В наши дни многодетная семья уже не такая редкость, как в конце советского периода. Но с распространением этого явления необходимо говорить не только о его плюсах, но и о тех трудностях, с которыми сталкивается мама нескольких ребятишек. Надо помочь ей так организовать свою жизнь, чтобы многодетность была радостью, а не тяжким крестом.

Вместо предисловия

В позднесоветское время среди московской интеллигенции, к которой принадлежала моя семья, многодетные семьи были большой редкостью. В классе, где я училась, не было ни одного ребенка из многодетной семьи. В параллельном — тоже. Когда мы выросли, то подавляющее большинство из нас обзавелись одним, максимум двумя детьми. Я могу пересчитать по пальцам своих знакомых, ставших, как и я сама, родителями троих ребятишек. В провинции и особенно в деревнях дела обстояли несколько иначе: там и с жильем часто было легче, и природного консерватизма в людях побольше. А столица уже тогда была на особом положении.

В 90‑е гг. ситуация только ухудшалась. В 1992 г., например, в московских роддомах лежало по одной роженице на этаж (!). Многие вообще боялись иметь детей, а кто все же обзаводился потомством, те почти всегда ограничивались одним ребенком. Нередко приходилось слышать признания молодых женщин, что они бы рады родить второго, но не могут, поскольку неизвестно, как одного‑то прокормить. Мысль о многодетности казалась безумной.

Расплодившиеся тогда в большом количестве «планировщики семьи» старательно внедряли в сознание женщин отвратительный человеконенавистнический термин «нежеланный ребенок», расписывали, как хорошо жить без таких детей, предлагая различные способы устроения сей «чудной» жизни: бесплатные аборты, разнообразную контрацепцию, хирургическую стерилизацию. Когда же их припирали к стенке, обвиняя в намерении сократить население страны, они начинали юлить: дескать, нет, они тоже за рождение детишек. Только зачем плодить нищету? Сами же дети потом спасибо не скажут.

Поэтому, познакомившись в те годы со священником Александром Ильяшенко, отцом 12 детей, я решила взять у него интервью, в заглавие которого вынесла его фразу, звучавшую в те времена остро полемически и даже эпатажно: «На детей Бог дает».

Положительная тенденция в деторождении наметилась примерно с середины 2000‑х. Жизнь потихоньку стабилизировалась, народ оправлялся от шока. Люди потянулись в храмы, а Церковь, в свою очередь, все активнее занималась миссионерством и просветительством, в том числе в области защиты жизни нерожденных детей. Все вместе дало эффект: рождаемость начала расти, а аборты снижаться.

Конечно, пока нельзя сказать, что многодетность в России — норма. Однако в православной среде, которая за эти годы заметно увеличилась, многодетные семьи уже не редкость. Ну а коли ситуация начала меняться, то и обсуждать уже стоит новые темы. Не только уговаривать женщин: «Времена не выбирают, рожайте!» и перечислять плюсы многодетной семьи, но и поговорить о том, на что следует обращать внимание многодетной матери, чтобы ее жизнь не превращалась в сплошной «неврозообразующий фактор». Но сначала все же о плюсах.

По-настоящему высокое качество жизни

Выражение «качество жизни» появилось в русском лексиконе недавно. До этого говорили о качестве вещей. В СССР даже существовал специальный знак качества, который присуждали лучшим товарам. К жизни же применялись другие эпитеты: «хорошая», «плохая», «счастливая», «собачья» и т. п. Но в потребительском обществе всё, в том числе и человеческие отношения, да и сама жизнь превращается в товар, оценивается в товарно-денежных категориях, поэтому словосочетание «качество жизни», похоже, уже мало кого смущает. Во всяком случае, его можно услышать не только от торговцев, но и от врачей, психологов, социологов, социальных работников, журналистов, политиков, студентов и даже от пенсионеров, которые стараются идти в ногу со временем.

Так вот, антидетородная пропаганда исходит из того, что каждый следующий ребенок понижает качество жизни семьи, поскольку уровень потребления остальных членов снижается. В этой парадигме братья и сестры — соперники. Но настоящее качество жизни — это не обилие товаров и услуг. Тем более что излишества вызывают пресыщенность, а она действует на человека угнетающе. Человек не может быть по‑настоящему счастлив от обладания какими‑либо вещами. Вещи не могут его любить, а душа человеческая стремится к любви. Недаром четырех-пятилетний ребенок, едва начавший себя осознавать в качестве отдельной личности, как правило, начинает просить братика или сестричку. Казалось бы, зачем? Он же не один на свете. У него есть мама с папой, бабушки-дедушки, друзья-приятели. Но друзья-приятели не родня, а ему бессознательно хочется кого‑то родного и не взрослого, а сопоставимого с ним самим. Из этой же серии мечты о старшем брате, надежном защитнике и товарище. Короче говоря, узы родства, особые, таинственные, глубинные, — это то, что не купишь ни за какие деньги. И если родители воспитывают детей в духе любви, братства, взаимопомощи и уважения, то ребенок из многодетной семьи чувствует себя в жизни гораздо увереннее и защищеннее. Ему всегда есть с кем посоветоваться, в трудной ситуации братья и сестры всегда придут к нему на выручку. В современной жизни это ничуть не менее важно, чем было сто-двести лет тому назад.

Что касается родителей, то для них многодетность — гарантия от одинокой старости. В молодости, принимая решение рожать или не рожать, люди редко загадывают на тридцать-сорок лет вперед, практически не задумываются о том, что их может ожидать в пожилом возрасте. Старость для него — как для первоклашки окончание школы: вроде бы понятно, но очень трудно себе представить. И уж тем более не хочется думать о неприятном. Конечно, всякое может случиться и в многодетной семье, но все‑таки вероятность, что хоть кто‑то из детей переживет родителей, неизмеримо выше, нежели в семьях с одним и даже двумя детьми (особенно если это мальчики). Однако прозрение ко многим родителям приходит чересчур поздно, когда мать семейства уже не в состоянии зачать ребенка.

В качестве плюсов многодетной семьи можно еще отметить то, что дети в таких семьях быстрее социализируются, тянутся за старшими, зачастую легче обучаются, лучше играют. В однодетной семье ребенку трудно не вырасти эгоистом. В многодетных семьях воспитание заботы о ближнем происходит совершенно естественно. Для этого не нужно создавать специальных условий. Важно лишь направлять детей в правильное русло, поощрять взаимопомощь, учить старших опекать младших, а младших — проявлять уважение и ценить заботу, быть благодарными. И со временем, когда они подрастут, тоже по‑своему заботиться о старших.

Немного о рекордсменах

Ну а какие все‑таки качества следует развивать в себе женщине, которая вознамерилась стать матерью большого семейства? На что делать упор, если не хочешь, взвалив на себя, прямо скажем, нелегкий груз, рухнуть на полпути под его тяжестью? Как лучше выстроить приоритеты? И вообще, почему некоторые матери от одного ребенка устают и норовят спихнуть его на няню или бабушку, а другие воспитывают и своих, и приемных, делая это без надрыва и истерик?

Буквально на днях мне довелось пообщаться с матерью шестерых родных и двадцати приемных детей. Часть из них, правда, уже выросли и живут отдельно. Но и те пятнадцать, что пока остаются в отчем доме, это, согласитесь, нетривиальная нагрузка. При этом Ирина вовсе не выглядит загнанной лошадью, хотя помощников по хозяйству, кроме мужа и детей, у нее нет. Когда же я спросила, как же удается справляться с таким количеством детей без посторонней помощи, Ирина искренне удивилась: «Зачем еще кого‑то привлекать? Школа под боком, кружки и секции в школе. Старшие вполне в состоянии привести младших домой». Проверку уроков она, правда, никому перепоручить не может, но это можно осуществлять и одновременно с какими‑то другими домашними делами. И дальше разговор пошел о проблемах психологического и духовно-нравственного плана, которые волновали ее куда больше бытовых.

Безусловно, Ирина — человек выдающийся. Ее энергии и силы характера хватит на десятерых. Но опыт таких людей весьма ценен, поскольку наглядно показывает, как велик на самом деле потенциал человека. Это все равно как в спорте: особо одаренные люди побивают рекорды. Для остальных эта планка недостижима, но они понимают: если тренироваться, развивать определенные навыки, то ты можешь поставить свой личный рекорд, добиться результата, о котором до тренировок мог только мечтать.

О личных качествах

Пожалуй, первое, что приходит в голову, это выносливость. Недаром в старину в крестьянской среде ценились девушки, которых называли «кровь с молоком»: крепкие, сильные, работящие. Богатые барышни могли себе позволить быть томными, слабыми. Они имели прислугу, нянек, бонн и гувернанток. А если вдруг материальные дела семьи расстраивались, то «кисейной барышне» одной заниматься детьми и хозяйством, да еще зарабатывать на жизнь зачастую оказывалось не под силу. Примеров такого рода полно и в художественной литературе, и в мемуарах.

Сейчас «все смешалось в доме Облонских»: простые, совсем не богатые люди нередко так избаловывают своих дочерей, что те вполне всерьез начинают вести себя как Принцесса на горошине из одноименной сказки Андерсена. И если муж не в состоянии обеспечить им штат прислуги, то жизнь семьи превращается в сплошную истерику. Дети нервничают, капризничают, мать от этого устает, и к концу дня, когда отец возвращается с работы, вместо отдыха его ожидает очередной скандал. В то же время у такой женщины с лихвой хватает сил на походы по магазинам, в гости и рестораны, на турпоездки и т. п. Особенно если без детей. Так что дело, как правило, не столько в выносливости, сколько в общем настрое. Чем приятно, интересно заниматься — от того не устаешь. А раз так, то необходимо честно признаться себе в том, чего же ты хочешь на самом деле, и соотнести свои желания с возможностями. Причем желательно сделать это ДО ВСТУПЛЕНИЯ В БРАК И РОЖДЕНИЯ ДЕТЕЙ, потому что дети не должны становиться заложниками чужих фантазий и вполне закономерных последующих разочарований.

Ну а если дело сделано и дети уже рождены, то главное, на мой взгляд, избавляться от саможаления. Ничто так не обессиливает, как это чувство. Оно порождает обиду на близких, а то и на весь мир. Порождает зависть к тем, кто кажется счастливее. Провоцирует претензии и недовольство. В отличие от жалости к другому человеку, делающей нас сильнее, жалость к себе не дает внутренней опоры, не позволяет собраться с силами и совершить рывок.

Женщине, которая хочет стать матерью большого семейства, очень важно воспитывать в себе расторопность. В этом смысле тоже есть люди более одаренные, более шустрые, у которых все в руках спорится. А есть медлительные, отвлекающиеся, с пониженной концентрацией внимания. Но взрослый человек в состоянии осознать свои трудности и сознательно их преодолеть. Легко отвлекаешься? Минимизируй все, что этому способствует. Не нужно, чтобы в доме фоном работали радио и тем более телевизор. Частая проверка электронной почты, активная переписка ВКонтакте, Фейсбуке, бесконечный обмен эсэмэсками, телефонные разговоры — это сейчас нередко отнимает время и рассеивает внимание не только незамужних студенток, но и молодых матерей. Безусловно, мама не может быть изолирована от внешнего мира, но для этого стоит выделить какое‑то определенное время, а не хвататься за все сразу. Делать одновременно несколько дел — прекрасное умение, очень полезное для многодетной мамы. Но при рассеянном внимании может получиться, как в известном стихотворении С. Маршака: «Вместо шляпы на ходу он надел сковороду».

Сама себе менеджер

Без преувеличения жизненно важными для многодетной мамы являются организованность и организаторские способности. Без этого в семье царят хаос, нервозность. Все делается в спешке, вещи теряются, дети, вместо того чтобы одеваться, шалят. И довольно скоро у мамы может появиться очень удручающее невротическое чувство, что она не справляется с жизнью. Во избежание такого негативного сценария не следует брать на себя решение слишком многих задач.

Для того чтобы соотнести желания с возможностями, полезно составить расписание. И в конце каждого дня проанализировать, что из намеченного удалось выполнить, а что — нет и почему.

«Планов громадье» в результате такого спокойного анализа может уменьшиться. А с другой стороны, станет понятно, какие отвлекающие факторы мешают уложиться в график и что необходимо подкорректировать: возможно ли эти факторы убрать или лучше раздвинуть временные рамки, пожертвовав какими‑то не столь уж необходимыми делами. Организованность не означает постоянную суету и напряжение. Наоборот, это спокойные, выверенные действия, ничего лишнего. Как в школе: «Достали тетради и ручки, начали писать». Один ученик точно знает, где у него пенал, быстро достает ручку и пишет, а другой шарит по портфелю, выкладывает все на парту, роняет, лезет под стол за укатившимся карандашом и, в конце концов, забывает, о чем вообще шла речь в начале урока…

Что же касается организации детей, то уговорить что‑то делать нескольких детей даже проще, чем одного. Коллектив — великая сила, просто надо ею грамотно пользоваться. Недаром детские психиатры нередко советуют отдавать детей-аутистов в сад: дома их тщетно учат навыкам самообслуживания, а в садике, по примеру других детей, они довольно быстро приучаются есть ложкой, убирать за собой посуду, собираться на прогулку.

Пожалуй, особенно важно для многодетной мамы сохранять бодрость духа. Если взрослый склонен впадать в уныние и драматизировать события, ему с одним‑то ребенком тяжело. А у многодетной мамы поводов для драматизации в несколько раз больше!

В этом отношении меня очень вдохновляет пример одной хорошей знакомой, недавно ставшей матерью восьмого ребенка. Объективно жизнь семьи настолько трудна, что диву даешься, как супруги с ней справляются. До недавнего времени жили в двухкомнатной квартире. Помощников нет, поэтому мужу приходится разрываться между работой и домом. Здоровьем мать похвастаться не может: вены на обеих ногах оперированы. У детишек тоже не у всех здоровье отменное: предпоследний ребенок вообще на инвалидности по ДЦП. Но когда ни позвонишь этой женщине, в ответ на вопрос, как дела, всегда раздается: «Слава Богу! Все хорошо!»

И это не фигура речи, а искреннее мироощущение. Даже рассказывая о каких‑то объективно очень тяжелых вещах, моя знакомая обязательно подметит и что‑то хорошее. В результате жизнь, которая другому казалась бы беспросветной, расцвечивается яркими, светлыми красками. И действительно становится таковой! Все мало-помалу налаживается, ноги не беспокоят, после операции еще четверых младенцев выносила. Больной малыш, пусть и с запозданием, но развивается, недавно ходить начал, а думали, будет прикован к инвалидной коляске. И квартиру наконец дали. Даже не одну, а две. Осталось отремонтировать и обставить, но это уже мелочи…

Только не подумайте, что моя знакомая — дурочка, которой все «хи-хи-хи» да «ха-ха-ха» из‑за недостатка ума. Отнюдь! Это очень умный, серьезный, образованный, разносторонне одаренный человек. Человек вполне современный, молодой (ей нет еще сорока лет). Отличают ее от большинства других молодых и не очень молодых людей цельность натуры и глубокая, горячая вера. Что бы ни происходило — слава Богу за всё!

Автор: Татьяна Шишова

Сайт Ирины Медведевой и Татьяны Шишовой (http://medvedeva-shishova.ru/)

Использованы работы канадской художницы Кэти м. Берггрен

Часто так бывает, что у человека есть некоторое представление, идеальный образ того, каким должен быть ребенок, мужчина, женщина. Идеальная жена вкусно готовит, образована, культурна, умеет легко и непринужденно общаться. Идеальный ребенок прекрасно воспитан, послушен, творчески незауряден. Идеальная тёща никогда не вмешивается в семейные дела, но всегда приходит на помощь. Списки идеалов можно не продолжать, они всем знакомы, так как у большинства людей они составлены и приняты на вооружение.

Стоит сказать, что у человека недавно воцерковившегося они дополняются образами, навеянными чтением духовных книг, общением с батюшками, примерами из непосредственного приходского окружения. Так и выходит, что помимо всех «общечеловеческих» достоинств православная жена обязана быть смиренной, послушной, готовой к самопожертвованию. Православный ребёнок должен быть молитвенником и смиренным постником. А православная тёща… эх, мечты-мечты.

Жизнь идет своим чередом: люди встречаются, влюбляются, женятся. Возможно, находится человек, который вроде бы более или менее соответствует идеалу. Молодые люди дружат, создают семью. А что потом? Потом начинается реальная жизнь с реальным человеком. Но реальный человек уникален и неповторим и обладает таким набором качеств, который шире и богаче любого идеального образа. Например, муж умный, замечательный, добрый. Но носки разбрасывает по всей квартире. Или, например, жена прекрасно готовит. Но, когда наливает поварешкой суп в тарелку, делает это не всегда аккуратно, и капельки супа капают на стол, и мужа, который очень ценит чистоту и порядок, «рвёт на запчасти». И так далее. В этот момент у человека возникает внутренний конфликт: реальность, много или мало, но расходится с ожиданием.

