Как строить отношения в семье, если рабочий день отца не нормирован?

Что делать, если папа занят практически круглосуточно? Как должны строиться отношения в семье, в которой отец имеет ненормированный рабочий день? Как маме правильно вести себя с детьми, если папу они видят крайне редко, и он для них как герой сказки?

У современной семьи есть несколько «врагов»:

— «Свежий воздух», т.е. многомесячные поездки мам с детьми на дачу (на море, в деревню, к родителям) без мужей, разделяющие семьи на месяцы.

— Ненормированный рабочий день, съедающий основное жизненное время у многих прекрасных мужей и отцов, особенно сейчас, в период экономического кризиса.

— Экранная болезнь – погруженность уставших отцов в различные виртуальные реальности, сидящие в больших экранах и маленьких экранчиках.

Размышляя о роли отца воспитании, в первую очередь нужно помнить, что для гармоничного развития детей необходимы оба родителя. Самооценку девочки формирует папа. В дальнейшем ей это помогает найти спутника жизни – именно мужское восхищение, какая она красавица и т.п. Самооценку мальчика тоже во многом формирует папа. Это модель поведения, он старается вести себя, как папа, часто даже это понятно по тому, как он говорит. А если нет папы, то нет зрительного образа. Ведь некоторые дети даже поздно ложатся спать, чтобы увидеть папу, застать его.

Но даже если он долго отсутствует, не нужно дисквалифицировать папу в глазах детей, не копить недовольство, не копить обиды, потому что в общем ребенок до 10 лет очень во многом зависим от реакции мамы. Он очень на многое имеет мамин взгляд. Он может быть пропущен через какие-то фильтры, но это мамин взгляд. Если мама обижается на отсутствие папы, то ребенок будет чувствовать, что что-то не так. Если мама уважает отсутствие папы, она понимает, что он отсутствует не ради себя, а ради семьи, ради дела, то это другое. Понятно, что человек на работе. И по возможности детям эту работу надо показать, потому что они должны иметь реальное представление об этом, а не какой-то абстрактный образ, они его могут не понимать. Мама должна уметь сдерживать себя, когда папа долго отсутствует. Если мама не может сдержаться, то это очень большая ошибка. Нужно уметь работать над своим состоянием и уметь выражать свои обиды мужу, т.е. по адресу, не должно быть переадресации обид детям.

Если папа отсутствует, должен быть портрет в рамке. Должно быть какое-то его пространство, незыблемое: кабинет или стоящие тапочки. Его отсутствие должно быть подчеркнутое. Всегда были примеры, когда отсутствие отца не нарушало развитие ребенка, например, войны или профессия, связанная с длительным отсутствием. Ребенок вырастает с уважением и любовью к отцу.

Ключ – в женском отношении. Тут мама – это человек, который окрашивает отсутствие папы в цвета черные или светлые. Тут нужно говорить о своих чувствах, потому что мамы часто скучают и вместо того, чтобы напрямую выражать свои чувства, нехватку общения, она это трансформирует в обиды и не разрешает скучать себе и не дает это делать детям. Маме нужно разрешить себе скучать и выражать свое состояние детям, принимать эти чувства. Потом маме обязательно надо помогать папе выстраивать логистику отношений, договариваться, устраивать в расписании детей встречи с отцом, потому что многие мамы говорят: «Ах, вот у тебя нет времени, и у нас тоже нет: у нас английский, бассейн, теннис и еще куча всего». Не надо действовать наперекор надо, наоборот, помогать. И очень важно не забывать обсуждать важные моменты в воспитании детей, хотя бы в письменной форме, иначе может возникнуть проблема дистанцированности.

Если, конечно, отъезды постоянные и «неделя в Москве, неделя – нет», то накапливается тоска, а маленьким детям важно видеть зрительный образ. Можно смотреть фотографии, домашние видеозаписи, всячески использовать средства мобильной связи: посылать фотографии, видео по возможности, sms, несколько звонков – дети очень чутки на мелочи. Такие мелочи очень поддержат веру в то, что папа их любит, и они ему очень интересны. Маме нужно о папе рассказывать, какой он молодец, что он делает, что он успел сделать. Маленькие дети очень ценят рассказы про то, как папа был маленьким. Маме – не растить стену отчуждения, маме – принять отсутствие. Человек, который много работает, – не факт, что потом он сможет больше времени посвящать семье, а если сейчас этого времени нет, то потом отношения могут быть испорчены безнадежно.

С какими проблемами чаще всего сталкиваются такие семьи, и какие профессиональные советы вы им даете?

По статистике с 1984 года из 10 браков 6 распадаются. В России эта статистика, увы, печальная. Есть разводы в первые три года брака и после 10 лет, уже когда дети рождаются. И первая из проблем – увеличение дистанции между родителями. Дело в том, что когда люди не видятся и занимаются разными вещами по жизни (он ушел в работу, она – в строительство дома, в воспитание детей), получается, что истощается круг тем, на которые людям вместе интересно говорить.

Тревогу нужно бить тогда, когда людям не о чем разговаривать, когда разговор затруднен, когда у вас только совместное хозяйство, какие-то супружеские отношения наскоками. Нужно беречь то, на чем вы встретились. А если не о чем говорить уже, то надо бежать к психологу, священнику. Растет полоса отчуждения, неизбежно, когда маленькие дети, если это не би-карьерная семья, родители расходятся, и нужно всячески следить за тем, чтобы было время друг на друга – чисто родительское, так называемое командирское время, чтобы вы могли поговорить спокойно, о каких-то своих взрослых вещах, обсудить вещи, связанные с детьми. Есть вещи, которые касаются только двоих. Если этого нет, то растет ощущение у женщины, что она не ценна, а у мужчины, что он отодвинут в решении важных вопросов.

По сути если мужчина нормальный, вменяемый, то все, что он делает, он делает ради семьи, ради детей. Ведь все 20 или даже 25 часов в сутки – они ведь не ради себя потрачены.

Два мощнейших двигателя: семья и воля к достижениям. И когда есть дети, то ради этого как правило все и делается. При этом мужчине важно знать, что он от семьи не отодвинут, что он важен. Большая ошибка говорить, что все, что касается детей и решений в доме, – это женская доля. Мужчины часто тоже это поддерживают: мол, у меня на работе сколько подчиненных, а ты разбирайся в доме со всем. Нужно находить силы, чтобы контролировать принципиальные вопросы, переменить стрелки. Решать все с участием мужчины, иначе будут проблемы, потому что вы занимаетесь разным, решения принимаете порознь.

Плюс очень часто в такой ситуации возникает, что женщина не сказала что-то в отношении детей, и в результате мужчина не воспринимает детей своими. Дети растут на женских руках, имеют соответствующие черты характера. Психологи считают, что растет феминизированное поколение мальчиков. В возрасте до 7 лет он формирует модель поведения, и если мальчик растет среди женщин, то запечатлевает модель женского поведения, вплоть до того, что надо уже нанимать дядек, но все равно никакие дядьки не заменят отца. Образ отцовства формируется в детстве, до 7-10 лет, пока ребенок не вошел в состояние подросткового возраста, подросткового отрыва.

И еще одна из проблем, что у детей, росших с отцами, не налажены связи, они не умеют общаться, отец никогда не разговаривал с ребенком, не принимал участия в купании, никогда не водил на прогулки он не понимает, что с ним делать. Ваше отношение должно вырастать вместе с ребенком. Этот момент, главное, не упустить, ведь дети могут одарить огромным теплом, только надо вовремя подать ладонь. Поэтому я считаю, что, как у родителей должно быть время друг для друга, так и принципиально важно, не смотря на все количество помощников, чтобы папа оставался с детьми один на один. Без мамы. В зависимости от семьи, это может быть и сидение дома, и отправление в поход – что умеете. Ничего не умеете, кроме как покатать на машине, – сделайте это, это не забудется. Надо знать, что у вас растет под боком. Иначе неизбежны открытия в подростковом возрасте, и не всегда приятные. Это хорошо, если «ого – вырос талант», но главное, чтобы противоположного не было.

