эта вполне физиологична, без лишней нагрузки на позвоночник. Для этого идеален слинг-шарф, но я не рискнула с ним связываться (надо ведь еще научиться его наматывать) и использовала слинг с кольцами, а позже эрго-рюкзак (он же слинг-рюкзак).

Кстати, вертикально хорошо укладывать самых «тяжелых» в плане поведения детей. Например, мой сын напрочь отказывался спать в обычном слинге лежа. В храме он нервно откидывался назад, кричал, не засыпал ни в слинге, ни на руках. Только когда невролог указала мне на проблемы ребенка с повышенным тонусом, особенно в районе спины и шеи, до меня «дошло». Именно вертикально, лягушкой, грея пузо об маму и максимально разгрузив позвоночник, он смог заснуть в плотно притянутом эрго-рюкзаке, и в нашу жизнь возвратилось спокойствие, которое позже упрочило соответствующее лечение. Главное, не спутать физиологичный слинг-рюкзак с рюкзаком-переноской типа «кенгуру» – «кенгурушка» вредна для детской спины, да и заснуть в ней куда сложнее.

Если маме позволяют средства, то еще один прекрасный помощник для похода в храм с новорожденным – это «слингокуртка». Такая специальная верхняя одежда для мамы, которая позволяет сажать ребенка в слинг легко одетым, прикрывать его слингокурткой, приносить в храм уже крепко заснувшим (лучшее укачивание – мамина ходьба) и не будить лишними раздеваниями-переодеваниями. Две мои знакомые ходят в храм подобным образом – и от нуля до года их младенцев вообще не слышно. Разве что иногда они пробуждаются, чтобы немного повертеть головой, потом в углу за вешалкой «перекусить» и – снова «баиньки».

Конечно, можно заметить, что набирающая обороты культура «естественного родительства», частью которой является и слингоношение, балансирует на тонкой грани между реальной пользой (в плане педагогики, детского здоровья, маминого спокойствия и т.п.) – и уже полу-оккультным увлечением чрезмерной натуральностью и «естественностью». Но никто не воспрещает верующей маме брать от этой культуры и моды всё лучшее, что она может дать, и активно «воцерковлять». По крайней мере, слинг в храме – помощник действительно великолепный.

Кажется, если малыш только спит, разве так он привыкнет к храму? Привыкает, и с самыми лучшими впечатлениями. Ведь сон на руках у мамы – это время максимальной защищенности и спокойствия. И именно с таким спокойствием будет ассоциироваться церковное пение, слышанное ребенком и «в пузе», и в полусне с первых дней жизни.

Ребенок и… архитектура

Наверное, это звучит странновато, но «непереносимость» детского воздействия на службу и психику молящихся сильно зависит от внутренней конструкции храма. Конечно, чаще всего родители выбирают не стены, а место служения своего духовника. Однако если духовника еще нет или он служит где-то в далеком монастыре, и большую часть служб семья всё равно посещает не у него, а в своем районе, то можно подумать и о таком странном на первый взгляд критерии выбора храма, как его устройство.

Не так давно в нашем городе достроили и освятили новый храм, и в считанные месяцы он стал едва ли не самым «детским» приходом в округе – несмотря на то, что первое время в нем даже не было воскресной школы. Чудесная особенность этого храма в том, что ребенок в нем – почти незаметен. Клирос так удачно расположен наверху, что создает мощнейшую «звуковую завесу». Те, кто молится ближе к алтарю, практически не слышат гуления и движения в конце храма. А когда прихожане спокойно слушают службу и не вскидываются нервно со строгим взглядом в сторону чужого ребенка, мама ребенка тоже меньше нервничает, меньше ребенка теребит, и тот, соответственно, спокойнее себя ведет.

К тому же, в нашем «детском» храме не просто просторный и теплый притвор, а целое отдельное помещение гардероба, где «мелочь», устав стоять на службе, может ползать под столами для цветов и никому не мешать, а самых активных мамы за руку водят по широкой лестнице на первый этаж и обратно, умудряясь при этом улавливать отголоски богослужения. Раскапризничавшегося ребенка можно спокойно одеть и вынести на улицу в полной уверенности, что в храм из гардероба не долетят звуки детской борьбы за право сорвать шапку.

Если дети совсем маленькие, если их несколько, то возможность выбрать храм с верхним клиросом или хотя бы просторным притвором (гардеробом, «подсобкой») облегчит маме жизнь невероятно. Мы с детьми бывали в разных храмах. Например, храм, где служит мой муж, в советское время был превращен в пивзавод и изуродован настолько, что при реконструкции его пришлось оставить поделенным на две половины, из-за чего основной храм оказался просторным, широким, но «коротким»: от входа до солеи рукой подать, и нет притвора. И если ребенок только начал капризничать, его сразу очень громко слышно даже в алтаре. Его надо быстро одеть и вынести на улицу – при том, что именно процесс одевания младенцы воспринимают особенно громко! Бывало, что мой голосистый сынок начинал «подпевать» хору после Причастия. Еще причащают взрослых, все сосредоточенны, а тут вместо «Тело Христово приимите» под сводами раздается: «А! Аа-а! Ыыыы…»

В другом храме, зная, что нас не так уж страшно слышно, я бы могла провести «педагогическую работу»: отвлечь ребенка, переключить на шепот, успокоить. Но на это нужна хотя бы пара минут и чуть больше спокойствия. Здесь же времени на уговоры нет, на улице мороз, и ты, сзывая старших, бежишь к вешалке. Пока достанешь детский конверт, две детских куртки, три шапки из рукава и свое пальто, семь потов сойдет. Мне еще везло – я хотя бы жена священника, и некоторые прихожане меня знали, а потому ради уважения к батюшке не только не «гоняли» особенно, но и брались помогать с одеванием детей. А каково тем, у кого нет такой «крыши»? Я видела, как выскакивали из храма другие мамочки: ребенок закутан, а мама – красная от стыда и нараспашку. В минус двадцать. А что поделаешь?

«Методика» выхода из дома

Еще важны такие моменты, как подготовка к службе. Самое главное, что я замечала многократно, – это влияние твоей подготовки на детей. Мне кажется, что приступы особенно безобразного поведения случались у моих детей (даже у старшей) тогда, когда я сама не причащалась. Одно дело – состояние женского здоровья, другое – когда ты «допоздна посуду мыла», «проспала», «и вообще как-то морально не готова…» Конечно, с детьми не очень удобно подходить на исповедь, не всем матерям духовники позволяют причащаться, если они пришли не к началу, но все-таки попытка как-то решить эти вопросы в сторону частого материнского причастия действительно отражается на детях.

Например, одним из возможных решений является ранняя Литургия. Если дети встают не слишком рано, если среди них есть кто-то один сознательный, то можно купить ему на всякий случай «мобильник» и попытаться с утра встать пораньше, спрятать спички, закрыть газ и «сбежать» на службу, а вернуться как раз к детскому подъему, собрать и отвести на позднюю. Конечно, это возможно лишь тогда, когда храм находится недалеко от дома…

Еще важным моментом выхода из дома является мамино спокойствие. Понимаю, это звучит смешно – далеко не все умеют спешить, да и просто собираться, без нервов. Я тоже не слишком умею. Однако какими же паиньками бывают мои чада, если с утра мне удается взять себя в руки и одевать детей с молитвой, а не с криками и раздражением!

Еще я многократно замечала, что на поведение совсем маленьких детей очень решительно влияют элементарные физиологические потребности: поесть, попить, памперс поменять, в конце концов! Здесь могут быть разные мнения, но все-таки лет до трех, я считаю, лучше не пытаться детей «постить» перед Причастием. А насчет детей на год-два старше можно посоветоваться со священником. Можно, например, их только поить или поить и давать съесть что-то совсем простое – кусок хлеба с молоком, например. Если очень хочется с утра устроить детям пост, то тогда будить их лучше непосредственно перед выходом, чтобы не успели до Причастия проголодаться и «раскиснуть». А вскоре после Причастия можно извлечь из сумки сок и что-то съедобное или хотя бы не препятствовать есть любимое детское лакомство – просфоры.

Много есть и других нюансов, связанных с приходом в храм детей, но я думаю, что и другие отцы и матери захотят о них рассказать. В конце концов, среди авторов портала и читателей есть женщины с «родительским стажем», в разы превосходящим мой. Очень бы хотелось услышать их советы или, может быть, возражения.

Елена Фетисова

(http://www.pravoslavie.ru/)

Психолог Ирина Мошкова дала нам глубокое интервью на тему того, почему людям не удается до определенного момента зачать или родить ребенка:

— Как мужу и жене относиться к тому, что не получается зачать и родить ребенка? Где искать ответ на вопрос «Почему»?

— Очень важно понять, что рождение ребенка — это чудо, это милость Божия. Современные люди этого часто не понимают, у них нет такого отношения к детям, потому что нет крепкой веры, нет понимания христианской традиции. Сейчас укоренилась совсем другая практика: «МЫ» делаем ребенка, «МЫ» его рожаем. И относиться к ребенку люди начинают как к собственности. Появилось словосочетание «завести ребенка», как будто речь идет о кошке или собаке. Во всем звучит какая-то произвольность…

Появились новые технологии, новые подходы к организации жизни, и это таит в себе большой соблазн. Человеку начинает казаться, что он все может, всем может управлять в соответствии со своими желаниями. Хочешь мальчика — будет тебе мальчик, хочешь девочку — будет девочка. Хочешь, чтобы был здоровый ребенок — это тоже можно устроить.

Многие вообще относятся к рождению ребенка как своей прихоти. Вот, например, некоторые одинокие женщины рассуждают так: «Рожу ребенка для себя». Это неверная, циничная предпосылка. Потому что ребенок рождается не для матери, не для ее утешения. Ребенок — это личность, которую Господь вызывает из небытия к бытию ради осуществления какого-то определенного, только Ему известного, предназначения. И жизнь, и смерть — все в руках Божиих. И рождение ребенка — тоже в Его руках. Господь может дать дитя, а может и не дать…

Из Священного Писания нам известны такие супружеские пары, которые всю жизнь прожили в любви и согласии, но у них не было детей. Вот, например, Авраам и Сарра. Вспомним, что Господь не давал им ребенка, пока в их дом не пришли три путника, точнее пока Сам Бог, Пресвятая Троица, не явился перед ними в виде трех ангелов. Только когда воля Божия была определена, Аврааму и Сарре было сказано, что у них, у престарелых уже людей, родится сын, который не только продолжит их род, но от которого произойдет многочисленный народ.

Аврааму и Сарре было трудно в это поверить, ведь в возрасте почти ста лет дети уже не рождаются. Получение такого обетования казалось бессмыслицей. Сарра даже засмеялась в этот момент, но один из Ангелов строго сказал ей: «Ты скоро поймешь, что твой смех — это результат неверия, недоверия Промыслу Божию». И у них действительно через некоторое время родился сын Исаак.

Еще примеры: Захария и Елисавета, родители Иоанна Крестителя, или Иоаким и Анна — отец и мать Пресвятой Богородицы. Рождение Божией Матери тоже произошло, вопреки всем законам человеческого естества, совершилось уже у престарелых родителей, в том возрасте, когда дети у людей уже не рождаются.