Долго находиться в состоянии внутреннего конфликта человек не может, ему нужно как-то разрешить это противоречие. Наиболее простым вариантом кажется подгонка реальности под свой идеал. И тогда человек начинает впихивать другого – живого (!) – человека в прокрустово ложе своих представлений: «Ты должна быть послушной и терпеливой. Будь я такой или сякой, ты должна научиться меня терпеть!», или: «В Библии написано, что ты должна…», или: «Вот у знакомой муж…а ты…». Под раздачу может попасть кто угодно: жена, муж, дети и даже соседи. Недавно воцерковившиеся люди могут яростно пытаться виртуально воцерковить ближайшее окружение – то есть заставить окружающих вести себя так, как нужно «идеалисту», даже если это поведение внутренне им не присуще, а является всего лишь спектаклем для «идеалиста».

Такая авторитарная ломка, конечно же, наносит душевную травму ближнему. За декларируемыми правильными лозунгами скрывается крайний эгоцентризм в сочетании с негибкостью собственной позиции. Пытаться кого-то переделать – это самая неконструктивная стратегия в межличностных отношениях. Помните, в фильме «Дорогой мой человек» жена главного героя с досадой жалуется своей сестре на то, что её муж не стремится к карьерным достижениям, квартирам и премиям, а она надеялась, выходя замуж, что сможет сделать из него человека. В итоге – три искалеченных судьбы: своя, мужа, который жил с нелюбимой женщиной из чувства долга, и ребенка, который рос в семье, где нет любви.

Но если взрослый человек может как-то ответить на попытки его переделать (вызвать на открытый и честный диалог, поделиться своими чувствами, в крайнем случае, прекратить отношения) – то что может сделать маленький ребенок? Вот пришли его родители в храм и решили «по всем правилам и канонам» вырастить из него «идеального православного христианина», который пребывает в непрестанной молитве, любит богослужение, никогда не только не дерется, но и не раздражается, так как осознает, что раздражение – это грех. Как быть ему, маленькому человеку, оказавшемуся заложником родительских идеалистических представлений?!

Вопрос разрешается только по прошествии нескольких лет, и разрешается он личностным кризисом и одновременно кризисом взаимоотношений с родителями: дитя либо становится пассивным и безразличным ко всему происходящему с ним, либо бунтарем против всего родительского. В первом случае родители будут жаловаться на неумение ребенка быть взрослым, принимать решения («ему уже восемнадцать-двадцать-тридцать лет, а он не может сказать, где он хочет учиться и работать»), бытовую пассивность («он не замечает, что нужно помыть пол, вынести мусор»), безответственность («мы его до старости нянчить, что ли, будем?»). Во втором случае родители ужасаются не просто тотальному отвержению всякой опеки и даже заботы, любого вмешательства в личное пространство, но и отрицанию Бога: «Мы всю жизнь водили его в воскресную школу, воспитывали, он даже алтарником был… А теперь про храм и слышать не хочет». Вслед за отвержением родителей последовало естественное отрицание всего, что с ними связано, в том числе и «вашего храма, вашего Бога».

А начинается всё с того, что ребенку, который «здесь и сейчас уже должен быть святым», не дают шанса дорасти до Православия, внутренне усвоить его всем сердцем, всем помышлением.

Типичный пример: маленький ребёнок разозлился на что-то. Родители комментируют: «Злиться нехорошо. Перестань немедленно!», или: «Ты гневаешься. Это грех. Так нельзя себя вести!». Сказали вроде бы всё правильно, но эффект наблюдается обратный: ребёнка эти слова не успокаивают, а как будто ещё больше злят. Дело в том, что ребёнок охвачен сейчас очень сильными переживаниями. Нужно, чтобы взрослые сначала помогли ему погасить этот внутренний пожар, а не отрицали его.

Психологи советуют активно отражать чувства ребёнка, вербализовать его внутренний опыт: «Я вижу, что ты очень сердишься», «Тебе очень обидно, что с тобой так поступили», «Ты расстроен» и так далее. Такое безоценочное отражение эмоций для ребёнка означает следующее: «Я вижу, что с тобой происходит. Это важно для меня. Я принимаю тебя в любом состоянии». И уже после того, как чувства ребёнка были признаны, он успокоился и готов слышать, родители обязаны дать моральную оценку ситуации.

Ну и, разумеется, чисто педагогические моменты должны дополняться духовными. Взрослые должны понять, что свою страстную падшую природу ребёнок унаследовал именно от них, что всплески детских страстей – это продолжение духовной жизни взрослых, а следовательно, и повод для личного родительского покаянного труда.

«Что ты смотришь на сучок в глазу ближнего твоего, а в своём глазу бревна не замечаешь? Как же ты скажешь ближнему твоему: давай, я выну сучок из глаза твоего, если у тебя бревно в глазу? Лицемер! Вынь прежде бревно из глаза своего, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза ближнего твоего». (Матф. 7, 3-5)

Родители с бревном в глазу смотрят, словно сквозь увеличительное стекло, только на поведение ребенка. А так как оно не идеально, то их собственное родительское поведение превращается в тотальный контроль, одёргивание и укорение ребёнка. Знаю пример, когда подобный настрой в семье привёл не только к усложнению отношений старшего сына с матерью, но даже к физиологическим проблемам: у мальчика возникли хронические запоры, настолько он бессознательно боялся «в сотый раз» сделать что-то не так и быть одёрнутым матерью.

Случается, что родители отрицают не только вспышки страстей у ребенка, но и в принципе его детство. Многодетная семья, пятеро детей. Старшая девочка лет двенадцати. Очень серьезная, тихая, послушная, много читает, с большим чувством ответственности, в общем, славная девочка. Но возникли проблемы: ей сложно наладить отношения с одноклассниками, часто подвергается насмешкам с их стороны, стала замкнутой, друзей нет. Выясняется, что родители не просто наделили девочку обязанностями взрослого человека (нянчиться с младшими детьми, помогать маме по хозяйству), но у нее нет права на маленькие детские радости: пошалить, побегать, подраться подушками, съесть что-то вкусненькое, но неполезное. Родители ожидают от нее ТОЛЬКО взрослого, ответственного поведения. В этом случае, как говорят психологи, произошел обмен ролями, то есть ребёнок стал, повинуясь неосознанным желаниям своих родителей, взрослым человеком. Роль ребёнка оказалась полностью вытеснена, а вместе с ролью ребёнка оказалась заблокирована живость эмоций, способность к спонтанному реагированию, способность в нестандартных ситуациях принимать творческие решения. Ребёнок очень зажат, эмоционально заторможен. Можно предположить, что, если ситуация не изменится кардинальным образом в ближайшее время, девочке будет сложно создать собственную семью. Но серьёзность проблемы родителями не до конца осознается. Папа считает: «Вот выйдет замуж, и вся дурь из неё выйдет».

Психологу, работавшему с этой ситуацией, пришлось потратить много времени, чтобы донести до родителей серьёзность положения и предложить альтернативный вариант взаимодействия с ребенком.

Во всех описанных примерах родители искренне, но неправильно любят своих детей и руководствуются благими, но неразумными намерениями. Ведь мы с вами знаем, что гнев – это страсть, с которой нужно бороться. А предназначение женщины – быть хранительницей домашнего очага и помощницей мужчины, и, вроде бы, хорошо, что девочка с детства к этому приучается. Но ведь наше понимание этих очевидных истин – это некоторый результат пройденного пути, итог нескольких лет, а может быть, и десятилетий работы над собой.

Человеческая жизнь предполагает развитие от простого к сложному, от полной зависимости к автономии и духовной зрелости. А родителям хочется видеть в своих детях уже сейчас то, что дай Бог им самим стяжать к концу жизни – не раздражаться на ближнего и научиться слушаться (Бога, главу семьи, духовного отца).

«Но ведь нужно же как-то реагировать на недостатки ближнего? Нельзя всё пускать на самотек!», – предвижу я внутренний вопрос читателей. Самое главное, что нужно делать после личного покаяния и молитвы, – это налаживать душевную связь с ближними. Что это значит? Плачевно, но современный человек иногда совершенно не умеет общаться с родными людьми. Он может целый день вести пустые беседы на работе, но дома разговор по душам – подвиг.

Попробуйте построить общение не по шаблону: «Как дела? – Нормально. – Уроки сделал? – Да. – Молодец! Пока», – а по-настоящему. Да, для кого-то подобное упражнение будет сопряжено с трудностями. Особенно мужчинам бывает трудно говорить со своими матерями и детьми о чем-то личном. Но по мере того, как вы будете смиряться перед ребёнком, женой, мужем или тёщей, раскрывая свой внутренний мир, и они начнут вам доверять, раскрываться, рассказывать, как у них прошел день, о чем они думают, мечтают, чего боятся. Сложно дать конкретный алгоритм, назвать конкретные фразы. Это всё очень индивидуально.

Но этот способ «воспитания» ближних предполагает тактичность по отношению к ним и ответственность по отношению к собственной душе, к уровню своего духовного, душевного и интеллектуального развития. Это всё требует очень большой самоотдачи. Но результат стоит всех этих усилий! Вы всегда будете знать, что происходит с вашим ближним, вовремя сможете дать ему действительно добрый совет, подсказать, поддержать – христианской смиренной любовью поможете ему приблизиться ко спасению. Что может быть дороже этого? А ещё вы сможете попросить быть внимательным к разбросанным носкам или неряшливо сделанным урокам. Всё это – мелочи, через которые Господь смиряет нас для того, чтобы мы научились по-настоящему любить свою неидеальную родню.

 Журнал «Православный вестник» (http://orthodox-magazine.ru/)

В последние годы семьи нередко решают ограничиться одним ребенком. И не только по экономическим соображениям. Порой можно услышать, что единственному ребенку психологически более комфортно: дескать, у него нет повода для ревности, ему не приходится делиться с братом или сестрой игрушками, да и в плане образования он получит больше, поскольку матери не надо разрываться между ним и другими детьми, и она сможет бросить все силы на обучение своего единственного чада…

Но так ли уж бесспорны эти выгоды? Давайте рассмотрим ситуацию с разных сторон.

МОЙ СЫН РЕВНУЕТ МЕНЯ К ТЕЛЕФОНУ

У единственного ребенка в семье гораздо больше шансов вырасти эгоистом, а такие люди повышенно ревнивы. Им хочется, чтобы весь мир вращался только вокруг них, и хотя объективно повода для ревности у них нет, единственные дети все равно его находят.

Вот типичный пример. Днем шестилетний Игорек вел себя прекрасно, но когда с работы приходил папа, мальчик резко менялся. Нет, не то чтобы он проявлял недовольство… Наобоот, Игорь вроде бы радовался отцу, но эта радость выражалась как-то чересчур бурно, и всплеск положительных эмоций быстро переходил в отрицательные. Игорь становился обидчивым, раздражительным, не давал родителям спокойно поговорить, требовал, чтобы с ним поиграли, и совершенно не желал понимать, что папа устал и ему хочется отдохнуть. Когда же наступало время сна, ревность появлялась еще более откровенно: мальчик наотрез отказывался засыпать в своей кровати и с детской непосредственностью пытался спровадить туда отца.

— Ты ложись в мою кроватку, я тебе уже постелил, — умильно уговаривал он папашу, который, как вы понимаете, был отнюдь не в восторге от подобной «ссылки».

Другие «единоличники» ревнуют мать к работе или к подругам. А некоторые женщины жалуются, что они даже по телефону спокойно поговорить не могут: сын или дочь тут же начинают плохо себя вести, выкрутасничают, требуют, чтобы мать положила трубку. Так что положение «единственного и неповторимого» вовсе не является охранной грамотой против детской ревности.

У СЕМИ НЯНЕК ДИТЯ СО СТРАХАМИ

Единственный ребенок обычно бывает окружен усиленным вниманием взрослых. Особенно трепетно — в силу возраста — относится к малышам старшее поколение. Многие бабушки и дедушки души не чают в единственном внуке. Но гиперопека, как известно, порождает детские страхи. Детям передается тревожность взрослых. Они могут вырасти несамостоятельными, зависимыми, часто и во взрослом возрасте бывают неспособны на смелые, решительные поступки. Недовольство собой вызывает депрессии, а отсюда уже полшага до зависимости от алкоголя или наркотиков. А то и до самоубийства!

ТРАГЕДИЯ МАЛЕНЬКОГО ПРИНЦА

Ребенку вообще вредно чувствовать себя пупом Земли — центром, вокруг которого вращается минивселенная его семьи. А в однодетных семьях это, увы, почти неизбежно. Такой «детоцентризм» приводит к формированию потребительской психологии: дети начинают считать родных своим придатком, существующим лишь для того, чтобы удовлетворять их потребности и прихоти.

Особенно ярко это проявляется в подростковом возрасте, и родителям, которым, конечно, хочется какой-то отдачи, бывает очень обидно.

Они задаются горьким вопросом: «Откуда у моего сына (или дочки) такая непробиваемая черствость? Ведь ни о ком, кажется, так не заботились, как о нем, все для него делали, а он так себя ведет…»

Хотя, если разобраться, «единственный и неповторимый» ведет себя вполне логично. Именно так, как и должно быть в подобной ситуации. Взрослые воспитывали маленького принца — и вот принц вырос. С какой стати он должен служить кому-то?

Многие подростки прямо так и говорят родным:

— Я вам не слуга.

И при этом постоянно предъявляют претензии, требуя от родителей дорогих модных вещей, денег на развлечения и т.п.В многодетной семье такое тоже теоретически может случиться, но вероятность подобного развития событий гораздо ниже. Там сама жизнь не дает матери возможности сильно избаловать детей: старшие вынуждены опекать младших, приходится как-то распределять домашние обязанности — иначе просто не справиться с хозяйством.

Конечно, есть опасность чрезмерно перегрузить детей взрослыми обязанностями, но при разумном распределении нагрузки работа по дому очень даже полезна. У детей постепенно вырабатывается чувство ответственности, без которого ни один человек не может добиться успеха. Они привыкают к труду и вырастают гораздо более подготовленными к взрослой жизни.

А это во многом залог успешности их будущего брака. Сколько семей распадается из-за того, что девушка, привыкшая к роли обожаемой дочки, не в состоянии войти в роль заботливой жены и самоотверженной матери! А «маменькин сынок» остается таковым до седых волос. Наплодив детей от разных женщин, он не то, что не помогает их вырастить, но даже не интересуется своими отпрысками!

Психологи и педагоги всего мира озабочены инфантильностью современных подростков и молодежи. Это, конечно, отдельная и очень обширная тема разговора. Скажу только, что далеко не последняя причина подростковой инфантильности — воспитание детей в одно-двудетных семьях, когда гиперопека взрослых не дает нормально повзрослеть «пупу семьи». А он, будучи эгоистом, уверен, что быть взрослым значит иметь массу прав и почти никаких обязанностей.

ДЕТИ ИЗ МНОГОДЕТНЫХ СЕМЕЙ РАЗВИВАЮТСЯ БЫСТРЕЕ

Считается, что у единственного ребенка больше возможностей для интеллектуального развития, но это еще одно распространенное заблуждение. Дети, в основном, учатся, подражая старшим.

Причем замечено, что им гораздо легче подражать не родителям, а ребятам постарше, поскольку до ребят легче дотянуться, легче их с собой сопоставить. Поэтому подражая старшим братьям и сестрам, малыши быстрее обучаются и развиваются. Сколько сил обычно приходится тратить на обучение ребенка чтению и письму! А в многодетной семье функцию учителей успешно выполняют дети постарше, освобождая маму от этой нелегкой повинности.

Многодетные матери часто рассказывают, что они усиленно занимались только с первенцами. Дальше же дети учились по эстафете — от больших к маленьким. Так было и в моей семье: старший сын играл со средней дочкой в школу, а она, когда подросла, с удовольствием обучала в игре нашего младшего.

Порой можно услышать, что природа более щедро одаряет именно первенцев, а дальше происходит постепенное вырождение. Но история человечества свидетельствует об обратном.

Среди великих людей гораздо больше было как раз не первенцев. Великий русский ученый Дмитрий Менделеев был четырнадцатым ребенком в семье. Немецкий композитор Людвиг ван Бетховен — седьмым. Испанский классик Сервантес — четвертым, Чехов — третьим. Князь Даниил Московский, которому Москва обязана своим возвышением, был, как явствует из летописи, четвертым из сыновей (значит, в семье имелись еще и дочери). Выдающаяся женщина екатерининской эпохи княгиня Дашкова родилась четвертой, знаменитый итальянский художник Модильяни — тоже. Наполеон был вторым сыном, Чарли Чаплин — вторым. Список можно продолжить, но думаю, и сказанного достаточно.

Кроме того, многие единственные дети мало играют или совсем не играют в ролевые игры. Им не у кого научиться, не с кем играть. А пробел в ролевых играх пагубно отражается на всем развитии ребенка, в том числе интеллектуальном. Ведь именно такая игра дает маленькому человечку объемное представление о мире. Недаром у детей с серьезными психическими отклонениями (например, при аутизме) нормальной ролевой игры вообще нет.

Гораздо быстрее приобретаются в многодетной семье и навыки общения. Причем общение в разновозрастном коллективе дает дополнительные преимущества: опекая младших, дети учатся самостоятельности, получают уверенность в своих силах. А имея рядом старшую сестру или брата, малыш чувствует себя более защищенным.

У единственных детей совсем другой социальный опыт. При столкновении с жизнью за пределами дома единственный ребенок часто получает психологическую травму. Попав в детский сад или придя в первый класс, он по привычке ждет, что его будут выделять из окружающих. И когда этого не происходит, невротизируется. У него может пропасть интерес к учебе, возникает страх неуспешности, а это опять-таки не способствует интеллектуальному развитию.

