Нередко можно услышать упреки в адрес православных, будто у них многое противоречит Священному Писанию христиан— Библии. К примеру, они молятся Богородице и святым, а не одному только Богу, а также почитают иконы и называют священников «отцами», хотя Библия запрещает это делать. Они исполняют множество обрядов, о которых в Библии вроде бы нет ни слова. Что же это значит: православные отказались от Библии, заменив ее собственными изобретениями, которые они называют «Преданием»? Давайте разберемся.

Один православный священник в США рассказывал такую историю. На улице к нему подошел проповедник и сказал: «Хотите, я расскажу вам о Церкви, которая основана на Библии?» На это священник ответил: «А хотите, я расскажу вам о Церкви, которая написала Библию?» Его ответ может показаться дерзким и надменным, но, если задуматься, он довольно точно отражает то, какой Православная Церковь видит саму себя. Это не значит, разумеется, что она полностью уравнивает апостольскую общину с тем, что мы сегодня называем Православием. Нет, апостолы не носили митры, не имели икон, не служили водосвятные молебны, и это всем понятно. Но православные настаивают: они— прямое и непосредственное продолжение этой общины. Наша Церковь возникла не потому, что кто–то когда–то прочитал Библию и решил, что теперь ему нужно учредить такую–то организацию на таких–то принципах, а потому, что в свое время Господь призвал Авраама, затем Исаака, затем Иакова, и на каждом новом этапе Божественное Откровение дополнялось и расширялось, затем записывалось— и так возникла Библия внутри этой Церкви, избранного Божьего народа. Сегодня она продолжается в Православии.

Преданием как раз называют вот эту живую связь эпох, а вовсе не некоторую сумму обычаев и привычек, которые могут меняться от века к веку и от народа к народу. Священное Писание, то есть Библия, — центральная и главная часть этого Предания, с которой должно сверяться всё остальное.

И все–таки, почему же тогда у православных многое «не по Библии»? Почему бы им не отказаться от того, чего нет в Библии в явном виде?

Прежде, чем начинать разговор об этом, постараемся точнее определить, что именно мы имеем в виду. Во–первых, в Православной Церкви, какой она существует на земле, всегда было и будет немало искажений и нарушений идеала Православия— этого никто не скрывает. Приходя в Церковь, человек не перестает быть несовершенным и часто совершает такие поступки, которые противоречат учению этой самой Церкви. Но такие искажения опровергаются и отвергаются самими православными. Значит, об этом мы сейчас говорить не будем.

Есть и другой вид несовпадений— когда в современной церковной или даже светской жизни появляются какие–то обычаи, отсутствующие в Библии, но не противоречащие ей. Так, некоторые, хотя и очень немногочисленные христиане, не считают возможным праздновать дни рождения, поскольку единственный день рождения, упомянутый в Библии, — это торжество в честь царя Ирода, на котором и отрубили голову Иоанну Крестителю. Конечно, так, как Ирод, нам веселиться не стоит— но значит ли это, что мы вообще не вправе отмечать дни рождений дорогих нам людей? По–моему, никак не значит. Ведь очень многое в нашей жизни тоже не встречается в Библии, но глупо было бы требовать от христиан отказаться от этих признаков современной жизни, а равно и от обычаев и привычек, которые не находят в Библии прямого подтверждения, но ни в чем ей не противоречат. Они возникли позднее, в иных условиях, ведь жизнь никогда не стоит на месте. Поэтому простота и непритязательность апостольской молитвы постепенно превратилась в пышность византийских обрядов— точно так же, как легким средиземноморским туникам пришли в нашем климате на смену тяжелые зимние пальто.

Словом, такие несовпадения мы тоже сейчас рассматривать не будем. Поговорим о третьем роде несоответствий: когда что–то в современной православной практике напрямую противоречит, как кажется, велениям Библии. А таких моментов критики называют немало: православные молятся не только Богу, но и умершим людям, поклоняются их телам и изображениям, называют своих наставников отцами, а еще… Впрочем, для начала хватит— разберемся хотя бы с этим.

Глаза, руки и ноги

Но прежде, чем обращаться к православным, давайте посмотрим на всех христиан вообще. Много ли среди них людей с выколотыми глазами и отрубленными руками и ногами? Немного, причем они не сами сделали себя инвалидами. А ведь Христос ясно требует в Евангелии: если тебя соблазняет глаз, рука или нога, нужно избавиться от этой части тела, потому что лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый (Мк 9:43–48). Если понимать эти слова буквально, вывод остается только один: взглянул на что–то непристойное— выколи себе глаз; пошел, куда не надо, — немедленно отруби ногу. Конечно, в жизни каждого человека такое бывает не единожды, и буквально исполнить это нет никакой возможности. Так что нам стоит задуматься— какой смысл стоит за этими яркими и запоминающимися словами, чему хочет научить нас Христос? По–видимому, тому, что в борьбе с грехом не следует себя жалеть, и на пути к Богу не обойтись без самоограничений, порой очень болезненных и неприятных.

Всем очевидно, что в Библии немало таких мест, которые невозможно принять как непосредственное руководство к действию во всех случаях жизни— ведь Библия не инструкция по пожарной безопасности, которой нужно следовать в соответствующей обстановке без раздумий и колебаний. Нет, она, скорее, выстраивает для человека некие основные ценности и приоритеты, которые могут по–разному воплощаться в его повседневной жизни, и тут уже ему самому приходится многое решать для себя. Ведь и Бог ждет от нас не слепого фанатизма, а разумного и осмысленного послушания.

Вот с этих позиций мы и постараемся понять, как согласуется практика Православной Церкви с библейским учением.

Богородица и святые

Главной новостью, которую принесла в мир Библия, была весть о Едином Боге. Язычники могли помнить о Творце мира, но предпочитали иметь дело не с Ним, а с многочисленными божествами, каждое из которых заведовало какой–то определенной сферой жизни: этому надо молиться об урожае, тому— о военной победе, а вон той— в случае зубной боли. Именно к такому миру были обращены слова первой заповеди: Я Господь, Бог твой… Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим (Исх 20:2–3). Но что же мы видим у православных— снова многобожие? Молятся не только Богу, но и святым, особенно Богородице? Просят их о помощи, словно бы забыв о Творце?

Давайте вслушаемся: как и о чем просят святых православные? Говорят ли они им: «Такой–то, как господин над урожаем или зубной болью, надели меня своими дарами»? Нет, они обращаются к ним со словами: «моли Бога о нас». Все христиане, да и не только они, время от времени просят других о молитвенной поддержке, потому что понимают: человеку трудно одному предстоять перед Богом, ему нужна помощь собратьев по вере, их согласная молитва обладает огромной силой. Именно о такой помощи и поддержке православные просят своих старших братьев и сестер, которые уже закончили свой жизненный путь и предстоят перед Господом. Эти люди в своей жизни показали, как много может их молитва, как охотно они приходят на помощь другим— так неужели мы должны пренебрегать их поддержкой?

Ведь мы верим, что у Бога все живы. Не случайно еще в Ветхом Завете Господь, обращаясь к людям, называл Себя «Богом Авраама, Исаака и Иакова»— первых святых Своей Церкви. Он мог бы сказать о Себе: «Я Вечный, Я Творец неба и земли»— и многое, многое иное. Но Он предпочел говорить о Себе в связи со святыми, в жизни которых и раскрывалось представление о Едином Боге. Знать, что есть Творец, — хорошо, но это мало что значит лично для тебя. А вот знать, что есть Тот, Кто заключил союз с Авраамом, Исааком и Иаковом, и Он предлагает тебе войти в этот союз, присоединиться к ним, — это уже совсем другое дело. И в этом деле просто необходима будет поддержка тех, кто вошел в этот союз прежде тебя.

Но отдельно стоит сказать о Богородице, ведь Ее не только просят о молитвах, но и постоянно возвеличивают в церковных песнопениях, ставят фактически на второе место после Христа. Но ведь Она всего лишь человек!

Эти споры возникли не вчера, им почти столько же лет, сколько и христианству. Один из византийских императоров активно противился почитанию Богородицы. Однажды он привел своим приближенным такой пример: показал им кошелек с золотом и спросил, дорого ли тот стоит. «Разумеется, дорого», — ответили придворные. Тогда он высыпал из него золотые монеты и снова задал тот же вопрос. «Теперь ничего не стоит», — ответили они. «Так и Мария, — напутствовал он их, — пока носила во чреве Христа, была достойна почитания, теперь же ничем не отличается от прочих женщин».

Неужели не отличается? Евангелие с этим не согласно. Достаточно прочитать первую главу от Луки, чтобы увидеть: с Марией почтительно беседовал архангел Гавриил, а мать Иоанна Крестителя Елисавета называла Ее «блаженной среди женщин». Но и этого мало— Сама Мария, получившая Духа Святого, поняла, что это почитание останется с ней навсегда: призрел Он на смирение рабы Своей, ибо отныне будут ублажать меня все роды; сотворил мне величие Сильный, и свято имя Его (Лк 1:48–49). Собственно, именно в таком виде Ее почитание и доныне существует у православных— практически теми же словами они возвеличивают Деву из Назарета и сейчас.

Есть тут и еще один очень важный момент: прославляя Богородицу, православные христиане свидетельствуют о величии человека. Да, Христос тоже родился как простой человек, но при этом Он не перестал быть Богом, и в этом отличается от всех нас. Но Мария была простой девушкой, а значит, Ее праведность и чистота могут быть хотя бы в теории доступны каждому из нас. Наконец, Христос прожил земную жизнь как мужчина. Он пережил и испытал всё, что может выпасть здесь на долю человека, но Он не жил в женском теле, у Него не было семьи, родных детей. Мария испытала все и даже прошла через страшную потерю Сына— и поэтому в какие–то моменты жизни мы можем обратиться за помощью и поддержкой именно к Ней: Она пережила это… Отказаться от такого заступничества означало бы не просто обеднить себя, но и напрямую отвергнуть сказанные в Библии слова.

Мощи, иконы

Хорошо, но зачем же тогда святых не просто просят о молитве, но и почитают их мертвые тела (мощи) и даже изображения? Ведь ясно сказано: Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им… (Исх 20:4–5). Сказано, но и объяснено: Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь, дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний, изображений какого–либо кумира, представляющих мужчину или женщину (Лев 4:15–16).

Итак, запрет на изображения явно относится к Ветхому Завету, в котором Бог пребывает невидимым и непостижимым, и всяческие фантазии на Его счет строго запрещаются. Собственно говоря, этот запрет остается в силе и в Православной Церкви (хотя встречаются и его нарушения): Бога–Отца и Святого Духа изображать нельзя. Но почему нельзя изобразить человека Иисуса? Или других людей, которые дороги нам? Если нельзя, то придется уничтожить все вообще портреты и фотографии. Когда кто–то держит перед собой изображение любимого человека, находящегося вдалеке, мысленно или вслух разговаривает с ним, целует его, он, собственно говоря, совершает точно то же самое, что и почитатели икон. При этом никто, конечно, не думает, что икона или фотография заменяют нам живую личность, что они нужны нам сами по себе, а не как своеобразная связь с этой личностью.

Но мощи, мертвые тела, которые следовало бы похоронить и оставить в покое? Первый пример чудотворных мощей мы, кстати, встречаем в Библии: умерший, которого случайно положили на кости пророка Елисея, внезапно ожил! (4 Цар 13:21) Даже в Ветхом Завете, где любое прикосновение к трупу или могиле делало человека ритуально нечистым, для людей было исключительно важно быть похороненными в собственной родовой гробнице. Бывали случаи, когда в такую гробницу специально клали тело умершего пророка, завещав похоронить себя рядом с ним (3 Цар 13:29–32). Если ты почитал человека при его жизни, если надеешься увидеться с ним после смерти, тебе не может быть безразлична его могила. Да и современное общество, так старательно скрывающее смерть, пожалуй, нуждается в еще одном напоминании, что этот порог всем нам предстоит переступить, и важно другое: с чем мы подойдем к нему.

Конечно, верно, что икона или мощи, или любой другой материальный предмет (крестик, освященная вода, просфора) могут стать настоящим идолом, предметом поклонения, который якобы сам по себе исцеляет человека. Это уже явно нарушает библейскую заповедь— но ведь и Православие такой подход считает магическим и однозначно его осуждает.

Однако Церковь в том числе призвана освятить и преобразить этот мир, поэтому она никогда не станет уходить в «область чистого духа», отказываться от обрядов, освященных предметов— то есть от материального мира. Нет, она принимает и преображает человека в его целостности, с душой и телом, о чем и свидетельствует почитание мощей и икон. И почитание здесь отличается от поклонения, которое принадлежит только Богу.

Множество отцов

Христос, казалось бы, ясно сказал ученикам: отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах (Мф 23:9). Но отчего же у православных только и слышно: «отец такой–то»? Это же явное противоречие!

Начнем с того, что противоречие это встречается уже внутри Нового Завета. Апостол Павел в 4–й главе Римлянам неоднократно называет «отцом верующих» Авраама, но мало того: он категорически настаивает, что сам является отцом по отношению к тем, кого он обратил к вере! Вот что он пишет: …прошу тебя о сыне моем Онисиме, которого родил я в узах моих (Флм 10). И даже объясняет: хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием. Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу. Для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына (1 Кор 4:15–17).

Вряд ли апостол не знал процитированных выше слов Христа или сознательно ими пренебрег. Значит, он понимал их вовсе не в том смысле, будто запрещено само слово «отец». Видимо, Христос обличал определенное отношение к человеку— и можно даже понять, какое… В Евангелии мы читаем спор Христа с Его противниками (Ин 8:37–45): они уверенно называют своим отцом и Авраама, и даже Бога (казалось бы, куда правильней!), но Христос бросает им в лицо страшное обвинение: ваш отец— диавол. Почему? А потому, что они охотно и последовательно исполняют его волю.