Если есть на то воля Божия, ребенок появляется на свет. Однако, при этом иногда это событие по какой-то причиние откладывается. В это время родители молятся, и, доверяя Богу, не перестают надеяться на Его милость. Родившийся ребенок получает от Бога особое предназначение. Раньше люди понимали, что дитя — это дар Господа, и когда оно появлялось на свет, родители его Богу и посвящали. Эта древняя традиция нынче совершенно утрачена. Сейчас людям кажется, что они все могут сами сделать, все могут купить и определить произвольно. Как будто бы есть какая-то «индустрия по производству детей».

— Фактически, к этому и идет сейчас наше государство: к какой-то индустрии. Все больше распространяются ЭКО и прочие технологии.

— Да. Появилось такое понятие, как «планирование рождения» ребенка, существуют Центры планирования. Они, конечно, выполняют определенную положительную функцию: проводят занятия, дают знания, способствующие наступлению беременности, заботятся, чтобы супруги были к этому психологически подготовлены. Но люди забывают, что дар жизни — за пределами человеческих возможностей. Возникает такое технократическое, прагматичное отношение к рождению: раз я хочу — «вынь да положь». И, естественно, пары очень нервно реагируют, когда у них сразу что-то не получается. Если дитя не появляется мгновенно, по первому желанию, у женщин нередко начинается истерика: они плачут, нервничают, идут к психологу, к священнику… Я знаю несколько примеров, когда пары прибегают к ЭКО — искусственному оплодотворению, технология срабатывает, ребенок рождается, но семья все равно потом разрушается. Попытка соединить отношения за счет ребенка оборачивается в дальнейшем слишком серьезными издержками, это ломает людские судьбы.

Часто бывает и так, что невозможность зачать дитя, бесплодие, побуждает супругов к обращению, к молитве, к посещению святых мест. У меня на консультации было несколько супружеских пар, которые родили детей именно после того, как совершили паломничество к мощам Серафима Саровского, Сергия Радонежского или Матронушки, искупались в источнике.

Одного желания родить ребенка, каким бы большим оно ни было, — еще недостаточно. Нужно еще что-то к этому прибавить: нужно стать в особую позицию по отношению к Богу, нужно смириться с тем, что именно Господь является источником и подателем всякого блага.

В том, что Господь медлит и ждет, что не дается сразу осуществление наших желаний, есть очень большой смысл. Опыт показывает, что невозможность родить желанного ребенка часто возникает тогда, когда люди к этому нравственно и психологически еще не готовы.

Ведь ребенок, по учению Церкви — это плод любви. Самое главное, для чего создается семья — чтобы люди могли восполнить несовершенства друг друга в любви. Муж и жена, две личности, соединяются в браке, создавая единую, совершенную личность. Но опыт показывает, что, поскольку у людей нет понимания сущности брака, они пытаются связать понятие «семья» с понятием «рождение детей». А вед на самом деле брак и семья даны человеку не только для продолжения рода. Продолжение рода, рождение ребенка — это вторичное событие, это скорее следствие той супружеской любви, ради которой брак заключается. Сколько бы детей ни родилось, главным человеком для жены остается муж. Эта истина расходится с нашими житейскими представлениями.

В многодетных семьях часто возникает перекос внимания женщины в сторону детей: жена рожает и занимается ребенком, потом опять рожает — и опять занимается ребенком… При этом она может потерять контакт с мужем. От него произошло зачатие ребенка, а дальше он, вроде уже, и не нужен; дальше жена все может сама, ведь у нее уже есть навыки по рождению и воспитанию детей. Поэтому даже многодетные семьи часто бывают несчастливы из-за того, что дети-то есть, а любви супружеской нет. Появляются взаимные претензии: она его упрекает: «Ты мне не помогаешь!», а он ей в ответ: «Я тебя, что, просил рожать»? Многие многодетные семьи переживают такой кризис.

Кстати, православные молодые люди, которые восприняли позицию «брак только для чадородия», зачастую очень горячо этим увлекаются: один ребенок, другой, третий… Сейчас еще и льготы есть, и выплачиваются разные пособия. Но увлекаясь рождением детей, супруги нередко теряют качество отношений. Потому что в период беременности и родов, когда женщина занята младенцем, ее отношения с мужем уходят на второй план. И потом оказывается, что детей трое-четверо, шестеро, а он семью бросает…

Нужно помнить, что не только количеством детей семья не созидается, а качеством отношений, в которых есть любовь.

— Ирина Николаевна, что же не так в тех семьях, которым не удается родить ребенка?

— Прежде всего, брак — это любовь супружеская. Брак создается на основе любви и во имя любви к тому человеку, с которым ты соединяешься. Именно с этим человеком предстоит создать счастливую семейную жизнь. Этому человеку ты доверяешь, ради него живешь, дышишь, существуешь. А продолжение рода и рождение детей — это уже следствие отношений между супругами, основанных на любви.

Часто при ближайшем знакомстве с ситуацией видно, что в тех бездетных семьях, у которых нет возможности зачать и родить ребенка, муж и жена не полностью понимают и принимают друг друга. Между ними существуют какие-то барьеры в общении: бывают, что люди вступают в брак по каким-то меркантильным соображениям, по рекомендации родственников или из соображений, что «возраст уже подпирает», есть усталость от одиночества и иные подобные причины, — в общем, без особого чувства любви.

Но чтобы брак был полноценным, очень важно, чтобы люди испытывали и чувство любви, и сексуальное влечение, и имели готовность понимать, уважать и принимать другого человека. Ведь в браке люди становятся родными: между мужем и женой такая степень близости, что ближе уже некуда. Люди должны принять друг друга и психологически, и духовно, и телесно, должны понять, что этот человек — это твоя судьба, он послан тебе на всю жизнь, а не только на ближайшие пять-десять лет.

Есть такое определение, аксиома: «Мы только тогда хорошие родители, когда мы — любящие друг друга муж и жена». Супружество и родительство между собой логически взаимосвязаны. Неправильно гоняться за рождением ребенка и не заботиться о том, чтобы полюбить, принять, понять своего супруга. Нужно научиться жалеть, прощать и чувствовать другого человека так же как самого себя.

— Получается, упражняться в любви, взращивать любовь, можно и без ребенка?

— Бывают случаи, когда люди никак не могут родить, и с этим ничего не поделаешь: генетическая несовместимость, тяжелая болезнь, перенесенная серьезная операция. Но бесплодие — не причина для того, чтобы разбежаться в разные стороны, возненавидеть друг друга или начать обвинять. Ведь если люди любят друг друга, они могут эти проблемы пережить вместе, могут поддерживать друг друга или взять приемных детей из детского дома.

Но когда люди пытаются за счет ребенка создать иллюзию счастливой жизни, дитя становится средством, компенсирующим недостаток супружеской близости. И на ребенка накладывается слишком тяжелая ноша: от него требуют, чтобы он соединил супругов. Досужие родственники иногда советуют молодой женщине: «Ты роди ему ребенка, он тебе тогда не будет изменять и никуда не уйдет». При таком отношении к семейной жизни, ребенок становится именно инструментом, средством построения супружеских отношений. Опыт показывает, что рождение ребенка не удерживает от развода. Сейчас семьи рушатся, когда в них даже трое, четверо детей. А, если нет гармонии супружеских отношений, мужчины все равно уходят.

— То есть, ребенок иногда решает какие-то личные вопросы мамы, например, содействует повышению ее самооценки?

— Да, порой мать самоутверждается через ребенка. Если он родился здоровенький, умненький, красивенький, им можно похвалиться, можно нарядить его, показать: вот какая хорошая я мама, какой красивый у меня сынок или дочка. А ведь бывает, что ребенок не очень здоров, или не очень сообразителен, или не очень ловок. У него может быть с детства какое-нибудь заболевание: аллергия, проблемы с легкими или внутричерепное давление… Посмотрите, сколько проблем у нас с семьями, где есть дети-инвалиды. Потому что родители часто стыдятся своих детей, боятся выходить с ними на улицу. Наше общество таково, что выйти на прогулку с ребенком-колясочником считается постыдным! Многие люди сидят по домам: дети-инвалиды иногда вообще не гуляют, не бывают в кино, театре и не посещают общеообразовательную школу вместе с другими детьми.

У родившихся детей могут быть различные, в том числе и ограниченные возможности. Бывает, ребенок похож на мать, а бывает — на отца. Есть люди, которые даже здорового ребенка не принимают, если он похож, скажем, на родню мужа. Мать, которая не находит общего языка со своим супругом, затем, как правило, начинает отвергать и ребенка, просто потому что он напоминает отца.

Такие женщины часто кричат на ребенка: «Да ты такой же дебил, как твой отец! Ты вырастешь и в тюрьму сядешь! Ничего из тебя путного не выйдет!». Многие женщины, вроде бы, хотят стать матерью, рожают младенца, но не принимают его, поскольку ребенок не связал семью. Женщина, которая не обрела счастья в супружестве, часто становится злобной и агрессивной матерью.

— У многих женщин, которые в данный момент не могут реализовать себя в материнстве, начинается какая-то зацикленность на рождении ребенка. Как в этой ситуации сохранить рассудок и трезвую голову?

— Именно таким способом: понять, что есть вещи, которые не в нашей власти. Рождение детей, так же как жизнь и смерть, находится в руках Божьих.

Ведь мы теряем близких людей. Конечно, нам хочется, чтобы человек жил, жил и жил, но у Бога есть свой Промысл. Не знаем мы также и сроков окончания своей собственной жизни. И ничего, от этого мы не сходим с ума! Живем и надеемся, что у нас есть какая-то жизненная перспектива. Я думаю, что точно также нужно подходить к рождению ребенка.

Мы же очень торопимся! Нам хочется, чтобы все было как у всех, причем, как можно скорее! Ведь женщина, имеющая семью и детей, имеет более высокий статус в современном обществе. Молодая женщина хочет себя почувствовать более уверенно: вот она начинает завидовать другим женщинам, которые находятся в беременности или с колясками гуляют по улицам. Кроме того, сейчас различные пособия и льготы установлены государством для тех, кто имеет детей.

Но это чисто внешний подход к решению своих семейных проблем. Он в дальнейшем оборачивается колоссальными издержками: если дитя есть, а женщина к материнству не готова, если она вообще эмоциоанльно-холодная мать, то наличие ребенка станет для нее не радостью, а тяжелым жизненным крестом. Она хотела — она получила, но как она этим распорядится? Бог подарил ей младенца, но что она дальше будет с ним делать, если психологически и духовно она еще не восприняла ценность этого подарка?

Здесь много разных тем для размышления возникает: о понимании женского предназначения, понимании материнства как такового, и, вообще, об осознании целей воспитания.

Как о. Димитрий Смирнов говорит в проповедях: «Бог тебе дает ребенка для чего? Чтобы ты его воспитала, чтобы ты потом его же Богу смогла вернуть в качестве христианина».

А мы ведь хотим «ребенка для себя». И тогда начинаются истерики, бурные страсти, рождается переживание горя, неполноценности. Женщине кажется, если я буду иметь ребенка — все у меня будет замечательно, я буду хорошей матерью. Но чаще всего человеком движут фантазии, иллюзии. И когда ребенок рождается, выясняется, что женщина совсем не готова собой жертвовать.