В МНОГОДЕТНОЙ СЕМЬЕ ТРУДНЕЕ СТАТЬ ТРУДНЫМ РЕБЕНКОМ

Если разобраться, в этом тоже нет ничего странного. В подростковом возрасте — а именно он и является самым трудным — мнение других ребят зачастую становится для ребенка гораздо важнее мнения родителей. Родители начинают казаться отставшими от жизни, несовременными, не понимающими молодежь. И даже когда они говорят совершенно правильные вещи, подростки (особенно эгоистичные, не привыкшие ограничивать свои потребности и желания) отмахиваются от «предков», как от назойливых мух. Возникает серьезная опасность выхода ребенка из-под влияния семьи. Чем это чревато, думаю, объяснять излишне.

Когда консультируешь родителей таких «отвязанных» подростков, они почти всегда задают один и тот же вопрос: «Скажите, КАК НАМ НА НЕГО ПОВЛИЯТЬ?»

И ответить бывает порой очень сложно, ведь у малодетной семьи и рычагов влияния мало. Родители подросшего ребенка, как правило, много работают и воспитывают свое чадо урывками, «в свободное от работы время». Школа вообще устранилась от воспитательных проблем; в кружках и секциях, руководители которых могли бы стать авторитетом, трудные подростки долго не задерживаются. Дедушки, бабушки и прочие родственники тоже, скорее всего, не помогут, ведь они будут казаться подростку еще более «замшелыми и дремучими», чем родители.

В многодетной же семье ситуация принципиально иная. (Разумеется, речь идет не о семьях хронических алкоголиков, где голодные и оборванные ребятишки растут, как сорная трава. Впрочем, даже там старшие дети нередко проявляют удивительную — ведь их никто этому не учил — заботу о младших.)

Во-первых, мать многодетного семейства обычно не работает или старается брать работу на дом, так что дети меньше выпадают из ее поля зрения. Но главное даже не это. Главное, что старшие братья и сестры — это как раз и есть те «рычаги влияния», которых катастрофически недостает малодетным семьям. По возрасту старшие дети вполне сопоставимы с трудным подростком. Значит, им уже не бросишь упрек в «непонимании молодежи». Ребенок с детства привык тянуться за ними, подражать им. Они гораздо лучше знают ситуацию во дворе или в школе, им проще проникнуть в замкнутый мирок подростков, проще развенчать его новых кумиров. А если понадобится, и разобраться с ними по-свойски, как не могут разобраться родители (особенно не очень молодые и интеллигентные).

Ну и, конечно, когда в семье несколько детей с небольшой разницей в возрасте, им вполне хватает общения между собой. Поэтому дети будут меньше подвержены отрицательному влиянию сверстников. Ведь они часто перенимают дурное не потому, что оно им безумно нравится, а чтобы вписаться в коллектив. А в многодетной семье свой детский коллектив, и уже он может задавать тон во дворе или на даче.

Мне очень понравился рассказ одного калужского священника, отца шестерых детей. «Мои ребята не сквернословят потому, что это грех, — сказал он. — А окрестным ребятишкам никто этого никогда не говорил. У них в семьях мат — нормальный язык, все так выражаются. И когда мы обосновались в Калуге, местная детвора попыталась задавать свои правила и в общении с моими детьми. Но мои твердо заявили: «Если хотите дружить, то не ругайтесь матом. А если будете ругаться, мы вполне обойдемся без вас.» И переломили ситуацию, поскольку вели себя независимо.»

Так что при правильном воспитании многодетность – это наилучшая профилактика асоциального поведения, наркомании и т.п.

«НЕ ИМЕЙ СТО РУБЛЕЙ, А ИМЕЙ СТО РОДСТВЕННИКОВ»

Современным людям, воспитывающим одного ребенка, трудно даже представить себе ощущения человека, чувствующего себя членом обширного семейного клана. Сейчас все больше подростков жалуется на одиночество. В многодетной семье, члены которой ориентированы на поддержку друг друга, такое, как правило, невозможно. Там дети чувствуют себя в большей эмоциональной безопасности, им легче найти утешение и помощь в семье, а не на стороне. С годами потребность в помощи близких нисколько не уменьшается. Поступление в институт, устройство на работу, решение разных бытовых проблем типа ремонта квартиры или постройки дачи — все это в наших российских условиях требует помощи близких. И чем больше их у нас, тем комфортней в конечном итоге наша жизнь. Если за любую услугу расплачиваться «живыми» деньгами, никаких денег не хватит. К счастью или нет, не знаю, но в нашем обществе по-прежнему актуальна пословица «Не имей сто рублей, а имей сто друзей».

«А еще лучше — родных», добавлю я от себя.

А представьте, каково придется взрослому «маленькому принцу», когда его родители состарятся! Ведь на единственных детей падает огромная нагрузка по опеке пожилых членов семьи. Часто бывает, что у тридцатилетнего мужчины еще живы престарелые бабушка с дедом, которым нужно то кран на кухне починить, то огород на дачном участке вскопать. А тут еще и мать, живущая отдельно, в больницу попадает, ее тоже навещать приходится. Да и своя семья заботы требует. А если еще и у жены нет братьев и сестер, то нагрузка на «принца» удваивается.

Конечно, воспитанный эгоистом, такой сын может сказать родным:

— Это ваши проблемы. Устраивайтесь, как можете.

Но вряд ли вы захотите такого утешения в старости. Да и человеку, который так говорит, придется несладко. Сколько бы он себя ни уверял в своей правоте, ему не заглушить до конца голос совести. А это порождает внутренние конфликты, ведет к душевному надлому.

Я уж не говорю о том, что в условиях постарения населения и низкой рождаемости в самое ближайшее время встанет -да собственно, уже встал! — вопрос об увеличении возраста выхода на пенсию. Сперва до 65-70 лет, а потом и до 75. (Я не преувеличиваю, именно такая цифра названа в качестве оптимальной Комиссией по народонаселению ООН, производившей расчеты для европейский стран, в том числе и нашей. А эти рекомендации, как показывает опыт, затем претворяются в жизнь.)

То есть, люди фактически лишатся пенсии, ведь до семидесяти пяти лет еще надо дожить. Но в данном случае, если говорить о единственном ребенке, не это главное. Главное, что далеко не все постаревшие родители окажутся в состоянии работать. Со здоровьем у нас в стране все хуже и хуже, а тут еще и возраст не будет способствовать его укреплению. Пенсии же человек себе заработать еще не успеет. Вот и получится, что единственному ребенку придется полностью содержать всю пожилую родню.

Вы скажете:

— А раньше как люди обходились? Ведь сто, двести лет назад пенсий тоже не выплачивали.

Верно, не выплачивали. Но в семьях рождалось по многу детей, и сообща прокормить стариков было все-таки легче.

Так что, наверное, стоит подумать не только о ближайшей перспективе, но и об отдаленных последствиях воспитания единственного ребенка. Стремясь облегчить ему (и себе) жизнь в детстве, вы существенно усложните ее в более взрослом возрасте.

РИСК ПОТЕРЯТЬ ЕДИНСТВЕННОГО РЕБЕНКА НЕВЕРОЯТНО ВЕЛИК

Родители, предпочитающие ограничиться одним ребенком, не задумываются и о других, мягко говоря, немаловажных последствиях своего решения. Рост преступности, наркомании, алкоголизма, травматизма из-за несчастных случаев (в том числе — из-за автомобильных аварий, из-за которых у нас погибает людей раз в 8-10 больше, чем в Европе) и множество других факторов привели в последние годы к резкому росту смертности. Вот что пишет по этому поводу крупный российский демограф проф. А. Синельников: «Родителям единственного ребенка, конечно, жить легче, но они не знают, как много у них шансов стать бездетными в старости. По нашим расчетам, основанным на данных Госкомстата за 1995 год <а с тех пор страшная статистика лишь выросла! — авт.>, вероятность того, что мать переживет сына, равна 32 процентам! И у матери двух сыновей риск потерять обоих не так уж мал — 10 процентов.

Только родители троих и более детей имеют достаточно надежную гарантию от потери их всех.»

Причем теряют ребенка сейчас, как правило, не в младенческом возрасте — младенческая смертность за последнее время выросла незначительно — а в подростково-молодежном, когда родителям уже поздно думать еще об одном малыше. Проф. Синельников говорит, что если бы, рассказывая о разных катастрофах, авариях и проч., журналисты всякий раз уточняли, есть ли у погибших братья и сестры, или это единственные дети, многие люди пересмотрели бы свое отношение к малодетности. Но поскольку такие вопросы не обсуждаются, то люди живут в мире иллюзий, и им кажется, что «лишние», «сверхнормативные» дети — это угроза их благосостоянию.

Так что лучше рожайте, пока можете. Поверьте, даже трое детей на самом деле очень мало! Я это знаю не понаслышке.

Правда, понимаешь такие вещи чуть позже, когда дети подрастают, но время летит очень быстро. Гораздо быстрее, чем нам хотелось бы.

Если же по каким-то причинам — мало ли что на свете бывает? — ребенок так и останется у вас единственным, постарайтесь хотя бы смягчить негативные последствия. Всячески развивайте и поощряйте альтруизм. Пусть ребенок сызмальства приучается помогать окружающим, делать что-то для других.

А то единственные дети как правило, почти все делают для себя, любимых: в кружках занимаются для себя, учатся для себя (хотя нередко считают, что учеба нужна не им, а родителям!), игрушки убирают (если убирают!) за собой, тетрадки в портфель складывают тоже для себя…

Хорошая палочка-выручалочка в данном случае — это дачный участок. Работы в саду и огороде обычно хоть отбавляй, и эта деятельность как раз направлена на благо всей семьи.

Важно и поддерживать связи с родственниками, чтобы как можно большее число людей было включено у единственного ребенка в понятие «родня». Тогда он будет меньше страдать от одиночества. Конечно, можно пытаться восполнить нехватку братьев или сестер друзьями, но родственными связи – это что-то особенное, гораздо более глубокое, чем общность вкусов и интересов. Пусть у ребенка нет родных братьев или сестер, но будут двоюродные, троюродные, четвероюродные… да хотя бы седьмая вода на киселе, кто в этом будет разбираться? Тут особенно значима вторая часть слова — «родные».

Есть и еще одна возможность «подарить» ребенку брата с сестричкой: станьте для кого-нибудь крестной матерью. Я знаю достаточно много случаев, когда крестный брат или сестра воспринимаются ребенком как близкие родственники. Но для этого, конечно, нужно, чтобы и вы считали крестника членом своей семьи.

Шишова Т. Л.

Образовательный портал «Слово» (http://www.portal-slovo.ru)

Однажды один человек от народа подошёл к Господу Иисусу Христу и говорит: «Учитель! я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым: где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет. Говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и они не могли» (Мк. 9, 17–18).

Воистину несчастье — бесноватый ребёнок. Само слово «беснование» указывает на природу этого явления. Отрок был одержим бесом, который его даже на землю повергал, и он скрежетал зубами, пену испускал — такое страшное овладение душою и телом мальчика нечистым духом. Но вообще-то и каждый человек в той или иной мере является бесноватым.

В связи с тем, что человек отпал от Бога, его природа повредилась и земля его сердца, на которой должны произрастать добродетели: радость, мир, долготерпение, кротость, воздержание, любовь к Богу, молитва,— стала производить другое — страсти. Наше сердце более склонно ко греху, в нём скрывается зависть, блуд, сребролюбие, всякая нечистота, немолитвенность, забвение Бога, уныние, гордость, тщеславие, восхваление себя, искание своего, желание покоя, объедение, пьянство — бесчисленное множество грехов. Они сами растут в сердце человека, тем более если его с самого рождения не воспитывать и не давать возможности действовать в нём благодати Божией.

Многие родители рассуждают так: вырастет ― сам всё поймёт. Но это всё равно что не обрабатывать землю и говорить: зерно само вырастет. Нет, вырастет репей, крапива, бурьян, полынь ― вырастет что угодно, но не зерно. Ничего доброго не будет, если над этим не трудиться. Известно, что сорняк растёт и размножается сам, а доброе семя нужно поливать, удобрять, полоть, окапывать, чтобы произросло что-то доброе. Чтобы воспитать в дитяти, допустим, молитвенность или любовь к храму, нужно потратить десятилетия, а чтобы научить матерщинничать, достаточно одного вечера. И так во всём. Поэтому издревле детей крестили сразу после рождения, на сороковой день или даже на восьмой, чтобы с самого младенчества ребёнок имел возможность причащаться Святых Христовых Тайн, чтобы мать могла его носить постоянно в храм, чтобы он постоянно слышал слово Божие, видел святые иконы, слышал церковное пение, чтобы пребывание его в церкви создавало противовес тому злу, которое существует в мире, и злу, которое существует в нём самом.

С самого младенчества начинается эта борьба за душу. И те родители, которые упустили время: например, крестили ребёночка не сразу или даже и крестили рано, а потом в церковь его не носят, не причащают, не воспитывают по-христиански, потому что сами ничего не знают, — они дают спокойно возрастать в ребёнке злу. А когда человеку уже пятнадцать-семнадцать лет, зло, которое в нём было в зачатке, распускается пышным цветом, так что родители, небрегущие о своих детях, потом пожинают то, что они сеют, вернее, то, что посеяно грехом. И они обычно ужасаются: откуда в нём это? Он маленький был такой хорошенький! Да, конечно, любое маленькое дерево очень нежное на вид, а когда ему лет триста, то это уже огромный корявый кряж, в нём и дупла, и сухие сучья, и черви, и гниль.

Многие отцы и матери потом ругают детей, проклинают, хулят их: вы такие-сякие, непослушные,— не задумываясь, кто в этом виноват. Конечно, само дитя тоже имеет часть вины на себе, но во многом виновато и его окружение. Тот родитель, который к Господу Иисусу пришёл, сказал, что сын его беснуется. Но беснование — это же следствие порабощения грехами. И в наших детях тоже бесы сидят: бес гордости, зависти, непослушания, непочтения, хулы, ругательства и всякие другие. Многих бесов мы передаём детям сами, по наследству и через воспитание, потому что они в нас кипят и, естественно, переходят на наших детей; мы заражаем их этими дурными, греховными болезнями. Что есть в нас, то есть и в детях наших.

Беснование бывает разной степени. Вот в этом отроке бес был настолько силён, что даже святые апостолы, которым Господь дал власть над духами нечистыми, не могли его изгнать. И когда несчастный отец пришёл к Господу, то Он сказал, обращаясь к бесам, обдержавшим этого мальчика: «О, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?» Господь возмутился духом, потому что для Него ненавистно, когда человек, будучи сыном Божиим, носящим в себе отпечаток Божества Пресвятой Троицы, отдан собственной глупой волею на поругание каким-то вредным существам, которые руководят им через страсти.

«И привели его к Нему. Как скоро бесноватый увидел Его, дух сотряс его». Бесёнок почувствовал, что благодать Божия приближается, сейчас ему плохо будет, и отрока стало трясти. «Он упал на землю и валялся, испуская пену». Часто можно наблюдать такую картину, когда ребёнок бросается на спину, дрыгает ногами и орёт. Это то же самое беснование, и причина часто в порочном воспитании: несчастная душа ребёнка не может противостоять злу, которое в нём кипит. Он падает на пол, закатывает истерики: я не буду, не хочу, хочу белого пуделя.

«И спросил Иисус отца его: как давно это сделалось с ним? Он сказал: с детства; и многократно дух бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его; но, если что можешь, сжалься над нами и помоги нам. Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможно верующему. И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9, 24). Замечательные слова он произнёс — сказал со слезами, что уверовал в Спасителя. Слёзы есть свидетельство того, что его молитва, это обращение к Богу, шла от самого сердца. И тут же он испугался своих слов, тут же его осенило: какая же это моя вера, какое же моё состояние души, если у меня таков отрок? Но сразу раскаялся в своём маловерии: «Господи! помоги моему неверию». Покаяние и обращение к Богу.

«Иисус, видя, что сбегается народ, запретил духу нечистому, сказав ему: дух немый и глухий! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него. И, вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел; и он сделался, как мертвый, так что многие говорили, что он умер. Но Иисус, взяв его за руку, поднял его; и он встал. И как вошел Иисус в дом, ученики Его спрашивали Его наедине: почему мы не могли изгнать его? И сказал им: сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста» (Мк. 9, 25–29). Не хватило у учеников Христовых этих христианских добродетелей, чтобы беса связать и изгнать. Чему это Евангелие нас учит? Что всякое беснование изгоняется молитвой и постом, то есть воздержанием. Речь не о том, что мяса не есть, молока не пить — этим не изгонишь беса. Имеется в виду воздержание от всего греховного, труд души и молитва.