Есть еще проблемы. Первичные – это дистанция, в нее заползают разные, начиная от измен. Есть даже возраст измен – это сорокалетний рубеж. Проблема «налево» – наиболее частая, не все могут понять, что это разрушительно, и бьет это по детям прежде всего, и это большая отдельная тема. Плюс – проблема в отношениях, когда заползают родственники, знакомые еще со всякими вредоносными словами, действиями и начинают работать на рассоединение. Нужно помнить, что брак – дело интимное, дело двоих, и это не должно обсуждаться ни с кем, кроме, может, священника и специалиста по душевному здоровью. Впустили кого-то, – и начинается размывание фундамента семьи. В браке любой третий лишний.

В общем-то, никакого лекарства, кроме времени друг с другом и разговора, не придумано.

Семья – это проект, требующий времени, временных и силовых вложений. Если вы отсутствуете время, и не месяцы, а годы, то неизбежно будет отчуждение. Чаще всего у многих успешных мужчин ошибка с восприятием времени: кажется, что время дома не идет, ведь на работе все так интенсивно. Нужно вписывать в сколь угодно забитое расписание точечные касания домашние: звонок домой, может, обед с детьми раз в неделю. Дело жены подвезти их, куда удобно папе, – такие вот вещи никогда не забываются.

Ощущение того, что все в порядке, – оно не внешнее, оно внутреннее. Может быть сколь угодно разных в успехов в каких-то областях и при этом ощущение полного развала. Ощущение защищенности и у мужчины и у женщины идет от семьи. В семье мир, порядок, – у вас за спиной тыл. А если там ерунда, то сколько угодно примеров карьерных сломов.

Я уже не говорю о том, как подрывают успехи и здоровье родителей всякие заскоки выросших детей. Потому что выросшие без отцовского внимания дети, они особым образом начинают мстить. Это еще одна проблема. Мы это сейчас своими глазами видим, потому что выросло поколение детей 90-х годов, когда народ реально очень много работал, понятно какие в стране шли экономические процессы, что нельзя было терять время, и дети росли либо за границей, либо здесь в интернатах-пансионах (сейчас их, кстати, стало гораздо меньше). Можно это отследить, посмотрев различные светские хроники, как выросли эти дети в достатке, и что с ними стало без внимания родителей. Им очень сложно уживаться с собой, строить свою семью. В следующем поколении семьи начинается полная лажа, потому что человек не видел, как жили родители, в 90-е годы в частности.

Ценности сейчас сместились. Я знаю людей, которые пообщались со своими западными партнерами, и стали больше внимания уделять семье. Там люди очень ценят, то что у них родилось, растет, – это они больше ценят, чем то, что они построили своими руками. Они меняли отношения к своим детям. Тут может быть стоит смотреть вокруг, читать жизненные истории, которые происходят. Время идет, а дети нуждаются в родителях больше всего, когда они маленькие.

Мы должны помнить, что возраст, когда влияние родителей абсолютно, – это возраст до 10-11 лет. И потом дети закрываются, а открываются лишь после 20-25 лет, наделав уже кучу всего. В первые десять лет нужно сделать ту базу доверия, на которой вы потом въедете в подростковый период. С отцом в том числе, ведь с матерью никогда не бывает такого эмоционального разрыва, как с отцом. А главная мужская проблема, – не то, что не любят, а то, что не умеют выразить свои чувства, могут сделать это только с помощью материального, подарков. Женщины за годы научились уже различать какие-то словесные проявления мужских чувств…

Еще одна проблема – это отцы, выросшие без своих отцов, которые не имеют образцов отцовского поведения. Может быть, они и хотели, но их нет.

И тут задача женщины не обломать мужчину, который, может быть, будет делать какие-то неуклюжие поступки. Вот эти проблемы самые ходовые, и их надо пройти.

У мужчины очень рационально сложена голова, и когда у него вопрос с детьми войдет в первую пятерку в приоритете ценностей, мужчина любой степени занятости найдет время. Надо помнить, что общение мужское не параллельно женскому, оно более качественно, более по сути. Мужское общение – как стрела, это то, что остается на годы. Женское общение – оно квохчущие, это ткань. Многие, прошуршав воспоминаниями, вспомнят слова отца. Слова матери помнятся реже, а если да, то они более обидные, – больше помнятся запахи, одежда, зрительные образы. В первые годы жизни ребенка надо «заклясть» – родительские слова ложатся в подсознание, структурируют всю дальнейшую жизнь.

Допустим, в семье главный человек – мама, успешная, занятая, с сильным характером, и папа проводит больше времени с детьми. Как в этом случае правильно вести себя родителям, объяснить детям именно такие ролевые позиции?

Дело в том, что для нашей страны такая ситуация не свойственна. Скорее всего то, что отражено в вопросе, может быть как временное положение дел. У нас культура патриархальная, умная женщина умеет все вуалировать. Авторитет мужчины – он незыблемым. Успешная мама будет давить на мужчину, а это из семьи его может выдавливать. Ребенку надо объяснить, что такое положение дел в семье временное, просто у папы сейчас пауза, он учится. Главное мужчину не попрекать, иначе получиться, что ты рубишь сук, на котором сидишь. Ведь он может чувствовать себя некомфортно.

Как бы вы могли описать идеального папу?

Идеальный папа – он есть, прежде всего. Он работает, но помнит, ради чего все это делается, и у него есть силы для семьи, детей, он умеет радоваться времени с ними, умеет с ними быть, разговаривает и считает, что это замечательно. Жена для него не злой следователь, не злой в наказании, а может приструнить. Идеальный папа в курсе всех дел ребенка, он видел его детский сад, школу. Идеальный папа не пропускает дни рождения детей и жены, помнит вещи, которые ребенок любит. Идеальный папа может отпустить маму в поездку одну и остаться с детьми за главного. Идеальный папа доступен для ребенка во всех смыслах.

Екатерина Бурмистрова, психолог

Интервью для журнала “Меню-magazin” (www.semya-rastet.ru)

Ровно 120 лет назад, 14 (27) ноября 1894 года в Большой церкви Зимнего дворца состоялось венчание российского императора Николая II и будущей императрицы Александры Феодоровны. Этот брак не был формальностью, для супругов он стал важной составляющей смысла их жизни. Об этом можно с уверенностью утверждать, читая размышления Александры Федоровны о браке и семье, в которых отразился её глубокий опыт любви и страдания. Сегодня мы предлагаем нашим читателям отдельные места из записей императрицы Александры Феодоровны.

---

***
1. Смысл брака в том, чтобы приносить радость. Подразумевается, что супружеская жизнь – жизнь самая счастливая, полная, чистая, богатая. Это установление Господа о совершенстве.

***
2. День свадьбы нужно помнить всегда и выделять его особо среди других важных дат жизни. Это день, свет которого до конца жизни будет освещать все другие дни. Радость от заключения брака не бурная, а глубокая и спокойная. Над брачным алтарем, когда соединяются руки и произносятся святые обеты, склоняются ангелы и тихо поют свои песни, а потом они осеняют счастливую пару своими крыльями, когда начинается их совместный жизненный путь.

***
3. По вине тех, кто поженился, одного или обоих, жизнь в браке может стать несчастьем. Возможность в браке быть счастливыми очень велика, но нельзя забывать и о возможности его краха. Только правильная и мудрая жизнь в браке поможет достичь идеальных супружеских отношений.

***
4. Первый урок, который нужно выучить и исполнить, это терпение. В начале семейной жизни обнаруживаются как достоинства характера и нрава, так и недостатки и особенности привычек, вкуса, темперамента, о которых вторая половина и не подозревала. Иногда кажется, что невозможно притереться друг к другу, что будут вечные и безнадежные конфликты, но терпение и любовь преодолевают все, и две жизни сливаются в одну, более благородную, сильную, полную, богатую, и эта жизнь будет продолжаться в мире и покое.

***
5. Еще один секрет счастья в семейной жизни – это внимание друг к другу. Муж и жена должны постоянно оказывать друг другу знаки самого нежного внимания и любви. Счастье жизни составляется из отдельных минут, из маленьких, быстро забывающихся удовольствий от поцелуя, улыбки, доброго взгляда, сердечного комплимента и бесчисленных маленьких, но добрых мыслей и искренних чувств. Любви тоже нужен ее ежедневный хлеб.

***
6. Бойтесь малейшего начала непонимания или отчуждения. Вместо того, чтобы сдержаться, произносится неумное, неосторожное слово – и вот между двумя сердцами, которые до этого были одним целым, появилась маленькая трещинка, она ширится и ширится до тех пор, пока они не оказываются навеки оторванными друг от друга. Вы сказали что-то в спешке? Немедленно попросите прощения. У вас возникло какое-то непонимание? Неважно, чья это вина, не позволяйте ему ни на час оставаться между вами.