Ведь нужно вставать по ночам, кормить грудью, когда ребенок болеет, — лечить. А это непросто, поэтому часто молодая женщина чувствуют свою беспомощность. Она не понимает, почему младенец плачет, и этот крик начинает ее раздражать. Некоторые женщины говорят на консультации: «Ох, он родился такой плаксивый, он такой нытик был, я прямо не знала, что с ним делать!». А иногда можно услышать: «Мне прямо задушить его хотелось: по ночам ревет и ревет, ревет и ревет!». Ну что это такое!?

Да, женщина, которая хотела ребенка, но не была подготовлена к решению задач воспитания, становится плохой матерью. Рождение ребенка дает дополнительный шанс на спасения души родителей. Плохая, неласковая, нечуткая мать не использует этот шанс, чтобы изменить себя, чтобы самой развиваться духовно. А ведь она могла бы научиться жертвовать собой, любить, могла бы наставлять ребенка, помогать ему в освоении окружающего мира.

Женщина, нелюбящая своего ребенка, постоянно хочет его переделать, кричит на него, шлепает его без всякой причины. Сколько таких примеров на улице? Малыш, бедный, на что-то засмотрелся, в лужу зашел, а она: «Ага! Ты зачем ноги промочил?» и как даст ему — ребенок чуть ли не подлетает от этих шлепков.

А потом дети начинают учиться в школе… Нечасто матери садятся рядом с ребенком и помогают ему с уроками? Они хороших отметок от него требуют, а помочь — не собираются. Вместо того, чтобы подсесть к ребенку и сказать: «Давай разберемся в этой трудной задачке. Я тебе сейчас объясню, как она решается», — мать читает нотации, может кричать, упрекать ребенка в бестолковости и невнимательности. И поэтому многие дети неуспешны в учебе.

Мы живем в обществе, которому свойственны признаки вопиющей некомпетентности людей в вопросах семейной жизни. Попытка свести вопрос о семейной жизни к проблеме рождения детей, на мой взгляд, — неправильна. Рождение ребенка — это только один из аспектов проблемы становления семейных взаимоотношений. Еще неизвестно, как люди, родив младенца, себя поведут, кого они вырастят из этого ребенка. Откуда у нас появляются бандиты, наркоманы? Это, как раз, является результатом той самой некомпетентности в вопросах семейной жизни. Все социальные пороки зарождаются в кругу семьи.

— Ирина Николаевна, отдельно хотелось бы спросить о православных семьях. Бывают же пары, которые сохраняли невинность до брака, у них не было других половых партнеров, они все сделали правильно: венчались, все соблюдают, а детей нет. Год проходит, два, три, люди и молятся, и по святым местам ездят, но ребенок не дается. И вроде оба здоровые. Как не впасть в ропот в такой ситуации?

— Бывает всякое. Иногда не то, что два-три года, а целых десять лет супруги не могут зачать и родить ребенка, я знаю такие примеры. Детям важна не ритуальная чистота, не соблюдение всех обрядов и порядков, которые Церковью рекомендуются. Самое главное — это не просто «все сделать правильно», а стяжать любовь, принять в свою жизнь другого человека.

Я знаю одну семью, точь в точь как вы говорите: верующие, православные молодые люди, в брак вступили по благословению священника. Батюшка хотел вырастить из молодого юноши будущего пастыря, а эта девушка была благочестивая, чистая, не замеченная в какой-либо фривольности.

Молодые люди поженились, повенчались. Естественно, они вели благочестивый, церковный образ жизни, у них не было никаких вредных привычек. Но начинается первая беременность… и происходит выкидыш. Женщина плачет, переживает. Проходит какое-то время — и снова выкидыш. Еще несколько лет — то же самое. Когда эта женщина пришла ко мне, пережив три выкидыша, она рыдала навзрыд и думала, что ее семейная жизнь на этом закончилась.

В такой ситуации, естественно, портятся отношения между супругами, и даже вера может пошатнуться, потому что это достаточно тяжелое испытание. Ведь оба — здоровые, молодые люди, ничто не препятствует рождению детей, а беременность заканчивается трагически.

Однако мы с ней поговорили о разных вещах, в том числе и о том, как они живут, что происходит у них в семье (а жили они с его матерью, со свекровью). И стало ясно, что ей в этом доме достаточно тяжело психологически.

Она вступила в этот брак, послушавшись благословения священника, можно сказать, по послушанию вышла замуж, но еще не полюбила, не приняла до конца своего мужа. И поэтому эта обстановка в доме ее угнетала, ведь ее муж там, в первую очередь, был сыном своей матери и часто принимал сторону мамы, а не ее поддерживал. Возникало множество микроскопических недомолвок, несогласий друг с другом, а когда человек поступает не так, как нам хотелось бы, это откладывается в душе тяжелым переживанием. Отношения были напряженными, шла притирка характеров, и Господь не давал в это время родиться новой жизни.

Мы с ней обстоятельно поговорили, и я посоветовала ей отвлечься от мыслей о ребенке, от желания родить любой ценой. Я сказала, что сейчас их задача — просто понять, принять, пожалеть, пощадить друг друга, не обвинять один другого за то, что произошло что-то неприятное.

Прошло некоторое время, она успокоилась, утихла, они уехали. А позже я узнаю, что у нее сначала один малыш родился, потом другой, третий… Молодой человек стал батюшкой, в общем, жизнь наладилась.

Есть такое выражение: до настоящей любви нужно дожить. Но поскольку у нас утрачены многие ценности семьи и брака, то и понятие любви у нас девальвировано. Мы знаем словосочетание «заниматься любовью», знаем про дружескую, слепую, страстную любовь, но настоящая, подлинная — христианская любовь, к сожалению, для нас труднодоступна. Это предполагает подвиг. Мы идем к этому долгим путем, витками, и даже через душевную боль.

Может быть, такое, попущенное Господом страдание — троекратный выкидыш, сблизило эту семью. Возможно, Бог так усмотрел, чтобы они на фоне переживания общего горя особенно сильно друг друга почувствовали, стали особенно близки.

Она искренне хотела стать матерью — и она поняла, что он действительно ее жалеет, ни в чем не обвиняет и не упрекает. Ведь чувство вины, которое испытывает женщина в такой ситуации, колоссально.

— А как мужчина может поддержать женщину, если она не беременеет или у нее не получается выносить ребенка?

— Тем, что будет заботлив, нежен, ласков. Тем, что не пойдет налево и направо. Потому что мужские поступки бывают довольно жестокими. Многие женщины мне говорили, что муж их бросил именно во время беременности.

— Какова специфика бездетности в так называемом «гражданском браке», то есть сожительстве?

— Люди считают, что гражданский брак предшествует заключению официальных отношений, хотя многие мужчины к регистрации в загсе вовсе не стремятся. И женщины часто обольщаются, думая, что если они забеременеют и родят ребенка, это скрепит их отношения с любимым, свяжет их, и потом они обязательно поженятся.

Конечно, есть определенное количество молодых мужчин, которые действительно так рассуждают: мол, куда деваться? Это же мой ребенок. Наш храм стоит в парке Царицыно, и по воскресеньям, когда идут венчания, здесь часто гуляют женихи и невесты — почти все современные невесты — беременные. Это тоже последствие «гражданского брака»: в лучшем случае, отношения оформляются законным браком, именно в тот момент, когда есть факт беременности. Но это еще не означает, что люди уживутся после того, как брак будет заключен официально. Ведь семьи, если в них не было любви, распадаются и при наличии детей.

Но чаще всего происходит по-другому: пока люди живут вдвоем, им кажется, что они очень любят друг друга, очень нужны друг другу. Бывает, мужчина снимает квартиру, женщину содержит, балует, делает ей подарки и так далее. И женщина привыкает к такому комфорту, заботе, вниманию к себе и считает, что теперь самое время рожать, это счастье продлится и только умножится.

А на самом деле все выходит наоборот: как только она объявляет о своей беременности, их отношения заканчиваются. Я помню случай, когда женщина, имевшая весьма комфортную жизнь, благодаря материальной поддержке своего мужчины, утром проснулась и нашла записку: «Оставь ключи на столе». Вот тебе деньги на «решение проблем». На этом «любовь» закончилась. Своими действиями мужчина подталкивает женщину к убийству ребенка. Поэтому в нашей стране огромное количество абортов, это последствия таких свободных отношений.

— А бывает и наоборот — мужчина хочет ребенка, но у них не получается. Что можно сказать о мужчинах, у которых нет детей от жены, и они хотят реализоваться с другой женщиной?

— Я думаю, что это потребительство, демонстрация своей сексуальной мужской силы. Рождение ребенка здесь становится неким фетишем, сверхценностью. Мужчина рассуждает в таком ключе: «Мужик я или не мужик?» Как будто в этом проявляется мужская состоятельность.

А некоторые вообще похваляются: «А у меня много детей: и от той, и от этой!» А ведь мужественность состоит, прежде всего, в том, мужчина верен своей супруге, что он разделяет с ней все: и радость и горе, что он принимает ответственность за все происходящее с семьей на свои плечи.

Ведь бывают случаи, когда супружеская пара бездетна, и с этим ничего не поделаешь. Бывает, люди сходятся уже в зрелые годы, и это не первый их брак. Одни пары берут на воспитание ребенка из детского дома, другие честно и благородно живут вдвоем, третьи помогают другим людям, четвертые — храму…

Мне встречались люди, которые, раз у них не было ребенка, ежемесячно делали какие-то пожертвования в детский дом. Они понимали, что так получилось, и с этим ничего не поделаешь, и хотели просто помочь другим детям, хотя бы материально. Ведь тема нерождения детей может быть рассмотрена и как служение, как покаяние. Многие люди, которых Господь не удостоил счастья отцовства и материнства, пытаются подарить хоть немного радости другим детям или другим семьям.

— Какие еще проблемы психологического или духовного плана могут быть причиной отсутствия детей?

— Причиной может быть болезнь. Я знаю одну пару, где у жены изначально была ослаблена психика. Когда он на ней женился, он не знал, что она ранее лечилась по этому поводу, все выяснилось только после венчания.

У этой женщины начались серьезные депрессии, а он не был к этому готов, не ожидал этого. (Сейчас, вообще, часто встречаются как дородовые, так и послеродовые депрессии, потому что у нас очень много людей с ослабленной психикой).

Семейный путь этой пары был совсем не гладким, они тоже пережили три выкидыша, но недавно я узнала, что и у них родился ребенок. Супруга успокоилась, подлечилась, попила лекарства, пришла в норму, и все-таки, слава Богу, смогла родить.

— Ирина Николаевна, и последний вопрос. Как бездетной паре правильно реагировать на навязчивые вопросы и замечания родственников: «Почему? Когда? Что? А вот та пара уже ждет ребенка…»

— Никак. Знакомые поговорят, поговорят, да и бросят. А разумные люди вообще говорить не будут. Самое главное — не попасть в колесо зависимости от чужого мнения. Все эти вопросы: «Ну, когда же, когда?» очень сильно давят на психику, и если люди этому поддаются, они и сами начинают нервничать.

Опираясь на Господа, все можно перенести, все можно разумно истолковать. Но многие страдают из-за того, что ничего не знают о Боге либо просто не хотят веровать. Ведь чтобы веровать, требуется мужество, вера — это нелегко, это подвиг: от многих вещей нужно отказаться, многое следует пересмотреть, многое в себе изменить. И это на раз-два не сделаешь, на это уходит много лет жизни, и на этот подвиг нужно решиться. Просто решиться идти вперед. Вот и все, а больше тут ничего не скажешь.