Каждый из нас одержим бесами в большей или меньшей степени, а некоторые полностью связаны. Вот жалуется человек: у меня язык как овечий хвост, мелет и мелет, я не могу остановиться. То есть в нём сидит бес многоглаголания, не может человек молчать, а только и ищет повода, с кем бы поговорить. Другой не может с деньгами расстаться: жалко. Это бес жадности. В третьем бес блуда. Ты понимаешь, что это смертный грех? Понимаю. А почему делаешь? Я не могу. То есть связан уже накрепко. Так же бес пьянства, бес злобы, гнева, зависти, осуждения, хулы, бес ослепления, когда человек не видит в себе грехов. Грешен с ног до головы, но не видит ни одного греха, чуть не святой. И как их изгнать? Только молитва и воздержание от греха могут помочь. Сам человек победить грех не в состоянии, один Господь избавляет от этого беса, когда человек всю волю свою, все силы употребляет на то, чтобы не грешить, и обращается к Богу от всего сердца со слезами: «Господи, избавь меня от этого!» Если человек сам все силы тратит на то, чтобы избавиться от греха, и просит Бога, чтобы Господь его исцелил, тогда бес выходит. Потом он ещё долго будет смущать его душу, показываясь на горизонте, соблазняя его, но человек всегда устоит, если возненавидит грех.

А у нас часто как бывает? Приходит человек на исповедь и говорит: редко хожу в церковь. Каким бесом он обладаем? Может быть, бесом маловерия — не верует в то, что необходимо каждое воскресенье в храм ходить. Как же этого беса можно победить? Только одним способом: настало воскресенье — и все силы души направить на то, чтобы идти в храм. А если возникнут какие-то обстоятельства, которые этому мешают, со слезами возопить к Богу: «Господи, помоги мне преодолеть!» И всё равно идти. Ну только если болезнь серьёзная или трамвай тебя переехал, тогда уж никак не получится, а во всех остальных случаях почему не пойти? Если у тебя дел много, сходи на раннюю, и в девять часов уже свободен, пожалуйста, весь день у тебя: стирай, шей, салаты режь ― что угодно можешь делать. Но нужно себя понудить обязательно, нужно нести подвиг, нужно обязательно противостоять греху — только тогда этот бес тебя покинет.

А если подвига нет, то человек так бесноватым и умрёт. И когда его душа выйдет из тела и он будет проходить мытарства, бесы его схватят и увлекут в преисподнюю, хотя он, может быть, сорок лет в храм ходил каждый день. Ходить-то можно, но нужна борьба с грехом. А то меня толкнули — и я толкнул; мне сказали — и я сказал; захотел — пошёл, не захотел — не пошёл. Бес шепчет: посплетничай — и человек сплетничает; бес шепчет: осуди — и он осуждает; бес говорит: ругайся — и он ругается. Человек на поводу, бес его водит и смеётся над ним, потому что он свой образ Божий втаптывает в грязь.

А если есть воздержание, то, когда бес ему шепчет: осуди,— человек говорит: «Не судите, да не судимы будете. Ближний мой сегодня так согрешил, а я завтра ещё хуже согрешу. Прости меня, Господи, дай мне видеть мои согрешения и не осуждать брата моего». Бес говорит: посмотри туда — а человек, наоборот, отвращает взор: не моего ума дело, не хочу туда смотреть. Бес шепчет: поспи — а благочестие говорит: вставай. Бес внушает: ну, ты устал, хватит молиться — а человек решает: нет, я буду молиться, потому что молиться надо непрестанно. И так всегда надо понуждать себя. Но если человек просто понуждает себя и не обращается к Богу, это тоже бесполезно. Никто ни один грех победить сам не может. Можно только, увидев его в себе, изо всех сил своей души возненавидеть и обратиться к Богу: «Господи, вот Ты видишь, я такой окаянный, жадный, злобный, греховный, ругательный… Избавь меня от этого!» Возопить к Богу от всей души: «Господи, помоги моему маловерию, избавь меня от этого!» И Господь поможет избавиться.

Некоторые просят: Господи, помоги, избавь меня от этого, избавь меня от того — и в утренних молитвах, и в вечерних, и ещё в каких, а сами палец о палец не ударяют. Избавь меня от пьянства, а сам бежит за бутылкой. Это смешно просто. Вот если уже кто-то пришёл с бутылкой, и уже налил, уже искушение прямо на столе, и страстно хочется — тут возопить: «Господи, помоги удержаться! Господи, сделай что угодно, только спаси!» И Господь найдёт способ: или бутылка вывернется у него из руки и разобьётся вдребезги, или кран протечёт и вода фонтаном начнёт бить. Господь как-то устроит, чтобы обязательно помешать этому греху, но только если молитва идёт от сердца, а не лукавая. Потому что часто человек вроде говорит: ой, Господи, помоги,— а сам жаждет греха: ну всё, не могу. Это уже лукавство, потому что никогда искушение не бывает сильнее человека. Искушение бывает ровно настолько, насколько человек может его победить. И если он обратится к Богу, то Господь ему тут же поможет, тут же пройдёт всякое желание греха, тут же человек избавится. Вот в тебе всё кипит, прямо не можешь терпеть — помолись Богу: «Господи, меня гнев душит, раздирает на части, помоги, видишь, Господи, в каком я сатанинском состоянии нахожусь». И Господь сразу поможет ― гнев утихнет, успокоишься сразу, посмотришь на себя со стороны и облегчённо вздохнёшь: слава Богу, бес вышел.

Надо нам стараться идти не на поводу у своих страстей, которые возбуждаются от геенны, а, наоборот, стараться в себе христианские добродетели воспитывать. Нужно учиться, как восходить от греха к добродетели. В Евангелии сказано: «Блаженны нищие духом». То есть когда ты приобретёшь смирение, тогда будешь блажен; у смиренного нет скорбей, у него за всё «слава Богу», он рад всему, потому что с ним Бог. «Блаженны алчущие и жаждущие правды» — праведной жизни, праведности. Некоторые говорят: во всём грешен; а завтра опять: во всём грешен. И спят спокойно, не ворочаются, их не беспокоит, что их бесы дерут, наплевать на то, что они в геенну огненную пойдут. Во всём грешен, и ладно. А человек должен с грехом бороться. Поэтому надо плакать оттого, что мы во всём грешны, нужно стараться прилагать все силы души, ума, тела для того, чтобы победить грех, нужно вопить к Богу день и ночь о помиловании, о прощении, о том, чтобы Он нас избавил от греха. А у нас этого нет. Хорошо ещё человек хоть в праздник придёт в церковь, но и то стоит, как будто он всех тут облагодетельствовал: ты меня не толкай, здесь у вас душно, да у вас тут что-то не так происходит — считает, что он милость оказал, пришёл, хотя по нашим грехам нас и близко-то подпускать нельзя к такой святыне, которой мы пользуемся.

Поэтому нам нужно жаждать праведной жизни, жаждать чистоты; все силы употребить, чтобы освободить душу от греха, возненавидеть свою зависть, раздражительность, гневливость, злобу, блудность, немолитвенность. Всю эту нечистоту, помойку, в которой мы пребываем, надо от всей души возненавидеть — тогда можно очиститься от греха. А то мы с ним сжились, срослись, и многие дошли до того, что так и говорят: на мне нет ни одного греха. Это значит, что человек просто мёртв душой. Так покойника коли иглой — он ничего не чувствует. То есть душа настолько осатанела уже, что не видит и не слышит. И это в большей или меньшей степени с каждым из нас происходит. Нам присуща тяга к сладости греховной. А это бессмысленно, это только дьявол манит: согреши — и получишь блаженство. На деле от греха никакого блаженства нет ― наоборот, самые страшные последствия. Допустим, гнев обуял человека и он хочет сорвать свою злобу. Ну, сорвал. Хорошо тебе от этого? Нет, не хорошо, на душе тошно, и человека оскорбил или в собственной семье скандал затеял ― живи теперь в этом скандале. Не лучше ли было потерпеть? Уйти в ванную, задвижку задвинуть, упасть на пол: «Господи, помоги мне, утешь меня, успокой!» Всё, отошёл бес — слава Богу, личико умыл, полотенчиком вытер, вышел, глазки ясные, всё спокойно.

Надо обязательно грех преодолевать, не давать ему действовать в себе. И надо искать блаженства — добродетелей христианских. Искать мира для души, праведности, чистоты сердечной. Тогда действительно мы станем православными христианами, действительно мы мытарства пройдём, наследуем Царство Небесное, сподобимся видеть Святую Троицу. А в противном случае, если нет у нас подвига, если нет у нас постоянной молитвы, обращения к Богу, чтобы Он нас очистил от греха, мы живём напрасно, и в храм ходим напрасно, и причащаемся напрасно, и всё напрасно, всё бессмысленно. Только подвиг христианский и молитва к Богу — вот два орудия нашего спасения, которые нас могут управить в Царствие Небесное.

---

Многих бесов мы передаём детям сами, по наследству и через воспитание, потому что они в нас кипят и, естественно, переходят на наших детей; мы заражаем их этими дурными, греховными болезнями. Что есть в нас, то есть и в детях наших.

Если подвига нет, то человек так бесноватым и умрёт. И когда его душа выйдет из тела и он будет проходить мытарства, бесы его схватят и увлекут в преисподнюю, хотя он, может быть, сорок лет в храм ходил каждый день. Ходить-то можно, но нужна борьба с грехом.

Всю нечистоту, помойку, в которой мы пребываем, надо от всей души возненавидеть — тогда можно очиститься от греха. А то мы с ним сжились, срослись, и многие дошли до того, что так и говорят: на мне нет ни одного греха. Это значит, что человек просто мёртв душой. Так покойника коли иглой — он ничего не чувствует.

Православная беседа (http://p-beseda.ru/)

Когда наступает пора отправлять ребенка в «свободное плавание»? Раньше в этом вопросе у родителей не было особых разногласий. Считалось, что старшие дошкольники вполне могут самостоятельно порезвиться во дворе, первоклашек какое-то время сопровождали до школы и обратно, но затем довольно быстро отпускали одних. Благо большинство детей училось недалеко от дома. А уж к третьему классу даже самые робкие дети не позволяли бабушкам или мамам дожидаться их в школьном вестибюле после уроков, потому что насмешки одноклассников казались им страшнее любых опасностей. Да и серьезных опасностей, конечно, было на несколько порядков меньше, чем сейчас!

Теперь же (особенно в крупных городах) родители оказываются в сложном положении. С одной стороны, обстановка настолько изменилась, что порой действительно страшно отпускать ребенка одного. Машины сплошь и рядом мчатся на красный свет, криминальная хроника пестрит кошмарными историями, в которых жертвами оказываются дети… А с другой стороны, в жизни каждого мальчика и каждой девочки наступает момент, когда они начинают жаждать самостоятельности чуть ли не больше всего на свете. И как паровой котел с плотно закрытой крышкой рано или поздно взрывается, так и дети могут пойти вразнос. Кто-то реагирует прямым бунтом, демонстративно преступая запретную черту. Кто-то предпочитает действовать исподтишка, а кто-то вроде бы смиряется, но у него начинает «бунтовать» психика: развивается депрессия, страхи, часто появляются глазные тики и навязчивые движения.

КАК ЖЕ ОТЫСКАТЬ «ЗОЛОТУЮ СЕРЕДИНУ»?

Пожалуй, самое главное, это ориентация на сверстников ребенка. У многих детей появляются комплексы именно от того, что они чувствуют себя белыми воронами. Причем важнее всего ближайшее окружение: одноклассники, ребята со двора или из одного кружка. При этом важно учитывать и индивидуальные особенности вашего сына или дочери. Если они рассеяны, то самостоятельно переходить через дорогу им еще рано. Хотя опыт показывает, что дети, которых чересчур опекают, часто бывают рассеянными и безответственными не из-за каких-то врожденных особенностей, а в силу обстоятельств. Зачем напрягаться, когда взрослые все за них сделают сами? Так, человек, которого везет опытный водитель, обычно не утруждает себя детальным запоминанием дороги. Ему это просто ни к чему.

ПОДГОТОВКА К «СВОБОДНОМУ ПЛАВАНИЮ»

Обычно родители подробно проговаривают новую ситуацию, стараясь подготовить к ней ребенка. Но гораздо эффективней эту ситуацию проиграть. Вот очень типичный случай. Девятилетней девочке предстояло впервые поехать на автобусе одной. Остановка была через дорогу от дома. Мать оговорила с дочкой маршрут и даже нарисовала план на листочке бумаги. Каково же было ее удивление, когда, выглянув в окно, она увидела, что девочка в растерянности замерла перед светофором и не решается шагнуть на мостовую! Только потом мать сообразила, что умение дочери пересекать улицу не вызывало у нее сомнений, ведь они столько раз это делали вместе! Матери просто не пришло в голову, что, идя с ней за руку, ребенок не фиксирует последовательности действий, а совершает их автоматически. Если бы мать не обговорила, а отрепетировала эту ситуацию в ролевой игре, скрытая трудность непременно вылезла бы наружу и была бы устранена.

И ВСЕ-ТАКИ КОГДА?

6-8 ЛЕТ

Раньше дети начинали гулять без взрослых лет с пяти. Сейчас (по крайней мере, в Москве) им это почетное право начинают предоставлять значительно позже, в первом-втором классах. А право действительно почетное, ведь именно оно, а не помощь по дому или усердное приготовление уроков ассоциируются в представлении ребенка с понятием «взрослость». «Большие ребята» — это те, которые бегают по двору, а не те, что ходят с мамой за ручку. Поэтому прежде всего нужно дождаться, чтобы ребенок ДОЗРЕЛ до желания гулять один. Если он не рвется, торопить события не стоит.

Многое, конечно, зависит и от самого двора: часто ли там ездят машины, какой контингент жильцов и проч. За время совместных прогулок с малышом вы, вероятно, успели познакомиться с кем-то из соседок, имеющих детей того же возраста. Активизируйте эти связи и поначалу наладьте дежурство: сперва вы присмотрите за детьми, потом ваши подруги. Тогда не нужно будет каждые две минуты припадать к окну, нервно высматривая свое чадо.

Естественно, ребенка надо психологически подготовить к самостоятельным прогулкам. Затейте с ним игру с куклами, в которой вы будете моделировать проблемные ситуации, поджидающие малыша во дворе. Важно, чтобы он в этих сценках говорил о себе в третьем лице (не «я пошел», а «Петя пошел»). Таким образом ребенок слегка отстраняется от персонажа и может оценивать его поступки со стороны, но не перестает осознавать, что герой – он сам, и все происходящее в игре, ему особенно близко.

КАКИЕ ОПАСНОСТИ МОГУТ ПОДСТЕРЕГАТЬ РЕБЕНКА ПРИ САМОСТОЯТЕЛЬНЫХ ПРОГУЛКАХ ВО ДВОРЕ?

Начнем по порядку

ЛИФТ

Дошкольникам и младшим школьникам не следует ездить в лифте без взрослых. Ни поодиночке, ни стайкой. Это слишком опасно и должно быть запрещено. Объясните, что лифт может застрять, но очень сильно в пугающие подробности вдаваться не стоит. Если переусердствовать, можно породить фобии (патологические страхи), и потом ребенка по ночам будут мучить кошмары, связанные с падением в шахту лифта и т.п.

А МОЖНО ЛИ ЕЗДИТЬ В ЛИФТЕ ВМЕСТЕ С ЧУЖИМИ ВЗРОСЛЫМИ?

Правило тут простое: в лифт входят только с ОЧЕНЬ хорошо знакомыми людьми. Со всеми другими лучше не надо. Скажите, что подниматься по ступенькам полезно — тренируешь ноги. Посоветуйте, как вежливо отказаться, если ребенка позовут подняться с ними в лифте незнакомые взрослые. (» Мне невысоко… «Спасибо, я пешком…» И наконец более жесткое в ответ на назойливые уговоры: » Мне мама не разрешает…») Ведь очень часто дети соглашаются на что-то сомнительное просто потому, что резко отказать им неудобно, а как это сделать, не обидев взрослого, они не знают.

НЕЗНАКОМЦЫ

Эта тема, пожалуй, больше всего волнует родителей. Собственно говоря, так было и во времена моего детства, но сейчас, конечно, ситуация усугубилась. Как предостеречь ребенка и в то же время не посеять в его душе излишней подозрительности, недоверия к людям вообще?

Думаю, здесь имеет смысл придерживаться следующей линии рассуждений. У нас многие взрослые, особенно пожилые женщины, доброжелательно относятся к маленьким детям. Даже сейчас, когда все так дорого, порой можно увидеть в метро, как бабушка-пенсионерка, расстрогавшись, достает из сумки конфету и протягивает незнакомому ребенку. Поэтому постарайтесь объяснить ребенку, что ПОЧТИ НИКТО из взрослых, которые могут заговарить с ним во дворе, не хочет ему зла. «Плохих» вообще очень мало. Но на всякий случай НИ С КЕМ из незнакомцев никуда ходить не надо.

Опять-таки не вдавайтесь в подробности, рассказывая, что именно могут сделать с ребенком «плохие дядьки и тетки». Но что это очень страшно, сказать надо. Особенно если ребенок по натуре любопытен, своеволен или излишне доверчив. Причем не ограничивайтесь общими словами, а обрисуйте конкретные ситуации: чем взрослые могут приманивать ребенка.

Вот наиболее типичные:

— приманка угощеньем;
— обещание показать щенков, котят или других домашних животных;
— предложение посмотреть мультики или поиграть на компьютере;
— ссылка на родителей («меня послала мама», «мама попала в больницу, поедем к ней» и т.п.).

Скажите ребенку, чтобы он не вступал в долгие переговоры с такими людьми, а говорил: «Мне пора», и СРАЗУ ЖЕ шел домой. Не ленитесь повторять напутствие «Ни с кем никуда не ходи». Я, например, говорила это даже своим 10-летним детям, отправляя их на прогулку. Эта формула должна прочно застрять в голове, чтобы у вас была хоть мало-мальски надежная гарантия ее усвоения.