Людям свойственно бывает ссылаться на какие–то внешние авторитеты. В том же самом послании, где он отстаивал свое отцовство, Павел писал: у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов». Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились? (1 Кор 1:12) Вот, по–видимому, что запрещал Христос: сектантство, при котором имя учителя становится знаменем борьбы с последователями иных сект. А вот духовных связей, подобных отношениям отца и детей, Он явно запрещать не собирался.

Так что цитату из Евангелия не стоит выдирать из контекста. И кстати, сразу после слов об отцах идет запрет называться наставниками (закроем все школы и институты?), а также призыв больший из вас да будет вам слуга (всюду директоров назначим уборщиками?).

Разумеется, список мнимых несоответствий между Библией и жизнью православных христиан можно было бы продолжать— но уже, наверное, показано главное. Библия никак не содержит некий свод универсальных правил поведения, соблюдение которых и будет «христианской жизнью». Нет— она зовет нас к переменам в сердцах, к взрослению и самостоятельности, указывая главные ориентиры и ограничения и предоставляя свободу в остальном. Православное Предание предлагает нам двухтысячелетний опыт осмысления и проживания каждой библейской цитаты— и прежде, чем отвергать его, стоит к нему присмотреться повнимательней. Ведь вполне может быть, что, присмотревшись, вы захотите не отвергнуть его, а принять.

Десницкий Андрей Сергеевич

Из сборника «Статьи о Библии»

«Церковь, у тебя слишком долгие службы, длинные посты, богослужение на непонятном языке. Мне от этого некомфортно. Еще я слушаю группу такую-то и певца такого-то, а ты, Церковь, никак не готова принять эти мои увлечения. Ты не права, Церковь. А еще в мире много несправедливости, а ты с этим не борешься. Церковь, учти, пожалуйста, мои требования, и тогда я, возможно, приду в храм помолиться».

На днях в социальных сетях появился очередной образчик этого жанра. Даже в отвратительном машинном переводе он вызвал сочувствие у многих, в том числе и христиан, которые тут же рассказали о том, в чем еще виновата Церковь перед ними. Авторы таких писем уже давно не просят, а ставят ультиматумы, которые постоянно пополняются всё новыми и новыми пунктами.

Да, дорогой читатель, ты не сошел с ума, прочитав эти строки.

Христиане жалуются друг другу на Церковь и просят ее сделать так, чтобы им стало хорошо. Службы покороче, заповеди полегче, священники подобрее, а «качество обслуживания» повыше.

Поклонники самых причудливых групп и любители различных форм греха хотят, чтобы Церковь их не только не ругала, но приняла с распростертыми объятиями и благословила. Если ради этого нужно исправить Новый Завет или отвергнуть церковное предание, то Церковь должна для них это сделать.

Главное в храме – человек, а священник или епископ похожи на официантов или владельцев ресторанов. Клиент хочет изменения меню или шоу-программы – значит, клирики должны это делать.

Конечно, у нас в России до такой крайности пока не доходят, ограничиваясь открытыми письмами к епископату или патриарху. Несколько лет назад десятки, а то и сотни православных христиан требовали от Предстоятеля Русской Православной Церкви заступиться за женщин, устроивших кощунственное шоу в храме Христа Спасителя.

Некоторые христиане в нашей стране очень любят писать различные петиции. В социальных сетях и в СМИ они с удовольствием расскажут о том, как Церковь неправильно поступила в той или иной ситуации, поставят в пример католиков, у которых можно сидеть на службе (как будто у нас нельзя), или протестантов, молящихся с помощью песен под гитару. Человека не смущает тот факт, что его знания о католицизме ограничиваются сведениями об органе, папе и инквизиции, а о протестантизме он в лучшем случае слышал лишь в связи с женским священством. Да и о самой Православной Церкви он знает немного – путает священников с епископами и диаконами, а Московскую Патриархию рассматривает исключительно как учреждение типа министерства, зато этот критик прекрасно освоил технологию написания писем под девизом «Церковь нам должна». Такие люди очень похожи на малышей.

Маленькие дети считают, что им должны делать подарки или выполнять их просьбы немедленно – просто потому, что они так хотят. Но многие взрослые христиане ведут себя точно так же. Их не интересуют сложные дискуссии о возможности перевода богослужения на русский язык или разработки норм поста для мирян, они равнодушны к истории Церкви за исключением тиражирования нескольких мифов. Слова «юрисдикция», «апостольское преемство» или «канон» для авторов этих писем столь же ценны, как внутренние правила ресторана быстрого питания, почему-то запрещающего продавать клиенту свежие огурцы без булочки или салата.

В результате любые разговоры о возможных церковных реформах становятся практически невозможными не потому, что их не примут «церковные бабушки», а потому, что всегда найдется человек, который скажет: «Ты, Церковь, еще недостаточно подстроилась под мои желания».

Представим себе, что после долгих дискуссий и всенародного обсуждения Поместный Собор Русской Православной Церкви принимает документ о практике поста, где отвечает на самые острые вопросы и предлагает решение проблемы, как проводить Великий и другие посты с учетом рекомендаций Типикона и реалий современной жизни.

На следующий же день в социальных сетях и СМИ появятся тексты о том, что рыбу нужно заменить молоком, что главное в пост – не содержимое холодильника и желудка, а состояние души. Критики Церкви непременно расскажут о том, что сами священники не постятся, доказательством чего якобы служит их полнота. В результате всё опять кончится письмами, в которых христиане будут упрекать Церковь в том, что она так и не сделала хорошо лично им – не сократила длительность поста, не разрешила есть на Страстной седмице яичницу с сосисками, запрещает на время постов ходить на концерты или в театры.

Инфантилизм – питательная почва жалоб на Церковь. «Детки» хотят, чтобы Церковь или патриарх решала их проблемы за них

Всё это очень похоже на поведение маленьких детей, которые, с одной стороны, хотят, чтобы мама была рядом и одобряла все их действия, а с другой – разрешила есть на обед чипсы и газировку. Этот инфантилизм – питательная почва жалоб на Церковь. «Ваньки жуковы» из разных городов и стран хотят, чтобы Церковь или патриарх решала проблемы за них, разделяла их политические или эстетические взгляды. Они забывают о том, что Церковь – это корабль спасения, а не ясельная группа детского сада. Так что почти любые послания, в которых взрослые тети и дяди пробуют себя в жанре «дети пишут Богу», смотрятся очень странно.

И последнее. Любые ультиматумы Церкви выглядят просто смешно. Представьте себе, например, солдата, который, получив приказ, напишет командиру пространный рапорт с претензиями. Или работника, который не выполняет свои обязанности, а постоянно атакует начальство предложениями о том, как оно должно улучшить жизнь и условия работы своих сотрудников. Или, наконец, священника, отказывающегося служить Литургию, пишущего тексты с претензиями к епископату и раздающего десятки интервью о том, как он смертельно устал совершать богослужение.

Впрочем, новейшая история Церкви знает и такие примеры, но это тема отдельного разговора, а пока лучше ответим на еще один упрек в адрес Церкви – о том, что в мире много зла, а христиане с ним не воюют.

Если у человека есть идеи, как лучше бороться с несправедливостью в мире, он должен прийти в храм, поговорить с батюшкой, предложить свою помощь, и тогда Церковь руками этого христианина сможет сделать мир чуточку лучше.

И это самое лучшее, что можно сделать Великим постом.

Андрей Зайцев

Православие.Ru / Интернет-журнал
(http://www.pravoslavie.ru/jurnal/)

Использованы иллюстрации Бориса Дехтерева
к «Сказке о рыбаке и рыбке» А. С. Пушкина

Лето – время для поездок, в том числе и для поездок паломнических. Что нужно обязательно оставить дома, с каким настроем ехать и чего опасаться?

Понять цель: зачем я еду?

Сегодняшние реалии ставят перед нами вопрос: что является собственно паломничеством, а что — просто путешествием по святым местам? На мой взгляд, такую границу провести достаточно сложно, потому что порою человек отправляется в это самое путешествие по святым местам, не отдавая себе до конца отчета в том, куда он едет, с какой целью, каковы должны быть результаты этого путешествия, а происходит самое настоящее прикосновение его сердца к святыне.

Когда человек собирается в паломническую поездку, он должен прежде всего понять для себя, какова ее цель. Почему ему недостаточно просто обращаться к этому святому дома? Зачем ему ехать, чтобы помолиться у чудотворной иконы, если можно просто прийти в храм, где есть репродукция или список с нее?

Кто-то предпринимает такое путешествие потому, что на святом месте с большей силой будет действовать благодать Божия, что там она какая-то другая по качеству.

Безусловно, это заблуждение, потому что благодать Божия в любом месте одна и та же, и мера ее присутствия определяется лишь тем, насколько мы ее способны воспринять. И если это единственный мотив поездки, то человеку вряд ли стоит в нее отправляться.

Другое дело, что в этих поездках с нами могут происходить некие внутренние изменения, которые позволяют душе вместить эту Божественную благодать. Мы оставляем свои обычные дела, что для современного человека бывает зачастую непросто, тратим время, испытываем в пути хотя бы какой-то минимальный дискомфорт, то есть паломничество, даже в нынешних условиях, — это некий труд. И Господь даже за этот совершенно ничтожный труд зачастую одаривает нас возможностью ощутить Свое присутствие и дает силы что-то в себе изменить.

Уход от повседневных дел хотя бы в какой-то степени высвобождает человека от тех пут, которыми он обычно связан. В Священном Писании сказано: Упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог (Пс. 45, 11), вот в паломничестве это упразднение как раз и происходит, и тогда душа человеческая становится более открытой для действия Божественной благодати.

Но есть и еще один мотив, побуждающий нас совершать паломничества. Это некое не нуждающееся в объяснении действие любви в сердце человека. Вот читает, допустим, кто-то о преподобном Серафиме Саровском, и у него возникает непосредственное отношение к преподобному, и уже хочется просто поехать туда, где прошла его земная жизнь, где он подвизался, общался с людьми, молился.

Это движение любви по отношению к святому, естественно, не просто вызывает ответное движение, а позволяет любви святого к нам каким-то образом подействовать на нашу жизнь, проявиться в ней. И именно это побуждение, эта потребность являются более важными, чем все остальное.

Что оставить дома и куда никогда не ездить?

Паломники часто совершают одни и те же распространенные ошибки. Одна из основных — попытка увезти с собой в путь всё, что мы должны на время оставить. Нужно дистанцироваться от телефона, от деловой почты, от домашних забот и постараться сосредоточиться.

Вторая распространенная ошибка заключается в том, что знакомые люди, отправившись в поездку вместе, всю дорогу о чем-то разговаривают, что-то вспоминают, шутят вместо того, чтобы углубиться в себя. В таких случаях этот их небольшой подвиг может остаться бесплодным. Если человек приближается к святыне, необходимо благоговение, а смех и развлечения с ним, мягко говоря, не вполне совместимы.

Самое лучшее, наверное — это взять с собой книгу по теме паломничества или просто какое-то духовное чтение, которое определенным образом душу человека может настроить. Зачастую в паломнических автобусах показывают фильмы о различных святынях, прибегают к совместной молитве. Но, на мой взгляд, человек прежде всего сам должен потрудиться и собрать себя.

Безусловно, необходимо обращать внимание и на внешние факторы. Нужно постараться выбрать паломническую службу, способную предоставить нормальный по техническим характеристикам автобус, а в качестве гида — человека, во-первых, верующего и благочестивого; во-вторых, коммуникабельного; в-третьих, действительно знающего материал, которым он должен поделиться.

К сожалению, сегодня есть вероятность по неведению отправиться в поездку, которая не только не пойдет на пользу, но и может нанести вред душе человека. Существуют такие (естественно, не церковные) паломнические службы — иногда светские туристические организации, иногда просто частные лица, которые везут людей к неким таинственным старцам. Или же везут их в места, где якобы совершается особая покаянная молитва за всю Россию или где все должны приносить покаяние в убиении царской семьи…

А бывает и так: в обитель приезжает автобус с паломниками, 90 процентов из которых — женщины. Их встречает некий иеромонах этой обители, который строит всех в одну шеренгу и заявляет: «Кто делал аборт – шаг вперед», – а затем накладывает епитимию, отлучая от Причащения. Он совершенно не задается вопросом, каялись эти женщины когда-либо в этом грехе, несли ли епитимию, живут ли они вообще церковной жизнью. Поскольку данное действие — не исповедь, у него просто нет права подобного рода епитимии кому-то давать. Однако при этом все равно разрешить их от нее может только правящий архиерей, поэтому им всем придется записываться к нему на прием в епархиальном управлении и объяснять ситуацию.

Бывают случаи, когда точно так же, всем автобусом, людей ведут на так называемую отчитку, не разбирая, есть ли среди них действительно бесноватые и все ли хотят, чтобы над ними был прочитан этот чин изгнания бесов. А порой за это еще и требуют дополнительные деньги.

У нас в епархии больше десяти лет владыка Лонгин из года в год предостерегает и прихожан, и священников, чтобы ни в коем случае сами не ездили и никого не отправляли в такие места, потому что там происходят вещи, к Церкви никакого отношения не имеющие. Это не церковная жизнь и не паломничество, а некая параллельная область — псевдопаломничество и псевдоцерковность. Но все равно находятся люди, которые, слыша, не хотят слышать и едут. А потом приходят в храм и с сокрушением рассказывают, какое душевное повреждение получили.

Ведь тот же чин изгнания нечистых духов совершается только священником, получившим благословение правящего архиерея конкретной епархии, и только в том случае, когда для этого действительно есть «духовные показания». Ведь мы же не станем делать хирургическую операцию «на всякий случай»? А почему тогда со своей душой позволяем так обращаться?..