Конечно, можно фантазировать, пытаться втиснуть эту ситуацию в какие-то общие рамки, но у каждого человека, у каждой семьи есть своя особая судьба, а самое главное — есть Промысл Божий. Верующие люди понимают, что все, что ни делает Бог — к лучшему. Воля Божия — это всегда благо, и надо принимать ее как благо: без подозрений, без ропота. А если мы хотим сосредоточиться на себе, сделать так, чтобы нам было удобно жить, мы не приобретаем, а теряем.

Нам нужно различать три уровня человеческой природы: плотской, физический уровень, уровень душевный и уровень духовный. Если люди болтаются где-то внизу, на физическом уровне, и отношения строятся в плоскости «самец — самка», то это одно дело. Если они находятся на душевном уровне, здесь включаются уже более тонкие вещи. Ну а если подняться еще на этаж выше, все проблемы выглядят совершенно по-другому. С помощью Божией, нет ничего невозможного. Можно и инвалида воспитать, можно взять к себе чужого ребенка и сделать его счастливым. Сколько есть примеров, когда священники усыновляют 15-20 детей, вот, в Оренбургской области есть такая семья: там только двое или трое своих детей, а остальные — приемные. И от этого люди получают удовлетворение, в этом обретают счастье. А можно ведь и с одним ребенком мучиться и даже ненавидеть его.

Некоторые люди, даже если у них рождается ребенок-инвалид, так его любят, развивают, так о нем заботятся, что это компенсирует его недуг. А у других рождается здоровый ребенок, а они его доводят до состояния инвалидности, до нервно-психического срыва. Что лучше?

Все дело в любви. Можно и то хорошее, что тебе дано, своим небрежным отношением разрушить и уничтожить. А можно изначально получить ребенка слабого, чувствительного, нервного, но так с ним обращаться, что он наберет силы и станет полноценной личностью.

Просто нужно воспитывать ребенка с любовью, ведь родительская любовь — это целительный покров над его головой. Он вырастет и, возможно, перерастет свои проблемы, окрепнет. Посмотрите, какой пример подают нам параолимпийские игры! Здоровые спортсмены едут на олимпиаду — и проигрывают соревнования, а параолимпийцы, люди с дефектами, зачастую без ног и без рук, сражаются так, что занимают первые места. Если люди живут на духовном уровне, то на свой недуг они смотрят совершенно по-другому, живут с ним и бывают счастливы.

(www.realove.ru/)

 

Крайности, как известно, сходятся. Но далеко не всегда удачно.

За шесть с половиной лет жизни мальчика Вити у его мамы накопилась к нему масса претензий. В ответ на просьбу их перечислить она исписала целый лист. Но в сущности, главная ее претензия сводилась к тому, что Витя похож на сонную муху.

— Дома у нас будто замедленная съемка, — сетовала мать.

— Пока оденется, зубы почистит, позавтракает — полдня пройдет. А если я не прослежу, так в пижаме до вечера ходить и будет. Ну, хорошо, он сейчас сад не посещает. А что потом будет? Ему же осенью в школу!

— Витя помогает вам по дому? — спросила я.

— Да что вы?! Это ж какие нервы надо иметь, чтобы дождаться, пока он постель уберет или три тарелки помоет!

— Он что, отказывается? Не хочет?

— Нет, почему? Он бы с радостью, да я не разрешаю. Мне все самой легче сделать.

— А чем мальчик любит заниматься?

— Да так, ерундой всякой, — пожала плечами мать. — Рисует, в конструктор играет. Правда, в последнее время читать сам начал. Теперь подолгу за книжками просиживает.

Но по ее тону было ясно, что она и этим не очень довольна.

— Я в детстве совсем другая была, — завершила свой невеселый рассказ Витина мама. — Носилась, как ураган, любила побегать, попрыгать, по деревьям лазила не хуже мальчишек. А Витька — увалень. Весь в отца!

Такие коллизии, увы, не редкость. У энергичных, напористых женщин часто бывает масса претензий к близким, которые по сравнению с ними кажутся медлительными и даже апатичными. Особенно раздражают их мужья и сыновья. Наверное, потому что от мужчин мы традиционно ждем активности и предприимчивости. Тем более сейчас, когда принцип «хочешь жить — умей вертеться» приобрел особую актуальность.

Заснуть от ужаса и не проснуться

Однако раздражением можно добиться только обратного эффекта. Разнервничавшись, нерасторопный человек еще больше затормозится, а то и вовсе впадет в прострацию.

— Он прямо назло мне все делает! — жаловалась Витина мама. — Я говорю: «Сынок, поторопись, мы опаздываем.» А он еле ноги переставляет.

Пришлось потратить немало усилий, убеждая ее, что у мальчика просто такая реакция на стресс. Во-первых, потому что для его матери спешка была обычным жизненным состоянием, в котором она не видела ничего особенного и, соответственно, не считала это стрессорным фактором. А во-вторых, женщины типа Витиной матери в критических ситуациях обычно становятся еще более собранными и энергичными. Мама ждала от сына такой же реакции, а он по своему темпераменту был совершенной другим и реагировал, естественно, по-другому.

Защитное торможение — реакция, широко распространенная в животном мире. Когда убежать от опасности невозможно, многие живые существа как будто окаменевают, впадают в состояние ступора и даже… засыпают. Для флегматичного, медлительного ребенка гнев мамы и ужас от того, что они куда-то опаздывают, вполне сопоставимы с такой грозной опасностью.

Если не наяву, то хотя бы во сне подобное состояние испытывал, наверное, каждый из нас. Надо бежать, но ноги словно наливаются свинцом и отказываются повиноваться. Хочешь быстро что-то сделать (закрыть дверь, порвать какие-то секретные бумаги), однако пальцы не слушаются, становятся ватными…

Пытаться заставить медлительного ребенка «пошевеливаться» при помощи криков, шлепков и угроз это все равно что тушить пожар бензином. Чтобы не сойти с ума от ужаса, ребенок подсознательно постарается отгородиться от вас, затормозится, сделается апатичным. С каждым разом эта защитная корка будет утолщаться, и дело может кончиться тем, что он не только в критические моменты, а и вообще всегда будет вялым, сонным и безынициативным.

Помню одного школьника, который был так сильно заторможен, что производил впечатление умственно отсталого. Он не мог ответить на простейшие вопросы, ничем не интересовался, дома ничего не делал, в школе получал сплошные колы и двойки. Но на самом деле интеллект у мальчика был сохранен, просто бедняге не повезло в первом классе с учительницей. Она настолько затюкала не очень расторопного Тиму, что он на уроках сидел «в отключке». К третьему классу уже назрел разговор о переводе ребенка во вспомогательную школу (для умственно отсталых). К счастью, до этого не дошло. Усилиями психологов мальчика удалось вывести из апатии, и оказалось, что он соображает даже лучше многих сверстников. И патологическая медлительность его куда-то пропала. Тима стал нормальным мальчиком, который с удовольствием играл с ребятами в подвижные игры, но любил и посидеть в уголке с книжкой. С чересчур раздражительной учительницей, правда, пришлось распрощаться: сей ежедневный стресс оказался ребенку не по силам.

Как помочь маленьким копушам?

В Тимином случае медлительность была не столько врожденным свойством, сколько следствием психотравмы. Так, некоторые дети затормаживаются из-за попадания в больницу или пребывания в других дискомфортных условиях. Но в психологически комфортной обстановке они постепенно приходят в себя, как бы оттаивают.

В таком случае нужно просто создать ребенку душевный комфорт и подождать, пока все само собой придет в норму.

Но если сын или дочь медлительны от природы, я советую вам прежде всего ослабить напор.

Да, это трудно, но иначе ничего не получится. Для ребенка ваш напор все равно что для вас снежная лавина. Как бы вы посмотрели на человека, требующего, чтобы вы научились ей противостоять? Но, в отличие от снежной лавины, вы обладаете волей и разумом. И можете себя контролировать.

Конечно, хочется с обидой спросить: «А почему именно я? Почему я должна (должен) меняться, а другие ничего не должны?»

Но, во-первых, мы уже говорили, что взрослость — это не только большие права, но и большие обязанности. Нам дано право определять практически всю жизнь наших несовершеннолетних детей, а взамен мы должны постараться сделать ее счастливой. И во-вторых, следить за собой не означает в корне перемениться. Этого не надо требовать ни от себя (что бывает достаточно редко), ни от ребенка (что происходит, увы, гораздо чаще).

Пытаться в корне переделать человека, на мой взгляд, бессмысленно. Сил потратите уйму, а добьетесь только того, что у сына расшатаются нервы. Общение с ним будет еще затруднительней, а подчас «перековка» может кончиться и вовсе печально — ребенок от перенапряжения начнет заикаться или мочиться в постель.

Не сравнивайте ребенка с собой, как делала Витина мама.

Это вызовет только обоюдную досаду и разочарование. Лучше, с одной стороны, максимально облегчить медлительному ребенку жизнь, а с другой, возвысить, элевировать медлительность до обстоятельности, т.е. недостаток поднять до уровня достоинства.

Развиваем мелкую моторику

Прежде всего сходите к невропатологу и проверьте, все ли у ребенка в порядке с мелкой моторикой.

Очень часто медлительность детей проистекает от того, что у них неловкие, непослушные руки. Если выяснится, что моторика оставляет желать лучшего (часто это бывает cледствием родовой травмы), то необходимо заняться ее развитием.

Во многих городах этим занимаются психологи или учителя-дефектологи. Если же такого специалиста рядом нет, можно заниматься самим. Полезно нанизывать на нитку бусы, ягоды рябины, бисер. Для развития мелкой моторики рекомендуют складывать мозаику, играть в конструктор типа «Лего» с крошечными деталями, лепить из глины или пластилина, вышивать, рисовать по точкам или по контуру. Постарайтесь найти какое-нибудь пособие по развитию мелкой моторики и не спеша занимайтесь по нему, разнообразя задания и превращая занятия в приятную, веселую игру.

Если малыш будет от чего-либо отказываться, значит, ему трудно выполнить задание. Столкнувшись с таким отказом, многие родители (особенно молодые, усвоившие модный нынче постулат, что на ребенка ни в коем случае «нельзя давить») оставляют сына или дочь в покое. Дескать, раз не хочет — значит, ему неинтересно. Но далеко не все в жизни, что мы вынуждены делать, бывает нам интересно. Если с детства не привыкнуть преодолевать скуку и лень, то потом возникнет множество трудноразрешимых проблем.

А главное, детям дошкольного и младшего школьного возраста на самом деле интересно все. ВСЕ, ЧТО У НИХ ПОЛУЧАЕТСЯ. ВСЕ, ЧТО НЕ ВЫЗЫВАЕТ СТРАХА НЕУДАЧИ.

Взрослая логика «повторения скучны» тут не работает. Вы, наверное, замечали, что дети 5-7 лет готовы по сто раз слушать одну и ту же пластинку, читать одну и ту же книжку, одно и то же рисовать или строить. А на предложения начать что-нибудь новое, зачастую отвечают отказом. И большинство не признается, что боится неуспеха, а скажет: «Не хочется. Неинтересно».