УХОД СО ДВОРА

Тут (по крайней мере, в первые несколько лет) должно действовать железное правило: со двора уходить нельзя. Равно как нельзя заходить домой к друзьям, не известив вас. Даже на минутку! За нарушение этих запретов следует НАДОЛГО (минимум на неделю, а то и на месяц, судя по провинности) лишать ребенка права самостоятельных прогулок. Если вы не хотите через несколько лет, когда сын или дочь станут подростками, сходить с ума, дожидаясь их по ночам, необходимо с детства приучить ребят к тому, что вы всегда знаете, где они и с кем. Помните: любые поблажки в данном вопросе чреваты весьма серьезными последствиями для всей вашей семьи!

КОСТЕР

Это соблазн, которого не удается избежать ни одному ребенку. Слишком завораживающе действует на нас древняя стихия огня. Тем не менее, «капать на мозги», конечно, надо. Но параллельно старайтесь потихоньку ознакомить детей с техникой безопасности.

Пусть усвоят хотя бы несколько важнейших правил:

1. Не подходить слишком близко к огню — иначе на тело или на одежду может попасть искра.

2. Не жечь костры возле автомашин — это чревато большим пожаром.

3. Не бросать в костер никаких посторонних предметов. Особенно аэрозольных упаковок или бутылок — в них могут оказаться остатки бензина, керосина, лаков, огнеопасных красок и проч.

4. Не разжигать костер бензином.

ДЕРЕВЬЯ

Ситуация опять-таки двойственная. Предостерегать ребенка от падения, конечно, нужно, но предотвратить его попытки залезть на дерево нельзя. Тут все зависит от возраста и от темперамента. Шестилетних детей обычно еще не тянет оседлать тополь или клен, растущие у вас под окнами. А вот девяти-десятилетним уже охота поиграть в Тарзана. Да и какой это мальчишка, в конце концов, если он даже на дерево взобраться не может?

Так что лучше заранее научить его (или ее, иные девчонки мальчишек за пояс заткнут!) лазать по деревьям. Естественно, это сподручнее делать мужчинам. Впрочем, женщины тоже в состоянии осилить сию премудрость, если немного напрягутся и припомнят свой собственный детский опыт. Главные рекомендации тут таковы:

— прежде чем опереться на ветку всем весом, нужно попробовать, выдержит ли она тебя;
— необходимо остерегаться сухих ветвей;
— когда лезешь вверх или, наоборот, спускаешься, необходимо всегда опираться на ТРИ точки (напр., на две руки и ногу), тогда не так легко сорваться.

КРЫШИ И ЧЕРДАКИ

А вот это следует табуировать строжайшим образом. Хотя, конечно, в основном, на подобные подвиги тянет не младших школьников, а подростков. Но все равно прежде чем впервые выпускать ребенка одного на улицу, советую подняться на последний этаж и посмотреть, перекрыт ли у вас выход на чердак. Если нет — займитесь этим вопросом, не откладывая в долгий ящик.

А ЕСЛИ РЕБЕНОК НЕ ХОЧЕТ ГУЛЯТЬ ОДИН?

Да-да, такое тоже бывает! Иные родители буквально с боем выдворяют детей на улицу, твердя, что нужно дышать свежим воздухом. А дети упрямятся и даже закатывают истерики.

Как быть в такой ситуации?

На мой взгляд, никакой свежий воздух не стоит детских слез. Желая ребенку здоровья, родители фактически расшатывают ему нервную систему, превращая такое радостное событие, как прогулка, в тяжкую, ненавистную повинность. Лучше подержать ребенка дома (в конце концов, от этого еще никто не умирал!) и попытаться понять, в чем дело. Может, его обижают ребята? Или он стесняется с ними познакомиться?

Кроме того, многие дети из культурных семей сейчас жалуются на грубость сверстников, на то, что те корчат из себя «крутых». И тогда действительно не надо гнать его во двор, иначе ребенок может попасть под дурное влияние. Мой младший сын, например, отказывался от самостоятельных прогулок, пока к нам в дом не переехал Миша — очаровательный мальчик, с которым у них сразу появилось много общих интересов. Я не настаивала и теперь радуюсь, что так получилось, глядя на ребят, с которыми не рвался в свое время играть Феликс.

А порой за детским упрямством таятся страхи. Самые разные, вплоть до боязни лифта или плохо освещенного подъезда. Дети, особенно мальчики, могут долго в этом не признаваться, стыдясь насмешек. Тогда тем более не следует насильно выталкивать их на улицу. Постарайтесь устранить эти страхи: спускайтесь в условленный час во двор, чтобы ребенку не нужно было одному входить в подъезд, помогите завести приятелей — в таком случае ему легче будет преодолеть психологический барьер и выйти на улицу. Если же снять страхи самостоятельно не удастся, обратитесь к психологу. Может быть, тут понадобятся специальные психокоррекционные занятия.

9-10 ЛЕТ

В этом возрасте дети с удовольствием ходят в магазин: им льстит, что они «как большие». Не упустите благоприятный момент, иначе может получиться как с домашними делами. В тот период, когда малыши рвутся помогать по дому, мамы часто от них отмахиваются, а затем сетуют, что у них растут лентяи.

Что касается самостоятельного хождения в школу, то, по моим наблюдениям, сейчас детей начинают отпускать одних, в основном лет в 11-12. Причем не только из соображений безопасности. Во многих школах идут экспериментальные программы, и без постоянных консультаций с учителями родителям бывает нелегко разобраться, какие требования предъявляются к ученикам. Поэтому не переживайте из-за того, что вы в возрасте вашего ребенка были самостоятельней. Времена изменились. Однако потихоньку готовьте детей к пересечению оживленных улиц и к поездкам на транспорте. Пусть сперва делают это в выходные, когда автомобилей на дорогах немного.

11-12 ЛЕТ

Ребенок уже примеривается к роли подростка. Очень важно, чтобы переход к новому состоянию совершался плавно, иначе детей, как машину в гололед, может занести. Не стоит и забывать о том, что чем позже ребенок выходит в «свободное плавание», тем более серьезные опасности его подстрегают.

Приведу характерный пример. Виталика долго водили в школу мама и бабушка. Но в седьмом классе мальчика окончательно задразнили одноклассники, и он взбунтовался. Однако в первый же день, когда Виталик пошел в школу сам, его избили и ограбили шестнадцатилетние хулиганы. Взрослые заявили, что больше не отпустят его от себя ни на шаг, и хотя мальчик уже перерос маму на полголовы, еще полтора года водили его в школу за ручку.

Но ведь Виталик возвращался домой не один, а в компании трех приятелей, которые успели убежать, когда хулиганы начали задираться. А Виталик растерялся и стоял столбом. Почему так получилось? Может быть, он страшный растяпа? Или не в состоянии пробежать и двадцати метров? — Отнюдь. В привычной обстановке мальчик ведет себя вполне адекватно. По физкультуре у него четверки, с концентрацией внимания тоже порядок. Но впервые оказавшись на улице без взрослых, Виталик почувствовал себя беззащитным и не сориентировался. Начни он, как все прочие дети, гулять один лет в 7-8, то непременно столкнулся бы в своем дворе с забияками и хулиганами. Но эти столкновения носили бы поначалу гораздо более невинный характер, и к 13 годам мальчик уже приобрел бы необходимый опыт: в одних случаях давал бы отпор, а в других «брал бы ноги в руки».

В 11-12 лет уже вполне можно ездить куда-то на трамвае, автобусе или метро. Лучше без пересадок и, конечно, в светлое время суток. Главный принцип все тот же: обязательное оповещение родителей о своем местопребывании и четкое соблюдение договоренностей. За вранье или забывчивость — немедленное «поражение в правах». В предподростковом возрасте свобода перемещений — это еще вожделенная привилегия, а не нечто само собой разумеющееся. А раз так, то постарайтесь этим воспользоваться, чтобы воспитать в детях чувство ответственности.

13-15 ЛЕТ

По логике вещей ребенку следовало бы предоставить еще большую самостоятельность. Раньше так оно и было. Но сейчас, в виду опасности подростковой наркомании специалисты призывают родителей, наоборот, повысить бдительность и потуже затянуть вожжи. Одиннадцатилетний ребенок еще многого опасается, и его труднее затащить в подозрительную компанию. Четырнадцатилетних же тянет на подвиги, следовательно, оставлять их без присмотра гораздо рискованней.

Постарайтесь, сделать свой дом привлекательным для приятелей сына или дочери, чтобы они поменьше слонялись по улицам. А чтобы насытить вполне естественную тягу подростка к романтике, устройте его в хороший детско-юношеский клуб, члены которого ходят в походы. Таким образом он сможет без вас ездить за город (существенное увеличение самостоятельности!), но будет под присмотром взрослого руководителя клуба.

Шишова Т. Л.

Портал «Слово» (http://www.portal-slovo.ru/)

Известный актер театра и кино рассказал «Рублеву» о том, что в его детстве повлияло на его воцерковление уже в сознательном возрасте, как воспитывать детей в православной вере и о восприятии современной культуры.

— Андрей, в каком возрасте вы стали регулярно ходить в храм, причащаться, исповедоваться? Что повлияло на вас?

— С детства я помню иконы, они стояли у обеих моих бабушек. По папиной линии бабушка была глубоко воцерковленным человеком, просто жила в церкви. Я тогда ничего не понимал, видел только, что она возвращалась к полудню с гостинцами, которые доставались мне — в виде дефицитных тогда еще конфет. При этом бабушка меня не водила в храм, это всегда была какая-то тайна. Возможно, в конечном итоге это сыграло более удивительную роль в моей дальнейшей жизни. Было бы гораздо хуже, если бы она могла меня этим испугать. А вот эта тайна ее воцерковленности — она меня немножко тревожила. Эти конфеты от нее были совершенно удивительными — я знал, что эти конфеты не от нее, а откуда-то оттуда.

Бабушка Маша… Она носила черное всегда, и ее образ был для меня таким: она могла сказать одно слово, и это было для меня грозным словом. Ей было очень много лет, по современным меркам она была долгожительница. Дедушка уже тогда ушел, и я общался с бабушкой. Она была одиночка: не то чтобы ей было не нужно общение с внуками — конечно, она рада была нас видеть, — просто это проявлялось не так, как мы привыкли. Это было не сюсюканье, не желание погладить по головке. И на моей памяти только один диалог у нас случился, и он был фактически накануне ее ухода.

Она сидела в саду, был июнь. Начало каникул, только окончилось весеннее цветение… Бабушка сидела в самом углу сада. Я даже не знал, что я там ее встречу, я просто прогуливался. Бабушка ничего не делала по хозяйству, она просто сидела покойно на травке, сложив руки. Тогда у людей были другие руки, не так, как у нас сейчас у городских. Я даже лица ее так не помню, как помню руки — дедушки и бабушки, потому что они были удивительно харизматичные. Вся их биография, вся история этих людей была у них на их руках. И я подсел к ней и стал рассматривать ее руки, а она взяла мои руки в свои. И мы стали говорить о руках. И она тогда сказала мне свое видение, что у меня будет впереди. Я, к сожалению, не могу им поделиться, потому что это слишком личное. Но то, что она сказала, гладя мои руки и мои вены, меня вдохновило тогда на всю жизнь. Она сказала очень важные слова для жизни. И я очень уверенно живу теперь. Живу этими словами. И вскоре она ушла.

А вторая бабушка, Аня, по маминой стороне — с ней было детство, связанное с веселостью, с лихостью. Бабушка Маша жила в Воронежской области, а Аня — в Вологодской, и когда я туда приезжал, там было настоящее шумное детство — много двоюродных сестер и братьев. И в этом доме тоже стояли иконы, о которых мы спокойно разговаривали. С другой стороны, о воцерковленности бабушки я ничего не знал, не знал, когда они ходят в храм. И молитва ее была тайной — ночью, когда мы уже спали, или рано утром, когда мы еще не проснулись.

Да, иконы были во многих домах, и многие в ту эпоху верили «на всякий случай». Но на самом деле это было время, когда наша великая культура еще не могла погибнуть. 70 лет, как бы ни пугали, — это еще не тот период, за который можно было погубить то достояние, которое старцы нам передали. Какой бы могучей ни была рука власти, ее размах. Но мы, слава Богу, устояли и пришли к вере косвенными путями. И в данном случае акт передачи знаний произошел не вербальным путем — из уст в уста, — и даже не то чтобы мы что-то видели и слышали — но простые иконы, которые были, они после смерти бабушек перешли в наши квартиры, и я их видел с детства, и это во многом повлияло на тот период, когда я уже в сознательном возрасте стал искать путь к храму.

— Как вы начали ходить в храм?

— Сначала я был захожанином, как это сейчас называется. На Пасху мы ходили всей семьей, но только на крестный ход. Он впечатлял тем, что много людей идут со свечами. Конечно же, в то время, когда не было такой иллюминации, как сейчас, обилие свечей поражало, и все ходили именно за этим впечатлением. Храмов было мало: был храм в Тарасовке (это конец 1980-х), где собиралось очень много людей, и потом свечи оставляли на заборах, везде, где можно было их закрепить, и они продолжали гореть. В храм мы только заходили — посмотреть, что там такое. Так что тогда для нас это был просто очередной праздник, когда мы могли собраться вместе и повеселиться.

А по-настоящему серьезно это произошло, когда у меня стали появляться первые осознаваемые грехи. Я человек очень искренний, у меня никогда не было секретов от родителей. Но в какой-то момент я начал сталкиваться с удивительными вещами, о которых не мог сказать друзьям и точно не мог признаться родителям. И это новое состояние росло и копилось, я не знал, что с этим делать. При своей открытости я не мог понять, с кем я мог бы этим поделиться. Моя мама ездила в Троице-Сергиеву лавру. Для нее это было нормальным, но она ездила сама, одна.

Я услышал, что там проходит исповедь. Какое-то зерно попало в душу, и однажды я тайком поехал туда один на электричке, попал в эту обитель и получил следующий опыт: это не место, связанное с моими хотениями, желаниями. Пришел бы я или не пришел — это такой огромный корабль, который прекрасно движется вперед и без меня. Я это понял чуть позже, а тогда у меня были такие мысли, что там как поликлиника: я пришел, у меня болит, тут регистратура и меня должны обслужить. (Смеется.) А то, что, образно говоря, при входе надо ноги вытирать, то есть существует целая культура, которую я еще не знаю, и лезть напролом не надо, — мне это в голову не приходило.

Отстояв большую очередь — совершив, как мне казалось, маленький, но подвиг, — я попал на исповедь. Конечно, священник, к которому я попал, был со мной достаточно строг. Это были не такие времена, как сейчас, когда прихожан гладят по голове и радуются, что ты, слава Богу, хотя бы захотел зайти в храм, то есть когда поощряется уже само твое желание прийти. Тогда еще была своеобразная система защиты — боялись, что могут зайти очень «другие» люди. И не то чтобы они испугались меня, просто была культура, которую они хранили, и эта культура была достаточно сурова — как моя бабушка Маша. И я со своими болячками, возможно, был тогда прекрасен. Но я был в храме в первый раз, и ряд вопросов, которые мне задали — как готовился, что делал, когда в последний раз причащался, — меня обидел. Я воспринял это так: вот я такой хороший, у меня болит, а мне сказали — идите домой и готовьтесь. Когда-то, в интервью журналу «Фома», я назвал это громким словом «прогнали», получился такой чересчур громкий заголовок. Конечно, меня никто никогда не прогонял. Но для меня это было как удар. Внутренние ощущения были такие, словно меня исторгли. Я бежал из монастыря, у меня было чувство гнева, обиды. Мне не стало легче, мне стало тяжелее. Я сильно так обиделся. (Смеется.)

Прошло чуть меньше года, и на Рождество произошло чудо. Я пошел просто сопровождать маму на рождественскую всенощную. Ночь, поздно — а мы жили в поселке, и надо было идти через лес. Мама попросила ее сопроводить, и я просто стоял в храме в сторонке — у меня не было отторжения от храма, но на эту службу я пришел просто как сопровождающий.

Это было чудо, потому что когда я чего-то хотел и пришел в храм, я этого не получил, а когда пришел во второй раз, на Рождество, мне ничего было не нужно, и со мной произошло то, к чему я оказался по факту готов. Та исповедь оказалась самой запоминающейся из всех, что были в жизни. Служивший в том храме батюшка, по какой-то только для него понятной причине, позвал из толпы меня одного. Сказал: «Что ты там стоишь вдалеке, подходи ко мне». Я ответил, уже имея опыт: «Я не знаю, что делать, я не готовился», — сказал так обиженно: я, мол, не готов, я не знаю, я ничего не делал. А он: «Ничего не надо, давай я за тебя буду говорить». И он начал за меня говорить. И все пробки, которые у меня были, буквально все, выскочили: было много слез, ощущения понимания.

В какой-то момент я даже задыхался, потому что не мог сформулировать уже ничего — настолько меня поразило то, что он про меня не то что знает, но угадывает, все то, что к моему возрасту меня могло глушить и мучить изнутри. И он точно попадал. Потому это была самая первая, запоминающаяся, чистая исповедь и потом причастие. И после службы мы с батюшкой поговорили. Круг как бы замкнулся — в первый раз я ломился, и мне сказали «идите». А когда я уже не стучался, мне открылись двери, и я вошел туда, откуда сложно выйти.