***
7. В устройстве дома должен принимать участие каждый член семьи, и самое полное семейное счастье может быть достигнуто, когда все честно выполняют свои обязанности.

***
8. Когда увядает красота лица, потухает блеск глаз, а со старостью приходят морщинки или оставляют свои следы и рубцы болезни, горе, заботы, любовь верного мужа должна оставаться такой же глубокой и искренней, как и раньше. Нет на земле мерок, способных измерить глубину любви Христа к Его Церкви, и ни один смертный не может любить с такой же глубиной, но все же каждый муж обязан это сделать в той степени, в какой эту любовь можно повторить на земле. Ни одна жертва не покажется ему слишком большой ради его любимой.

***
9. Каждой жене следует знать, что, когда она в растерянности или затруднении, в любви своего мужа она всегда найдет безопасный и тихий приют. Ей следует знать, что он ее поймет, будет обращаться с ней очень деликатно, употребит силу, чтобы ее защитить. Ей никогда не следует сомневаться в том, что во всех ее затруднениях он ей посочувствует. Надо, чтобы она никогда не боялась встретить холодность или укор, когда придет к нему искать защиту.

***
10. Верной жене не нужно быть ни мечтой поэта, ни красивой картинкой, ни эфемерным созданием, до которого страшно дотронуться, а нужно быть здоровой, сильной, практичной, трудолюбивой женщиной, способной выполнять семейные обязанности, и отмеченной все-таки той красотой, которую дает душе высокая и благородная цель.

***
11. Некоторые жены думают только о романтических идеалах, а повседневными своими обязанностями пренебрегают и не укрепляют этим свое семейное счастье. Часто бывает, когда самая нежная любовь погибает, а причина этого – в беспорядке, небрежности, плохом ведении домашнего хозяйства.

***
12. Никакие сокровища мира не могут заменить человеку потерю ни с чем не сравнимых сокровищ – его родных детей. Что-то Бог дает часто, а что-то только один раз. Проходят и снова возвращаются времена года, расцветают новые цветы, но никогда не приходит дважды юность. Только один раз дается детство со всеми его возможностями. То, что вы можете сделать, чтобы украсить его, делайте быстро.

***
13. Родители должны быть такими, какими они хотят видеть своих детей – не на словах, а на деле. Они должны учить своих детей примером своей жизни.

***
14. Душа пишет свою историю на теле.

***
15. Пока живы родители, ребенок всегда остается ребенком и должен отвечать родителям любовью и почтением. Любовь детей к родителям выражается в полном доверии к ним. Для настоящей матери важно все, чем интересуется ее ребенок. Она так же охотно слушает о его приключениях, радостях, разочарованиях, достижениях, планах и фантазиях, как другие люди слушают какое-нибудь романтическое повествование.

***
16. Родители иногда грешат чрезмерным беспокойством или неумными и постоянно раздражающими увещеваниями, но сыновья и дочери должны согласиться с тем, что в основе всей этой чрезмерной заботливости лежит глубокая тревога за них.

***
17. Тяжелая работа, трудности, заботы, самопожертвование и даже горе теряют свою остроту, мрачность и суровость, когда они смягчены нежной любовью, так же, как и холодные, голые, зазубренные скалы становятся прекрасными, когда дикие лозы обвивают их своими зелеными гирляндами, а нежные цветы заполняют все углубления и трещины.

***
18. В жизнь каждого дома, раньше или позже, приходит горький опыт – опыт страданий. Могут быть годы безоблачного счастья, но наверняка будут и горести. Поток, который так долго бежал, подобно веселому ручейку, бежащему при ярком солнечном свете через зимние луга среди цветов, углубляется, темнеет, ныряет в мрачное ущелье или низвергается водопадом.

***
19. Никто не знает, какое святое таинство происходит в младенце, которому всего лишь час суждено прожить на этой земле. Он не напрасно его проживает. За этот короткий час он может совершить больше, оставить более глубокий след, чем иные, проживая долгие годы. Многие дети, умирая, приводят своих родителей к священным стопам Христа.

***
20. Есть горе, которое ранит еще больше, чем смерть. Но любовь Бога может превратить любое испытание в благословение.

Государыня Александра Федоровна: 20 мыслей о браке и семейной жизни

Когда мы говорим «православное воспитание», подразумевается, что должна существовать некая система, позиция, методика, своеобразный навык Православия, которые должны использоваться и могут быть неким общим инструментом для воспитания на всех уровнях нашей жизни.

Такого понятия, как «система православного воспитания», не должно существовать. Почему?

Беда в том, что мы сами под системой воспитания часто подразумеваем некую идеологическую установку.

И не собственно воспитание, а именно Православие для многих переходит из образа духовной жизни в некую идеологическую систему взглядов. И когда это случается, когда живая идея – наше Православие – становится некой идеологической системой, в нас возникает масса протестов.

Дело в том, что когда человек помещает себя в некую идеологическую систему, то психологически это довольно легко, потому что человек не несет никакой личной ответственности за свои поступки, за свои мысли, за свои устремления. Все за него расписано. Все для него есть. И он просто «включает» некие идеологемы, которые сами за него должны работать.

К сожалению, наше постсоветское общество возросло до состояния идеологизмов. Надо сказать, что советская система была совершенно идеальной идеологической системой, конечно в искаженном виде, но тем не менее идеальной.

Человек был ослеплен идеалами, начиная от женской консультации, куда приходили будущие мамы, и кончая самыми последними этапами своей жизни. Ветераны, инвалиды, пенсионеры – за них тоже всегда решали всевозможные воспитательные проблемы. Человека воспитывали на всех уровнях общества, везде были общественные организации, народные и товарищеские суды, которые любое проявление антиобщественного – невоспитанного – поведения человека фиксировали: прорабатывали на собраниях, не давали мужьям-алкоголикам зарплату…

Идеологическая система была воплощена в жизнь. Ни при какой власти в мире и не мечтали, что педагогика станет основой государственной политики! И только в СССР так произошло. Это никак не озвучивалось, но реально было именно так и вряд ли повторится еще когда-нибудь.

Народ был воспитуемым от начала до конца. Он был все время в тисках педагогики. Общество делало нового человека… Задача, в общем-то, духовная, но в этой системе человек был абсолютно освобожден от какой-либо ответственности, так как всю ответственность на себя брала партия с ее руководящей ролью. А человеку оставалось в этой машине быть винтиком, колесиком. И все слаженно работало. Человек, не задумываясь, поступал именно так, как требовала власть.

Мы все воспитанники этой системы, хотим мы этого или не хотим, мы все несем в себе определенную нагрузку того самого воспитания.

И теперь нам надо как-то преображать навыки воспитания, которые мы приобрели за годы советской власти – ведь что-то в нас вложили и правильное. Сама система воспитания работала, были в ней положительные элементы – воспитание характера, силы воли и многих других качеств. Но было в той системе нечто однозначно негативное – у людей была возможность не нести ответственность за свою личную жизнь, они могли перекладывать эту ответственность на систему воспитания. На ту самую пресловутую идеологическую базу, которая работала бы сама по себе.

А в православии такой базы нет. Потому что вера Христова – это не идеология. Человек полностью отвечает за все свои слова, за все свои поступки, даже за все свои помышления. Но как только Православие пытаются сделать идеологией, оно сразу теряет Богонаправленность, Богоцентричность и становится антропоцентричной системой, которая направлена на решение социальных проблем, социальных задач, взглядов какой-либо определенной человеческой нации.

Когда мы начинаем относиться к Православию как к некой идеологической системе, то даже правильные вещи, касающиеся воспитания, вдруг начинают давать обратный результат. Это странно, потому что в идеологической системе все должно правильно работать, как и при советской власти.

Получается, что человек из самых благих побуждений пытается прививать ребенку что-то светлое – любовь к молитве, храму, привычку к посту, а все эти вещи дают порой страшный эффект. Вместо того чтобы любить молиться – ребенок от молитвы уходит. Вместо того чтобы любить пост – ребенок пост не любит. Вместо того чтобы любить ходить в храм – ребенок противится этому. Или хуже того – начинает лицемерить. Ведь чего мы больше всего боимся, когда говорим с детьми о Боге? Мы больше всего боимся фарисейства. Не дай Бог, если мы будем говорить с детьми о Боге, а воспитаем безбожников. Это самое страшное. Это Страшный суд, если мы говорим о Боге, а выпускаем в мир безбожников, как это уже было однажды в истории нашего Отечества. И здесь надо понять, почему так может происходить.