Что происходит, когда взрослые не настаивают, дабы «не подавлять индивидуальнось ребенка»? (В рассматриваемом нами случае — не развивают его мелкую моторику.) В развитии мальчика или девочки образуется пробел, который сам собой, скорее всего, не исчезнет. А значит, с возрастом пробелы будут наслаиваться друг на друга, как снежный ком. Ребенок пойдет в школу, и там из-за недоразвития мелкой моторики его начнут ругать за плохой почерк. Одноклассники научатся писать достаточно быстро, он не сможет поспевать за ними, будет нервничать, сажать в тетради ошибки, в таком состоянии ему будет трудно усваивать новый материал. Рано или поздно это вызовет отказ от учебы. И переориентировать ребенка будет крайне сложно, ведь уход от трудностей давно стал для него привычным стереотипом. Это уже въелось ему в кровь и плоть.

В результате индивидуальность маленького человека будет подавлена многочисленными неудачами. И родители, на словах озабоченные соблюдением детских прав, лишат сына или дочь одного из важнейших прав ребенка — права на гармоничное развитие.

Поэтому отказ ребенка от какой-либо деятельности должен восприниматься вами как скрытая просьба о помощи. Прямым принуждением, обличением недостатков и проч. вы, разумеется, ничего хорошего не добьетесь. Наоборот, важно, чтобы ребенок не воспринимал недоразвитие мелкой моторики как дефект.

Это тоже особенность детской психологии. Взрослые обычно болеть не любят и стараются поскорее победить свой недуг.

Дети же, особенно маленькие, часто видят в болезни средство, позволяющее им увильнуть от тягостных обязанностей (посещения ненавистного детсада, приготовления уроков и проч.) и потому подсознательно не желают с ней бороться.

Выполните львиную долю трудного задания сами, побуждая ребенка хоть немножко помочь вам. Но при этом создавайте у него иллюзию, будто бы вы все делаете вместе. Когда он включится в совместную деятельность, постепенно поручайте ему все больший участок работы, идя от простого к сложному и неустанно его подбадривая.

Однажды мне довелось заниматься со старшим дошкольником, у которого с мелкой моторикой было из рук вон плохо. Он не мог соединить на бумаге пару точек, на его рисунки (вернее, каракули) было жутко смотреть. Естественно, рисовать мальчик отказывался наотрез, а мама, свято уважавшая «права ребенка», не смела его принуждать.

Я начала показывать Кеше так называемый «театр на столе». Это были приключения героя, изображавшегося маленькой куклой мальчика. Какие-то предметы, иллюстрирующие происходящее, были у меня припасены, а что-то надо было нарисовать.

Помню, первый раз герой по ходу сюжета попал в заколдованный лес. Понимая, что целиком дерево Кеша изобразить не сможет, я нарисовала ствол и попросила Кешу пририсовать ветки.

Он с трудом осилил одну. На следующем занятии изображение ветвей (хотя и корявых) уже далось ему без особого труда. И на них даже появилось несколько зеленых листочков Кешиного производства. Это его так вдохновило, что заколдованный лес стал главным мотивом Кешиного творчества, и вскоре все стены в квартире были завешены рисунками берез и елок. А я между тем внедряла в его голову нехитрую мысль, что практически все на свете можно изобразить при помощи трех геометрических фигур: круга, квадрата и треугольника. И подтверждала свои слова на практике, показывая, как это делается.

Продвигаясь вперед небольшими шажками, мы рисовали дома и замки, реки и озера, мебель и домашнюю утварь, зверей и людей. При переходе на очередную ступеньку, Кеша зажимался, но с каждым разом его сопротивление слабело. Мама с удивлением говорила, что оказывается, он обожает рисовать и готов посвящать этому все свободное время.

Потом мы аналогичным образом освоили лепку и основы правописания. С той только разницей, что Кеша уже привык к преодолению трудностей, и почти не упирался, получая новое задание.

Теперь он учится в школе и вполне справляется с программой.

Одежда медлительного ребенка

Медлительному ребенку, естественно, сложно самому одеваться. Это вообще не такая простая процедура, как полагают многие взрослые. Но особенно «умиляет», когда, называя ребенка «черепахой», родные заставляют его надевать одежду со множеством пуговиц, шнурков и проч. Т.е., максимально усложняют ему жизнь. Что бы вы подумали о начальнике, который, зная о том, что к вам липнет всякая простуда, сажал бы вас работать на сквозняке? Наверное, вряд ли сочли бы это признаком благорасположенности? А если бы он заявил, что поступает так из воспитательных соображений, закаляет вас, учит преодолевать трудности, вы бы, скорее всего, восприняли его слова как издевательство.

Так что если вы действительно хотите помочь ребенку преодолеть излишнюю медлительность, позаботьтесь о том, чтобы одежда, которую он носит, была максимально лишена пуговиц, завязок и проч. — всего того, с чем ему справляться трудновато. Пусть надевает не рубашки, а водолазки, не брюки, а спортивные шаровары на резинке. Да и ботинки теперь можно купить без шнурков, на липучках.

Не волнуйтесь, завязывать шнурки бантиком он все равно научится. Это не самое главное. Главное, чтобы вспоминая детство, он не леденел, мысленно слыша ваши раздраженные окрики. И поменьше видел снов, в которых ему от ужаса не удается пошевелить ни рукой, ни ногой.

Развивающие игры

Медлительного ребенка следует почаще вовлекать в подвижные игры. В любые: салочки, прятки, «колечко», «вышибалы», лапту и проч. Не отправляйте его сразу в «свободное плавание», заставляя самостоятельно играть со сверстниками.

Он будет проигрывать, они начнут смеяться над его неуклюжестью, и это породит только новые обиды и отказы. На первом этапе, пока медлительный ребенок не освоил игру, ему лучше играть со взрослыми, которые должны создавать у него ощущение успешности.

Для психологической подготовки к школе полезно развивать в игре навыки быстрых ответов. Устраивайте что-то типа викторины, но с однотипными несложными вопросами. Например: “Что бывает красным (пушистым, железным и проч.)? Или: «Что растет в саду (лесу, огороде, тундре)? Пусть ведущий задает вопросы, а игроки (или один игрок) отвечают. Потом меняйтесь местами. Выигрывает тот, кто даст большее количество правильных ответов. Разумеется, уровень сложности вопросов должен соответствовать возрасту и развитию детей.

Когда ваш ребенок уже не будет затрудняться с ответами, начните играть на время. Отведите на ответ сначала пятнадцать секунд, потом сократите промежутки. Только не поднимайте планку слишком высоко, иначе ребенок начнет проигрывать, разнервничается и откажется от игры.

Овладев и этими премудростями, перейдите к новому этапу: теперь игра будет вестись с мячом. И вопросы в ней следует задавать уже не однотипные, а самые разные, любые. Таким образом нерасторопному ребенку придется совершать сразу два действия: отвечать и ловить мячик. Причем отвечать спонтанно, без подготовки. Для него это достаточно трудно. Ведущего в этой игре нет. Бросьте мячик ребенку и одновременно спросите его о чем-нибудь. Тематику вопросов поначалу можно оговорить заранее, чтобы облегчить задачу. Например: «Какое время года идет за зимой?» Или «Какие птицы улетают осенью на юг ?» Поймав мячик и дав ответ, ребенок бросает мяч вам и задает свой вопрос. Тот, кто не смог поймать мяч или придумать ответ, получает штрафное очко. Эта игра хороша еще и тем, что кроме полезной психотренировки ребенок незаметно отрабатывает ответы на вопросы, которые ему будут задавать при поступлении в школу. Так что рассматривайте это как своеобразную подготовку к собеседованию.

Прекрасно подходит для развития ловкости и координации действий и известная детская игра с мячом в «съедобное — несъедобное», когда, бросая мяч, вы называете предмет, а ребенок определяет, съедобный этот предмет или нет. И задает такую же задачку вам.

Со старшими дошкольниками и с младшими школьниками можно играть «в слова» (следующее слово начинается с последней буквы предыдущего: «мама» — «абрикос» — «сено» -«орел»). С ребятами 8-12 лет — «в города» (правила аналогичны). Идти опять же следует от простого к сложному: сперва просто игра, затем игра с мячом, затем без мяча, но с какими-то дополнительными действиями типа хлопков, наклонов и т.п.

Режим дня

Поскольку у копуш уходит больше моральных и физических сил на те действия, которые расторопным людям даются безо всякого труда, им надо чаще давать отдохнуть. Особенно после детсада или школы, где они обычно мобилизуются, а значит, должны потом расслабиться. Если обычным детям хватает для отдыха пары часов, то копушам лучше отдохнуть подольше.

Не нагружайте медлительного ребенка дополнительными занятиями в кружках или секциях. Тут очень опасно ориентироваться на его сверстников. У них другой темперамент, другая степень выносливости. Ничего, кроме нервотрепки и комплекса неполноценности это не даст.

Если вы куда-то собираетесь идти с ребенком, закладывайте на сборы значительно больше времени, чем если бы вы шли без него. Не требуйте, чтобы он обязательно сам одевался. Дети часто нервничают перед «выходом в свет». Даже если вы идете в какое-то очень интересное место. Например, в гости или в цирк. Помогите сыну или дочери собраться, ведь начиная мероприятие со скандала, вы отвращаете от него детей и портите себе настроение.

Медлительным детям чрезвычайно тяжело бывает собираться по утрам. Сонные, не выспавшиеся, они не хотят тащиться в сад или в школу, отнимающие у них столько сил. И в эти минуты им особенно нужна поддержка близких (которой медлительный ребенок, как правило, не получает).

Семь раз отмерит – один отрежет

Если родные учитывают особенности медлительного ребенка, он не усугубляется, а наоборот, все лучше адаптируется к жизни. Но очень важно, чтобы и он, и родители научились видеть в его особенностях положительные стороны. Следует приложить максимум усилий к тому, чтобы возвысить нерасторопного ребенка в глазах окружающих. Он ведь так часто чувствует себя обойденным более шустрыми сверстниками!

Поэтому внушайте ему и всем остальным, что он не медлительный, а обстоятельный. И значит, все делает основательно, с умом: семь раз отмерит, один отрежет. Торопыжки же норовят вперед забежать, и многое у них получается тяп-ляп.

Главное, что вам не придется кривить душой. Медлительность действительно элевируется до обстоятельности, а это очень ценное качество. Такой человек, может, не сразу что-то починит, а будет долго примериваться, но зато ничего не станет делать «на живую нитку». И стол или стул, вышедший из-под его рук, простоит еще десять лет. Тогда как у проворного халтурщика он развалится через месяц. И обстоятельный ученик выполнит задание не спеша, но с толком, а торопыжка выскочит первым и брякнет какую-нибудь глупость.

Короче говоря, побольше иллюстрируйте поговорку «поспешишь — людей насмешишь» наглядными примерами, но при этом не забывайте тактично помогать медлительному ребенку, и вы скоро убедитесь в том, что тише едешь — действительно дальше будешь.

Что касается конфликта полов, с которого я начала свой рассказ, то если у вас, как в Витиной семье, сын пошел в отца, ни в коем случае не преподносите мальчику эту особенность папы в качестве недостатка. Для гармоничного развития сына идеальный образ отца необходим не меньше, чем воздух.