Метафизически это было очень точно и правильно. Тогда мне это было непонятно, а сейчас ясно — это был путь одновременно долгий и простой. И, воспитывая своих детей, я стараюсь пытаюсь помнить именно об этом — наблюдая, как не очень хорошо сказывается тяжелое воцерковление, когда детям навязывают определенный путь.

— Хорошо, что ваши мама и бабушка давали вам свободу, не навязывая ничего. Вы сами чувствовали, что у них есть эта религиозная жизнь.

— Да, как это и было раньше, и, как многие говорят, должно быть — чтобы люди крестились и выбирали веру во взрослом возрасте. Но так как мы живем в более страшное время, чем наши предки, конечно, крестить детей надо вовремя, по рождении, чтобы молиться можно было за них, а со временем они приобретут собственную веру. Конечно, детей надо воспитывать, но и позволить им самим потом воцерковиться.

— То есть избегать того, что можно было бы назвать насилием?

— Это даже не кажется насилием, родители чувствуют себя вполне прекрасно, им кажется, что они очень благие. Но только эта благость сталкивается с чудовищным антагонизмом потом, в подростковом возрасте. И нужно помнить, что ребенок все равно будет отталкивать все, что родители ему дают, и особенно то, что навязывают, — это и есть период подросткового максимализма. Потому не надо связывать свою личную веру и свое воспитание. Чтобы, когда придет период, когда дети будут тебя отталкивать, они не оттолкнули бы и веру. Вера должна остаться тем связующим звеном, которым ребенок вправе пользоваться, — и он видит, что и ты пользуешься.

Есть неофитство, есть период ознакомления и следующий этап, когда мы несем крест и должны жить как христиане. Этот путь бесконечен — как и в творчестве, пределов нет. Вера — это дар Божий. Я глубоко убежден, что мало людей сподобляются его, а те, кто сподобился глубокой веры, — как правило, лики их написаны на иконах.

— Читаете ли Евангелие с детьми? Ходите ли вместе в храм?

— Конечно, какие-то церковные традиции становятся семейными. И без них уже не можешь что-то делать. Это вошло в мою жизнь, а потом — в жизнь моих детей. Федор — старший — наблюдал мои попытки. Для супруги я не могу стать образцом христианина и убедить своим примером. Она может наблюдать только то, как я, часто с ошибками, двигаюсь в этом направлении. Больше шансов, что она, как и окружающие, укажет на мою нехристианскую сторону, и будет в этом абсолютно права. А можно постараться увидеть те 10% моих попыток, тех принципов, которые я стараюсь соблюдать, и исходя из них построить свой брак. И она услышала именно эти слова. Теперь это то, к чему мы стремимся вместе.

В нашей семье стало очень важным слышать друг друга, уметь договариваться, и для нас церковные традиции становятся зачастую главнее каких-то родственных. Но так случилось, что родственники стали притягиваться к нашим традициям, так что нам с этим повезло.

Как-то однажды мой батюшка сказал, что так здорово, когда в храме стоят и родители, и их дети, и родители родителей, двоюродные братья и сестры. И все они у одного батюшки исповедуются. Тогда у батюшки появляется знание не только о тебе, твоей супруге, твоих детях, но и о твоих близких, он понимает твою природу, откуда ты вырос. Правда, это не так часто бывает, но нам повезло. Мой батюшка знает мою сестру, мужа моей сестры, наших родителей, и, получается, он нас поддерживает. Мы многое друг о друге узнаем, он может очень важные семейные ситуации и проблемы разрешить, помочь. Причем он с каждым из нас ведет себя абсолютно по-разному. С кем-то строго, а кого-то надо гладить по голове.

За трапезой, если меня нет дома, молитву читает супруга. Сейчас уже Федор читает молитву девочкам, сестрам, как старший. Молитвы они знают, потому что с рождения слушали их вместо колыбельной. Сейчас все просто: я только начинаю читать — они засыпают. Более того, у них есть любимые моменты. Вот, например, Серафима — видимо, в силу того, что у нее такое имя — просит, чтобы я ей пел «Честнейшую херувим». Для нее это любимая колыбельная.

Потом, мы читаем вслух Евангелие для детей. Мы не беремся трактовать. Если есть какие-то вопросы, мы по-детски пытаемся отвечать. Все. Дальше мы слушаем в машине их рассуждения. Ну это просто до слез. Как они видят историю Древнего Египта, очень порой бывает забавно. (Смеется.)

Еще канон Андрея Критского. Иногда, если в храм не успели, этот канон можно почитать дома. И каждый при этом может заниматься своим делом, особенно маленькие. Только одно условие: не мешайте папе читать вслух.

Ну и главное наше правило — следить за собой. Показывать все на своем примере. Важнее, если они застанут тебя в молитвенном состоянии, а не если ты им говоришь, что нужно молиться. В результате я наблюдаю вещи, очень меня радующие, и вместе с тем понимаю, что моей заслуги в этом ноль. Например, у детей уходят страхи и паника. Я знал, что Федор боится в лифте ездить. А тут замечаю: заходит, встал в уголок, наложил на себя крестное знамение и спокойно поехал. Однажды, когда ему было 4 года (сейчас ему 8), я даже смеялся: увидел, как он с двух рук крестится. Последний раз я такое видел на черно-белой хронике 43-го года: там матушка провожала сына на фронт. Это, конечно, произвело на меня впечатление.

Но больше ничего такого у нас в семье нет. Потому что отрицательный опыт некоторых знакомых родителей меня напугал в свое время.

Свобода выбора есть. Правда, «жесткая» свобода выбора — дается ровно один шанс. Если ты утром выбираешь, например, что надеть, — выбрал один раз, потом передумал, потом опять передумал, то это пресекается жестко. Или я говорю детям: пойдете со мной в храм? Девочки с радостью соглашаются, Федя говорит: я не пойду. Пожалуйста, свобода выбора. Никто никого не заставляет. Не пошел один раз, второй, видит, что все без него ходят, — в следующий раз его выбор был другим.

Постепенно становятся привычными, входят в жизнь простые вещи — например, перекрестить еду. Федя приходит из школы и спрашивает: «А почему другие не крестятся?» Тут я ему пытаюсь объяснить, чем церковь отличается от школы, говорю, что для каждого это личное дело. «Почему другие не крестятся?» — «Потому, что не все знают, а ты уже знаешь. Ты у нас как шпион, как секретный разведчик. То, что ты уже знаешь, — это тайна».

— По поводу вашего служения в алтаре. Когда это началось и что это для вас значит?

— Я помогаю алтарничать. Так случилось, у меня 10 лет уже есть духовник, со временем батюшке хотелось авансом давать мне все больше и больше. Я человек эмоциональный, и он почувствовал, что, когда мне что-то авансом дается, мне хочется это «отрабатывать». Во время послушания я приобрел очень глубокие отношения со своей будущей супругой. Когда встретил Аню, я не понимал, что со мной происходит. Стоял на пороге серьезного предложения… Но решиться мне помог совет моего батюшки, который просто посоветовал пригласить ее на службу. И уже после первого с ней знакомства, после первой ее исповеди он благословил меня на обручение! Я сделал ей предложение о венчании сразу после послушания. Это тот «аванс», когда ты испытываешь огромное счастье брака, счастье, когда у вас рождаются «венчанные» дети.

Когда батюшка впервые завел меня в алтарную зону, это, конечно, трудно передать. Ты на небесах. Трепещет все. Сложно это передать — ты волнуешься, и только думаешь, как бы чего не уронить, не зацепить. Главное — понять, чего не нужно делать, а потом уже — что нужно.

Начинается все с того, что ты молишься. Потом читаешь записки, потом разжигаешь кадило, потом со свечой выходишь, и так постепенно, постепенно… Через алтарное служение ко мне пришло настоящее понимание литургии. Да: когда я увидел изнутри, из чего состоит это общее дело, таинство — почувствовал, как оно происходит. Оно происходит внутри сердца, друг через друга. Ты ощущаешь, как оно объединяет всех людей, тут стоящих.

В силу занятости из-за своей профессии не могу сказать, что я служу алтарником, у меня нет возможности быть в храме каждую неделю. Но как только появилось окно, у меня нет права пропустить службу.

Знание литургии открыло мне любовь к моей профессии, это удивительное чудо, которое со мной произошло. Я не хочу это сравнивать, но очень много взаимосвязанных вещей. И вообще я понял, что через познание Бога ты открываешь путь к Творчеству. Жизнь — это творческий акт. И самым главным творцом является Господь.

— Есть ли какие-то фильмы и книги, которые вам помогли, как-то повлияли на вас?

— В первую очередь я стараюсь принять все, что преподносит мне судьба. С Божьей помощью появляются люди, через которых приходят нужные книги, литература, что угодно. Если что-то услышал, я стараюсь прислушаться. Дальше, если это легло мне на сердце, я могу у человека еще спросить совета. Как говорит батюшка, тождественное притягивает тождественное.

У меня есть близкий друг, он живет в Петербурге, человек высокой даровитости, умеет «правильно» читать. Учит меня избирательности. Это если говорить о светской литературе. Плюс церковные книги, которые дает мне батюшка. Он за нами следит. Вот от него, к примеру, сейчас мы читаем книгу «Святогорец», автор — инок Всеволод. И, конечно же, святоотеческие книги, например последнее, авва Дорофей.

Последний роман, который произвел на меня впечатление, — это «Обитель» Захара Прилепина. У Прилепина «золотая середина» выдержана на высочайшем уровне. Может быть и нет догматической правды, но то как в сложных жизненных испытаниях люди спасаются друг через друга, становятся полезными друг другу, метафизичность образов — заставляет восхищаться и осознавать, что мы живем во времена большого Писателя. Думаю, что современники Толстого тоже не осознавали, что живут во времена великого Толстого. Кстати говоря, у Прилепина такая же яркая публицистика, как и у Толстого.

Еще одна книга-событие — роман Евгения Водолазкина «Лавр», который невозможно переоценить. Эти два больших романа года определили для меня как бы экватор. Я был более пессимистичен по отношению к нашей литературе, но сегодня у меня чувство ренессанса.

— А музыка?

— Коллекционируем хорошую детскую музыку, переслушиваем. Мой интерес чаще всего обращен на тех, кто работает с текстами. Музыка как таковая меня в меньшей степени интересует. Я вырос на русском роке — это питерский рок-клуб, свердловский рок-клуб. Основой всегда были тексты, тексты,смыслы. Тот же Цой — мое увлечение им ради текстов, ради слов. Для меня его творчество шло к песне «Легенда»: «Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь — того, чтобы ждать».

А вот сейчас — группа «25/17». Рэп-группа. Хотя последний их альбом «Русский подорожник» вышел за рамки и условности жанра. Когда люди в светлом направлении делают прорывы, когда человека направляют на истину через творчество, у таких авторов есть большой шанс сделать что-то по настоящему серьезное.

Я редко, но подолгу слушаю А.И. Осипова. Его объяснение 10 заповедей как технической характеристики «нормального» человека — нормальности, а не святости — глубоко меня отрезвило. Выполнять заповеди — это наш шанс стать просто хорошими людьми. Это важно понимать. Образное сравнение с простым холодильником: если будешь соблюдать все правила, которых требуют технические характеристики, холодильник будет служить не только гарантийный срок, но и будет радовать вас своим долгожительством. И лучше не экспериментировать, а поверить на слово.

Сайт «Рублев» (http:/rublev.com/)

Люди смотрят телевизор каждый день. Это постулат — самый главный аргумент при убеждении рекламодателя разместить рекламу на ТВ. И еще очень долго будет оставаться таковым. Но уже не первый год более правильно говорить, что «почти каждый день много людей смотрят телевизор». И в связи с этим возникает множество вопросов.

37% россиян утверждают, что если бы они лишились возможности смотреть телевизор, их жизнь никак не изменилась бы, 26% сказали, что в их жизни произошли бы значительные изменения, 23% – что незначительные. Причем наши сограждане, по их словам, больше потеряли бы, лишившись телевизора, чем приобрели. Для большинства из них это единственный источник новостей, знаний и развлечений.

Практически в каждой российской семье есть хотя бы один (а чаще больше) телевизор. За год хотя бы минуту телевизор смотрят все жители нашей страны — накопленный охват равен 100%. Никакое другое СМИ не сравнится в этом смысле с телевидением еще долго, т.к. другим придется добиваться такого же абсолютного показателя.

Обычный человек смотрит телевизор 3 часа в день. В среднем. И это меняет его — так же, как человека меняет любая другая ежедневная трехчасовая деятельность. Тем не менее, удивительно трудно заставить людей принять этот простой факт.

— телевидение меняет вас, даже если вы слишком молоды, чтобы понять, что именно вы смотрите.

Легко предположить, что телешоу может повлиять на впечатлительных детей, но что насчёт самых маленьких? Ведь они даже не понимают, что происходит вокруг. Исследователи понаблюдали за тысячей детей в возрасте двух с половиной лет. «Телевизионные привычки» этих детей и последствия избыточного просмотра телевизора были просто поразительны, даже после того, как исследователи исключили все остальные факторы, влияющие на поведение малышей.

Чем больше человек смотрел телевизор, будучи младенцем, тем вероятнее, что повзрослев, он станет страдать от ожирения, у него будет плохо в школе с математикой, да и вести себя в этой школе он будет не очень хорошо.

Ещё раз: это не результат просмотра телесериалов со сценами насилия или чего-то в этом роде, что будет в дальнейшем поощрять детей делать плохие вещи. Вряд ли 3-летний ребёнок способен усвоить те «уроки». Нет, всё дело в самом акте просмотра телепередач.

И опять же, это не из-за родителей определённого типа, которые любят оставлять своё чадо перед телевизором на весь день. Результаты повторяются, даже если все иные факторы в воспитании детей совершенно различны.

И результаты исследований аналогичны во всём мире. Исследователи в Новой Зеландии установили, что чем больше часов малыш проводит перед телевизором, тем выше вероятность того, что повзрослев, он перестанет ходить в школу. А во Франции даже запретили транслировать передачи, в «целевую аудиторию» которых могут входить дети младше трёх лет.

— телевидение снижает вашу способность сосредотачиваться

Поскольку телевидение — особенно детское — невероятно быстрое и буквально нашпиговано различными стимулами, нетрудно предположить, что мозг человека со временем вполне может приспособиться к такому темпу подачи информации.

Когда учитель в школе не может добавить в свой урок немного взрывов или динозавров, изменённая телевидением способность к концентрации внимания у ребёнка не позволяет ему оставаться сосредоточенным.

Тем из нас, кто не покупается на лозунги вида «современный мир уничтожает детей» бывает очень трудно поверить в то, что слишком большой объём телепередач и в самом деле может перестроить способность к концентрации внимания.

Исследование, проведённое специалистами из университета штата Айова, помогло установить, что студенты, которые смотрят на экран более двух часов в день, в два раза чаще испытывают проблемы с концентрацией внимания, что очень удивительно, если учесть, что маленький ребёнок перед телевизором проводит в среднем по 4,26 часа в сутки.

В другом исследовании приняли участие 1323 человека. Это были дети в возрасте от трёх до пяти лет, а также 210 студентов. Полученные результаты позволяют утверждать, что хотя телевизор и не изменяет полностью функции человеческого мозга, однако воздействует на них очень сильно.

— телевидение избавляет от одиночества, но это избавление мнимое.

Вы, возможно, знаете людей, которые настолько погружаются во всевозможные сериалы и телешоу, что просто отказываются от любого социального взаимодействия, пока не посмотрят последний эпизод.

Кое-кто из вас, возможно, ждёт того дня, когда эти люди поймут, что для веселья и эмоциональной поддержки нужны реальные друзья, вот только день этот может никогда не наступить. Потому что специалисты установили, что телевидение, и в частности псевдо-отношения с персонажами на телеэкране, могут притупить чувство одиночества и отверженности.

Используя комбинацию из четырёх исследований, специалисты показали, что телевизионные шоу могут вызывать у людей с низкой самооценкой, отвергнутых семьёй и друзьями, чувство причастности к происходящему на экране. Это называется «общественная суррогатная гипотеза». И она предполагает, что для того, чтобы заполнить пустоту, возникшую из-за социального одиночества, человек готов устанавливать отношения даже с вымышленными персонажами.

Одно исследование показало, что участники, постоянно испытывающие чувство одиночества, начинали чувствовать себя намного лучше после включения своих любимых телепрограмм.

В другом исследовании испытуемые должны были написать эссе о своих любимых телешоу либо эссе на какую-нибудь другую, случайную тему (этим занималась контрольная группа). Испытуемые, писавшие о любимых шоу, использовали меньше слов, выражающих одиночество, чем в контрольной группе.

Пока исследователи не смогли точно разобраться в том, что именно делает тесная эмоциональная связь, установленная с телевизионными персонажами: подавляет потребность в социальном взаимодействии, или фактически восполняет эту потребность.

— телевидение — причина ожирения

Ожирение — своеобразный отличительный признак тех, кто слишком много смотрит телевизор. Так что не стоит удивляться тому, что однажды была найдена корреляция между просмотром меньшего количества передач и сжиганием большего количества калорий.