Нужно быть внимательным на стадии планирования поездки, чтобы избежать таких неожиданностей. Любая нормальная паломническая служба должна предоставить программу: куда едут люди, что они посетят, сколько времени на это уйдет, где будет ночлег. И если вдруг происходит что-то странное, чего в программе не было, то я рекомендую всем, кто таким образом был обманут и введен в заблуждение, об этом сообщать в епархиальное управление того региона, где они живут. Но гораздо лучше во избежание подобных ситуаций отправляться по святым местам только с теми паломническими службами, которые принадлежат либо епархии, либо какому-то конкретному храму, а не с теми, происхождение которых неизвестно.

Уговаривать или нет?

Некоторые люди пытаются убедить нецерковных близких поехать в паломническую поездку, рассчитывая на то, что произойдет как раз то чудо, о котором мы говорили, — чудо обретения веры. В каких-то случаях это действительно стоит делать, а в каких-то нет.

Если есть хотя бы маленькая надежда на то, что что-то изменится в жизни близкого после посещения святых мест, наверное, к этому средству все-таки стоит прибегнуть. И положиться на Бога. Ведь мы имеем пример расслабленного, который был исцелен по вере своих четверых друзей. И порой точно так же мы кого-то везем в паломническую поездку, и по вере нашей происходит прикосновение благодати к его сердцу. Но в случаях, когда человек активно противится и когда ему это в принципе неинтересно, не стоит такого рода усилия предпринимать.

Не растерять полученное

Вообще, я глубоко убежден в том, что паломничество должно быть составной частью церковной жизни человека, а не чем-то отдельным. Мы можем наблюдать порой, как люди несколько раз в год ездят в паломнические поездки, в них исповедуются, причащаются, читают Евангелие и порой чувствуют какие-то изменения в себе, но когда возвращаются, начинают опять жить такой жизнью, как будто Церкви в принципе нет. Это совершенно неверно.

Христианину, который отправляется в паломничество, обязательно нужно помнить о том, что главная его цель — постараться прикоснуться сердцем к святыне и ощутить тот духовный жар, которым это, обычно холодное, сердце может наполниться и согреться. И, ощутив это прикосновение, очень важно не отступить назад, не забыть испытанное, но постараться увезти с собой тот дар, который ты в этой поездке получил. Иначе это не только не принесет никакого плода, но даже обратится в осуждение, потому что тебе было дано, но тобой не востребовано.

Записала Инна Стромилова

ЖЖ игумена Нектария (Морозова) (http://igumen-nektariy.livejournal.com/)

Нередко приходится слышать такие слова: «В Бога я, конечно, верю, но не верю в Церковь и духовенство».

Такую веру можно называть какой угодно, но только не христианской – по той простой причине, что христианства не существует без церковного единства и истинный христианин не может существовать вне Церкви. Апостол Павел учит нас, что «Церковь Бога живаго есть столп и утверждение истины» (1 Тим. 3: 15), что Главою Церкви является Сам Христос Спаситель, Которого Отец «поставил выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (Еф. 1: 22–23). Из Евангелия мы знаем слова Самого Спасителя: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16: 18).

И вот, зная обо всех этих евангельских истинах, о высоком происхождении и назначении Церкви, возможно ли, чтобы человек именовался христианином и вместе с тем был вне Церкви, возможно ли принятие учения Христа и одновременно отвержение утвержденной Христом Церкви? Нет, это невозможно. Подобная «вера» является таким же ненормальным явлением, как и всякий грех.

Важно понять, что является питательной средой этого вида греха, который заставляет человека, именующего себя христианином, отказываться от Церкви. Причин много, но их можно разделить на две группы: с одной стороны, это наследие советских времен, когда отрицание Церкви и борьба против нее проводились на государственном и общественном уровнях, а с другой стороны, это отпадение от Церкви по субъективным, личным причинам.

О борьбе против Церкви на государственном и общественном уровнях хорошо известно. Эта борьба имела своей целью максимальное сужение прав Церкви и пределов ее деятельности как через принятие соответствующих государственных законов, так и посредством идеологической войны против Церкви, причем для того, чтобы дискредитировать Церковь и священнослужителей, использовались искусство и культура: создавались фильмы, спектакли, теле- и радиопередачи и литературные произведения антирелигиозного содержания.

Так в сознании человека сеялось злое семя безверия, зарождалось сомнение в Церкви и духовенстве, а это способствовало постепенному отдалению христианина от церковной среды и в конце концов к полному отчуждению от нее. В течение многих десятилетий в сознание людей искусственно насаждались карикатурные представления о Церкви и духовенстве. И сегодня мы должны понимать, что если у многих наших соотечественников мы видим неверие и даже ненависть к Церкви и иерархии, то во многом эти негативные чувства направлены против тех карикатурных представлений, которые укоренены в их сознании предшествующей антицерковной пропагандой. На самом же деле, к великому сожалению, эти заблудшие люди совершенно не знают, что в реальности представляет собой святая Церковь.

Что же касается субъективных причин отступления от Церкви, тут важно отметить несколько аспектов.

Понять в полной мере, что такое Церковь, в совершенстве воспринять мистическую сторону ее жизни, ее духовные глубины – выше человеческих сил. Невозможно постичь одним лишь разумом все то, что происходит внутри Церкви, ибо «тайна сия велика» (1 Тим. 3: 16). Необходимо живое участие в жизни Церкви, и только в этом случае Церковь раскрывается перед человеком как высшая реальность и истина. Для того, чтобы человек сумел отличить сущность Церкви от различных форм ее внешнего проявления, вовсе не обязательно быть богословом. Но беда в том, что в умах часто происходят подмены.

Нередко бывает, что человеку нечто не нравится во внешнем оформлении Церкви или нечто кажется неприемлемым, и из-за этих причин он внутренне отдаляется от Церкви. Так, если в каком-то храме священник чем-то соблазняет кого-либо (манерой служения, недостойным поведением и т.п.), то впадший из-за этого в соблазн человек и вовсе покидает Церковь. Можно привести множество подобных примеров.

Но давайте зададимся вопросом: почему человек соблазняется настолько, что недостойный поступок отдельного священнослужителя переносит на всю Церковь? Разве священник и Церковь – одно и то же? Разве трудно понять, что Церковь остается чистой и неоскверненной даже тогда, когда некоторые ее служители поступают недостойно? Неужели вся Церковь заключается в духовенстве? А ведь Церковь – это мистическое Тело Иисуса Христа, которое включает в себя и небесные бесплотные силы и святых. Это единство называется небесной Церковью, или, иначе, торжествующей Церковью. Видимую сторону Церкви составляют общество верующих и духовенство – это земная, или воинствующая, Церковь. Главой и небесной, и земной частей единой Церкви является Сам Христос Спаситель.

Но беда в том, что привыкшие делать скороспелые обобщения люди и всю Церковь склонны обвинять в том, в чем грешны ее отдельные служители. Такое отношение, безусловно, ошибочно, поскольку Церковь – это не какой-нибудь отдельно взятый священник. Конечно, всякий, кто недостойно поступает, пребывая в ограде Церкви, наносит урон ее авторитету и через это вольно или невольно становится врагом Церкви. В сознании людей с именем Бога связаны такие понятия, как святость, чистота, истина, порядочность, и всего этого люди требуют и от Его служителей. Именно поэтому слуга Бога должен проявлять огромную ответственность и осмотрительность при любых своих действиях, суждениях, в общении, он должен быть образцом искренней веры, любви, благочестия, добродетельного и богоугодного поведения. Следует заметить также, что такое поведение требуется не только от представителей духовенства, но и от всех членов Церкви, то есть от любого христианина. Ведь от поведения христиан зависит, как будет восприниматься Церковь – как спокойная гавань или же как объект для поругания.

Грехи, ошибки, недостойные поступки духовных лиц – это скорбь и испытание для Церкви. Святитель Иоанн Златоуст, обличая своих современников-священнослужителей, однажды высказал мысль о том, что «из священнослужителей лишь немногие спасутся». И все же, несмотря ни на что, Церковь живет всей полнотой своей жизни, преисполнена скрытыми благодатными силами и остается святой и непорочной даже тогда, когда духовенство находится не на должной высоте.

Для оправдания своего отхода от Церкви люди приводят различные причины: их, например, раздражают и соблазняют молящиеся или они не переносят давки и не могут молиться, когда в храме много людей. Но все такие чувства, скорее, повод для ухода из Церкви, чем причина. Неужели действительно так трудно найти такой храм или место в храме, где вас никто не побеспокоит? Можно поставить вопрос и иначе: можно ли считать таких людей вообще верующими, если из-за этих субъективных, легко преодолимых причин они вовсе отказываются от Матери-Церкви?

Многих соблазняет незнание и непонимание того, что происходит в Церкви, то есть люди не знают последовательности богослужения, его содержания и смысла. Однако нельзя не заметить, что тот, кто искренне желает принимать участие в богослужении и всем сердцем стремится понять происходящее в Церкви, всегда сумеет это узнать и понять и так только укрепится в своей вере.

Сказанное выше лишь в малой степени отражает истинные причины отступления человека от Церкви. Вся беда в том, что Церковь и богослужение постепенно становятся лишними для души, и так появляется внутренняя отчужденность от Церкви, что в значительной мере связано с душевной ленью, а также с тем, что человек до мозга костей погружен в свои земные дела.

Конечно, мы не можем мириться с этой ситуацией, и Церковь должна сделать все для того, чтобы способствовать распространению веры среди маловерующих, укреплять и воодушевлять сомневающихся. Священнослужители должны направлять людей к тому, чтобы они активно работали над собой с целью постижения божественных истин. Каждый христианин должен постоянно заботиться о своем духовном совершенствовании. Нам надо постоянно бодрствовать, чтобы победить наших внутренних духовных врагов, которые проявляются в виде различных порочных страстей. С помощью постоянного душевного бодрствования и самопознания, внутренней молитвы, внимательного изучения наследия святых отцов, их творений и их жизни, мы сумеем очистить свои сердца и чувства и научиться следовать только Божией воле и Его мудрости. Море очищается бурей, золото – огнем, а человек – Божественной мудростью. Невозможно быть благородным и добродетельным, если не обладаешь духовной мудростью от Бога. Необходимо, чтобы душа человека постоянно питалась Божественной пищей. Только в этом случае человек укрепится в вере и не допустит никакого отступления и компромиссов в вопросах веры.

Серьезными причинами вызваны и случаи, когда в своей религиозной жизни человек теряет всякую духовную связь с Церковью из-за неправильного, нецерковного воспитания. Этот вопрос требует особого внимания и осмысления. Думается, он тесно связан с первейшей обязанностью Церкви – бережно хранить чистоту истинной христианской веры от пагубного влияния и воздействия различных ересей, от ложных религиозных учений. Церковь ясно и четко без устали должна разъяснять, где добро и правда, а где ложь и зло.

В современных условиях Церковь подвергается нападкам со всех сторон. Псевдодемократы различных мастей, лжелибералы, модернисты-экуменисты всячески охаивают и оскорбляют Православие, называя его устаревшим, средневековым, отставшим от современной жизни учением, которое, по их мнению, требует реформирования, так как ограничивает права человека. Этим пропагандистам нужен такой Христос, Который будет беседовать о земной жизни, а не о вечности, такой Христос, который поможет продлению земных страстей и утех, а не Тот, Кто обещает вечное блаженство. Таким силам не нужен Царь вечности, они мечтают о земном, сиюминутном царе.

Сегодня много говорят о свободе, правах человека, но необходимо знать и помнить, что только Православие дарует человеку истинную свободу и защищает его права, так как человек есть Божие создание и в силу этого свободным и защищенным может чувствовать себя только с Богом. Разум истинно верующего человека как бы наполняется разумом Христа, он ободряется и становится готовым к исполнению в повседневной жизни Божиих заповедей. Тем самым с помощью Божией человек преодолевает путь из небытия в бытие, от смерти – к бессмертию: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную» (Ин. 6: 47).

Церковь никому не должна позволять ругать и топтать ее честь, а также святые учения о ней, она должна противостоять желающим добиться ее обмирщвления. Святитель Иоанн Златоуст говорил, что «Евангелие повествует о небесных, а не земных предметах».

К сожалению, сегодняшняя жизнь «жалует» тех христиан, которые, стремясь не отстать от времени, стараются скопить больше материальных благ, а о духовном заботятся меньше. Именно поэтому многие из сегодняшних христиан выбирают компромиссный, легкий путь, а затем упрямо защищают его. Очень много стало таких либералов, которые «вооружены» полным неверием в Бога и бездуховностью.

Религиозность человека во многом зависит от того, какое воспитание он получил в детстве. Я встречал людей, которые действительно обладали благоговением перед Церковью и отличались богобоязненностью, и все же им трудно было преодолеть барьер, воздвигнутый в их душах неправильным воспитанием: им трудно было заходить в Церковь, креститься и преклонять колена, трудно было целовать иконы и святыни, выполнять другие обряды. Все дело в том, что в них с ранних лет не была сознательно выработана привычка к таким обязательным для христианина действиям, и вот в зрелом возрасте они как-то стесняются этого, им трудно следовать этому.

А однажды я был свидетелем и такого случая: бабушка вела по улице внука, и как только она увидела идущих им навстречу двух священников, то поспешно перевела внука на другую сторону улицы, сказав при этом: «Сплюнь, внучок, трижды: священники идут». Конечно же, внук исполнил указание любимой бабушки. И что будет, когда этот ребенок вырастет? С большой уверенностью можно предположить, что в нем укорениться не только отрицание Бога, но и ненависть к священству и в целом к Церкви.

