Миссия нужна. Миссия, как действие Церкви вовне, так же необходима для полноты бытия Тела Христова, как и евхаристическая жизнь внутри. Но для миссии должна быть полнота с избытком, так чтоб чаша переливалась через край. А если через край не льется? А если у нас, как у мудрых дев, которые в ответ на просьбу «дайте нам от елея вашего» отвечали: «идите к продающим и купите себе»? То есть, есть у нас все что надо, но не в таком количестве, чтобы щедро делиться. Кажется, именно так и есть. Для самих себя у нас всего хватает, но смело нести свет во тьму внешнего мира не очень получается. То ли опыта нет, то ли некоторое смущение связывает дерзновение, то ли сказывается опыт советской поры, когда все силы Церкви направлялись на выживание, а не распространение веры. Одним словом, с миссией, которая необходима, дела не очень просты. Но… Жизнь Церкви парадоксальна. Она не вкладывается в схему. Вернее, ее ученые. Историки и политики вечно укладывают в схемы, но она регулярно выходит за рамки, очерченные снаружи.
Сегодняшней миссией, к примеру, занимаются русские женщины. Как когда-то в Израиле после смерти Иисуса Навина и до времен Самуила судьи время от времени собирали вокруг себя народ и вели войны. Причем, если войну нужно было вести, а мужчин, достойных для роли вождя не было, Бог ставил во главу женщин, таких, как Девора. Вот и сегодня женщины миссионерствуют. Причем по всему миру. А что, спросите вы, нужно, чтобы русская женщина миссионерствовала? А ничего особенного, отвечу я. Ей просто нужно быть крещеной, и православной, и красивой, какими они обычно и бывают. Нужно ей иметь в себе нечто такое, Некрасовым воспетое, чего давно уже нет в женщинах, родившихся под иным небом. И что тогда? А тогда она часто выходит замуж за иностранцев и уезжает жить в иные страны. Это потому, что дома ей, бывает, не с кем семью создать. А еще, иностранцы реально головы теряют от наших женщин, а женщинам, как детям, заграница кажется синонимом Рая. Из этих направленных отрезков складывается вектор уезда за рубеж. В общем, картина ясная и всем известная. Но какое же тут миссионерство? Самое настоящее, отвечу я вам. Не очень наученные вере на Родине, наши люди за рубежом учатся вере при помощи «госпожи тоски», она же — «госпожа ностальгия». Эта госпожа в чужедальней стороне берет нашего человека за горло и душит. Потом присасывается к сердцу и кровь сосет. В таком состоянии наш человек ничего иного делать не может, как только плачет, скучает по березкам, молится и ищет русскую церковь. Таким именно образом многие, абсолютно равнодушные дома к религии отцов, за границей реально воцерковляются. Потом женщины рожают детей. Как вы думаете, они их крестят? Конечно крестят. Иногда и мужей крестят, а потом венчаются, и таким образом постепенно в далеких странах увеличивается православная паства. Там, где есть православный заграничный приход, большую, если не львиную долю в нем часто составляют эти самые наши в прошлом (или до сих пор) красавицы, полюбившиеся иностранцам, создавшие семьи за рубежом и теперь пытающиеся вести христианскую жизнь вдали от Родины. Все это смело можно назвать «неожиданным миссионерством». Это же можно назвать одним из парадоксальных проявлений бытия Церкви.
Это то, что есть. А вот еще что может быть, по части миссионерства неожиданного. В любом большом городе-миллионнике есть ВУЗы. В любом российском ВУЗе есть иностранные студенты. Из Африки и Азии, и Латинской Америки и Индокитая они приезжают сюда, чтобы вернуться домой врачами и инженерами. Вот я и думаю — не попробовать ли сделать что-то такое, чтобы за время пребывания на учебе в России часть этой многотысячной иностранной студенческой армии приняла бы и поняла бы Православие. Тогда вернутся они домой не просто врачами и инженерами, а еще и православными христианами. Тогда они будут искать у себя дома православные приходы (благо есть они на всяком континенте), будут активными их прихожанами, будут носителями двух культур — своей родной и русской приобретенной. А ведь известно, что наилучший миссионер это носитель именно двух или более культур, это человек, умеющий разговаривать на разных языках и думать разными полушариями. Предлагаю подумать вместе со мной — что бы такого умного сделать и как бы так помолиться, чтобы иностранным студентам полюбились за время учебы не московские клубы и бары, а московские храмы и монастыри. В случае, если мы об этом подумаем и об этом помолимся, Церковь распространит свои лучи шире по миру, и Бог приложит к Церкви новых спасаемых людей. Какая чудная и неожиданная победа это будет!
Итак, пока одни расписываются в бессилии, а другие пугают себя и окружающих приближающимся Антихристом; пока умные приобретают знания, которыми никогда не воспользуются, а сильные тратят энергию на дела ненужные, кто-то продолжает разносить Благую Весть. Это может быть человек специально не готовившийся и даже не верящий в то, что он — проповедник Истины. Факт то, что до самых последних аккордов всемирно исторической оратории проповедь православия не умолкнет и не прекратится. Так что, если и люди умолкнут, камни заговорят, но проповедь все-таки не прекратится. Но не будем доводить дело до времен говорящих камней. Будем помнить Павлово слово «горе мне, если не благовествую», и переживать о том, чтобы ежедневно и ежечасно по соседству и вдалеке открывались духовные очи у самых разных людей и они говорили Христу: «Ты еси Бог наш. Разве Тебе иного не знаем. Имя Твое именуем».
(http://radonezh.ru/)