А происходить это может, как мне кажется, по нескольким причинам.

Имитация христианского поведения

В чем заключается имитация? Дело в том, что ребенка должны воспитывать мы сами – не православные гимназии, не воскресные школы, не духовник, не священник, а родители.

Причем воспитывать должны ребенка родители совершенно жертвенным способом. Отец Иоанн Крестьянкин в одной своей проповеди говорит: «Мать начинает молиться, она просит Бога о помощи, но не получает ее. Почему же? Да потому, дорогие мои, что нельзя возлагать на Бога то, что мы обязаны сделать сами. Нужен труд, нужно духовное напряжение, нужно всегда помнить о детях, о своей ответственности за них перед Богом. Отцы и матери! Одни, без детей своих, вы спастись не можете! И это надо помнить».

Мать должна не только молиться, но и положить душу свою на воспитание собственного чада. О. Алексий Мечёв говорил матерям, которые жаловались ему на детей, мешающих им ходить в церковь: «Твой ребенок – это твой Киев и твой Иерусалим. Вот твое место молитвы и твое место Богослужения – твой ребенок».

А у нас получается так, что в христианских семьях возникает желание сделать что-то правильное и духовное, но чужими руками. Это происходит от общего теперешнего состояния нашей приходской жизни.

Давайте зададим себе вопрос: для чего мы ходим в церковь?
– Чтобы силы появились?
– Чтобы укрепиться в вере?
– Чтобы Господь помог жить по заповедям?

Каждый задайте себе этот вопрос и постарайтесь ответить честно:
– научиться любить;
– исповедаться;
– чтобы Бога славить и благодарить;
– стяжать мир душевный;
– покаяться, очиститься;
– чтобы легче стало.

К величайшему сожалению, часто мы приходим в церковь, чтобы что-то получить. Идеология получения сейчас главенствует в нашей Церкви.

И эта идеология никогда не делает людей Телом Христовым. Потому что, когда люди приходят для того, чтобы стать Церковью, они приходят для того, чтобы отдать, чтобы служить Господу.

Много раз в ектении говорится «Подай, Господи! Подай, Господи!». А в конце что мы говорим? «И весь живот наш Христу Богу предадим!»

Мы у Него просим частность, а отдаем Ему ВСЁ.

К сожалению, когда такое потребительское отношение у нас возникает к Церкви, к Богу, то и в семьях обычно так же происходит.

Давайте себе представим: пришла семья с детьми в церковь. Как обычно они себя ведут? Папа с мамой стараются как можно подальше от детей отойти и углубиться в молитву. Потому что получать пришли. А дети в это время ведут себя незнамо как – ходят по храму или даже бегают, сшибают свечки, а то зажигают их, мешают другим молиться. Но как малышей судить за такое поведение? Значит, мы должны относиться к ним с подобающим вниманием и лаской, со смирением. Но родители в этот момент все «в небесах» и дети их совершенно не интересуют.

И в эти моменты происходит первое поругание понятия воспитания. Родители ведь считают, что раз они пришли с детьми в храм, то они этих красных, вспотевших, уставших детей, которые час бегали и гоготали, непременно понесут к Чаше. Вот только дети совершенно к Причастию не готовы и воспринимают Таинство уже абсолютно формально. А родители уверены, что они делают очень хорошее дело, потому что дети в храме с Богом.

Действительно, идеология потребления, которая сейчас главенствует, тоже воспитана советским обществом, да и сами по себе мы привыкли к храму относиться как к «месту отправления религиозных потребностей». Все это вложено в нас сталинской Конституцией. И возникает из всего этого имитация православного поведения. Как раз из того, что мы привыкли все время получать и ничего не отдавать.

То же самое и на Исповеди происходит с нами, и на Причастии. Пусть мы пришли взять что-то хорошее, правильное – благодать. Но думаем мы при этом, что все, что нам надо, мы непременно возьмем. А вот что будет с остальными, нас не очень-то интересует.

Это и есть сейчас одна из самых главных проблем нашего церковного сознания.

Имитация православного поведения

У нас ведь как порой происходит? Родители хотят воспитать детей православными. Для этого они используют назидательную литературу. Например, Жития Святых в изложении Димитрия Ростовского, благо сейчас они изданы большими тиражами. Сказки убираются, детская литература отметается под предлогом, что «все это не православное и не христианское» (как исключение оставляют иногда сказки Андерсена). И вот родители вместо сказок начинают читать детям Жития Святых.

Казалось бы, хорошее чтение! Нужное чтение для детей! Нужное, но не вместо сказок. Потому что если вместо сказок читать Жития Святых, то дети начинают к этому относиться как к сказкам. А Жития Святых – это никакие не сказки. Более того – в православных семьях возникает довольно странное отношение к сказкам. Известно, что сказках много всевозможных духов и прочих фантастических существ. Например, у Клайва Стейплза Льюиса в книге «Лев, колдунья и платяной шкаф» и эльфы есть, и скачущие на козлиных ногах рогатые фавны, и небылицы всякие постоянно происходят. Вот тут-то наш православный человек сразу понимает: раз это духи, то они могут быть двух видов – либо ангелы, либо бесы. И делает вывод: значит, все персонажи, что в сказках описаны, – бесы. В том числе и феи. И по этой логике все получается в страшном бесовском смысле. А поскольку детям читать про бесов нельзя, то и сказки им читать нельзя.

Однажды в авторитетном журнале «Православная беседа» я прочел статью. Там одна мама писала о том, что в школе дали сочинение на тему «Что бы я сделал, если бы был волшебником». И она с гордостью пишет, что ее дочь – православная и поэтому отказалась (это в 5-м классе!) писать это сочинение. Свой отказ она объяснила тем, что волшебницей быть не хочет, потому что все волшебники – колдуны и экстрасенсы. Мать же грозно обличила все сказки (в том числе и вышеупомянутого Клайва Стейплза Льюиса) в том, что кругом идет духовная подмена, детям внушается вера в некие абстрактные духовные силы, которые – суть бесы. И удовлетворенно эту статью закончила выводом: все православные должны это знать и ни в коем случае не прививать детям.

Но давайте подойдем к этому вопросу с другой стороны.

Когда в детстве мы мечтали стать волшебниками, чего мы хотели? Маму вылечить или бабушку воскресить. У детей были хорошие, чистые помышления. Им хотелось, чтобы не было войны, например. Детям важно иметь возможность реализовать свои добрые пожелания, потому что «Сказка – ложь, да в ней намек – добрым молодцам урок».

А Жития Святых написаны для взрослых, а не для детей.

И написаны с той целью, чтобы взрослые, читая о святых, подражали их подвигу.

А мы, рассказывая детям о подвигах святых, стараемся еще и спросить с них по этому периоду Жития. А ведь там очень мало упоминается об их детстве, потому что со Святым Угодником люди встречались уже в момент его духовной зрелости. И описывали его уже в возвышенном состоянии. А о детстве почти ничего не знали, т. к. люди мало что о себе рассказывали.

О детстве прп. Сергия Радонежского мы знаем больше только потому, что у него было много братьев, семья его была очень известной и родители его были сами угодниками Божиими. Еще о Феодосии Печерском немного знаем. А о других святых в Житиях написано очень шаблонно, практически одно и то же. Здесь, как и в иконе, есть некий канон: преподобный описывается таким-то образом, мученик – другим. А Житие – это как словесная икона.

И вот читаем мы в Житиях, что Феодосий Печерский в детстве с детьми не играл, конфет не ел, да и вообще, все святые были тихими, уединенными детьми, в храме подолгу молились. И мы очень хотим, чтобы с ребенком нашим то же самое происходило. А с ним ничего подобного не происходит, потому что он живет своей собственной жизнью. И это родителей ввергает в состояние некоего недоумения: как же так? При этом они забывают о том, что сами никогда ничего похожего к себе не применяли. Никогда не жили подобным образом. Но на детях своих начинают проводить некий духовный эксперимент. Именно потому, что за себя и за жизнь своего ребенка человек никакой ответственности нести не желает, а хочет, чтобы сработала некая идеологема.