Татьяна Львовна Шишова
Портал «Слово» (http://www.portal-slovo.ru/)

Использованы работы художника Юрия Кротова

I

Канарейка пела долго. Когда она кончила петь, Лялечка сделала ей реверанс и сказала:

— Мерси!

Она вежлива не только с канарейками, но с кошками, цыплятами и даже с мебелью: толкнет кушетку или рояль — непременно попросит прощения. Недавно она сказала:

— Заверни-ка, мамочка, копейку в платочек, чтобы мухи ее не кусали.

Кукол у Лялечки нет. Ее кукла — мамина рука. Она ее наряжает, ласкает и, к счастью, редко наказывает. По утрам укрывает ее одеялом: тише, мамина ручка спит!

Теперь мы направляемся в церковь: Лялечка будет причащаться. Июньская лужайка точно вышита гарусом. Возле церковной ограды — корова; Ляля порхнула к ней:

— Корова, корова, как тебя зовут? Я — Лялечка Чумакова.

Та ничего не ответила. Это очень невежливо — не отвечать, когда тебя спрашивают. Лялечка в слезы — и бросилась ко мне. Она сегодня «рожденница» — нарядная, надушенная:

— Я вся пахлая, я вся духлая!

И очень остро ощущает эту свою именинность, нарядность. Ей даже смутно кажется, что и деревья, и люди, и ласточки — все должны быть сегодня именинные. И вдруг эта скверная корова!

— Корова мычит, а бык бычит, — говорит почему-то Кука, и мы медленно входим в притвор.

Ляля крестится и глядит на туфельки. Утром она даже расцеловала свое именинное платье, и не потому ли для нее такое счастье ходить в церковь, что здесь ей дается возможность утолить хоть немного ту вечную жажду нарядности и щегольства, которая снедает ее с самых первых пелен.

Кука же до церквей не охотник: в церкви для него «много толку» (т.е. толкаются очень), но причащаться он любит до страсти. Когда причастили Лялю, она чинно и бонтонно сказала:

— Мерси!

А Кука задрыгал ногами и, запивая причастие, молвил:

— Дядя, купи мне еще на копейку вина-то!

Так различны их темпераменты.

II

Как-то Лялечка в самозабвении крикнула:

— Хочу быть небом, хочу быть луною, хочу быть снегом!

Кука прищурился и сказал наставительно:

— Как же человек может сделаться небом?

Он резонер и педант.

— Зачем ты говоришь, что часы идут? Где же ихние ноги? — приставал он ко мне не раз. — Зачем ты говоришь, что голова трещит? Почему же не слышно треску?

Теперь мы спешим домой. Кука жует просфору. Ляля устала. Беру ее на руки. Она вялая, ножки висят тяжело.

— Ты уже, Лялечка, большая. Сегодня тебе — целых четыре года.

— Целых четыре, а сколько разбитых?..

Но это она от рассеянности, ее занимает другое. Спустя время, она говорит:

— Как жаль, что он не докончил своей жизни!

— Кто?

— Христос… Был бы дедушка, старенький, добренький… Я бы его очень любила. Играла бы с ним в прятки: ку-ку! А он пошел и распялся…

О Христе она говорит очень часто и любит Его, как родного. Любит за доброту и за ласковость, к чудесам же Его нечувствительна. Христос мог бы и не воскресать, и не превращать воду в вино, — она любила бы Его и так.

Кука же, наоборот, видит в Боге исключительно какого-то фокусника, который, неведомо для чего, безо всякой магической палочки, проделывает любопытные — по его выражению — «штуки».

Он слушает и говорит о нем с каким-то спортсменским азартом.

— У него миллионы тысяч глаз!! Он бежит и лежит в одно время! Одна нога на луне, другая на крыше! Он режет Себя на кусочки и — пролезет в любую дырочку!!

Вообще это сплошное отчаяние говорить с ребятами о Боге. Они все понимают буквально, их мышление — предметное, вещное, отвлеченных понятий у них нет, и, преждевременно сообщая им о различных качествах Божьих, мы тем самым невольно побуждаем их богохульствовать, подстрекаем, так сказать, к кощунству.

Скажите ребенку, что Бог везде, и он неминуемо, непременно (без единого исключения!) поймет это так, что Бог либо великан, заполнивший собой всю землю, либо карлик, влезающий в каждую щель.

— Я не хочу, чтоб за мною шпионили! — гневно закричала одна девочка-американка, узнав о Господнем всевидящем оке, а другой ребенок, пяти лет, услыхавши впервые, что Бог находится в комнате и видит все, даже при закрытых ставнях, сказала тоном человека, которого легко не проведешь:

— Я знаю, это какой-нибудь фокус^*.

Друммонд рассказывает, как какой-то ребенок плакал, узнавши, что в детской — Бог:

— Я не войду туда, покуда Он не выйдет!

Доктрина о Божьем всеведении, сообщенная до поры до времени, тоже только к соблазну и ведет. Кука, например, уже не раз чертил на кленке стола многоглазое, многоухое чудище и шептал мне на ухо, что это «Бох».

А догмат о Божьей троичности! Я лично видел под Киевом, как пятилетний скульптор, к ужасу «благочестивых родителей», вылепил из глины трехголового идола, уверенный, что это и есть святая, единосущная Троица!

Хулить ребенка за это нельзя. Такова уж его природа. Он слеп и глух к отвлеченному. Все в его представлениях осязательно, картинно, живописно. «Он сводит непонятные символы на знакомые данные повседневного опыта. Ему надо понять, а понять он может только уподоблением всего чуждого обыкновенным земным фактам. Отсюда — откровенное материалистическое направление детской теологии».

— Мама, мама, Бог идет! — крикнул маленький мальчик, увидев впервые трубочиста там, наверху, на крыше. Трубочист вполне отвечал его представлениям о Боге, — и не только трубочист, а порою и младший дворник. Мальчик только вчера видел снег, а сегодня снег уже растаял.

— Кто его убрал? — спрашивает он.

Ему отвечают:

— Бог.

Назавтра он видит парня с лопатой, который счищает снежный намет у порога. Он бросается к этому парню и спрашивает:

— Скажите, пожалуйста, а вы не Бог?

III

Это естественно, это иначе и быть не может, если ребенок — ребенок.

Даже благость Божию — и ту дети воспринимают как дети. Они молятся Богу о ниспослании им шоколада Кайэ, о комнатном Блерио или о рыболовных крючках, — и горе тому Богу, который глух к их мольбам! Они его отвергнут, забракуют, как и всякие другие дикари. «Обычною причиною религиозного сомнения в детстве, — говорит У. Друммонд, — является неполучение непосредственного удовлетворения в ответ на молитву».

«Я знаю детей, — утверждает г-жа Эллен Кей, — для которых обещание Христа «все, что ни будете просить в молитве, верьте, что получите, и будет вам» — стало причиною безверья. Так, маленькая девочка, запертая в наказание в темную комнату, молилась, чтобы Бог обнаружил перед всеми ее невиновность, засветивши во мраке лампадку, и, когда эта горячая молитва не привела ни к чему, совершенно изменила свои прежние верования»…

Или вспомните у Короленки в «Истории моего современника»:

«Отбросив заученные молитвы, я изложил (перед Богом) свое желание — иметь два крыла, хороших, настоящих, как у птиц или ангелов»…

«И стал глядеть на небо, ожидая, что оттуда, сначала, как две легкие пушинки, появятся крылья»…

«Но синева была пуста»… «Крыльев на условленном месте не было»…

И кончилось тем, что мальчик, разочарованный в своих надеждах, «обругал Бога». Он сказал про Бога «обычное детское ругательство» и вздрогнул от страха. «Очевидно, я теперь пропащий мальчишка. Обругал Бога» (стр. 65-68)…

Вот какими искушениями мы искушаем детей, погружая их так рано в самую пучину теологии. Нет, кому дороги дети, пусть убережет их от догматов! А кому дороги догматы, пусть убережет их от детей!

«В преподавании догматов детям, — говорит один русский писатель, — сказывается, с одной стороны, недостаток уважения к детям, к детскому мышлению и чувству, а с другой (да простят мне это законоучители!) — недостаток уважения и к самым догматам. Иначе их не навязывали бы малышам, способным их понять лишь в такой форме, что не сразу решаешься записать их представления, боясь, что это будет принято за глумление».

«Для меня совершенно непонятно, почему люди, верующие в эти догматы и считающие их глубочайшими истинами, до сих пор не поднимали своего голоса настойчиво и убедительно против преподавания их в школе» (Н. Казмин-Вьюгов. «О религиозном воспитании детей»).

Джеймс Селли, вслед за другими исследователями, утверждает, что «дети трех-четырех лет не имеют склонности к богословским умозрениям, что они в большинстве случаев просто приходят в недоумение от тех рассказов о Боге, которые им приходится слышать».

«Мне кажется, — говорит знаменитый психолог, — своевременно было бы подумать о том, разумно ли поступают родители, увеличивая число вопросов, которые и без того смущают ум ребенка в раннем детстве».

IV

Не знаю, как вам, а мне все эти страхи не страшны. «Не запугаете!» — готов я сказать, когда я слышу о них. И при этом мне всегда вспоминается Убзика.

Слыхали ли вы о нем? Убзика (ударение на у) был всемогущий бог. Однажды он украл мою сандалию и унес с собою на небо. Мы искали ее целый день. Не нашли и до этой поры.

Он был не Творец, а, напротив, Великий Уничтожитель вещей…

Если у кошки вдруг исчезали котята, мы знали: их унес Убзика. Если с балкона внезапно срывалась от ветра и улетала на землю газета, мы говорили: опять это он!

Также он был божеством всяких ран, царапин, ушибов и — я помню отлично! — детских выпадающих зубов.

Четырехлетние богостроители, мы создали этого Убзику сами, создали его из ничего. Даже няня нам не помогала. Девочки, уже «большие», уже восьми-девяти лет, давно зубрили, что «Бог-Сын предвечно рождается, а Бог-Дух предвечно исходит», но вера в древнего Убзику не совсем покинула их. Еще днем они были верны своей новой, официальной религии, но вечером, когда темно и все говорят шепотом, они по-прежнему воскрешали в душе своего первозданного бога.

Были у нас и еще божества, сотворенные нами, но мы, уже давно обращенные в новую веру, смутно вспоминали о них. Я даже не помню их имен. Они умерли вместе с детством, и один только Убзика остался, как памятник этой забытой эпохи.

Я вспоминаю об Убзике, и меня перестает пугать первобытность детской религии.

И если бы при мне мой ребенок молился о шоколаде Кайе, я только сказал бы ему:

— Разве ты уже не любишь Гала-Петер?

Я слишком верю в развитие, в движение, в рост. У трехлетнего ребенка и Бог трехлетний. Что же! Ребенок растет, а с ним растет и Бог. Это был бы величайший монстр, урод, чудовище, если бы он с самого начала постиг всю нравственную высоту христианства. Пускай наш Бог для него теперь только идол, этот идол потом будет Бог. Каждый ребенок язычник, фетишист, политеист, и самые допотопные формы религии, давно изжитые человечеством, вновь переживаются ребенком.

Это, как и корь, неизбежно. Этого не нужно бояться. Это пройдет, как и корь. Дайте детям переболеть этой необходимой болезнью!