Однако исследователи выяснили, что люди, которые меньше смотрят телевизор, сжигают больше калорий ежедневно вовсе не потому, что они испытывают большие физические нагрузки и их физическая активность выше. Достаточно того, что эти люди используют свой мозг по прямому назначению, и он не пребывает часами в оцепенении перед телеэкраном.

В университете Вермонта специалисты провели шестинедельное исследование, в котором участвовало 36 добровольцев. Их вес варьировался от умеренной полноты до крайних стадий ожирения. Испытуемые смотрели телевизор в среднем по пять часов в день.
20 испытуемым специалисты урезали время просмотра путём подключения к их телевизорам специальных следящих устройств, которые выключали телевизоры тогда, когда максимальное число просмотров за неделю было достигнуто.

От просмотра такого супертелевизора вечерком трудно отказаться… А если изображение будет голографическим, что тогда?

Было установлено, что испытуемые с ограниченным временем просмотра сжигали в среднем на 120 калорий в день больше, чем в контрольной группе, в которой время просмотров не ограничивали.

Факторами, способствующими дополнительному сжиганию калорий, были обыкновенные ежедневные дела и задачи, такие, как чтение книг, настольные игры, или выполнение обычной работы по хозяйству.

Количество употребляемой пищи, кстати, не ограничивалось вместе с ограничением просмотра телевизора. Сжигание калорий происходило потому что испытуемые переключались на более сложную в психическом плане деятельность, для выполнения которой требовалось больше энергии.

— телевидение делает вас бесчувственным

Средний 18-летний человек в течение своей жизни видит 200000 насильственных действий, в том числе 40000 убийств. Самые хладнокровные наши читатели вероятно, уже отметили, что соотношение насильственных действий к убийствам составляет 12 к 55. Можно предположить, что многие из этих убийств были весьма ужасны. Обычно это бывает, когда главный герой на экране бездумно косит целую армию каких-нибудь неуклюжих головорезов в масках.

Но независимо от того, насколько отвратительным является насилие, которое мы видим на экране, оно влияет на наше поведение. Исследование, в котором 700 детей принимали участие в течение 17 лет показало (опять же — после исключения других негативных факторов, таких, как бедность, плохое воспитание и т. д.) что больше часов перед экраном дают больше насильственных действий.

Телевизор будущего — голографический

22,5% детей, которые ежедневно смотрели телевизор по три часа, совершают в последующие годы значительно больше агрессивных действий, таких, как угрозы и драки. Если же дети смотрели телевизор более четырёх часов в день, то этот показатель повышался до 28,8%.

У детей, смотревших телевизор менее часа в день, этот показатель падал до 5,7%.

Этот пример, как и все предыдущие, несомненно, заставит многих из вас воскликнуть: «Но я много смотрел телевизор, когда был ребёнком, и ничего страшного со мной не произошло»! Это, вне всякого сомнения, правда, и она, кстати, совершенно не противоречит ни одному из приведённых выше исследований. Ни в одном из них не говорится о том, что телевидение вредно для всех 100% детей, которые его смотрят. В них говорится лишь о том, что у вас, скорее всего, возникнут проблемы, если вы слишком много смотрите телевизор. Или слишком много сидите в интернете.

Эти факты очень важно понять для верующего человека.

Именно из них проистекают многочисленные заблуждения, которыми мы обладаем в отношении «пользы» телевизора: мы впитывает полезную информацию, пока отдыхаем под свет яркого экрана, не так ли? Научные исследования, говорят, что — нет. Через телевизор мы поглощаем тонны информации, которую мы не намеревались впитывать. Нам рассказывают, какой страшный и жестокий мир вокруг, и как нас не любит Америка, какая у нас несовершенная фигура, и какая красивая жизнь у героев любимого сериала (а у нас она такая серая и скучная). Нас убеждают, что наша жизнь изменится, если мы отбелим зубы опасными химикатами (зато в красивой коробочке) и опрыскаем себя новым ароматом с сотней непроверенных на безопасность ингредиентов (зато от очередной знаменитости). У нас будет куча друзей, если мы будем пить кока колу и есть бургеры от макдональда с приправой аммиака…

Мы, конечно, люди неглупые, мы понимаем, что «это же реклама». Мы абсолютно уверены, что у нас своя голова на плечах, и мы можем отличить ложь от правды, да? Абсолютно точно, именно поэтому мы постоянно критикуем наше тело, покупаем косметику от морщин и крем от целлюлита, отдаем тяжко заработанные деньги на новые машины и дизайнерские вещи. Конечно же, от всего этого добра и несбыточных обещаний нам лучше не становится. Наоборот, смотря часами, как в телевизоре другие живут свою жизнь, мы оказываемся еще более одинокими и несчастными, физически неактивными и больными, еще более бедными и уставшими.

Кстати, об усталости, есть много людей, которые после тяжелого рабочего дня предпочитают расслабиться под телевизор. Разве мы сами так порой не делаем: наслушаемся на работе умных разговоров, домой придем, включим что-нибудь простодушное по телевизору, и, кажется, мозги отдыхают. Бедные наши православные мозги! Им так хотелось тишины и покоя, а мы им устроили полосканье из потока стрессовой информации.

Конечно же, наш мозг обладает удивительным свойством блокировать информацию (смотря на экран, слушая, но — не видя и не слыша), он приспосабливается к любым условиям, но хорошо ли это? Не думаем. Мы учим наш мозг игнорировать образы и звуки, которые мы же ему предлагаем для внимания. Мы противоречим сами себе. В результате, мы ненароком учим наш мозг игнорировать речь близкого человека, когда мы смотрим телевизор, или просьбы ребенка о помощи… Мы становимся душевно глухими.

Так что же делать? Выход очевиден: телевизор плохо вписывался в великопостную жизнь. У кого-то будет достаточно силы воли, чтобы выключить телевизор, а у кого-то рука с пультом дрогнет, и он так и просидит перед голубым экраном до позднего вечера. Поэтому лучший выход, чтобы войти в пасхальные дни умственно и душевно обновленным человеком – выдернуть из телевизора электрический шнур из розетки.

«А вдруг я пропущу что-то важное?» – спросите вы. Конечно же, пропустите! Вы пропустите кучу информационного мусора, вроде того: «кто на ком женился, и кто с кем развелся», «кто в какой скандал попал, и от какого скандала откупился» и прочее в том же духе. А сколько вы приобретете, трудно представить! Шесть недель поста, которые вы проведете без телевизора, не заставят вас почувствовать себя как на необитаемом острове. Каким-то образом, поверьте, вы практически одновременно со всеми узнаете об основных событиях в мире: из разговоров с друзьями, на работе, перепостов в социальных сетях и так далее. Если же вам будет вам нужно узнать что-то о каком-то важном происшествии, то можно воспользоваться компьютером, целенаправленно ища нужную информацию в интернете.

Разумеется, существует риск, что забросив телевизор, вы начнете больше проводить времени за компьютером. Но с этим, имея опыт преодоления телевизионной тяги, будет справиться уже намного легче. Вот как одна прихожанка делится опытом жизни без телевизора в Великом посту: «Мы в семье стали все спокойнее, жизнь не кажется такой негативной, напротив, солнышко всегда светит в нашу сторону. Я закончила семестр в институте, написав работу, которой я по-настоящему горжусь. Я прочитала столько неюридических книг, сколько я не читала за последние пять лет. Мои мысли стали более упорядоченными и ясными, мои стремления в жизни стали более очевидными. Мы стали ложиться раньше спать и лучше высыпаться. Мы стали проводит больше качественного времени с нашим ребенком, гулять, читать и выдумывать игры. Мы стали больше готовить дома и по-настоящему наслаждаться нашей едой, обращая внимание на то, что мы едим, не отвлекаясь на телевизор. У нас появилось время на общение, мы стали ближе друг к другу. Все оказывается так просто, когда строишь отношения с людьми, а не с материальными объектами».

Итак, распростившись с телевизором, хотя бы на время Великого поста, Вы убедитесь, что Ваша жизнь станет свободней, спокойней и, несомненно, интересней.

Сайт храма Иоанна Предтечи г. Кирова (Вятки) (http://hram-predtecha.ru/)

Разговор о дошкольном детстве уместно начать с нередко встречающейся парадоксальной логики: ребенок готовится к школе, школьник готовится к вузу, студент готовится к работе, работник готовится к пенсии, пенсионер готовится… Страшно, если мы будем рассматривать дошкольное детство только как подготовку к школе. Об особенностях этого периода расскажет кандидат психологических наук Н. А. Пастернак.

— Сегодня дети уже к 2,5–3 годам приобщаются к информационной социализации, становясь информационными акселератами. Чем с ними заниматься, чтобы они не ушли в одиночество, не стали сугубо виртуальными людьми?

— Для современного ребенка нужны игры, через которые он сможет учиться. Первые навыки в рисовании, пении, танцах, чтении входят в мир познания ребенка через ворота детской игры и другие соответствующие возрасту ребенка виды деятельности.

Через игру, сотрудничество со взрослым и диалог с ним дети знакомятся с окружающим их миром. Ключевой риск при этом состоит в том, чтобы не сделать мир ребенка по образу и подобию школьного, не надвинуть формы школьной жизни на дошкольное детство. При этом чрезвычайно важно не давать никаких оценок «академическим достижениям» дошкольника, не «привязывать» освоенные им учебные навыки к определенному возрастному показателю.

К примеру, часто интеллектуально подготовленные к школе дети совсем не обладают воображением — они не умеют мечтать и фантазировать, то есть у них не развиты те способности, которые называют творческими. Происходит это главным образом потому, что в дошкольном детстве они мало играли, в том числе с другими детьми.

Вообще, воображение всегда присуще творческим людям, и формируется оно, как уже было сказано, нередко во время ненормативного общения детей друг с другом. Кроме этого, сама деятельность эмоционального воображения позволяет ребенку сопереживать, сочувствовать и сорадоваться окружающим его людям. Войдя в роль другого человека, ребенок, изображая разные эмоциональные реакции, начинает их в действительности испытывать. Последнее обстоятельство ведет к тому, что ребенок сопереживает или сорадуется тому, кто находится во власти негативных или позитивных эмоций.

— Когда же и как же начинать учить ребенка читать, считать и так далее?

— Многие родители уверены в том, что чем раньше они начнут обучать ребенка чтению, математике, иностранному языку и т. д., тем успешнее он будет развиваться в будущем. Однако в этом случае существует опасность того, что обучение не будет вести за собой развитие ребенка, а на­оборот, затормозит его.

К примеру, научить ребенка читать можно в очень раннем возрасте, но это не будет иметь ничего общего с интеллектуальным развитием: малыш может еще не понимать смысла прочитанного. Подобным способом вряд ли удастся привить любовь к чтению, скорее даже наоборот.

Кроме этого, раннее обучение чтению требует от ребенка очень больших энергетических затрат, и именно поэтому часто дети, которые начали читать рано, позже сами заниматься этим делом совсем не любят. Обучение же чтению лет с семи проходит намного проще и для ребенка, и для взрослого. Причина этого проста: головной мозг ребенка уже достаточно созрел, и поэтому усилий для овладения чтением понадобится меньше и отношение ребенка к этому занятию будет значительно лучше. Так же и с письмом: если во время занятий лепкой или рисованием мелкая моторика у малышей развивается довольно быстро, то во время обучения написанию букв этот процесс происходит медленнее.

У малышей еще не полностью сформировались структуры мозга, нужные для того, чтобы осмысленно усваивать учебные знания, когда ретивые родители начинают их учить. Если бы начать учить ребенка на год-два позднее, эффективность была бы выше. Кроме этого, все дети разные — кто‑то тяготеет к вербальному развитию, кто‑то к математическому. Каким‑то детям надо просто показывать буквы: они сами достаточно быстро овладевают искусством чтения. А кого‑то торопить не надо: у них появится интерес к чтению позже.

Специалисты знают, что нет нормально развивающихся детей, которые к восьми — десяти годам не умели бы читать. А вот детей безынициативных, со сниженной познавательной активностью и неразвитым воображением достаточно много. И это зачастую является результатом раннего обучения, в том числе и чтению.

По этому поводу кандидат психологических наук В. С. Кривцова задает следующий вопрос: «Почему тот факт, что ребенок научился читать только к десяти годам, — это плохо? Лонгитюдные исследования (когда участников изучают в течение длительного времени) показывают, что из таких учеников вырастают успешные и абсолютно социально адаптированные граждане, достигшие многого в профессиональной и личной жизни. А вот из тех воспитанников, которые посещали детские сады, направленные преимущественно на развитие когнитивных (мозговых) функций к определенному сроку (на «подготовку к школе»), вырастают, как правило, люди с проблемами в отношениях, с эмоциональными пробелами и даже (получены статистически значимые различия!) имеющие проблемы с законом».

Сегодня многие и родители, и педагоги понимают, что подготовка к школе — это не обучение ребенка простым школьным знаниям, умениям и навыкам: счету, чтению, элементам письма. При этом, если уровень развития ребенка жестко привязывается к образовательной программе учреждения, у ребенка могут возникнуть серьезные проблемы. Во-первых, в этом случае от «неудобных детей» дошкольные образовательные учреждения просто избавляются всеми возможными средствами, отсылая их в учреждения специализированные. Во-вторых, в этом случае усиливается давление на детей со стороны как воспитателей, так и родителей с целью добиться надлежащих показателей, что не может не нанести вред психологическому и физическому здоровью детей.

— Могут ли возникнуть проблемы в развитии ребенка, если заменить «бесполезные», с точки зрения «разумного» взрослого, занятия на овладение знаниями и умениями?

— В возрасте от 1,5 до 4–5 лет важная задача, которую решает в познавательном плане ребенок, — приобретение чувственного опыта, который нужен для успешного формирования наглядно-действенного мышления. Такой опыт создается тогда, когда ребенок берет в руки песок, крупу, камешки, срывает лепестки с цветов, лазает по деревьям и т. п. Дети во время таких игр открывают для себя очень много нового, к примеру, посредством чувственных ощущений познают такие свойства предметов, как форма, вес, запах и др.

Надо сказать, что если «разумный» взрослый не вмешивается во взаимоотношения детей, дети делают часто то, что, по мнению этого взрослого, делать категорически нельзя: катаются по земле, бегают на четвереньках и т. п. Но именно в эти моменты ребенок и становится самим собой, маленьким человеком, живущим по тем законам, которые неведомы в мире взрослых.

Когда родители заменяют эти игры «полезными» занятиями — чтением, письмом, счетом и т. д., они создают определенные трудности на пути развития его наглядно-действенного мышления. И если чтению и письму ребенка научат в школе, пробел в развитии этого вида мышления уже не будет восполнен никогда.

Говоря об этом, необходимо дать определение самого понятия «наглядно-действенное мышление» — это мышление, при котором наглядная задача решается руками, то есть практическим действием. К примеру, взяв в руки игрушку, вертолет, у которого неожиданно перестает вращаться пропеллер, ребенок трех — пяти лет не задумывается над тем, как решить эту задачу. Он сразу начинает игрушку трясти, бить, стучать и т. д. Не получая желаемого результата, ребенок обращается за помощью к взрослому или вообще отказывается от дальнейших проб. Дети 6–8‑летние сначала обдумывают проблему.

Cама эта способность — умение работать «в уме», имеет колоссальное значение во всей жизни человека, к примеру, с ее помощью можно смотреть на мир глазами другого, представив, что он думает, чувствует, о чем тревожится. Данное умение развивается у детей тогда, когда они начинают играть в ролевые игры.

— Как влияет на психическую устойчивость растущего ребенка игровой опыт дошкольных лет?

— Вообще, ребенок, который в детстве мало играет со сверстниками, подвергается серьезным рискам. По этому поводу приведу слова отечественного специалиста в области детских неврозов А. И. Захарова: «Отсутствие навыков общения со сверстниками в раннем возрасте, в том числе и игрового, неизбежно осложняет будущие отношения в школе, а среди психологически неадаптированных детей в классе большинство составляют те, кто был раньше изолирован от общения со сверстниками. Эти же дети, не умея принимать и играть роли, демонстрируют негибкость, склонность к стереотипам и штампам во взаимодействии, легко теряются в новой обстановке, замыкаются, обижаются и нередко под тем или иным предлогом перестают ходить в школу. Игровая депривация сопровождается, кроме того, потерей чувства юмора, не говоря уже о непосредственности и жизнерадостности. Вследствие этого можно наблюдать слишком прямолинейных, максималистски настроенных маленьких старичков, которые способны только заплакать, но не засмеяться и отнестись с юмором к разыгрыванию некоторых страхов и переживаний. В их одностороннем мире существует только черное и белое без каких‑либо оттенков, они чрезмерно требовательны и не по‑детски нетерпимы к недостаткам, ошибкам, просчетам, которые в избытке находят у других, но только не у себя». Вероятность невротического развития личности у этих детей очень высока.

Страшно, когда дети уже в первом классе становятся невротиками, думают, что на них «наезжают» дисциплинарные полки и говорят: действуй только так, ходи только туда… Именно разнообразный опыт первых лет жизни во многом предопределяет психическую устойчивость растущей личности, и от того, какие нормы поведения заложены в детстве, будет во многом зависеть будущая жизнь человека.

— Прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию, когда родители, воспитатели не обращают внимания на чувства и желания ребенка в его развитии, полностью подчиняют власти взрослого, ставят его в ситуацию запрета.