Сегодня во многих учебных заведениях учат «закону Божию», в некоторых местах – «истории религии», в иных же заведениях – «религии и культуре», и этим стараются восполнить те изъяны, которые существуют в системе образования. Но мне кажется, результат вряд ли будет положительным, так как вроде бы детей и «учат христианству», но при этом не дают примеров истинной христианской жизни. В итоге результат будет намного худший, чем если бы вовсе всему этому не учили, потому что из-за неправильного, бессистемного, половинчатого обучения в сознании ребенка утвердится не любовь к вере и стремление к праведной жизни, а ложь и навык лицемерной жизни. Разве может принести благие плоды лишь формальное, для галочки, обучение детей христианству?

Необходимо, чтобы ребенок воспринимал Бога как живую Личность; мы должны показать детям тот огонь, ту необъятную любовь, которую Спаситель принес на землю. Вот этой любви следует учить детей в первую очередь, а потом уже на этой твердой основе можно изучать всю евангельскую премудрость. И я хочу подчеркнуть: огромная ответственность ложится на воспитателя и в целом на наше общество. Нашей стране нужны люди, преисполненные истинной христианской веры и добродетелей, а не такие, у которых есть лишь определенный багаж знаний о Христе и Его Церкви. Церковь действительно должна быть Матерью, родным домом для христианина. Он должен проявлять к Церкви такие же старание и любовь, как к собственному дому. Но, увы, как часто мы являемся весьма редкими гостями в Церкви! Многие воспринимают храм как своего рода театр, клуб, кино или иное увеселительное заведение. Пока отношение к Церкви кардинально не изменится, не начнется истинное, глубинное возрождение церковной и духовной жизни нашего народа.

Есть люди, которые настолько «любят» животных и птиц, что идут в лес, убивают их, потрошат, наполняют ватой и ставят у себя дома. Такие любят не животных или птиц, а их чучело. Похожими на таких людей становимся и мы, когда проявляем особое усердие при решении социальных или иных житейских проблем подростка (и вообще человека) и при этом вовсе не заботимся о развитии истинно ценных, духовных сторон жизни тех же подростков. Поступая так, мы совершаем намного большее зло, чем то, которое творится в приведенном мной примере, ведь там – животное или птица, а тут – человек, образ и подобие Бога.

В символе веры учение о Церкви начинается словом «верую». В сердцах христиан первых веков вместе с любовью к Христу Спасителю жила и вера в Его Церковь. Сердце же современного человека не так сильно горит огнем веры – наступило время духовного обнищания. Этим объясняются те внутренние трудности, для преодоления которых нам требуются немалые усилия. Конечно, все те, которые крестились «во имя Отца, Сына и Святого Духа», уже относятся к Церкви и находятся в ней, но таинство крещения лишь вводит нас в лоно Церкви. Перед нами открываются врата, и нам дается возможность пребывать под покровом существующих в Церкви благодатных сил, но дальнейшая наша жизнь всецело зависит от того, насколько активно мы будем жить в Церкви, насколько искренним и сильным будет наше стремление к познанию всех тайн церковной жизни, приобщение к ее святым таинствам, получение благодати и любви Спасителя. В противном случае полученная при крещении благодать, необходимая для мистического преображения человека, останется как нераскрытая возможность, погребенная житейскими заботами и нецерковным образом жизни.

Когда человек сызмальства причащается, когда он с детских лет привык к богослужению, к таинствам, тогда образуется прочное внутреннее (и внешнее) единение его с Церковью, и какой бы кризис ни наступил в сознании такого человека, эта связь сохраняет силу. А если такой прочной связи не существует, то при каком-то серьезном соблазне или потрясении у человека не остается духовных сил для продолжения церковной жизни.

Немыслима жизнь православного христианина без Церкви, без духовника. Многие люди признают, что раньше для них было чуждо церковное мышление, и они удовлетворялись тем тяжелым положением, в котором жили. Но после того, как прозрели и приобщились к спасительной церковной благодати, уже не представляют своей жизни без Церкви, без духовника. Духовник является исповедником Христовой веры и этому же учит своих прихожан, паству.

Очень легко критиковать духовенство. Но от кого мы слышим такую критику? Преимущественно от тех, кто сами ни во что не ставят и не соблюдают Божии заповеди. Зато с большим воодушевлением, некоей злой радостью рассказывают и распространяют различные клеветнические сплетни, а порой, к сожалению, и злую правду. Наверное, никого не критикуют с такой готовностью и агрессией, как представителей Церкви: их обвиняют в фарисействе, лицемерии, притворстве, сребролюбии, в порочном образе жизни. Эта критика исходит от тех, в ком нет веры и чувства сопричастности к Церкви. А в результате люди, которые не отличают истинного предназначения Церкви от внешнего его проявления, отворачиваются от нее и идут к сектантам, то есть к тем, которые ничего не жалеют для максимального очернения Церкви.

Если внимательно посмотреть на те требования, которые предъявляются такими «христианами» к духовенству, можно легко убедиться, что эти требования практически невыполнимы. От духовенства требуют всего того, от выполнения чего с большой легкостью освобождают себя. Если священник ошибся, или рассердился, или упустил из внимания кого-либо или что-либо, то этого никак не прощают ему. Увиденные в священнике даже малые человеческие слабости являются причиной того, чтобы соблазниться о них. Но ведь священник такой же человек, как и любой другой. И в нем, как и в любом человеке, существует наследственная склонность к греху. И с ним отчаянно борется зло, и он может ошибаться.

Скажу больше. Нельзя отрицать, что среди духовенства есть и те, кто действительно не находится на высоте. Церковь, зная об этом, постоянно заботится об очищении своих рядов. Но главная беда не в этом. Беда в том, что большинство тех «верующих», любящих очернять духовенство, совершенно не обладают церковным сознанием, для них Церковь вовсе не является Матерью, для них в принципе чужда церковная иерархия, в них нет никакой христианской любви к духовенству, не только как к иерархам, а просто как к людям. Отсюда проистекает та безжалостность, а часто и ненависть, которая проявляется по отношению к Церкви и иерархам. Фактически в этом и кроется причина «внецерковного христианства».

Осуждение священнослужителя, духовника – это страшный грех. Вообще осуждение указывает на извращенность душевного состояния человека. Очень часто человек совершенно не знает самого себя, хотя думает, что у него все упорядочено, и не беспокоится о своей отягощенной низменными страстями и грехами душе. Не велико мужество в том, чтобы замечать и всячески раздувать маленькие слабости своего духовника или любого другого священнослужителя. Было бы гораздо лучше, если бы вместо этого такие христиане стремились к умножению своих добродетелей.

Когда Ной принял чрезмерное количество виноградного сока и опьянел, то во время сна с него упало одеяло. Увидев наготу отца, один из сыновей, Хам, стал смеяться над отцом и рассказал об этом братьям, Симу и Иафету. Последние, дабы не видеть наготу отца, подошли к нему, пятясь, и с почтением и благоговением накрыли одеялом спящего отца. Каждый христианин должен спросить себя: из этих троих сыновей кем являемся мы?

Нельзя осуждать других, ругать, издеваться, распространять сплетни. Истинно верующий человек полон добра, веры и любви. Неверующий человек вовсе не имеет любви или же его любовь искажена и эгоцентрична. Если у человека нет веры, то, конечно же, у него не будет и надежды. В таком случае кого он послушает, на кого он будет надеяться? На самого себя, который смертен и должен пойти в землю? Если у человека не будет веры и надежды на Бога, то не будет и любви, а если нет любви, то он не Христов, а уже находится во власти диавола.

Евангельская истина и современная идеология диаметрально противопоставлены друг другу, и потому в сознание современного человека закрадываются многие сомнения о вере, возникают многие вопросы. И тут огромное значение имеет то, где и у кого он будет искать ответы. Тот, кто не читает каждый день Священное Писание, творения святых отцов, за ответами на возникшие у него вопросы богословского характера придет не к Церкви, не к подготовленному в богословских вопросах человеку высокой духовной жизни, а даст в своей душе место всему тому внешнему, недобродетельному и злому, что усугубит его душевный кризис. Это явление, наверное, объясняется тем, что, несмотря на значительную активизацию церковной жизни в последние годы, все же окружающая нас современная жизнь в значительной мере полна недоверия к Церкви, тем более что фундамент для этого недоверия в нашей стране был сознательно заложен государственной политикой.

Чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону, Церковь в современных, не совсем благоприятных для расцвета духовности условиях должна приложить большие усилия, чтобы твердо, громко, победоносно зазвучало слово Божие в нашей древней православной стране. Каждый священнослужитель, независимо от того, на какой ступени иерархической лестницы он находится, обязан быть истинным воином Христа, с максимальной самоотдачей распространять слово Божие среди сомневающихся, укреплять уже воцерковленных, всеми доступными средствами не только внутри Церкви, но и вне проповедовать наше незамутненное православное христианство, святоотеческое учение.

В современных условиях, когда вокруг столько соблазнов, когда средства массовой информации, особенно электронные, явно и неприкрыто пропагандируют чуждые и неприемлемые для нашего народа нравы и идеалы, когда щупальца секуляризма охватывают общество, наша Мать-Церковь должна взять на себя роль вождя в борьбе против этой многочисленной нечисти. Мы не имеем права уступать, мы обязательно должны победить в этой битве за души наших людей, так как только Церковь, ее истина, ее чистота и догматы есть та единственная надежда, которая может образумить, а затем и исцелить общество, заставить задуматься о своем подлинном предназначении. Церковь должна помочь людям вернуться к Православию.

Архиепископ Потийский и Хобский Григорий (Бербичашвили)
Перевел с грузинского Мераб Джикия

Портал Православие.Ru (http://www.pravoslavie.ru/)

Кого называли такими словами? Тех, кто не помнил своих предков, не почитал их, не жил по их заветам. Но вообще в России отношение к истории и всей страны, и каждой семьи всегда было самым уважительным.

Очень много сделал для прославления России, русской истории Александр Сергеевич Пушкин. Когда скончался наш великий историк Николай Михайлович Карамзин, то именно Пушкин сменил его на посту государственного историка. Но вместе с тем Пушкин всегда изучал историю предков своей семьи. И говорил: я не хочу иметь никакой другой истории, кроме той, что Господь Бог дал России. А как много писал о древних и новых русских временах великий Ломоносов! Будем подражать им.

Кратко напомним этапы, пройденные нашей Отчизной, нашим Отечеством, нашим государством.

IХ век от Рождества Христова. Поход киевского князя Олега на Константинополь. Вспомните «твой щит на вратах Цареграда». Откуда строка? Правильно, из «Песни о вещем Олеге». Царьград это и есть Константинополь. Предание говорит, что многие воины тогда приняли христианство.

Приход в русские пределы равноапостольных Кирилла и Мефодия, моравских братьев, как их называют, «первоучителей словенских». Славянский алфавит, первые переводы богослужебных книг с греческого и латыни.

957 год. Принятие христианства великой равноапостольной княгиней Ольгой. Она — мать великого воина Святослава, прогнавшего из русских пределов племя хазар, и она — бабушка великого равноапостольного князя Владимира, Крестителя Руси. А оно было в…

Правильно, в 988 году. Воды Почайны и Днепра, в которые входили подданные Владимира, были освящены приехавшими из Византии греческими священниками. Именно от греков мы и приняли веру православную. И пришла она на Русь не так, как в языческую античность Европы, не с огнём и мечом и казнями, а мирно, полюбовно. А славянские «боги», духи лесов, полей и болот, всякие лешие, кикиморы, соловьи-разбойники, змеи-горынычи убежали от святых икон в глухие места, стали героями сказок, а когда дожили до наших времён, пошли «на работу» в мультфильмы. При Владимире создаются первые русские школы.

1015 год. Как в начале веков, было братоубийство — Каин убил Авеля, так и в начале Православной Руси пролилась кровь. Святополк, названный Окаянным, убил своих братьев — неповинных князей Бориса и Глеба. Это первые русские святые.

Начинается духовное сияние Киево-Печерской Лавры. Основатели святые Антоний и Феодосий. Тогда же, в XI веке, на вершину русской церкви возводится первый митрополит, родом русский, Иларион. Он — автор величайшего памятника письменности и веры православной «Слова о Законе и Благодати».

Княжение Ярослава Мудрого. При нём учреждается «Русская Правда» — первые писаные Законы Руси. Знаменито Завещание Ярослава Мудрого. Его раньше дети учили наизусть. Вот вчитайтесь, вслушайтесь:

«Дети мои! Ежели вы будете жить в любви между собою, то Бог будет с вами и покорит вам врагов ваших, а ежели станете ссориться, то погибнете и сами и погубите землю дедов и отцов ваших, которую они приобрели великим трудом. Живите же в мире и согласии».

Летописец Нестор, живший в то время и написавший необходимейшую для изучения «Историю временных лет», называет Ярослава Мудрого русским царём Соломоном.

ХII век — время подвигов великого воина, затем монаха Киево-Печерской Лавры Илии Муромца. Время княжения великого князя Владимира Мономаха. А какая при этом имени вспоминается русская пословица. Вспомнили? Да, «Тяжела ты, шапка Мономаха!».

В этом веке великий князь Андрей Боголюбский переносит столицу Руси из Киева во Владимир на Клязьме. Вместе с ним на север приходит икона Божией Матери, написанная евангелистом Лукой, и отныне называется Владимирской. Вскоре на Русь нахлынуло ордынское иго татаро-монголов.

Горят города, гибнут церкви, течёт кровь, Киев сожжён. Подвигов русских не счесть. Чего только стоят оборона Козельска (это недалеко от Оптиной Пустыни). При битве на Калке мы терпим поражение именно по причине нашей разобщённости, о чём предупреждал Ярослав Мудрый.

Вслед за Чингисханом следует нашествие Батыя. Русь платит непосильные дани. Захватчики грабили жестоко: «У кого коня нет, у того корову возьмёт. У кого коровы нет, у того жену возьмёт».

В Орде мученически гибнет князь Михаил Черниговский, не пожелавший поклониться языческим идолам (1243 г.).