Ничего, что ребенок сперва сделает из вашего Бога многоголовое пугало, это только первая ступень, и чтобы взойти на вторую, и чтобы взойти на двадцатую — он должен побыть и на первой. Ведь и к нынешнему своему богу — или, если хотите, к безбожию, — человечество никогда бы не пришло, если бы в былом оно не знало идолов, фетишей, истуканов!

Если вы не скажете ребенку о Боге, он выдумает себе бога сам, и не одного, а целый десяток, он поверит в Бабая, в волка, в дождевика и даже в Великого Убзику — но без Бога он не останется.

V

Вообще пора уже выбросить вон эту дикую, дичайшую фантазию, будто дети — просто лилипутики, которые станут потом Гулливерами. Будто те вершочки, которые есть у них сейчас, превратятся потом в аршины — и только. Будто расти — это только увеличиваться.

Нет, для детей расти — это значит перевоплощаться. Это значит многое терять по дороге, многое вновь обретать. Потому-то и говорил Достоевский, что «дети, пока дети, страшно отстоят от людей: совсем будто другое существо и с другою природою». О, сколько отпадает от нас, пока мы вырастаем, сколько в нас умирает совсем!

Многие чувства и мысли даются детям на время, «на подержание», до срока, «пока», — чтобы потом исчезнуть, когда уже минет в них надобность. — Покуда не готов для вас новый обширный дом, живите на время в чуланчике! — Эпоха Убзики и всяких суеверий очень нужна ребенку, чтобы он хоть как-нибудь — до поры до времени — без напрасных затрат души, покуда душа еще в зародыше, мог бы понять, мог бы принять, мог бы встретить лицом к лицу нашу новую для него вселенную, этот ошеломительный мир, где перепутаны причины и следствия, где вещи появляются и исчезают, — и ребенку грозила бы гибель, он обалдел бы навеки, если бы у него не было бы этой прекрасной способности: на время, вчерне, до срока создавать себе свою систему мира, своих богов и полубогов, — от которых на пятом году ничего не останется, но которые сейчас, до пятого года, биологически необходимы ребенку.

Нашей взрослой системы мира он еще принять не в состоянии, — у него почти нет еще ни чувства времени, ни чувства пространства, — и вот он создает себе свою, которая потом отпадает от него, как отпадает хвост от головастика, когда тот становится лягушкой.

Это очень точное сравнение: ребенок столько же похож на человека, сколько головастик на лягушку. И тот и другой не просто вырастают, а с головы до ног перерождаются, обретают как бы второе бытие. И многое у них, у обоих, развивается временно, не для того, чтобы потом укрепиться, а для того, чтобы потом отпасть.

Но не нужно отгрызать головастику хвост!

От этого он не станет лягушкой. Напротив, пускай этот хвост вырастает во всю длину: чем скорее он вырастет, тем скорее его не будет!

VI

Как часто, увы, мы забываем об этом!

Отгрызаем головастикам хвосты, — это и называется у нас воспитанием.

Ребенок стал «резв» и шаловлив? Бог мой, он будет разбойником. Скорее, всеми средствами искоренить, изъять из него этот разбойничий дух!

Конечно, если бы этот дух вырастал беспредельно, то к двенадцати годам ваш сын был бы Емелькой Пугачевым. Но именно к двенадцати годам этот дух обычно выдыхается: он и был нужен ребенку временно, и, по миновании нужды, угас.

Не гасите же того, что в назначенный час само неминуемо угаснет!

Мудрый Торо, этот американский Руссо, призывал детей к охоте на птиц и животных. «Заставляйте детей охотиться», — повторял он родителям, хотя сам ненавидел охоту, страстно любил все живое и был врагом всякого убийства.

— Пусть дети пройдут эту стадию, они скоро перерастут ее! — таково было убеждение Торо.

Он веровал, что «охотничья стадия» неизбежна в развитии детей, точно также как она была неизбежна в развитии всего человечества, и что, исчерпавшись, она прекратится, — «коль скоро пришла, толь скоро и уйдет».

Вот это-то слово «стадия» нам надлежало бы запомнить. Много пинков, тумаков, шлепков миновало бы бедных детей, если бы мы покрепче держали в уме это слово.

Вся нынешняя педагогика, или, как теперь говорят, педология (т.е. наука о детстве) зиждется как раз на этом слове.

Какие же «стадии» проходит ребенок? Те же, что раньше прошло человечество. Где у человечества века, там у ребенка годы. Ту дорогу, по которой ползло человечество, ребенок пролетает, словно на экспрессе. Об этом когда-то твердили поэты, теперь повторяют ученые. Эта вера в «стадии», в параллельный рост человека и рода человеческого, доходил у иных до суеверия, до какой-то опереточной чрезмерности.

— Ребенок снял с себя брюки! Что ж! Это он вошел в ту стадию, когда все человечество ходило без брюк.

— Ребенок наелся глины! Что ж! Это тоже «стадия».

Прочтите книгу Д. Болдвина «Духовное развитие детского индивидуума и человеческого рода» — она на днях появилась по-русски, — и вы поймете, о чем я говорю. Но ведь этак и всякую научную теорию можно довести до оперетки. Вспомните, что было с дарвинизмом.

А без таких сатириконских чрезмерностей, взятая в широком и общем значении, гипотеза эта весьма плодотворна и давно уже принята авторитетнейшими из современных «педагогов».

И нигде ей не найти такой опоры, как именно в религии ребенка.

«Параллелизм между развитием ребенка и развитием человеческого рода, — говорит по этому поводу У. Друммонд, — нигде не сказывается более заметно, чем в области религии»^**.

Здесь сильнее всего бьют в глаза эти пресловутые «стадии». Здесь с поразительной четкостью видишь, что ребенок сперва — дикарь, после — варвар, потом — полуварвар, и только потом причастное к культуре существо.

Хотя, не в пример дикарям, дети меньше всего зависят от первобытных стихий, все же, как и дикари, они стремятся к олицетворению ветра и дождя, луны и солнца, «а их пристрастие к фантастическим сказкам и рассказам о разных чудесах указывает на тот же склад ума, каким созданы древние мифологии».

Подобно любому дикарю, маленькие дети легковерны, суеверны, склонны к анимизму, к антропоморфизму, к оживотворению природы и к очеловечению Бога, но все это одна из «фаз», это процесс, а не состояние, и за первоначальной «стадией» последует ее преодоление. И всеми словами, какие находит, английский ученый советует строить детскую религию на детской же психологии.

Только этот фундамент, единственный, должен признавать педагог, ревнующий о религиозном воспитании. «Мы должны вселить в ребенка, — превосходно замечает автор, — такое представление о Боге, которое не было бы слишком далеко от его собственного опыта и потому могло бы сделаться жизненным элементом в его мышлении».

Но тут же, как будто испугавшись таковой своей продерзости, автор настойчиво рекомендует указывать детям, что многое в Священном Писании — лишь аллегория и поэтический вымысел, и дети, по его словам, воспримут это с приятностью, «если только (оговаривает он) они благодаря своему воспитанию не прониклись духом буквализма».

Великолепное «если только». Дети именно буквалисты, раньше всякого воспитания, такова уж неизбежно их природа! Ведь в том-то вся и суть, что они буквалисты. Аллегоричность аллегорий и символичность символов не внятны ни дикарям, ни ребятам. Хотели бы мы видеть того ребенка, который постиг бы, что Лотова жена не на самом деле превратилась в столб, а только иносказательно, символически, аллегорически, в переносном, так сказать, смысле! Это был бы не ребенок, а патологический случай. Дети знают две категории: «взаправдашно» и «незаправдашно», а символика для них есть четвертое измерение!

Странно, что подобные советы исходят от того, кто только что пытался построить детскую религию на основе детской же психологии.

Гораздо последовательнее представляется нам проф. Стэнли Холл, когда он настаивает, чтобы люди, даже передовых религиозных воззрений, видящие в религиозных чудесах лишь иносказания и символы, даже те, беседуя с малышами о Боге, уделяли бы побольше места чудесному, мифическому, сверхъестественному.

Подождите немного, и дети из дикарей станут варварами, и их, особенно мальчиков, увлечет в Библии другое: сражения, события, преступления, драматические, героические действия, казни, интриги, герои.

Но эпоха варварства минет, наступит стадия «культуры», — и тогда станет доступен детям Новый Завет, и обаяние любви к ближнему, — а потом и философия христианства.

А потом придет и дальнейшая «стадия»… «Все это нормально, — говорит проф. Холл^***, — расположено в педагогической последовательности, порядок которой не следует нарушать, как это часто делается в религиозном воспитании».

В развитии человеческого духа неизбежны все эти «стадии»… Нечего же бледнеть и пугаться, когда Кука вбежит к вам и скажет:

— Почему это Богу не холодно там, наверху, на небе? И как зовут Богину жену?

***

Но, может быть, мы заблуждаемся. Нам очень хотелось бы узнать, что думают об этом читатели. Прошу убедительно всех, кому доводилось слышать детские суждения о Боге, любезно сообщить мне о них — возможно точнее и подробнее. Было бы очень хорошо, если бы родители, сами прошедшие этот искус — религиозное воспитание ребенка, — поделились со мной своим опытом. Все, что ценного будет прислано, я не премину обнародовать.

К. Чуковский

* Ср. Селли «Очерки по психологии детства».

** См. новую книгу: Друммонд «Введение в изучение ребенка». Москва. Изд. Московского книгоиздательства. Глава XVII. «Религия и дитя».

*** Стэнли Холл величайший авторитет современной науки о детях. Профессор философии в одном из американских университетов, он лет 30 назад написал статью «О содержании детского разума» — и с тех пор стал во главе педологии. Им основано «Национальное Общество для изучения детей», а недавно — «Институт ребенка», замечательное учреждение, где читаются лекции о детской религии, детском языке и т.д. Его исследования детской психологии считаются классическими.

Сайт, посвящённый литературному наследию Корнея и Лидии Чуковских
(http://www.chukfamily.ru/)

О том, как семье подготовиться к празднику Рождества Христова, не растеряв ожидания чуда и не утонув в новогодних увеселениях, рассказала педагог, психолог и многодетная мама Ольга Гаврилова.

Ольга Гаврилова
Педагог, психолог. Мама троих детей. Психологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, Богословский колледж Свято-Филаретовского православно-христианского института, программа «Основы православной культуры». В Центре «Рождество» ведёт занятия с детьми-дошкольниками по программе «ШАГИ В МИР».

– Ольга, зачем вообще нужны традиции? В частности, связанные с православными праздниками?

– Традиции традициям рознь. Например, в советское время было множество помпезно обставленных, но пустых по сути традиций. Живыми и близкими становились домашние обычаи, хранящие память о важных моментах семейной истории.

Настоящие традиции из поколения в поколение передают опыт, так или иначе связанный со смыслом нашей жизни, с пониманием её источника. Такова православная церковная традиция. Она связана со смыслом жизни человека в контексте духовной истории всего человечества; его отношением со Творцом и миром, и в то же время – с призванием лично тебя в этом мире. В этом основное духовное зерно всех православных праздников. Все они – откровение Божьей любви Его народу, явленной через Христа.

– Как объяснить детям смысл Рождества?