Далее. Из тех же Житий мы узнаем, что прп. Сергий Радонежский плохо читал. Прав. Иоанну Кронштадтскому учение давалось с трудом. И родители делают вывод: если ребенок плохо учится, то надо молиться преподобному Сергию и праведному Иоанну Кронштадтскому. И чем больше будем молиться, тем лучше будет ребенок учиться. И всё!

Но с ребенком, ко всему прочему, нужно еще и заниматься! А у нас чаще возникает не желание что-то делать, а только мысли: кому бы помолиться в данном случае? кому бы молебен заказать? каким образом все сделать, минуя собственное усилие?

Таким образом, возникает некая игра: ребенка нагружают молитвенным правилом, заставляют с детства строго поститься, потому что обо всем прочитано в книгах. Это совершенно несоизмеримо с уровнем развития ребенка!

Я помню, как в нашу гимназию одна женщина привела в 3-й класс сына: «Мой ребенок с 3 лет строго постится», «Мой ребенок (8 лет!) читает полностью утренние и вечерние молитвы».

И когда она узнала, что у нас в гимназии Великим Постом дети получают молоко, она сказала: «Нет, у вас не православная гимназия». И ушла.

Такое ощущение, что над ребенком ставится какой-то духовный эксперимент. При этом совершенно не соизмеряются внутренние возможности ребенка с его духовным ростом. Родители ставят перед ним некую планку и очень хотят, чтобы он до нее дорос. Но сами они эту высоту никогда не брали – ни в детстве, ни в юности.

Они не понимают, что если у них самих хватает сил читать правило и строго поститься, то у детей совсем другие процессы внутри происходят. Детям не надо так сильно поститься и так долго молиться. Потому что они очень быстро начинают играть в эти игры, придуманные для них взрослыми. И вот тогда православное поведение становится имитацией. Когда внешне делается все правильно, а внутренне – совершенное несоответствие. И такое воспитание, которое, к сожалению, часто приходится видеть, приводит к абсолютно противоположному результату.

А еще оно часто приводит к такой вещи, которую можно назвать уже не имитацией поведения, а имитацией самой духовной жизни. Это происходит у детей более старшего возраста.

Имитация духовной жизни

У детей иные представления о грехе, чем у взрослых. И совсем иное отношение к греху. Зная это, Церковь не исповедует детей до 7 лет. Более того: некоторые очень опытные духовники (например, о. Владимир Воробьев, его чада духовные и другие священники) вообще считают, что даже когда ребенку исполнится 7 лет, его не надо исповедовать перед каждой Литургией, потому что ребенок очень быстро приучается к формальной Исповеди.

А родители почему-то думают, что, чем раньше ребенок начнет исповедоваться, тем это будет лучше для него, – он станет лучше, воспитаннее. Это проблема того же корня – родители опять же не хотят брать на себя ответственность за поведение своего ребенка. Они думают, что в Исповеди найдут возможность нового воспитательного процесса, к которому сами не будут иметь отношения либо смогут через эту Исповедь каким-то образом влиять на ребенка.

Почему маленьких детей не исповедуют? Это вовсе не значит, что они не грешат. Августин Блаженный, например, пишет, что уже в младенце замечается зло, когда он кусает грудь матери. Не исповедуют их лишь по той причине, что дети способны рассказать свои грехи, а вот пережить Исповедь как покаяние, после которого должно наступить исправление, – не могут. Дети не в состоянии духовно над собой трудиться, они еще не выросли. Понять свой грех они могут, а исправлению их должны научить родители.

На начальном этапе родители должны проводить с детьми духовническую работу. Если они видят, что ребенок согрешает, они должны говорить с ним, они должны его воспитывать, они должны пробудить в нем голос совести, чувство стыда, чувство страха – через наказание за грех: «Если будешь грешить, то будет и наказание за это». Это – работа родителей и продолжается она довольно долго, даже когда ребенок начинает исповедоваться. Потому что готовить к Исповеди детей тоже должны родители.

Все умиляются, когда маленький ребеночек подходит к батюшке, тот его о чем-то спрашивает, а потом кладет на головку епитрахиль. Да и детям очень нравится играть в эту игру. Но ведь это не игра!

При современной загруженности священника трудно ожидать, что на Исповеди он сможет уделить ребенку достаточно внимания для того, чтобы в нем «покопаться». А дети очень часто не умеют рассказать о своем грехе священнику. И Исповедь превращается во что-то невразумительное: «Ну, маму не слушался, ну, еще что-то там». 2–3 слова – и вроде как всё: «Ладно, иди причащайся».

Еще хуже, когда родители своей рукой записывают детские грехи. Это уж совсем беда…

А бывает и так: ребенок начинает исповедоваться, и родители с радостью готовы отдать его духовнику, считая, что теперь духовник отвечает за его воспитание, а их это уже не касается. Они также часто пытаются использовать духовника в воспитательном процессе: «Батюшка, скажите ему на Исповеди, чтобы он…» или подходят после Исповеди: «А он вам вот про то-то рассказал? А вы знаете, что он такое-то сделал?»

И ребенок теряет доверие к священнику, относится к Исповеди сухо. Она становится для него формальностью. Такой ребенок «потерян» для Исповеди до тех пор, пока что-то, не дай Бог, не случится с ним во взрослом возрасте.

Есть еще один момент – очень важный.

Часто родители ходят на Исповедь к одному священнику, а своего ребенка «подсовывают» какому-нибудь другому батюшке. «Пусть это будет его духовник». И тут сразу нужно сказать, что у детей, как правило, не бывает духовника. Это явление исключительно редкое, так как дети еще не способны к духовному руководству через духовника, ибо у них есть родители. И когда «духовное руководство» отдают священнику, который не знает о проблемах в семье и у которого родители сами не исповедуются, то может случиться следующее: взрослые говорят ребенку одно, а духовник может сказать совсем другое.

И дите не знает, кого слушать. Потому-то духовник у семьи может быть только один.

Мы сейчас живем в ситуации, когда у многих вообще нет никаких духовников. И это не нормально, когда ребенок исповедуется у какого-то священника, называет его своим духовником, но совсем не представляет себе, что такое духовничество.

Поэтому, повторю, его духовники – это родители. Пока он находится в их послушании, он исполняет заповедь «Почитай отца своего и матерь свою». Это продолжается до возраста некой духовной самостоятельности.

И даже если в церковь детей приводит бабушка, все равно отвечают за них родители. Бабушка не может долго быть авторитетом. Возможно, потом, когда-нибудь, во взрослом возрасте, эти посеянные семена добродетели и возрастут, но сколько до того может пройти времени и сколько будет сделано ошибок – нам неизвестно.

Текст подготовили: Тамара Амелина и Ольга Зайцева

Портал «Православие и мир» (http://www.pravmir.ru/)

Я никогда не думала, что у меня в замужестве не будет детей. И тем более не могла себе представить, что когда-нибудь откажусь от своего ребенка, когда он, наконец, появится. Но у каждого в жизни свои испытания, и венец их — радость. Если только мы с Богом…

Семь лет мы с мужем прожили в браке, а детей у нас все еще не было. Молясь о даровании деток, я просила, чтобы у меня родился ребенок, угодный Богу. Сама не знала, что вкладывала в эти слова, но мне хотелось, чтобы мой ребеночек был каким-то необыкновенным…

Беременность моя проходила очень легко — радостно и спокойно, и все анализы были хорошие. Такого мирного и счастливого состояния я не чувствовала ни до, ни после! Так что когда родился Владик, его диагноз — синдром Дауна — стал для меня полной неожиданностью…

Врачи настойчиво советовали мне отказаться от сына, оставить Владика в Доме ребенка. Говорили, что такие дети не умеют любить, что они даже не понимают, кто их мама или папа, и им лучше находиться в спецучреждении. Приводили и другие доводы: наше общество не принимает таких детей; я не смогу работать, ухаживая за ребенком; семьи, где появляются такие малыши, распадаются — муж не выдерживает, когда жена полностью поглощена проблемами больного ребенка.

Поразительнее всего, что когда в разговоре с врачами я пыталась улыбаться, как-то разрядить обстановку, они строго говорили: «Как ты можешь улыбаться? Как ты способна еще чему-то радоваться? Ты не понимаешь всей сложности своей ситуации!»