Но засияло и нам солнце побед! На реке Неве поражает шведов — воинов Ватикана великий князь Александр, названный Невским.

Это 1240 год. А через два года он же на льду Чудского озера блистательно побеждает тевтонцев, тоже выполняющих заказ Ватикана. Судьбоносные победы! Если степняки-ордынцы грабили наши материальные богатства, то латиняне посягали на веру Православную. Вот она-то и есть наше главное богатство.

Созидается и северная лавра, лавра преподобного Сергия Радонежского. Его мы называем ангелом-хранителем Русской земли. Во все века не уменьшается поток людей, идущих поклониться ему, попросить у него помощи.

1380 год, сентябрь, Рождество Пресвятой Богородицы. Свершилось! При Московском митрополите Алексие князь Димитрий Иоаннович Донской наголову разбивает войска хана Мамая между реками Дон и Непрядва. Битву начинает монах Александр Пересвет, которого послал в помощь Димитрию святой Сергий. Когда шла битва, Сергий стоял на молитве и называл имена тех, кто погибал в это время на поле Куликовом. Ещё много было нашествий на Русь, на Москву. Ханы Едигей, Тамерлан вели войска, но уже Русь становилась непобедимой.

Центр Православия Божиим промыслом переходит в Россию. В 1453 году Константинополь взят турками.

У нас правит больше сорока лет умнейший Иоанн III (1462—1505). При нём окончательно сброшено татаро-монгольское иго (1480 г.).

Иоанн IV, прозванный Грозным, принимает на себя титул царя и венчается на царство в Успенском соборе Кремля (1547 г.). Расширяет Российское государство. Покоряет Казань, побеждает ливонцев. Присоединяет Сибирь. Его соратники — митрополиты Филипп и Макарий.

С 1589 года в России Патриаршество.

Горький для России год — 1591-й — убиение царевича Димитрия в Угличе. От этого события начинается счёт годам Смутного времени. На престоле . НеБорис Годунов. Всё время Россию будоражат слухи, что Димитрий жив. Эти слухи помогают полякам ввести войска в Россию, даже захватить Москву. Ещё бы — все уверены, что наследник престола жив, что в России законный царьт, это Лжедмитрий. Вводит в Успенский собор католичку Марину Мнишек, поляки шарят по всему государству, безнаказанно его грабят.

Подвиг костромского крестьянина Ивана Сусанина. Народное ополчение нижегородского купца Козьмы Минина и зарайского воеводы Димитрия Пожарского. Лжедмитрий убит, но появляется другой «царь» Лжедмитрий II, названный Тушинским вором, так как его войска стояли в Тушино.

Полуторагодовое стояние в осаде Троице-Сергиевой Лавры. Выстояла Лавра — выстояла Россия. Подвиг священномученика Патриарха Ермогена.

1612 год. Изгнание поляков.

1613-й — начало царствования династии Романовых. Призвание на царство Михаила Романова. За ним многолетнее правление Алексея Михайловича. При нём беда — раскол в Церкви. Столкновение Патриарха Никона и протопопа Аввакума. Исправление богослужебных книг. Учреждение российского (византийского) герба.

Стрелецкий бунт. Царевна Софья. И с 1689 по 1725 год царствование Петра Великого. Усиление мощи Российской державы. Победа в Полтавской битве (1709 г.). Основание Петербурга, города святого апостола Петра (1703 г.).

С 1721 года Россия именуется империей, а царь-батюшка — императором. В этом же году на долгие годы прерывается Патриаршество в Росси. Церковная власть отныне до 1918 года принадлежит Святейшему Синоду.

XVIII век — век женщин на русском престоле. Екатерина I, Анна, Елизавета, Екатерина II. Восстание Пугачёва, деление России на губернии, победы Суворова на суше и Ушакова на море, присоединение Крыма, Новороссии. Великий Ломоносов, великая литература, открытие русскими Антарктиды.

С конца века Павел I. Дворцовый переворот, убийство Павла.

Время Александра I, затем Николая I. Его иногда называют пушкинской эпохой. Это время взлёта русской культуры, литературы и музыки. Державин, Жуковский, Пушкин, Тютчев, Лермонтов, Глинка… Строительство храма Христа Спасителя, после революции взорванного, ныне возрождённого.

Благодаря связям со Святой Горой Афон и у нас возрождаются монашество и старчество. Святители Тихон Задонский, Димитрий Ростовский, Фотий, Платон, преподобные Паисий Величковский, Серафим Саровский, затем Филарет Московский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, старцы Оптиной Пустыни — спасители России, её молитвенные заступники, учителя.

Но одновременно и усиление нашествия Запада на нас. Наполеон, а с ним «двунадесять языков», то есть вся Европа пыталась нас покорить, заставить жить по-своему. Бородинская битва (сентябрь 1812 г.). Восстание декабристов. Их имена долго внедряли в сознание как имена народных героев. На самом деле это были враги престола, значит, и враги России.

1861 год, отмена крепостного права. Гончаров, Достоевский.

В XIX веке много войн. Все кавказские народы добровольно просят русского царя принять их в семью российских народов. Крымская война с французами и англичанами. Героическая оборона Севастополя.

Канонизация русских святых при Николае II. Создание Нового Афона на Северном Кавказе (Абхазия) на месте мученической кончины великих святых апостола Симона, святителя Иоанна Златоустого, там, где прошёл и святой первозванный апостол Андрей.

В начале ХХ века русско-японская война. Усиление революционной заразы. Проповеди святого батюшки Иоанна Кронштадтского. Его противостояние учению Льва Толстого. Разнузданность журналистики.

Первая мировая война. Большевики делают всё, чтобы разложить армию, чтобы восстановить народ против царя, стараются внушить мысль о возможности построить рай на земле. После Февральской революции Октябрьский переворот. Заключение под стражу, затем расстрел царской семьи. Расстрел новомучеников Владимира Киевского и Вениамина Петроградского. Гонения на священство.

Всероссийский Собор, возвращение Патриаршества в Россию. Священномученик Патриарх Тихон. Его кончина. Всенародное горе.

Соловки — место мучений священников. Но оно далеко. А вот Бутовский полигон — место расстрела — совсем близко от Москвы. Там захоронения, это только представить, свыше трёхсот человек, которые причислены к лику святых. Конечно, там обязательно надо бывать и молиться этим святым — нашим ангелам-хранителям, заступникам за многострадальное наше Отечество.

Великая Отечественная война (1941—1945) с обезбоженной Европой. Война как милость Божия для возрождения церковной жизни в России. Даже и время хрущёвских гонений не смогло противостоять воле народной — открыто исповедовать веру во Христа. Времена Хрущёва называют «оттепелью». Смешно, какая оттепель, когда Хрущёв обещал к 80-му году «показать по телевизору последнего попа».

Празднование 600-летия Куликовской битвы в 1980-м и Тысячелетия Крещения Руси в 1988 годах войдут в историю как незабываемые взлёты народного духа и единения во Христе.

Прославление сонма Российских новомучеников, в том числе преподобномученицы Елисаветы и инокини Варвары, царственных страстотерпцев Николая, Александры, Алексия, Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии, святого праведного Иоанна Кронштадтского, блаженной Ксении Петербургской, святой и праведной Матроны Московской, преподобного Андрея Рублёва и многих-многих, в Отечестве нашем просиявших.

Мы должны сохранить и передать дальше, своим потомкам, главный завет предков:

РУСЬ СВЯТАЯ, ХРАНИ ВЕРУ ПРАВОСЛАВНУЮ!

Сейчас счастливое время возрождения святынь, крепнет вера Православная. Прошло время безплодных попыток изгнать Бога из России. Россия — подножие Престола Царя Небесного, Россия — дом Пресвятой Богородицы.

Велика Россия, а вся умещается в сердце. У нас она одна, нет запасной родины. Нас любит Бог, будем и мы любить Его!

Крупин Владимир Николаевич

Журнал «Русский Дом» (http://www.russdom.ru/)

«В праздник работать грех» – у многих из нас эта фраза засела в голове Трудс незапамятных времен: то ли бабушка так говорила, то ли прабабушка. Более того: люди, далекие на самом деле от Церкви, зачастую знают о церковном празднике именно это – нельзя работать! – а больше ничего и знать не хотят: «Сретение сегодня – стирать не буду». – «А что такое Сретение?» – «Ну, это когда зима с весной встречаются».

Так грех ли работать в праздник или просто в воскресенье? Первая возникающая мысль: «Грех или не грех, а никуда от этого не денешься». Если великий праздник приходится на будний день, то можете не сомневаться: ваш любимый батюшка, отслужив праздничную Литургию, ринется в привычный водоворот дел. У него на этот день запланировано тридцать две деловые встречи, восемнадцать важных хозяйственных вопросов и четыре долгих разговора с трудными духовными детьми. Если же на дворе день воскресный, то батюшка во второй половине дня доберется, может быть, до дома. И заждавшееся семейство обрушит на него град домашних проблем.

С паствой примерно то же самое. Я принадлежу к редчайшим счастливцам: великие и двунадесятые праздники у нас в епархиальном управлении – вполне официальные выходные. Но – рискну выдать страшный секрет – мало кто из наших сотрудников в эти дни не посещает рабочих мест. А дома всех, особенно сотрудниц, ждут запыленные окна, немытые кастрюли, некормленые мужья и непослушные дети. Никуда не денешься.

В христианстве нет шабата, категорического запрета на какой бы то ни было труд в определенный день, – мы знаем о нем только из Ветхого Завета: шесть дней пусть делают дела, а в седьмой – суббота покоя, посвященная Господу; всяк, кто делает дело в день субботний, да будет предан смерти, – читаем мы в книге Исход (31:15), а из книги Чисел (15:32-35) узнаем о человеке, который в день субботний собирал дрова для своего очага и которого за это побили камнями. Но Евангелие открывает для нас иное отношение к субботнему дню. Книжники и фарисеи периодически предъявляют Учителю претензии по поводу исцелений в субботу. И Он отвечает им, что если в субботу нельзя оставить вола или осла без водопоя, то можно ли в ту же субботу отказать человеку в избавлении от страданий? (см.: Лк. 13:10-17). .Суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы (Мк. 2:27-28).

Всем понятно, что даже в пасхальную ночь кто-то стоит у операционного стола, а кто-то дежурит по вокзалу. Даже и в монастыре не всякий насельник проводит всю эту ночь в храме – кто-то по послушанию на кухне. Ну а если иметь в виду труд не вынужденный, несрочный. Для многих моих знакомых нет лучшего отдыха и удовольствия, чем возиться в саду, в огороде, особенно весной. И на Светлой седмице, и даже на самую Пасху вполне православные люди с радостью предаются этому занятию. Служба-то ведь все равно не весь день занимает! Где здесь грех, скажите? Птицы поют, и душа поет о Воскресении. Кроме того.

Праздник и праздность – слова однокоренные, но по духу совершенно противоположные. Праздник – это когда душа переполнена радостью, праздность – это когда она пуста и ищет, чем себя заполнить, занять, и занимает – совсем не тем, чем нужно. От праздности мы просим Бога нас избавить, просим в молитве Ефрема Сирина. И если мы затвердим для себя только одно – в праздник работать грех – и не будем знать никакой альтернативы этой самой работе, то мы впадем в ту самую праздность. Что мы будем делать, если не будем работать? Читать святых отцов? Весь день непрерывно молиться? Вряд ли. Скорее, телевизор включим. А там такое показывают, что хоть святых выноси.

Итак, все ясно – забудьте и не грузитесь архаичным запретом? Вышли из храма – и вперед, кто за компьютер, кто за утюг, кто за подчиненных?..

В том-то и дело: фраза «В праздник работать грех» содержит очень большую долю истины. И в том обстоятельстве, что большинству наших верующих в эти дни приходится заниматься множеством самых разных дел, хорошего на самом деле очень мало. Было бы гораздо лучше, если бы этот день, а точнее, время, оставшееся от богослужения, было занято – если и трудом, то духовным. Радостными встречами, духовными беседами, чтением. Не получается – почему? По причине диктата века сего. Сверхзанятость, замотанность, перегруженность массой проблем, хроническая усталость – это такая всеобщая установка, квазинорма, которой очень трудно противостоять. Многие люди – в госструктурах, в бизнесе, в самых разных сферах – привыкают работать без выходных, десятилетиями живут в таком вот героическом, а на самом деле пагубном режиме. Им некогда подумать о себе, о душе, о Боге. Некогда молиться, некогда побыть в уединении, в тишине – какая тут тишина! Человек не может защитить свой внутренний мир, поэтому у него как бы и нет внутреннего мира – только внешний, непрерывно чего-то от него требующий.

Зададим себе вопрос: почему раньше этой беды не было? Потому что меньше было у людей работы? Нет, работы как таковой хватало, и она была тяжелой – учтем отсутствие благ сегодняшней цивилизации. Действовала – хотя, может быть, небезупречно – иная иерархия ценностей: духовное имело все же больше шансов преобладать над материальным. Наши предки вполне принимали это правило – «В праздник работать грех», потому что понимали: работая в праздник, человек предпочитает свое материальное благо пребыванию с Богом и спасению души. Иными словами – отказывает Богу, отворачивается от Него: «Всё, не до Тебя уже, Господи, работа ждет». Другое дело, что и среди предков наших не каждый знал, чем надлежит занимать освободившееся время, как провести праздник достойно, не омрачая светлого дня грехом. Телевизора у них еще не было, но водка уже была. Впрочем, это отдельная тема. Вернемся к нам сегодняшним. Каждый раз, когда мы приходим в храм и пытаемся соединить свою молитву с общей молитвой Церкви, перед нами встает вопрос: что для нас важнее, временное или вечное? Евхаристия или наши повседневные проблемы?