– О сути Рождества есть замечательные слова из святоотеческого наследия: «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом». Рождество Христово – свидетельство бесконечной любви Божьей и Его смирения. Открывающее каждому удивительную возможность принять Христа, обрести свое царское достоинство. Не царём – «пупом земли» себя почувствовать, но жить с «Царём в голове». Готовясь к Рождеству, вспомним, к чему мы призваны, какая нам открылась перспектива, – и жизнь свою будем соизмерять с этим. Вдохновляться, обновлять жизнь и думать, что мешает нам иметь это царское достоинство.

– А на более приземлённом уровне?

– Здесь трудно изобрести что-то новое. Рождественский пост помогает проникать в смысл праздника через молитву: личную и церковную, через чтение и размышление над Священным Писанием, через молитвенное осмысление своей жизни, через ограничения в излишествах.

Есть традиция брать себе определённые задания на время поста. У взрослых это может быть всё что угодно: от возвращения когда-то взятых у друзей книг, до примирения с теми, с кем поссорился. Каждый сам знает про себя, что ему необходимо делать, чтобы быть ближе к Богу. Дети могут звонить бабушкам, одиноким родственникам, ведь это так важно в нашем разобщённом мире. Могут брать на себя дополнительную помощь по дому.

Очень важны дела милосердия. Например, дети могут помогать выжить зимой птицам: строить кормушки, следить, чтобы они были наполнены. Вспомним здесь добрую славянскую традицию класть под Рождество на крышу снопик колосьев – для воробьёв! Хорошо, если ребята станут кормить голодных собак и кошек. Это делать надо всегда, не обязательно только постом, но в пост особенно! Дела милосердия, особенно те, что сделаны бескорыстно, чужому, – способны зажечь сердце и по-настоящему вдохновить.

– Что помогает подобрать правильные слова и образы для разговора с детьми?

– Внимательное всматривание в образ православной церковной традиции. Например, икона Рождества Христова несёт все важные смыслы и акценты этого события. Хорошо рассмотреть её вместе с детьми в начале поста.

Можно каждый вечер читать с детьми по одной истории из Ветхого завета, адаптированного для детей. Следуя за Священным Писанием, прожить историю сотворения мира, возникновение зла и долгое ожидание обещанного Богом Спасителя. И, наконец, чудо Рождественской ночи.

Сознательное участие в богослужениях (в меру возраста духовного и физического) – питает смыслом. Пусть в доме зазвучат праздничные песнопения: разучите с ребёнком Рождественский тропарь «Рождество Твое, Христе Боже наш…», кондак праздника «Дева днесь Пресущественнаго рождает…» и т.д. Разберите вместе, о чём они. Со старшими можно петь по голосам. Детям важно почувствовать себя в храме не лишними, а общее молитвенное пение – лучший путь для этого. Вот эти традиционные «средства» – главное.

Понимая особую нужду детей в том, чтобы всё потрогать, почувствовать запах, цвет и вкус события, стоит приложить творческие детско-родительские усилия.

Сделанный вместе с ребёнком календарь поста, в виде большой картины, на которой отмечены даты, наглядно покажет, сколько дней осталось до праздника. Какой выбрать образ, чтобы передать малышам смысл поста? Может, – ёлочку, украшенную гирляндой из звёздочек, которые обозначают дни? А самая большая звезда – на макушке, – день Рождества. Или дорогу, петляющую от недели к неделе, ведущую вдаль, к вершине, к пещере, над которой в праздник непременно зажжётся звезда? Возможно, по этой дороге будут везти нас в чудесных бумажных саночках лошадки: Трудолюбие, Терпение и Послушание? И тогда каждый вечер, передвигая сани на день вперёд, мы сможем вспоминать, что получилось у нас за этот день: потрудились ли, слушались ли маму?

Эта игра позволяет детям с помощью родителей обдумать каждый прожитый день. Конечно, лошадки всех привозят к Рождеству, но привычка осмысливать свои поступки важна и взрослым, и детям.

На календаре можно отметить семейные торжества, воскресные дни, а также большие церковные праздники, такие, как Введение во храм Пресвятой Богородицы. И конечно Новый год! Его можно обозначить, например, как серебряный мостик. И сказать, что сменилс я год, мы все подросли и переходим по этому мостику в следующий год. Собравшись за праздничным столом, вспомним то важное, что произошло в этом году и настроимся на год Новый. Помолимся, поздравим всех и отправимся дальше, к Рождеству.

– Как создать предрождественское настроение?

– Например, постепенно менять интерьер дома, продвигаясь к Рождеству. Прекрасно использовать для этого появляющиеся от недели к неделе фигурки всех действующих лиц и свидетелей Рождества Христова, от овечек и пастухов, до Святого Семейства.

В интерьере могут появляться и ангелы, и звезда, которая с каждым днём поднимается всё выше. Конечно же, ёлка – с её неповторимым запахом, зелёными иголочками, – символ жизни вечной.

Мы в семье готовим вертеп: красиво украшенная тканями коробочка – «пещера». Сначала она стоит пустая, потом приходят овечки, волхвы и так далее. А в Рождество чудесным образом появляются Христос, Дева Мария и Иосиф (икона Рождества, изображающая Святое Семейство).

Накануне Рождества с детьми и друзьями устраиваем пряничную мастерскую. Это и пряники, и удивительный запах, и радостное деятельное общение! Мы печём и поём рождественские песни, колядки. Это особая радость – что-то вместе делать, особенно не для себя. Часть пряников продаём на благотворительной православной ярмарке, с остальными идём колядовать.

После наступления Рождества, на Святках, большой компанией друзей, родителей с детьми, готовим короткие выступления с рождественскими песнями и стихами, – буквально минут на десять. Вспоминаем наших знакомых одиноких людей, бабушек, кормящих мам, которые никуда не могут вырваться; берём пряники и радуем их всех своим коротким поздравлением. Это недолгий визит, но он приносит много радости всем участникам. В прошлом году мы, по предварительной договоренности, посещали хоспис. И на предстоящие Святки обязательно туда пойдём.

– Как после Нового года не растерять до Рождества ожидания чуда?

– Все мы наряжаем к Новому году ёлку, празднуем его, и дарим детям подарки. А уж конфетами их буквально засыпают друзья и родственники. Тем не менее, по опыту знакомых семей, я знаю некоторые «мамины секреты» как не затмить Рождество фейерверками Нового года. Секрет первый: убранство ёлки.

Одна из мам рассказывала, что у них в доме ёлочка стоит наряженная с Нового года, но проснувшись рождественским утром, дети видят, что вся она усыпана белыми ангелочками. Только на Рождество на вершине ёлки зажигается Рождественская звезда. И свечи, и полная подсветка фонариками и гирляндами – всё это ждёт своего часа до Рождества.

Другая мама придумала для малыша игру: после Нового года на ёлочке появлялся открывающийся заветный шарик, в котором каждый вечер, от Нового года до Рождества, он находил сладкий сюрприз или маленькую игрушку (овечку, ангела, звёздочку).

Можно не устраивать на Новый год конфетного буйства. Пусть все конфеты, полученные на Новый год, дети сами складывают в большой красивый мешок, специально для этого сшитый мамой. Конфет получается много, этим «богатством» можно щедро делиться в храме после праздничной рождественской службы со знакомыми, и, что особенно ценно, – с незнакомыми, переживая общую радость.

Важен и большой и красивый подарок на Рождество – не меньше, чем подарок на Новый год. Хорошо, если подарок будет не просто развлечением, а послужит пищей и для ума, и для сердца.

– Чем занять детей накануне Рождества, в Сочельник?

– Сочельник, 6 января – тихий и торжественный день ожидания чуда. В этот день строгий пост, все приготовления уже должны быть закончены. Хорошо почитать детям классическую литературу о Рождестве, о том, как переживали этот день их ровесники в прошлые века, что чувствовали, о чём думали. Сейчас издано много сборников, например: «Рождество и Пасха в стихах и прозе», или «Вифлеемская звезда». Их легко найти в интернете. В этот день можно и отдохнуть, поспать перед вечерним и ночным торжеством.

Особенное удовольствие для детей – высматривать в небе первую звезду, восход которой знаменует начало Рождества. Вечером, празднично одетые, с готовыми пряниками, конфетами мы пойдём в церковь.

– Как провести Рождество, и каково место застолья в этом празднике?

– Очень радостно отмечать праздник вместе, собираться несколькими семьями за праздничной и уже не постной трапезой. Трапеза с древних времён – это, прежде всего, общение людей с Богом и друг с другом. Важно, чтобы это общение состоялось; было праздничным, но не праздным. Чтобы в центре был Христос, хотя бы Его образ. Важно готовиться к этой праздничной встрече. Можно выучить с детьми красивые рождественские песни, стихи, колядки, сценки. С малышами – поиграть в овечек, пастушков и т.д. Постараемся соблюсти меру красоты и серьёзности, не превратить ненароком действо в капустник; сохраним духовное проживание события через песни и стихи, даже если они звучат на «детском» языке. Если создано единое духовное пространство, можно поделиться друг с другом своей верой, участием Христа в своей жизни – это самое драгоценное.

Будем помнить, что за Рождеством следует очень большой праздник – Богоявление. Традиция празднования Рождества более поздняя. Праздновалось именно Богоявление – день выхода Иисуса Христа на служение людям не прикровенно, а явно. У нас Богоявление часто связано только с набиранием святой воды. Между тем, важно говорить о связи этих двух праздников – Рождества и Богоявления – и протянуть ниточку от одного события к другому. Помнить, что Свет, который явился сначала прикровенно, в день Богоявления открылся всему народу Божьему.

В заключении, хочется напомнить, что в Царстве Божием уже не будет ни будней, ни праздников, а единая Жизнь во Христе с Богом. Радостного всем пути!

Записала Татьяна Трофимова

Журнал «Семья территория взросления» (http://www.rojdestvo.ru/)

Не обязательно быть детским психологом, чтобы видеть, как много тягот у сегодняшних родителей и в каком печальном состоянии находятся сегодняшние дети; как они развинчены, агрессивны, безответственны; как откровенно неуважительны

Читать далее

Простые вещи — самые трудные. Например, что может быть проще, чем любить детей? Не чужих даже — своих, собственных, родных кровиночек, без которых мы жизни не мыслим.

Казалось бы, и говорить тут не о чем: мы их любим, как никого больше на этом свете. Но…

Читать далее

Когда я услышала это в первый раз, я не обратила внимания. Во второй — запомнила. В пятый насторожилась. Примерно разу к десятому поняла, что это какая-то новая закономерность.

Читать далее

— Папочка! Смотри, что я нашла! — трехлетняя Наташа протянула папе маленькую цветную бумажку, наподобие тех, что вкладывают иногда в упаковки жевательной резинки. На них обычно нарисованы машинки или какие-нибудь фантастические существа, герои мультфильмов…

Читать далее

Надя опаздывала в школу. Не потому, что проспала. И не потому, что имела дурную привычку, свойственную некоторым девочкам, залеживаться в постели, досматривая сон или мечтая в полудреме. Нет, Надя вставала сразу, по звонку будильника. Просто в это утро она очень долго одевалась и причесывалась. Надела одну кофту — сняла и отложила. Подержала в руках другую — отложила. Вышла на кухню:

Читать далее