— По этому поводу уместно привести мнение члена-корреспондента РАО профессора В. А. Петровского. Он считает, что в общении взрослых и детей-дошкольников как в семейном, так и в общественном воспитании могут быть описаны две основные формы поведения. Первая из них — несущая на себе отпечаток 1930—1970‑х гг., хорошо известная нам учебно-дисциплинарная модель общения, вторая — личностно-ориентированная. Условия для ее построения начали складываться только в последние годы.

Главный лозунг учебно-дисциплинарной модели взаимодействия взрослого с детьми: «Делай как я!» Главная цель — вооружить ЗУНами (известная аббревиатура «знания — умения — навыки»). Главные способы общения — наставления, разъяснения, запрет, требования, угрозы, наказания, окрик. Главная тактика — диктат и / или опека. Личностная позиция — удовлетворить требованиям руководства и контролирующих инстанций. Методические указания превращаются в этих условиях в закон, не допускающий каких‑либо исключений.

Взгляд на ребенка всего лишь как на точку приложения сил воспитательной системы. К кругу результатов относятся невротизация и психопатизация детей, преобладание реактивности над активностью, взаимное отчуждение взрослых и детей.По мысли ученого, альтернативу учебно-дисциплинарной модели составляет личностно-ориентированная модель общения. Взрослый при взаимодействии с детьми придерживается лозунга «Не рядом и не над ним, а вместе!». Цель — обеспечить чувство психологической защищенности, доверия ребенка к миру, радости существования… Способы общения — признание, понимание и принятие личности ребенка, основанные на формирующейся у взрослых способности к децентрации (умения стать на позицию другого, учесть точку зрения ребенка и не игнорировать его чувства и эмоции). Тактика общения — сотрудничество, создание и использование ситуаций, требующих проявления интеллектуальной и нравственной активности детей… Личностная позиция педагога — исходить из интересов ребенка и перспектив его дальнейшего развития как полноценного члена общества…

Ожидаемые результаты — воображение и мышление детей, не скованные страхом перед не­удачей или насмешкой, раскрепощаются. Обогащаются творческие и познавательные способности.

Таким образом, дошкольное детство протекает как целостный самостоятельный период, когда личностное и интеллектуальное развитие ребенка не входит в дисбаланс между собой.

Миланович И. В.

Журнал для родителей «Виноград» (www.vinograd.su)

Вчера у моей подруги умер муж от обширного инфаркта. Мы как могли организовали весь похоронный процесс и встал вопрос в детях. А нужно ли им знать — девочке 9 лет, мальчику 7 лет? У меня вышел спор с родственниками, которые упорно не хотели говорить детям и тем более брать их в храм на прощание с отцом. Получит ли ребенок психологическую травму от присутствия на похронах и нужно ли исключать ребенка из процесса прощания?

Как дети воспринимают смерть?

Разговор на тему смерти с детьми может быть очень непростым. Ведь объяснения должны быть краткими и ясными. Разумнее всего объяснить смерть как отсутствие обычных проявлений жизни.

Православные новости (http://pravnovosti.ru/)

До того, как навязываемый насильно людям государственный атеизм уничтожил во многих семьях продолжавшуюся из столетия в столетие традицию передачи новым поколениям веры, дети по мере взросления естественным образом приобщались к бытию церковной общины и православному укладу жизни. Сейчас же для многих особенно остро стоит вопрос: как с детьми говорить о Боге? как ребенок может воспринять рассказ взрослого о великой тайне бытия Бога – Творца мира? Об этом в интервью порталу «Приходы» размышляет назначенный Священным Синодом в марте 2013 года на должность заместителя председателя Синодального отдела религиозного образования и катехизации игумен Митрофан (Шкурин).

В связи с расширением присутствия Русской Православной Церкви в образовательном пространстве, в школе, в духовно-нравственной сфере общества и у родителей, педагогов, воспитателей, методистов возникают вопросы, главный из которых – как с детьми говорить о Боге.

– Вопрос непраздный, я бы сказал, смысложизненный, поскольку связан с формированием мировоззрения и мировосприятия у детей, их нравственной, волевой составляющей, того, что определяет прочность и надежность фундамента, на котором строится личность, гражданин, человек. Христианин.

Однако в данный исторический период – время секулярных законов, обществ и «измов», когда в общественном дискурсе, в той среде, где воспитываются и обучаются дети, крайне противоречивы суждения о Боге, вопрос, как говорить о Нем, необходимо разграничить с учетом социокультурной ситуации.

Есть образовательно-воспитательные среды для воцерковленных детей или детей, которые тянутся к Церкви, к Богу – воцерковленные семьи, воскресные школы, православные общеобразовательные учреждения, православно ориентированные учреждения дополнительного образования, православные духовно-просветительские центры для детей и кадетские корпуса, православные детские сады, православные приюты. Души детей в этой среде открыты для восприятия Истины, и здесь о Христе надо «говорить сердцем», которое должно быть единым с детским сердцем.

Другое дело, когда речь идет о тех образовательно-воспитательных средах, где многие годы было принято не говорить о Боге вообще или говорить с позиции атеизма. Тут, увы, редко слышат голос сердца. Как выражаются некоторые родители и педагоги: «Мы этим не занимаемся».

Каков концептуальный, методологический подход к тому, как говорить о Боге с детьми, далекими от церковной жизни?

– Я бы несколько по-другому сформулировал вопрос, но мысль понятна. Как Бог приходит в жизнь каждого человека, маленького или большого, – великая тайна: это может произойти через случайно услышанное слово, через встречу с другим человеком, через прочитанную книгу, даже через просмотренный фильм и др. Но одно могу сказать точно: каждый человек готовится к той Встрече,  подчас бессознательно, и эта подготовка связана с внутренним взрослением человека, становлением в нем человеческого, нравственного начала. Князь Евгений  Трубецкой в своей книге «Три очерка о русской иконе» так писал об этом: «Введению во храм человек должен быть подготовлен подвигом, он не может войти в храм таким, каков он есть, для самодовлеющей плоти в храме нет места».

Поэтому прежде чем говорить о Боге с детьми, далекими от церковной жизни, их надо подготовить:  через осмысление ими собственной жизни – ради чего, с какой целью они живут, в чем смысл существования; через осмысление их отношения с ближними, друзьями, и «врагами» тоже; через осмысление их отношения к окружающему миру, природе, всему живому; через раскрытие красоты и величия того, что было создано в истории человечества, народа, – культуры, традиций, образ жизни, того, что передавалось из поколения в поколение, хранилось веками как величайшие святыни.

Это осмысление необходимо постоянно соотносить с жизненным опытом детей, их собственными переживаниями, чтобы Бог входил в их жизнь не как нечто отвлеченное, а как Тот, без Кого жить нельзя, без чего жизнь утрачивает свой смысл. Здесь очень важно соблюдать принцип свободы и любви. И такой подход касается не только детей, далеких от церковной жизни, но и тех, которые уже в Церкви.

Знакомство с православной культурой тоже является своеобразной подготовкой?

– В каком-то смысле да, но считаю, что произойдет ли Встреча с Богом или нет, зависит, не касаясь всеблагого произволения Господня, от многих обстоятельств: от личности ребенка, насколько готова его душа к этой Встрече, от личности педагога, который преподает данный предмет. Если он просто сообщает знания, не понимая и не вникая в их содержание, то вряд ли детские души откликнутся на такое «преподавание».

В этом случае важно, чтоб знания были даны грамотно, дабы ребенок мог в дальнейшем хорошо в них ориентироваться, хотя бы знать ту религиозную культуру, которая взрастила его предшественников. Многое зависит и от семьи.

Какую роль в этом процессе играет личность педагога?

– Все, что связано с преподаванием православной культуры в школе, можно отнести к области духовно-нравственного образования и воспитания. Личность педагога в этом процессе – центральная фигура. И здесь я бы выделил два уровня: духовный и педагогический.

Когда сочетается и то, и другое, то возможно пробуждение другой души, Встреча человека с Богом. В этих условиях разговор о Боге искренний и правдивый. Когда процесс духовно-нравственного образования и воспитания осуществляется только на основе педагогических методов и приемов, тогда неизбежны ошибки, искажение знаний о Боге, негативные последствия для духовного здоровья ребенка. Об этом свидетельствует и опыт неконфессионального религиозного образования на Западе. Педагогические промахи допускают псевдодуховные методики, апеллирующие к личному опыту, который подчас питается негативом, связанным и с оккультными практиками.

Православное сознание воспринимает мир целостно как творение Божие, а все, что происходит в этом мире, – как промысл Божий; православный человек соотносит свои поступки и действия с тем, насколько это угодно Богу. Но во всем должна быть мера и мудрость. С великими любовью и терпением Господь воспитывает человека в меру его веры и любви, чтобы спаслась душа человеческая. Человек, который несет знания о Боге другим, тем более детям, должен иметь эти качества: разумность, меру, веру, мудрость, умение понимать и чувствовать себя и другого человека, духовный опыт.

Церковь созидается от учителя к ученикам. Пример этого отношения дан самим Господом Иисусом Христом.

Если педагог не имеет духовного опыта, но по назначению должен преподавать православную культуру в современной государственной школе, необходимо, чтобы свою работу он осуществлял профессионально: мог грамотно рассказать о православном храме, православной иконе, обрядах и традициях, о канонических книгах, церковном искусстве. Его задача – повысить общекультурный уровень обучающихся, дать им представления о том, чем жила историческая Россия на протяжении тысячи лет, о национальных святынях и святых.  В этом случае педагогу сложно говорить с детьми о Боге.

При этом есть положительные примеры, когда труды епархиального Отдела образования, семинарии, если она имеется, государственного органа управления образованием, а также самих педагогов устремлены к одной цели – профессионально и методически грамотно обеспечить обучение и воспитание ребенка.  Такой опыт есть в Тамбовской, Нижегородской, Екатеринбургской, Донской, Тверской, Белгородской и Курской митрополиях, Смоленской,  Московской областной, Элистинской, Нарвской и других епархиях, некоторых благочиниях Московской городской епархии.

Можно рекомендовать учителям материал, который есть в учебных пособиях, имеющих гриф Отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви. Список этих пособий размещен на портале Отдела. Согласно новому Федеральному Закону «Об образовании в Российской Федерации», все учебники по православной культуре, предназначенные для государственных школ, должны будут проходить экспертизу Отдела. Поэтому есть надежда, что учебные пособия будут корректно излагать знания о Боге.

А как говорить с детьми о Боге в православной образовательно-воспитательной среде, ведь дети, наверное, многое знают от родителей и своих духовников?

– Конечно, воспитание благочестия начинается с семьи: это и совместная домашняя молитва, посещение храма, участие в Таинствах Церкви, духовные беседы, семейное чтение духовной литературы, паломничество, просто выезд на природу, посещение и забота о пожилых или больных. Однако я убежден, что системное православное образование дети могут получить только в школе.

За последние двадцать лет был накоплен опыт преподавания вероучительных предметов в православных общеобразовательных учреждениях, воскресных школах, православных детских садах и др. Весь он был обобщен и нашел свое отражение в документах, разработанных Отделом за последние три года и утвержденных Святейшим Патриархом и Священным Синодом, а также Высшим Церковным Советом:

• «Стандарте православного компонента начального общего, основного общего, среднего (полного) общего образования для учебных заведений Российской Федерации»,
• приложениях к Стандарту (примерных программах по обязательным предметам, материалах для дошкольных образовательных учреждений),
• «Стандарте учебно-воспитательной деятельности, реализуемой в воскресных школах (для детей) Русской Православной Церкви».

В этих документах учтены возрастные психолого-педагогические особенности детей, современная социокультурная ситуация, Федеральные государственные образовательные стандарты, личность самого педагога, условия создания образовательно-воспитательной среды для формирования личности ребенка на православной мировоззренческой основе, духовная безопасность обучающихся.  В примерных программах к Стандарту православного компонента общего образования по Основам православной веры распределены темы по ступеням обучения: что, как и в каком возрасте надо говорить о Боге. Программы построены по концентрическому типу: на каждой ступени обучения есть сквозные темы, объяснение которых постепенно усложняется вместе с взрослением и накоплением духовного опыта обучающихся. Так, например, свойства Божии имеют простое объяснение в начальной школе и более сложное, догматическое – в старшей школе.

Главная цель обучения в образовательных организациях Русской Православной Церкви  – воцерковление детей, приобщение их к жизни Церкви. Нельзя научить школьника вере в Бога как математике или физике: чтобы дети обрели истинную веру, надо, чтобы учитель вступил с душой ребенка в диалог и шел рядом с ним в поисках смысла и Бога.

С какого возраста можно говорить с детьми о Боге?

– В данном вопросе хотелось бы сослаться на слова удивительного чешского педагога Яна Амоса Коменского. В своей книге «Материнская школа» он так пишет об этом, и я специально подготовил столь живописную цитату: «Деятельное наставление в благочестии может едва только начаться на втором году, когда разум начинает развиваться и показывается подобно цветку из бутона. Когда они начинают делать различие между вещами, когда к тому же разрешается их язык, и они стараются составить понятные слова, – тогда является и большая возможность начать с детьми эти упражнения, но постепенно и как бы играючи… Можно читать им утром и вечером «Отче наш». Но не все сразу, а сначала, в течение недели утром и вечером и кроме того раз в течение дня, только обращение и первое прошение… Когда же в течение двух недель он несколько разовьет свою память и язычок на первом прошении, можно присоединить второе и около двух недель читать их оба… и так далее. …можно иногда указывать ребенку на небо и давать понять, что там обитает Господь Бог, Который сотворил все, что нас окружает, Который посылает нам пищу и питие, одежду и все вообще… Наряду с этим наступает уже время говорить с ними при всяком удобном случае о Господе Боге, чтобы они, постоянно слыша, что о Нем памятуют, приучались сильнее почитать Его, бояться и любить».

В этом небольшом отрывке Ян Амос Коменский подчеркивает главное: говорить о Боге с детьми надо только «по-детски», то есть учитывая особенности детских психологии и мышления, возрастного развития.

В связи с этим примером мне вспоминается эссе К.И. Чуковского «Малые дети и Великий Бог». Как бы Вы прокомментировали высказанные в нем мысли, актуален ли он для нашего времени?

–  Это необычное эссе было написано в 1911 году. Могу рекомендовать почитать его и взрослым, и детям. Казалось бы, в самом названии видится противопоставление: малые – Великий, дети – Бог… Но вспоминаются Евангельские слова: «Иисус же, видя помышление сердца их, взяв дитя, поставил его перед Собою и сказал им: кто примет сие дитя во имя Мое, тот Меня принимает; а кто примет Меня, тот принимает Пославшего Меня; ибо кто из вас меньше всех, то  будет велик» (Лк. 9. 49).

Готов согласиться с некоторыми мыслями Корнея Ивановича. Например, он очень верно подметил, что детям не следует говорить о Боге того, к чему они еще не подготовлены, что несообразно их возрасту. Необходимо учитывать особенности детского мышления и психологии.

Однако не могу согласиться с его пониманием «детской религиозности» и с тем, что дети проходят в своем развитии стадии, которые проходило человечество, что «каждый ребенок язычник, политеист, и самые допотопные религии, давно изжитые человечеством, вновь переживаются ребенком». Думаю, что и тогда, и сейчас немало детей, для которых «мир Божий, сверхъестественный, был такой же реальностью, как и этот земной…в ангельском детстве и отрочестве «сердце» хотело веры, радовалось ей; и наоборот, не хотелось неверия». Так пишет митрополит Вениамин (Федченков) в своей книге «Детская вера», отвечая на вопрос: «Что из детства помогло мне стать верующим?»

Чистая детская вера, без всяких примесей, возможна, скорее, в благочестивых семьях, в которых родители дают пример искренней, глубокой веры, охватывающей всю их жизнь. Таких семей сейчас немало. И думаю, в этих семьях  проблема что, как и когда говорить о Боге, решается так, как мне сказала одна благочестивая мама, вырастившая монаха: «Я росла вместе с сыном».

Подытоживая наш разговор, чтобы Вы хотели пожелать педагогам, родителям, воспитателям –  всем, кто говорит с детьми о Боге?

– У нас есть общие цели – сохранить чистоту веры у наших детей, чтобы они пронесли ее через всю свою жизнь, несмотря на все соблазны современного мира,  чтобы эта вера была живая, действенная и ко спасению во Христе. Для этого нам надо самим быть искренними, честными, открытыми для совместного творчества, внутренне созидать себя, расти духовно, и осознавать всю ответственность перед Богом и людьми за каждую детскую душу.

Часто я дарю на память педагогам, директорам школ и даже чиновникам  открытку;  на ней – слова, которым уже почти две тысячи лет, они принадлежат они основоположнику Александрийской богословской школы, христианскому апологету, философу и педагогу Клименту Александрийскому. В одном из своих творений, которое называется «Педагог», он писал: «О, питомцы сладостной педагогики! Все в большем количестве, все теснее и полнее будем присоединяться к прекрасному телу святой Церкви; побежим в нее, как малые дети бегут к своей доброй матери. Став слушателями Логоса, прославим домостроительство нашего спасения, нас блаженными делающее; оным человек воспитывается до состояния чада Божия и освящается в оное. Через воспитание, получаемое на земле, становится он гражданином неба».

Специально для портала «Приходы»

Приходы. Информационно-просветительский портал (http://prichod.ru/)