Чего мы больше ждем: встречи с Богом или успеха в своих делах? Чего больше хотим: сохранить в себе свет праздника, священный смысл евангельского события – или бросить все внутренние силы на решение очередной производственной проблемы?

Кстати, многие из наших производственных и домашних проблем на самом деле вовсе не такие уж и горящие. Иногда нам просто кажется, что мы должны срочно бежать и что-то такое делать. Срабатывает гиперозабоченность, гиперответственность, страх порицания: «Свекровь завтра приедет, скажет, что я плохая хозяйка»; «Начальник с утра зайдет, а у нас ничего не сделано». Поставить в центр своей жизни именно то, чему место в центре, – это ведь, помимо всего прочего, и психологической нормализации способствует, исцеляя от перекосов. Ведь когда-то у нас действительно есть возможность освободить праздничный день от бурной трудовой деятельности. И тогда грех не освободить. Ну а если у нас нет выбора, мы вынуждены спешить из церкви на работу или даже совсем не можем попасть в этот день в церковь – тогда мы призваны сделать все возможное, чтобы праздник все-таки жил у нас в душе, невзирая на наши обстоятельства. Люди находили в себе силы праздновать, радоваться светлому дню – и в тюрьме, и на фронте, и просто в ситуации, когда ни одного действующего храма в радиусе две тысячи километров. Нам же мешают наши повседневные заботы и проблемы. Или мы сами себе мешаем?

Марина Бирюкова

«Православие и современность» (http://www.eparhia-saratov.ru/)

Накануне дня Всех святых, в земле Российской просиявших, хотелось бы еще раз задуматься о смысле выражения «Святая Русь».

Почему из всех эпитетов к слову «Русь» подошел лишь эпитет «святая»? Почему Англия у нас старая и добрая, Германия – великая, Франция – прекрасная, Америка – свободная, а Русь – святая?

Можем ли мы сказать, что здесь имеется в виду актуальная святость русского народа? Вряд ли. Грех на Руси был всегда силен. Порой кажется, что русский народ как-то особенно склонен ко греху. Часто наши святители прославлялись кроме прочего за то, что усиленно боролись с безнравственностью и даже порочностью своей паствы, идущими от забвения церковной жизни.

К примеру, святитель Димитрий Ростовский сокрушался по поводу состояния своей паствы: «С обеих сторон худо: иереи глупы, а люди неразумны. Иерейские жены и дети многие никогда не причащаются; иерейские сыновья приходят ставиться на отцовские места, мы их спрашиваем: давно ли причащались? – и они отвечают, что не помнят, когда причащались. О окаянные иереи, не радящие о своем доме! Как могут радеть о Святой Церкви люди, домашних своих к Святому Причащению не приводящие?» Результат такого священнического «окормления» был печальным: «Иные уже 10 лет, иные 20 не причащаются. А иные во всю жизнь свою не знают, что то есть – причаститися Божественных Таин! Разве когда младенец был крещен, тогда и причащен». Следствием этого являлось почти полное нравственное запустение в народе: «Нравы народные были темны: бедность, суеверия, необузданность. Раздоры крестьян разных владельцев были постоянным явлением, и дрались шибко. Например, в Ростовской области крестьяне стольника Бутурлина чистили покосы. Как снег на голову являются крестьяне Дашкова “великим собранием с дубьем и с бердышами, и тех Бутурлина крестьян с товарищи убили замертво, ограбили кафтаны и шапки, и рукавицы, и топоры, и с ворот кресты, и мошны с деньгами обрали, и впредь они, крестьяне, похваляются на крестьян таким же убивством!”» (И. Посошков).

И в другие времена на Руси можно найти подобные описания плачевного состояния народной нравственности.

В чем же тогда святость Руси? Кто-то может сказать, что она заключается в наших святых. Но православные святые были и есть в различных странах – и в языческих, и в мусульманских. И на территории Турции жило множество святых, но никому не приходит в голову применить к ней выражение «Святая Турция».

В рассказе Василия Никифорова-Волгина «Отдание Пасхи» есть один характерный эпизод, который может помочь в раскрытии нашей темы.

«Мы дошли до ночлежного дома. Сели на скамью. Около нас очутились посадские, нищебродная братия, босяки, пьяницы и, может быть, воры и губители. Среди них была и женщина в тряпье, с лиловатым лицом и дрожащими руками.

– В древние времена, – рассказывал Яков, – после обедни в Великую субботу никто не расходился по домам, а оставались в храме до Светлой заутрени, слушая чтение Деяний апостолов… Когда я был в Сибири, то видел, как около церквей разводили костры в память холодной ночи, проведенной Христом при дворе Пилата… Тоже вот: когда все выходят с крестным ходом из церкви во время Светлой заутрени, то святые угодники спускаются со своих икон и христосуются друг с другом.

Женщина с лиловым лицом хрипло рассмеялась. Яков посмотрел на нее и заботливо сказал:

– Смех твой – это слезы твои!

Женщина подумала над словами, вникла в них и заплакала».

В реакции этой женщины можно увидеть ответ на вопрос о смысле выражения «Святая Русь»: Русь свята, потому что святость является ее непреходящим идеалом, потому что самый ни на есть падший на Руси человек знает, что «есть такая страна, где правда живет», и что любой, даже последний грешник на Руси, может в эту страну вернуться. «Женщина в тряпье, с лиловатым лицом и дрожащими руками» находилась на самом дне не только социальной, но и моральной лестницы. Тем не менее нескольких слов вразумления хватило, чтобы привести ее в сокрушение.

Русский народ всегда был как бы пропитан идеалом святости. В какую бы нравственную пропасть ни пал русский человек, он всегда реально осознавал свое падение и всегда помнил направление для возвращения к Богу.

Здесь можно выделить две составляющие: осознание своей греховности и вера, что Бог силен поднять человека с любого дна.

Русскому характеру свойственно признавать свою преступность. Без этого признания покаяние становится невозможным.

В рассказе одного из русских художников повествуется, как продажная женщина с возмущением отказывается позировать для картины, когда узнаёт, что живописец пишет с нее Божию Матерь.

В «Рассказе о семи повешенных» Леонида Андреева наряду с другими рассказывается об убийце и грабителе Мишке Цыганке и упоминается, что «с полной откровенностью, совершенно искренно, он называл себя разбойником и с иронией относился к тем, которые по-модному величали себя “экспроприаторами”». Мало того, он знает, что за лихие дела ждет его страшное воздаяние в вечности: «Прощай, барин! – громко сказал Цыганок. – На том свете знакомы будем, увидишь когда, не отворачивайся. Да водицы когда испить принеси – жарко мне там будет».

Для сравнения: во Франции в конце прошлого столетия проводился социологический опрос, французам был предложен вопрос: спасетесь ли вы? 90% опрошенных ответили: какие могут быть сомненья, конечно – да.

В России такой результат невозможен даже в наши дни.

Впрочем, само по себе признание своей греховности было бы бесплодно. Но подкрепленное верой в Бога, в существование святости и стремлением к этой святости, оно способно переродить человека. И эта вера всегда жила в нашем народе. Надеемся, что не умерла она и сейчас.

Неодолимость идеала святости и чувство собственной греховности в русском народе делали возможными обращение легендарного Кудеяра-атамана и реального разбойника Опты – основателя Оптиной Пустыни.

Вера и покаяние – вот основы духовной жизни, которые превратили «Русь изначальную», языческую в Русь святую, и, пока мы еще осознаем свою греховность и сохраняем веру в живого спасающего Бога, у нас есть надежда на то, что выражение «Святая Русь» для нашего времени не является историческим анахронизмом.

Андрей Горбачев

Православие.Ru (http://www.pravoslavie.ru/)

Представим себе ситуацию: мальчик обладает великолепным голосом. Допустим, он поет в церковном хоре, что часто и бывало в истории. Просто маленький мальчик с прекрасным голосом. Петь в церкви его заставляет отчасти религиозность семейного уклада, отчасти — бедность. (За пение в хоре кое-что платят) И вот в один прекрасный день на воскресной мессе нежданно-негаданно оказывается музыкальный продюсер. Он восхищен услышанным. Он хочет немедленно видеть мальчика, а еще – его родителей и настоятеля собора. «Этот ребенок – гений. Я сделаю из него великого артиста. Ваша семья будет купаться в деньгах. Его, а вместе с ним и вас, ждет всемирная известность. Я забираю его сегодня же. Текст контракта уже составляет мой секретарь» И так далее, и так далее.

Ребенок растерян, испуган. Он боится уезжать из дома. Родители тоже боятся его отпускать, но незнакомец так настойчив. Его слова так убедительны и соблазнительны. В конце концов контракт подписывается, жалкое бельишко укладывается в чемодан, раздаются в свою очередь строгие напутствия, всхлипывания матери, благословения патера, звуки поцелуев. Перед еще одной звездой открываются двери в соблазнительный и безучастный мир, готовый переварить бесчисленное количество сенсаций и новинок, забывая о них уже на следующее утро.

Продюсер нашел алмаз, но алмаз требует огранки. Мальчик, скорее всего, знаком только с азами нотной грамоты. Его ждут серьезные занятия. Как бы ни был хорош голос, его нужно ставить, нужны уроки сольфеджио, нужно серьезное знакомство с кучей музыкальных дисциплин, большинство из которых мы даже по имени не знаем. Если просто по-быстрому «срубить» на юном даровании денег, то на долгую перспективу работать не получится. Кроме того мальчика ждет возрастная ломка голоса. Этот период надо терпеливо переждать, если в планы входит не только быстрая слава, но и долгосрочная перспектива концертной деятельности. Примеров подлинного благородства в таких ситуациях в истории гораздо меньше, чем примеров варварской эксплуатации юных талантов, с последующим выбрасыванием отработанного гения на свалку.

Юный спортсмен, юный певец, юная поэтесса… Шальные деньги, переезды и перелеты, репортеры, газетные статьи. Все прекрасно и сладко до приторности. Но где-то в недалеком будущем уже притаилась бедность в обнимку с депрессией и пьянством. А может – преждевременная смерть, не исключено – от самоубийства, оставшиеся долги и, как насмешка, улица в родном городе, названная именем сожранного с костями местного гения.

Петь вы можете не уметь. Но от подобного потребительского к себе отношения вы все же не застрахованы. Один бывший протестант рассказывал мне в доверительной беседе, что протестантские проповедники делают немало хорошего, знакомя большие массы людей с Писанием и верой в Иисуса Христа. Люди слышат нехитрые проповеди, и сердце их радуется, узнавая Имя Спасителя и Его учение. Голод Слова Божия вовсе не утолен. Он велик, и на этой ниве найдется место любому желающему, особенно при не особом рвении пастырей Соборной и Апостольской Церкви. Сложности и лукавства начинаются потом. Стоило человеку признать себя грешником, а Христа – своим Спасителем, стоило ему расплакаться однажды и потом пару месяцев походить на собрания, как его уже понуждают проповедовать. «Иди», — говорят, — «служи и благовествуй». Он еще сырой, как тесто, не знает толком ничего, никаких испытаний в вере не претерпел, а его уже бросают в бой. Конечно, первые месяцы он будет летать, как на крыльях, и «апостольствовать». Но очень скоро он устанет, выдохнется, исчерпает запас знаний и сил. Старые грехи вернутся, сначала по чуть-чуть, а затем всем скопом. Однообразные проповеди надоедят, и захочется чего-то иного, сильного и свежего, настоящего. Грехи пастырей начнут сильно бросаться в глаза, контрастируя с тезисом «полного соответствия жизни общины с Евангелием». Короче – катастрофа. Но катастрофа для человека, а не для общины. Община уже рекрутировала следующую сотню неофитов, у которых горят глаза и льются слезы, которые роют землю в ожидании приказа «благовествовать». Для разочаровавшегося же есть готовые ответы. Во-первых «козни дьявола», во-вторых «ты оказался слаб и негоден». Этого человека могут торжественно исключить из числа «святых» и забыть о нем на следующий день. Благо появилась новая поросль и можно выжимать фреш из свежевыращенных фруктов.

А как нужно поступать? Нужно всячески сдерживать человека от «великих подвигов» в первое время после воцерковления (говорю уже о наших делах и о Церкви подлинной). Новоначального, лезущего на небо, надо дергать за ноги. Он должен «вникать в себя и в учение», как говорит Павел Тимофею. Не только в учение, но и в себя, поскольку первая вера не наполняет раз и навсегда всего человека. Ему нужно понять, что жизнь, это не прогулка в выходные, а драма. Иногда – трагедия. История Церкви сложна, при рассмотрении в упор – противоречива и запутанна. Нужно прочесть много книг, чтобы смотреть на историю Церкви с орлиной, а не куриной высоты. Нужно научиться жить так, чтобы буквально умирать без Литургии и Причащения. Научиться, то есть, жить Хлебом, сошедшим с небес и всяким глаголом, исходящим из уст Божиих. Потом наступит время идти на труды, но тогда человек будет уже бояться и размышлять. Это будет реакция относительной зрелости и первых плодов опыта. Это будет похоже на то, что человек, у которого прорезался голос, окончил консерваторию, повзрослел и годами и умом, и теперь способен трудиться по-настоящему, но, имея разум, опасается ответственности.

Быстрое снимание сливок, пенок и прочей сметаны есть болезнь века. «Английский за две недели», «Очищение всего организма за десять дней», «Тайны всех древних цивилизаций в двух томах». И так везде. Критически помянув протестантов, нужно, справедливости ради сказать, что и мы от этих болезней не совсем свободны. При желании человека можно быстро рукоположить, быстро постричь, точь-в-точь, как наспех вооружали и бросали под танки ополченцев в далеком 41-м. Их конечно спрашивают: «Хочешь?» И они отвечают: «Хочу». А что они еще могут отвечать, когда они молоды и неопытны, когда рясы, ризы и протяжные возгласы так романтичны. Но те, кто будет рукополагать, знают ведь, что не в романтическое путешествие, а на безжалостную войну отправятся эти сияющие счастьем желторотики. Знают. Но приходы пустуют и кадров не хватает, а значит жизнь заставляет поступать не по Евангельской, а по мирской логике. Далее умолчим, ибо груз это тяжкий и не нашему уму такие задачки разгадывать.