После такого давления, после долгих и мучительных раздумий и сомнений мы всей семьей приняли решение отказаться от ребенка. Остановились на том, что будем приходить его навещать…

Но когда мы приняли это решение, в моей душе наступил кромешный ад. Я именно тогда поняла, что такое душа! Душевная боль была всепоглощающая, невыносимая, я не могла этого выдерживать… Засыпала и просыпалась с этой болью. Мне казалось, что солнце больше для меня не светит — я действительно находилась в аду!

Так я мучилась несколько дней… А потом зашла в тот самый храм, где когда-то молилась о даровании ребенка. Все иконы как будто смотрели на меня с осуждением: «Ты просила — и Господь дал тебе ребеночка. Что же ты от него теперь отказалась?!»

Я подходила со своей болью ко всем — к священникам, к простым людям в храме. Меня все утешали, видя мое состояние. Но одна женщина, с которой я поделилась своим горем, сказала мне очень строго: «Какая же ты мать! Как ты смогла его оставить!» И тут я поняла: ведь если я заберу сына обратно, этой боли не будет! И мне сразу стало легче.

Мы с мужем быстро оформили все документы, и в 4 месяца Владик уже был дома.

После этого Господь дал мне почувствовать такую материнскую любовь, которая смогла покрыть все трудности, все страхи, связанные с воспитанием такого необычного ребенка. Я благодарила Бога за то, что он дал мне Владика, и за то, что благодаря сыну я сама стала другой.

Однажды ночью я обращалась с этими словами к Богу и вдруг почувствовала Его присутствие… На ум пришли такие слова, как будто Сам Господь вложил мне их в душу: «Ты теперь ощущаешь радость, потому что живешь с тем, что Я тебе дал — это райское состояние души. А вспомни ту боль, то адское состояние! Теперь не мучайся, не ломай голову, кто виноват и почему твой сын такой. Это Я дал его тебе!» Наутро, конечно, я стала сомневаться, было это на самом деле или нет. Посоветовалась со священником, и тот сказал, что так Господь открыл Свою волю обо мне, и это понимание Божьего замысла должно поддерживать меня в трудные времена.

С этого момента началось воцерковление нашей семьи. Уже потом, вспоминая о том периоде моей жизни, я, наконец, поняла, какую помощь посылал мне Господь! Насколько трудны испытания — настолько же мощную поддержку Он оказывает человеку.

Я почувствовала это на себе. У меня не было никаких знаний о синдроме Дауна — чего ожидать, чего опасаться. Но я постоянно встречала людей с такими же, как и у меня, детьми, общалась с ними, узнавала, как они живут. Причем родители рассказывали вещи, совсем противоположные тому, о чем предостерегали меня врачи: я узнавала, что эти дети умеют любить как никакие другие, и это было для меня большой поддержкой.

Помню, когда еще Владик был в Доме ребенка, врач сказала мне, что в газете «Таганрогская правда» год назад вышла статья о том, как заниматься с подобными детками, развивать их, ухаживать за ними. Очень захотелось прочитать ее. И вот однажды у входа в магазин я увидела такого же мальчика, как мой сын. Решила посмотреть, с кем он пришел. Из магазина вышла женщина — я подошла к ней, рассказала о себе, о Владике. И оказалось, она и есть автор той самой статьи в газете!

И такую помощь и поддержку я получала постоянно. Лишь только меня одолеют сомнения, уныние (например, я очень переживала, что в 8 месяцев Владик еще не сидел. «А будет ли он вообще ходить?» — думала я), тут же происходит какое-нибудь событие, встреча, которые приносят мне уверенность, дают импульс двигаться дальше.

Когда Владику исполнился год, я уже утвердилась в том, что это мой путь, моя жизнь. Я больше не нуждалась в постоянной поддержке, да уже и не искала ее. Зато я получила от Бога гораздо более важную поддержку — своего духовника. Произошло это так. На обратной дороге из паломнической поездки в Святогорскую лавру, переполненная впечатлениями, я делилась ими с попутчицами: «Какие батюшки в лавре! Как бы мне хотелось иметь духовника, чтобы всегда можно было с ним посоветоваться». «А ты приезжай к отцу Алексею Лысикову — он хороший батюшка!», — посоветовали они. По дороге в Николаевку, где тогда служил отец Алексей, в маршрутке я встретила врача Дома ребенка Татьяну Николаевну Прохожаеву. А она и говорит мне: «Отец Алексей — тот батюшка, который крестит наших деток, он и твоего Владика крестил!» Вот в тот момент я ясно поняла, что ничего случайного в нашей жизни не бывает, что на все воля Божья.

Когда отец Алексей увидел Владика впервые, он посоветовал мне почаще его причащать и соборовать. Этот совет я исполняла, и после каждого соборования у нас происходили изменения к лучшему. После первого — Владик научился фокусировать взгляд, после второго — встал на ножки… Я причащала сына каждое воскресенье, и его развитие шло намного интенсивнее и успешней, чем предсказывали доктора.

Сейчас Владику девять. Он занимается в коррекционной школе, но с большим удовольствием посещает воскресную школу Свято-Георгиевского храма, даже ходил в приходской лагерь.

А в прошлом году моему сыну назначили операцию, с которой связано одно необычайное событие в нашей жизни… Я очень люблю и почитаю святителя Луку (Войно-Ясенецкого), талантливейшего хирурга, профессора медицины. Его автобиографическая книга «Я полюбил страдание» потрясла меня до глубины души. Я часто молюсь ему, особенно когда Владик находится на лечении — а он постоянно нуждается во врачебной помощи.

Так было и в тот день: когда моего сына уже повезли в операционную, я не переставая молилась и просила святителя: «Батюшка Лука! Помоги врачам сделать операцию!» Так молясь, я просидела в коридоре более четырех часов, но на душе было так спокойно, будто все уже успешно завершилось. Волнения не было совсем. Операция закончилась, и мы благополучно вернулись домой.

Через какое-то время мы с Владиком зашли в наш храм и стали после службы прикладываться к иконам. Когда мы подошли к иконе святителя Луки — а она как раз в это время появилась в нашем храме — Владик сказал: «Он делал мне операцию!» Я спросила его: «А ты точно видел?» — «Видел!» Я уверена, что сын не мог этого придумать, и верю, что святой Лука нам помог.

Так мы и живем, с Божьей помощью. Господь благословил нас еще одним малышом…

Я поделилась здесь самым сокровенным в своей жизни для того, чтобы моя история послужила во славу Божью и в укрепление таких же мамочек, как я.

Галина Шевченко, Таганрог

Фото из архива автора

Таганрогский Центр семьи и молодежи (http://www.pravsemia.ru/)

Интервью с иереем Сергием Фейзулиным, священником подворья Троице-Сергиевой лавры

– Отец Сергий, наш сегодняшний разговор — о первой любви, о том событии, которое всегда влечет за собой грандиозное потрясение, глубочайший внутренний переворот. Для человека, который еще не стал взрослым, первая любовь — это встреча с иррациональным, когда не понимаешь до конца ни природы этого чувства, ни собственных побуждений. При этом первая любовь всегда сопровождается открытием нового мира, неузнаваемой метаморфозой бытия. Может ли первая любовь лишить юного человека опоры?

– Для меня, как человека верующего, любовь — это прежде всего Имя Божье и сила жизни, исходящая от Самого Господа. И поэтому, когда неопытная детская душа впервые сталкивается с проявлениями этого удивительного чувства — чувства подлинной жизни, доселе неведомой, таинственной, непостижимой, — то это не что иное, как первая встреча человека с Богом. Встреча с Богом лицом к лицу. Ибо если мы говорим о Любви, то обойти евангельское утверждение, что Бог есть Любовь, мы никак не можем. Ведь что испытывает человек, в котором живет подлинная любовь? Прежде всего, желание отдать всего себя, совершить какой-то поступок. Не уходить в себя, не замыкаться в переживаниях, а, наоборот, раскрыть свое сердце во всей полноте. Даже у самого робкого юноши вдруг появляется какое-то дерзновение, какая-то смелость и всегда — особая радость. В Новом Завете есть замечательные слова: «Боящийся не совершен в любви» (1 Иоан. 4:18). Здесь, конечно, идет речь не о страхе Божием, который возникает из опыта веры и духовного делания, а о страхе житейском. Любовь поднимает человека над жизнью и над собственными мелкими страхами и желаниями. И это, безусловно, святое чувство. В переводе с древнееврейского языка первое значение слова «святой» — «не от мира сего». «Будьте святы, ибо Я свят», — сказано в Священном Писании (Лев.11:44.). «Я не от мира сего», — говорит Христос. Вот эта неотмирность, самоотверженность как преодоление эгоизма и есть главное качество любви.