Начальный успех, это еще не успех вовсе, а таинственное умножение всех проблем на десять. В большинстве случаев может быть та же схема, что у многих артистов: «Громкий успех в дебютной роли – всесоюзная известность – молчание – роли второго плана – пьянство – одинокая старость – смерть в безвестности»

Медленно огранивать алмазы, медленно воспитывать мастеров, работать не наугад, а со знанием дела, такова задача Церкви.

Нас подгоняют. Все подгоняют, и даже и мы сами – себя самих. Времени мало! Шеф, все пропало! Все пропало, шеф! Всему конец!

А все потому и пропадает, что дела, которые нужно делать не спеша и обстоятельно, делаются наспех, в ожидании быстрого успеха или в страхе быстрого конца. Но зерно должно созреть, и ребенок должен доноситься. Если правда, что близок всему конец, то пусть наступивший финальный акт истории застанет нас за основательным и полезным трудом, а не за спекулятивными махинациями.

Миру нужна проповедь Православия в духе и истине. И как только мы основательно засядем за парты, и молиться начнем также основательно, как хороший мастер трудится, Бог ради нас замедлит ускорившиеся времена. Замедлит для того, чтобы доучились, и дозрели, и закалились основательные делатели для побелевших нив. Не для быстрого эффекта и не для сотрясания воздуха, а для кропотливого труда со знанием дела они должны выйти. И означать это будет еще и то, что посреди сошедшего с ума мира и господствующей в нем корысти, Церковь сохраняет Божественный разум и относится к жизни не по-коммерчески, а глубоко и надмирно.

Проповеди протоиерея Андрея Ткачёва (http://www.andreytkachev.com/)

Беседа о том, как правильно и с максимальной пользой определить для себя круг духовного чтения.

— Отец Нектарий, в предыдущей беседе мы затронули тему самообразования, и Вы посетовали на то, что не многие прихожане нашего храма посвящают ему достаточное время. Почему так важно уделять духовному чтению достаточное внимание?

— Когда мы читаем Евангелие, мы видим, что апостолы в нем именуются учениками. И христианская община — это, собственно говоря, община учеников Христовых. А раз мы ученики, то мы обязаны учиться. Учиться жизни по Евангелию, жизни с Богом, жизни в Церкви. И эта учеба предполагает не только какие-то практические навыки, определенный жизненный опыт, но и наличие знаний, которые можно получить теми же самыми способами, которыми они приобретаются в любом учебном заведении.

Что верующий человек должен знать обязательно? Он должен знать основы своей веры, ее истоки, ее историю. Поэтому в первую очередь в круг обязательного изучения нужно внести Священное Писание — Новый Завет и Ветхий Завет, а также толкования на него. Непременно нужно знать, хотя бы в общих чертах, историю Церкви и иметь представление о началах догматического богословия: какие истины мы исповедуем, каковы догматы нашей веры и как они приобрели тот завершенный вид, в котором мы знаем их сегодня.

Православный христианин должен изучать богослужение, знать церковный устав. Ни для кого не секрет, что человек может годами ходить в церковь и вместе с тем понятия не иметь о том, что там читается и поется. В таком случае его ум просто выхватывает какие-то отдельные слова, предложения, но не выявляет для себя никакой закономерности в тех последованиях, которые в храме совершаются. И это, безусловно, образ церковной жизни совершенно неверный.

Церковнославянский язык. И его тоже должен знать верующий. Но вот какая удивительная вещь: можно выучить церковнославянский язык и все равно не понимать того, что в церкви происходит. Причина в том, что все богослужение пронизано отсылками к ветхозаветной и новозаветной истории и отчасти просто к истории Церкви, поэтому только лишь в контексте становится понятен смысл.

Когда человек начинает ориентироваться во всей этой области знаний, жизнь в Церкви становится для него совершенно естественной, понятной, родной. Если же он не стремится ничего узнать, то остается по отношению к Церкви человеком внешним, похожим на какого-то котенка, которого с улицы домой принесли, согрели, а он опять куда-то убежал, побегал, нахватался блох, прибежал снова… Только лишь когда этот котенок начинает понимать, что такое дом, он становится котенком домашним; так же и человек, когда начинает понимать, что такое Церковь, становится человеком воцерковленным.

Естественно, что с этими интеллектуальными знаниями должны быть неразрывно связаны и познания опытного характера, приобретаемые, когда человек учится применять знание Евангелия в своей повседневной жизни. Это все должно соединиться вместе, воедино.

— Каким образом человеку приступить к этому труду самообразования: какие избрать пути, какие инструменты?

— Безусловно, не каждый человек, пришедший в храм, имеет возможность поступить в семинарию или на факультет теологии. Да в этом и нет, по большому счету, необходимости. Существует еще два варианта освоения образовательного минимума, один из них — это так называемая воскресная школа для взрослых, второй — самостоятельное изучение по книгам. Воскресные школы для взрослых сейчас есть при многих храмах, и они могут быть организованы по-разному: на очень простом уровне, на уровне более серьезном или как катехизаторские курсы, где человек получает достаточно фундаментальные знания.

— Насколько мне известно, при нашем храме катехизаторские курсы откроются в будущем учебном году…

— На сегодняшний день на приходе работает воскресная школа для взрослых с достаточно серьезным уровнем преподавания, но к следующему году мы действительно будем переходить в формат церковно-катехизаторских курсов. На них не будут преподаваться церковнославянский язык и богослужебный устав — они изучаются в нашей школе церковного чтения и пения. Но добавятся дисциплины: Священная история Ветхого и Нового Завета, сопряженная с толкованиями, догматическое богословие. И еще планируется введение обобщенного курса воцерковления, который будет включать в себя основы богослужения, знания о Таинствах Церкви — то есть в целом все то, что человека в пространство церковной жизни помещает и снимает те вопросы, которые у него возникают. И конечно, хотелось бы, чтобы в эту школу, а впоследствии на эти курсы ходило как можно больше людей. Потому что когда из храма, в котором на Литургии бывает 250-300 человек, занятия посещает только 17, как сейчас, и притом как на исповеди, так и в общении с людьми постоянно сталкиваешься с незнанием и непониманием в церковной жизни очень многого, это никуда не годится.

— Если человек по каким-то причинам ходить в воскресную школу не может и занимается дома по книгам, как ему выстроить программу обучения, какие книги взять в руки в первую очередь?

— Безусловно, начинать следует с Библии — Новый Завет и затем Ветхий Завет. Одновременно необходимо читать «Закон Божий» протоиерея Серафима Слободского, который на сегодняшний день является и для детей, и для взрослых наиболее универсальным пособием, хотя и назрела уже необходимость в появлении пособия уже более современного. Следующее, с чем хорошо было бы познакомиться,— это «Катехизис Православной Церкви» святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского.

Далее — догматическое богословие. Первоначально я советовал бы познакомиться с семинарским учебником архимандрита Алипия (Кастальского) и архимандрита Исайи (Белова). Он уже многие годы переиздается, и его можно найти в Интернете и в библиотеке. Для тех, кто желает изучить догматику более углубленно, можно порекомендовать книги Владимира Лосского.

Что касается истории Церкви, я бы советовал прочитать «Исторический путь Православия» протопресвитера Александра Шмемана, обязательно найти «Вселенские Соборы» А.В. Карташева, ну и можно познакомиться — это будет уже более сухое изложение, но более последовательное и сосредоточенное на датах и фактах — с книгами «История Церкви» и «История Русской Церкви» Н.Д. Тальберга. Из книг о Таинствах Церкви я бы рекомендовал «Таинства и обряды Православной Церкви» протоиерея Геннадия Нефедова. И наконец, «Новая скрижаль» епископа Вениамина (Румовского).

Это что касается книг образовательного характера. В список обязательного минимума нужно еще непременно внести толкования: лучше всего начинать с «Толкования на книги Священного Писания Нового Завета» блаженного Феофилакта Болгарского. Это не оригинальный труд, компилятивный, но он в себя вобрал достаточно много. Можно взять также «Толкование Евангелия» Б.И. Гладкова. Что касается Ветхого Завета — это прежде всего «Толковая Библия» А.П. Лопухина. Его можно взять в качестве базового, а затем дополнительно смотреть другие толкования — святителя Иоанна Златоуста, преподобного Ефрема Сирина. Причем Ветхий Завет можно читать сразу по «Толковой Библии»: в ней каждый фрагмент Священного Писания сопровождается толкованием.

Помимо этого, стоит прочесть «Введение в святоотеческое богословие» протоиерея Иоанна Мейендорфа и «Пути русского богословия» протоиерея Георгия Флоровского — эта книга многое объясняет в истории Православия в России.

К этой совокупности книг надо прибавить собственно святоотеческую литературу. Во-первых, это творения святителя Феофана Затворника, начиная с тех книг о духовной жизни, которые все более или менее хорошо знают — «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться?», «Путь ко спасению»,— и заканчивая его толкованиями на Послания апостола Павла и письмами. Рядом с ним в этом списке рекомендуемого к прочтению находится святитель Игнатий (Брянчанинов) — его «Аскетические опыты», «Отечник» и собрание писем. Далее — а может быть, даже еще до того — «Письма к духовным чадам» игумена Никона (Воробьева), они в массе переизданий существуют, «Письма валаамского старца» схиигумена Иоанна (Алексеева), Валаамского подвижника, и многотомное издание «Слов» старца Паисия Святогорца — теперь уже преподобного, прославленного в лике святых. В этот список нужно включить также книгу «Старец Силуан» архимандрита Софрония (Сахарова), письма преподобного Амвросия Оптинского и преподобного Макария Оптинского и книги о деятельной аскетической жизни, такие как «Душеполезные поучения» преподобного аввы Дорофея, «Лествица» преподобного Иоанна Лествичника, «Невидимая брань» преподобного Никодима Святогорца, «Творения» священномученика Петра Дамаскина. И наконец, чуть более сложная книга, с которой надо познакомиться,— «Слова подвижнические» преподобного Исаака Сирина. Вот что я считаю неким минимумом, от которого можно отталкиваться и идти дальше.

— Внушительный минимум…

— Это примерно на год чтения. А дальше человек уже сможет сам сориентироваться: когда он будет читать, к примеру, «Введение в святоотеческое богословие», ему будут запоминаться отсылки — к одному святому отцу, к другому, и все постепенно сложится в некую систему.

Ну и, конечно, по поводу чтения желательно советоваться с тем священником, у которого исповедуешься, потому что, зная духовное состояние человека, его меру, его способности к познанию, священник может посоветовать прочитать именно то, что необходимо в данный момент. Но в принципе этим списком можно руководствоваться, и примерно в той последовательности, в которой я перечислил: начиная с авторов, близких нам по времени, и постепенно переходя к писателям более древним. Святые отцы говорили так: сначала нужно читать книги, относящиеся к деятельной жизни, и потом уже переходить к книгам о жизни умозрительной. Поэтому я ни в коем случае не рекомендовал бы начинать, к примеру, с книги «Видеть Бога как Он есть» архимандрита Софрония (Сахарова) или с «Божественных гимнов» преподобного Симеона Нового Богослова.

— Как обезопасить себя от духовных книг, чтение которых вредно, и в том числе от псевдоправославной литературы?

— Сегодня действует достаточно жесткая система цензурирования, и книги каких-то одиозных авторов или книги явно вне традиции Православной Церкви написанные не попадают в церковную торговлю. А что касается тех книг, которые продаются в храмах, но могут быть не вполне полезны для конкретного человека, повторюсь, нужно искать священника, с которым можно более или менее регулярно советоваться относительно круга чтения. Нормальная церковная жизнь предполагает, что человек у какого-то священника постоянно исповедуется и может ему задавать эти вопросы.

— Как правильно подойти к организации повседневного чтения? Есть ли какие-то универсальные советы на этот счет?

— Универсальный совет такой: хорошо было бы в день, в идеале, час посвящать чтению. И условно делить это время так: полчаса на чтение аскетическо-подвижническое и полчаса на чтение познавательное. Если у человека есть время сверх того, то лучше посвятить его чтению познавательному, потому что читать книги подвижнические сразу помногу не имеет смысла — не происходит усвоение. Преподобный Амвросий Оптинский говорил, что читать желательно в первой половине дня, но это уж у кого какая есть возможность. Самое главное, следуя опять же его совету, потом до конца дня обдумывать то, что ты прочитал, и применять это в своей жизни. Преподобный Амвросий сравнивал это с тем, как корова весь день пережевывает жвачку, получая питательные вещества. Очень важно, читая подвижнические книги, не просто поглощать информацию, а относиться к ним как к зеркалу, в которое мы смотримся, постоянно задаваясь вопросами: «А в моей жизни это как?», «А что я могу на это слово ответить самому себе и данному автору?». Также важно, если мы читаем кого-то из святых отцов, перед прочтением помолиться им, попросить, чтобы они нам помогли уразуметь ими написанное.

— А если времени вообще мало? То есть человек обременен какими-то сложными обстоятельствами и может посвящать чтению ежедневно, допустим, пятнадцать минут…

— Тогда лучше почитать подвижническую литературу, потому что она, помимо всего прочего, создает определенный настрой. Человеку в течение дня необходима духовная беседа, духовное общение. Поскольку собеседников как таковых зачастую нет, нашими собеседниками должны становиться святые отцы.

Подготовили: Ольга Протасова
Елена Сапаева

ЖЖ игумена Нектария (Морозова)
(http://igumen-nektariy.livejournal.com/)

Отпуск — это время, когда мы хотим расслабиться, отключиться от привычных дел. Но можно ли отдыхать от молитвы, служб? Должна ли меняться духовная жизнь в отпуске? Отвечает священник Алексий ПОТОКИН.

– Отец Алексий, в первых главах Библии написано: «И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих…» (Быт. 2: 2). Но у Бога ведь нет противопоставления «дел» как напряжения и «покоя» как расслабления, как это часто бывает у нас. Что означал седьмой день, когда Бог «почил»?

– Слово «почил» ни в коем случае не означает бездействие, просто завершилась одна часть творческого акта Бога. И на седьмой день Бог радуется красоте и совершенству созданного Им мира, возможности развивать и возделывать его уже в сотворчестве с человеком. Начиная с грехопадения, человек неоднократно предавал это единство, но Бог по Своей безграничной любви дает нам возможность его восстановить. Еще в Ветхом Завете Он призывает еврейский народ к этому единству: «…шесть дней работай и делай в них всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему…» (Исх. 20: 9-10). Четвертая заповедь. Благословляется отдых от повседневного труда, добычи хлеба насущного в поте лица, но не просто для отдыха дан нам этот день, а чтобы душа не забывала о Боге и ближних. Всю неделю я тружусь, чтобы обеспечить себя и ближних самым необходимым, а в этот день должен остановиться, вспомнить, кто они мне, как много значат в моей жизни, что посланы они мне Богом. Это труд души. Седьмой день — собирание сил, чтобы можно было опять творить.

– Но ведь при нынешнем ритме жизни даже любимая работа изматывает. А большинство людей, добывая хлеб насущный, вынуждены заниматься нелюбимым, часто малоинтересным делом, которое уж никак не назовешь творчеством.

– Да, далеко не всегда цели и интересы человека совпадают с тем, что может предложить работодатель. И когда не совпадают, действительно, человек частично приносит себя в жертву. Но в жертву не страстям своим, а ближним. Он занимается делом, которое кажется ему рутинным, нетворческим, чтобы обеспечить себя и свою семью. А пусть представит на минуту, что у него не будет и этой работы, и вообще никакой возможности трудиться. Что лучше: заниматься нелюбимым делом или день и ночь вынужденно отдыхать? Уверен, что мало кто предпочтет второй вариант. Мы привыкли требовать прав: повышения зарплаты, улучшения условий труда, и никого это сегодня не удивляет. А на самом деле, если я могу трудиться, должен уже за саму эту возможность благодарить Бога.

Если человек противопоставляет себя всему миру, он со временем и к любимой работе перестанет подходить творчески, будет лишь стремиться все больше урвать. Это и есть труд на износ, который может привести к печальным последствиям. Прежде всего, к душевному надрыву, внутренней опустошенности. Но кто понимает, какой бесценный Божий дар сама возможность обеспечить своих родных, обязательно найдет радость и возможность для творческой самореализации в любом честном труде. А некоторые еще часть заработанных денег жертвуют на помощь бедным, на храмы.

Но труд — не только профессиональная деятельность, а вся наша жизнь. Встать с кровати — уже труд. Помолиться, настроить себя на покаяние, очистить сердце от обид и зависти, вновь увидеть в ближнем друга, искренне поздороваться с ним, почувствовать, как прекрасен мир, — все это труд. Бог дал нам много талантов, и неправильно развивать только один из них, зарывая в землю все остальные.

– Сегодня многие люди самых разных профессий говорят, что не умеют отдыхать.

– Такие люди не умеют не только отдыхать, но вообще как-то меняться, быть разными. Их жизнь течет по привычке, механически, и малейшее изменение привычного повседневного распорядка для них равносильно сбою в механизме. Но человек — не механизм. Может дружба стать привычкой? Или любовь? Тогда это уже не дружба и не любовь, а ложь. Привычка нужна мне, когда молчит сердце. А если сердце живо, я не устаю удивляться жизни, красоте Божьего мира. Тогда, как бы хорошо ни знал я свое дело, я каждый раз открываю в работе что-то новое, нахожу новые решения. И отдых в том числе нужен для того, чтобы ожили, обновились эти стороны души . А человек, привыкший к однообразной деятельности, пусть даже творческой, поглощенный ею настолько, что у него не остается времени на другое творчество (соединение себя с семьей, с друзьями), на мой взгляд, теряет свою целостность. Конечно, без увлеченности работой, без преданности ей нельзя стать профессионалом. Но если работа — единственный интерес, ты никогда не станешь подлинным поэтом, художником, музыкантом. Для этого нужно вдохновение, а оно черпается в дружбе с ближним, с Богом. На брачном пире в Кане Галилейской сначала было подано вино похуже, и только потом вино доброе, которое Господь сотворил из воды. Надо жить так, чтобы не истощить себя, вино жизни должно становиться лучше, дух оживотворять плоть, труд становиться благословением, радостью, благодарностью, а не проклятием. В этом возрастании весь смысл наших трудов. Почему же многие люди не хотят знать ничего, кроме своей работы? Как ни странно, так проще жить. Погрузился в дело с головой, и уже не надо вникать в чувства и переживания других людей, сострадать, развиваться как личности. Некоторые ведь от переживаний (потерь близких, неразделенной любви, предательства друзей) буквально прячутся в работу. Думают, что от проблем, а на самом деле — от жизни. Односторонность — признак малодушия, и в конце концов она заводит жизнь в тупик, разрушает ее. Жизни можно так испугаться, что работа станет бессознательным самоубийством — человек не понимает своей природы и загоняет себя до того, что не выдерживает душа, надламывается.

– А вам прихожане часто жалуются, что не умеют отдыхать, что работа отнимает все время?

– Очень часто. Человек устает от жизни, от самого себя. Но чем более серьезно человек относится к вере, тем ему легче с этим справиться. Велик соблазн и от Бога спрятаться в работу. Ведь если открыл для себя Бога, надо быть честным перед Ним. А это непросто. Но если мы по-настоящему доверяем Богу, то потихонечку открываемся Ему не только в своих грехах, но и в немощах. Здесь не трудовые навыки помогают, а навыки взаимности с Богом. Скажете: «Господи, я устал. Я изнемог» . Это — исповедь. Господь нас и врачует. Есть две крайности: лень, когда таланты ума и души, которые мне даны, я не ращу в себе. Вторая — ревность не по разуму, когда человек доводит себя до полного истощения. И здесь опять же нужно найти царский путь.

У Максима Исповедника есть такие слова: «Грех — это неправильное использование вещей». Перегрузки могут быть и от переоценки своих сил и своей незаменимости, то есть от гордости. Бог постепенно освобождает нас от этого. Поется же в Херувимской: «Всякое ныне житейское отложи попечение». Вот как надо молиться — обратился к Богу, забудь хоть на эти 10-15 минут про работу, которая не отпускает. Попроси Бога подсказать тебе, как не перетрудиться. Перегруженность души — это ее уже какая-то несытость. Она скажется в работе, ведь человек выносит из души то, что в ней есть, и, работая на пределе, рискует наделать ошибок. Вспомните псалмопевца: «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж» (Пс. 126: 1). То есть без Божьего благословения весь труд наш суетен.

Отдых — не безделье, не скука, а новое познание мира, расширение кругозора. Вот об этом и стоит просить Бога: «Господи, дай мне познать Твой мир, увидеть его красоту». Допустим, вы инженер, уверенный, что нет ничего совершеннее ваших конструкций. Так съездите за город, и вы увидите, как прекрасна природа, которую Бог создал без всяких расчетов и вычислений. Или сходите на хороший концерт, научитесь слушать музыку. Больше уделите внимания близким, друзьям, если отношения дали трещину, постарайтесь восстановить их. Уверен, все это поможет и в работе. Человек — тот, кто обращен к вечности.

– Многие в отпуске стремятся уехать подальше от цивилизации, активно занимаются спортом.

– Замечательно. Это восстановление равновесия. Действительно, мы поневоле подчиняемся напряженности большого города. А подчиняться не надо. Ведь если мы приходим к больному, ухаживаем за ним, мы не должны страдать его болезнью. Напряженность большого города тоже болезненна. Съездите на природу, в тишину, восстановите душевное равновесие, а потом старайтесь хранить его весь год.

Если тело измождено сидячей работой, надо хоть в отпуске дать ему активность. Конечно, неумеренными нагрузками можно только покалечить себя. Но для того нам и дан разум, чтобы мы все с рассудительностью делали. Спорт на отдыхе нужен нам не для того, чтобы мы стали телесными, а для восстановления тела — храма души.

Хорош любой отдых, ведущий к расширению кругозора, к восстановлению душевного равновесия, к познанию себя, к обогащению внутреннего мира. Мне, например, трудно понять людей, которые много лет подряд проводят отпуск в одном и том же месте, будь то Сочи или подмосковная дача. Какая-то монотонность в этом есть, а к отдыху тоже надо подходить творчески, стараться в отпуске открывать для себя что-то новое.

– Но хоть как-то расслабиться в отпуске допустимо? Например, почитать легкую литературу?

– Смотря что считать легким чтением. По сравнению со Священным Писанием, святыми отцами и классика легкое чтение, и поэзия. Считаю, что такое чтение полезно не только в отпуске, оно не дает замереть нашим чувствам. Но если вы имеете в виду современные любовные романы… Представьте, что я считаю вас своим другом, но иногда устаю от этого чувства, мне не хочется вас уважать, а хочется посплетничать о вас, покопаться в вашем грязном белье. Допустимо? Нельзя расслабиться от дружбы.

Но если человек привык смотреть только мыльные оперы и читать только любовные романы, бессмысленно его обличать и требовать, чтобы он немедленно прекратил. Можно только посоветовать ему хотя бы добавить в свой круг чтения что-нибудь еще. Отказаться от чего-то можно, только обретя другое сокровище. Если человек полюбит классику, поэзию, ему самому постепенно станет неинтересно читать бессмысленную пустую писанину.

– Можно ли в отпуске сокращать молитвенное правило, пропускать службы, как-то отдыхать от духовной жизни?

– Представьте себе, что я взял да и не поздоровался с вами при встрече, отдохнул так от вас. Вопрос ваш подразумевает, что молитва — повинность, нагрузка, интеллектуальное какое-то занятие, тогда, конечно, можно ее сократить, но и задуматься со смирением, насколько крепка наша вера. Но надо помнить, что Бог — не мститель, и стараться найти свою меру. Ну а если человек возлюбил Бога всем сердцем, вряд ли у него возникнет вопрос, можно ли в отпуске реже общаться с Ним. Ведь молитва — это работа сердца. Бывает, вот без молитвенного правила как-то солнце не так светит… Конечно, например, в походе, деревне или где-то за границей рядом может и не быть православного храма. Ну и что? Разве природа — не храм Божий? В пустыне, куда уходили подвижники, разве были храмы? Христос сказал: «Бог есть дух, и поклоняющиеся ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4: 24). И даже если храм есть, но нет сил идти — ничего страшного. Я поехал заняться своим телом, немножко оно изнемогло, верну его, и душа воспрянет, и захочется пойти в храм. В моменты какого-то перенапряжения мы чуть-чуть нагрузку можем смягчать. И здесь можно сказать: «Господи, да я не от Тебя спрятался, я слаб. И в этой слабости мне нужно немножечко себя поправить, я вернусь опять к Тебе с радостью».

– Часто люди годами разрываются между работой и уходом за больными родителями. Наверное, при таких моральных нагрузках человеку тем более необходима передышка? Но многим, несущим такой крест, сама мысль об отдыхе, о том, что можно уехать, уединиться, кажется чудовищной.

– Конечно, если жизнь нашего ближнего в опасности, надо все силы, по совести, мы должны все свободное время посвящать ему. Ну а в остальных случаях… Чем может помочь тяжело больному человеку родственник, который сам измучен, издерган? От такой помощи больше вреда, чем пользы. Конечно, если есть возможность, надо дать себе небольшую передышку, чтобы привести себя в порядок. Господь смотрит на сердце человека. Можно находиться рядом с больным круглые сутки, а при этом «вздыхать и думать про себя, когда же черт возьмет тебя». Такая помощь небогоугодна, лукава. Такие мысли греховны. А можно на отдыхе усердно молиться о здравии болящего и восстанавливаться, чтобы помогать ему с новыми силами, более эффективно. И в этом отдыхе нет предательства. Бог не требует от нас непосильного, не хочет, чтобы мы надломились. Сам Христос удалялся в пустыню, алкал. Он не отдыхал от проповеди, но восстанавливал силы. Если это было необходимо Ему, тем более необходимо нам, грешным.

– У православных мирян есть проблема с отдыхом и в течение года. Пять дней они трудятся, а в субботу-воскресенье ходят в храм, на всенощную и литургию. Многие жалуются, что не успевают ни дела домашние сделать, ни отдохнуть толком. Получается, у православных нет выходных?

– Это опять вопрос о том, что для нас вера: привычка, повинность или радость? Я прихожу в храм, потому что устаю от дружбы, от близких, от труда, от жизни. Церковь, литургия помогает вернуть живое чувство, дает нам, грешникам, силы жить дальше. Но если мы перестраиваемся на фарисейский лад, Церковь может стать для нас мукой. Это сигнал, что в нашей вере что-то не так. Суть веры, покаяния не в том, что я нарушил 10-20-30 заповедей небесного уголовного кодекса, а в том, что я потерял связь с Богом, с красотой, добротой, мудростью и хочу ее восстановить. Найдите свою меру. Приход в храм — не повинность, туда ведет человека любовь. Конечно, и у глубоко верующего человека могут быть обстоятельства, когда приходится пропустить всенощную или даже воскресную литургию. Ничего страшного, главное, чтобы не терялась связь с Богом, душа молилась.

Православный журнал «Нескучный сад» (http://www.nsad.ru/)