Я часто сталкивался с ситуациями, когда человек начинает бороться с этим чувством. Ведь с точки зрения мира сего, с точки зрения здравого смысла, переживания, которые человек испытывает в любви, кажутся смешными и нелепыми. Кроме того, они пугают своей непостижимостью, запредельностью, несоответствием привычному житейскому существованию «здесь и теперь». Именно потому так часто в состоянии любви рождается подлинное вдохновение, которое всегда есть стремление по ту сторону мира сего. И не случайно художники, поэты, творческие люди считают любовь формулой творчества, ее пружиной, ее пищей. Ведь именно любовь дает человеку творческую силу.

– Но с другой стороны, даже в состоянии влюбленности бывают и свои крайности, особенно в момент первой любви. Ведь такое сильное и незнакомое чувство подчас оборачивается ослеплением, потерей внутреннего равновесия и мудрости, а здесь недалеко и до ошибок. Как правильно вести себя родителям, наблюдающим своего ребенка в момент любовных переживаний?

– Безусловно, и здесь случаются крайности. Чтобы лучше понять ребенка, который впервые открыл для себя это чувство, можно вспомнить знаменитые эпизоды из русской литературы. Ведь большинство художественных коллизий вырастают именно из возникновения любви в человеческом сердце. И Наташа Ростова, и Татьяна Ларина пребывали в состоянии, когда «душа ждала кого-нибудь». Обе героини предощущали это событие, пребывали в состоянии готовности открыть свое сердце навстречу тому таинственному миру, приближение которого они только предчувствовали. И становится понятно, что чувство первой любви заложено в каждом сердце и уготовано каждой судьбе. И внезапный восторг, и обновление мира, и чудесное преображение внутреннего бытия (которые описываются и у Толстого, и у Пушкина) — человеческая душа ждет этих открытий, как пробуждения. Именно поэтому здесь так легко пойти по пути крайностей и ошибок, как это было в любовной истории Наташи и Анатоля Курагина. В неутоленной жажде долгожданной любви может родиться и ослепление, и страсть, и даже ненависть. И вот: самый близкий и родной человек для Наташи — Соня — оказывается предательницей, а родители — врагами. Такое грандиозное событие, как первая любовь, часто влечет за собой и жестокую внутреннюю борьбу, и тяжелые испытания. Человек верующий знает, что в такой непростой ситуации нельзя уповать ни на собственное разумение, ни на свои душевные побуждения. И если давать советы родителям, то самое главное в любой семье — это оставаться авторитетом для своих детей и воспитать в них потребность духовного общения — со священником, наставником, близкими людьми. Не всегда человек может разглядеть то, что видно духовным взглядом, и во всех тайных соблазнах и испытаниях любви, уверен, поможет разобраться священник. Ведь все благое в нашей жизни может происходить лишь с помощью Божией.

– Отец Сергий, вы говорили о любви как о чувстве «не от мира сего». Вместе с тем, мы живем именно в этом мире, полном искусов и соблазнов, в мире, где само понятие «любовь» давно потеряло свой подлинный смысл. Как научиться современному молодому человеку отличать истинное от ложного, светлое от темного, любовь от страсти? Тем более — в момент влюбленности, когда привычный мир теряет былые очертания и обретает новые краски?

– Молодой человек, как сказано в эпиграфе к «Евгению Онегину», всегда «и жить торопится, и чувствовать спешит». А что говорить о нашем времени, в котором жизнь не течет, а мчится в ускоренном ритме? Все происходит быстрее — и созревание, и вступление во взрослую жизнь. И как тут не потеряться в «половодье чувств», в котором не всегда разглядишь настоящее, неотмирное и святое? В каждой любви, даже если ее воспринимать в сугубо земной плоскости, есть частица святости, дарованной свыше. Иначе мы не могли бы существовать. Но мы не всегда осознаем этот дар, ставя под сомнение его божественную природу, искажая смысл любви как таковой. Воспевая «любовь», современная «культура» зачастую отрицает даже семью — основание, цель и плод любви.

Я думаю, что «испытание чувств» — это вечная тема, и человеку, заблудившемуся как в современных ценностях, так и в собственных переживаниях, прежде всего, необходимо научиться отделять чувство от чувственности.

Современная психиатрия свидетельствует, что часто человек чувствует глубокий трагизм существования, ощущая себя жертвой игры каких-то темных сил. Но об этом сказано еще у апостола Павла: «Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим. 7:15). Получается, человек бессилен даже в собственных поступках. И только жизнь в вере расставляет те акценты, с помощью которых мы можем отделить свет от тьмы.

Верующий человек чувствует этот переход от спокойного, светлого состояния к темным, болезненным метаниям, разрушающим душу. Этот момент очень точно описан у Гоголя в «Вие», когда герой седлает Панночку-ведьму, — ужас от соприкосновения с нечистой силой.

А ведь совсем близко, почти на грани с этими страшными и разрушительными метаниями лежит чувство чистое и высокое, и здесь так опасно не разглядеть эту грань! Дурное всегда примешивается к святому, и неопытное сердце так легко может заблудиться в темных ухищрениях чувств! Тем более в среде современных стереотипов, навязанных сегодняшним кодексом поведения — с экранов телевизоров и с обложек глянцевых журналов. И везде, чуть ли не через слово, говорится о любви, которой сегодня объясняются все самые низкие и грязные мысли, побуждения, поступки.

Показательно, что раньше, на Руси, это слово почти не употреблялось в бытовой речи, настолько трепетным было отношение к этому чувству. Если простые люди описывали любовь в семье, то чаще употребляли слово «жалеть» вместо слова «любить». Ведь с любовью связывалась, прежде всего, любовь Божья — нечто святое, высокое, неземное. Увы, в современном мире такое понимание любви далеко ушло в прошлое, а традиционная патриархальная культура вытеснена вторжением чужой идеологии, наплывом искаженных норм и жизненных ориентиров. Происходит чудовищная подмена: чувства — чувственностью, любви — страстью. И здесь, повторяю, только Церковь, только жизнь в вере может уберечь человека от этого страшного натиска чужой «культуры».

Священное Писание говорит о семье как о «малой церкви». И самая главная задача родителей — это воспитать в ребенке чувство преемственности нашей евангельской традиции и ее понимания сущности семьи. «Тайна сия велика», — говорит апостол Павел (Еф. 5:32). Именно «тайна», а не бытовые семейные взаимоотношения.

Показательно, что, по церковным законам, самое страшное наказание — это отлучение от церковного общения. Часто ошибаются, думая, что этот закон означает отлучение от причастия: причастие — это таинство, которое является суточной кульминацией церковного богослужения. На самом деле отлученный человек не может даже находиться в церкви. Он — вне народа Божьего, вне любви, вне семьи. Таким образом Церковь дает понять человеку, что его грех делает его одиноким, отделенным от Христа, от людей, от церковной жизни. И это одиночество было самым страшным наказанием. И конечно, у отлученного от церковного общения человека возникала жажда вернуться в Семью — в дом Божий, в лоно народа Божьего. Сейчас, в сознании современного человека, этот страх — страх оказаться одному, наедине со своим грехом — утрачен, как забыта и главная сущность семьи, ее тайна. Поэтому родительское воспитание должно зиждиться на евангельском понимании смысла семьи, на связи с духовной традицией. Причем церковные правила и предписания не должны становиться мертвой буквой закона, но всегда рождаться из чутких и трепетных отношений в семье. Иными словами — из животворящей Любви.

Вигилянская Александрина

Журнал для родителей «Виноград» (http://www.vinograd.su/)

«Семья или карьера, дом или работа?» — казалось бы, один из главных вопросов современности. А ведь относится он, пожалуй, к категориям ложного выбора. Семья и работа — важные, но не альтернативные измерения человеческой жизни. Семья не может быть ни на первом, ни на втором месте. Потому что это — не часть жизни. Это и есть сама жизнь, из которой во многом все иное проистекает. Да, для женщины главное — материнство. Но разве для мужчины отцовство — не то же самое? И разве справедливость этих утверждений исключает наличие у каждого из родителей любимой работы или успешной карьеры?

В православной культуре семью называют малой Церковью. В первую очередь, я бы видел здесь не внешние параллели — определенная иерархичность, зоны ответственности, — которые, безусловно, должны быть в семье. Если Бог есть любовь, то Церковь — это нахождение в любви. Семья как малая Церковь должна стать именно царством любви.

Отношения между мужем и женой потому так высоко и ценятся в христианстве, что именно в них преодолевается отчужденность греховной человеческой природы, именно эти отношения  предполагают максимальную открытость и обнаженность — во всех смыслах. Адам и Ева увидели, что они наги, и устыдились — грех заставил их видеть друг в друге чужого, заставил укрыть наготу. В прямом смысле слова люди сейчас без проблем обнажаются друг перед другом, но само по себе это никак не помогает их душам раскрыться навстречу друг другу. Как раз наоборот. Ибо не семья.

Дети. Каждый день ты открываешь для себя маленьких человечков: они твои, они находятся с тобой в одном пространстве и при этом постоянно заставляют тебя удивляться. И, пожалуй, наиболее отчетливое понимание того, что человек есть тайна, приходит как раз тогда, когда ты наблюдаешь, как растет твой ребенок. С мамиными глазами, бабушкиным носом, папиной походкой, дедушкиным характером — и в то же время совершенно другой, ни на кого не похожий.

Человек, который считает себя порабощенным заботой о детях и говорит, что дети его будут сковывать и мешать самореализации, сам себя обманывает. Семья не может быть помехой на пути к чему бы то ни было, и подтверждением являются многодетные семьи успешных по любым меркам современных людей. Нередко люди сами создают себе такие условия, в которых не могут выдохнуть, мужественно объясняя, что они все свое время и силы тратят на детей. Дело ведь не в том, сколько времени ты проводишь с детьми, а в том, как ты его проводишь. Чаще всего это верно и в случае с работой. Если человек «двадцать четыре часа в сутки» тратит на работу, порой это означает только то, что он просто не обладает достаточной квалификацией, чтобы выполнять ее в отведенное время (хотя, конечно, работа бывает разная).

Каждому человеку требуется время на себя: собраться с мыслями, сходить в храм, просто побыть одному, наконец. Точно так же любой ребенок, даже самый маленький, нуждается в личном времени, чтобы его не подавляло постоянное присутствие родителей, братьев, сестер. Это совершенно нормально. Почему бы в это время маме и папе не позаниматься своими делами?

Безусловно, семья накладывает на человека определенные ограничения, скажем, в плане проведения досуга. Но, опять же, я не вижу здесь ничего плохого. Если бы не было семьи, ты пошел бы играть с друзьями в боулинг? А чем хуже игра в снежки с твоим ребенком?..

Еще одна неверная, на мой взгляд, установка: «всё — детям». Помню, в одной хорошей книжке про воспитание детей я прочитал такой совет: если у вас всего одна сладкая мандаринка, совершенно не обязательно непременно отдавать ее детям. Для маленького ребенка это не всегда вкусно, и не будет никакой беды, если эту сладкую мандаринку съест кто-то из родителей (добавлю от себя — лучше мама)…  Недавно, обсуждая со священником семейную проблему, я сказал: «Ведь мы стараемся сделать все для детей!» И вдруг услышал в ответ: «А Вы уверены, что это главное? Сейчас родители делают “все для детей” (как они это понимают), а выросшие дети бросают родителей, уходят из Церкви и прочее. Дети должны жить так, как живут родители. Не надо всеми силами стараться построить для них замок в королевстве, если вы живете в многоквартирном доме».

…Конечно, в отношениях мужчины и женщины, родителей и детей — всегда непросто отстраиваемых отношениях — не бывает алгоритмов. Чаще всего замечательные и умные советы — как и всё в жизни — на прак­тике совсем не обязательно реализуются так, как обещала теория. Есть общие правила, но все-таки в семье не обойтись без тонких индивидуальных настроек.

Важно понимать: чем больше семья становится не частью жизни, а самой жизнью, малой Церковью, тем шире пространство любви. А есть ли что важнее и желаннее?

Православный журнал «Фома» (http://foma.ru/)

Дети и интимная близость мужчины и женщины: что и как говорить детям? Сейчас в связи с всеобщей озабоченностью этими проблемами, распространением учебников по половому воспитанию, которые иногда поражают воображение, проблема звучит особенно актуально. Предлагаем вниманию родителей и заинтересованных взрослых некоторые мысли и советы святителя Луки (Войно-Ясенецкого), как вести разговор с ребенком на доверительные темы.

---

Блюдите, да не презрите единого от малых сих.
(Мф. 18, 10).

Однажды наступает день, в который ваш ребенок делает очень важное открытие. Оказывается, когда‑то его не было на белом свете. Он недоумевает: «Как это — не было? А где же я был? И откуда я взялся?..»

Иные родители боятся, что необычная информация может вызвать в ребенке нечистые мысли. Но это в значительной степени зависит от того, в какой форме ее сообщили. К тому же, если бы приходилось разрешать вопрос — что лучше: сейчас открыть ребенку тайну происхождения жизни или ждать до тех пор, пока он в состоянии будет самостоятельно постичь ее, — то на этот счет были бы возможны различные мнения. Но дело тут как раз не в этом. Вопрос, к сожалению, стоит иначе: должны ли мы посвятить ребенка в эту область человеческих отношений в «нейтральной» естественно-научной форме или лучше предоставить его опасности получить превратные, нечистые «разъяснения» с экранов телевизоров и прилавков порнографической литературы?..

Иногда разумнее даже рассказать своему ребенку правду на год раньше, чем он сможет воспринять, чтобы не доставить врагам нашего спасения возможности бросить вредоносное семя в его душу.

Как говорить об этом? Какими словами? Какой выбрать тон? Говорить ли о самом способе зачатия? О супружеской любви? Говорить ли о похоти («половом влечении»)? Насколько конкретны должны быть объяснения?

Решить это должна сама мать, которая лучше всех знает своего ребенка.

Иная мать и приоткрыла бы перед своим чадом завесу над этой тайной, но сама не знает, каким образом это можно сделать хорошо — так, чтобы и не солгать, и не уронить себя в глазах ребенка, и не потерять его любовь, и не нанести вреда его душе неос­торожным словом.

Когда ребенок начинает задумываться о тайне происхождения жизни и спрашивать, «откуда берутся дети», питать его пытливую душу сказочно-поэтическими описаниями было бы очень опасно.

Быть может, и остроумно придумано, что детей находят в капусте или их приносит людям аист, но не стоит выдавать это ребенку за действительность. Такие ответы возможны только в шутливой форме. Впрочем, они не смогут до конца удовлетворить ребенка.

И если он узнает, что его обманывали, выдавая сказку за действительность, это может иметь вредные последствия для детской души.

Одни дети не переживут особого потрясения, не обидятся и даже не удивятся, открыв обман. Наоборот, каким‑то образом осознают, что не скрыть правду тогда было невозможно и что, главное, они и сами не хотели бы узнать ее из маминых уст. Другие же могут пережить настоящее потрясение, почувствовать себя глубоко оскорбленными и испытать даже отвращение к родителям, которые занимаются «такими вещами» и лгут, притворяясь «хорошими».

В любом случае ложь остается ложью, а осторожное умолчание не всегда возможно.

Некоторые родители находят выход в полуправде. Например: «Братишку принес доктор» или «Ребеночка нам послал Господь, чтобы мы любили его и заботились о нем». Во втором объяснении нет ни слова лжи и лукавства, но все же в нем часто присутствует дополнительный посторонний мотив — желание отвлечь внимание малыша от неприличного вопроса и, насколько возможно, заставить его молчать. И чаще всего дитя прекрасно чувствует в словах матери некоторую недосказанность и еще глубже заинтересовывается тем, что всеми силами хотят от него скрыть.

Говоря о «тайне рождения», мы разумеем и рождение как таковое, и зачатие. Открыть ребенку, откуда он появился на свет, не самое трудное. Куда труднее рассказать, как именно он там оказался!

Эту часть разговора вполне можно отсрочить на пару лет (тем более что малыша на первое время вполне удовлетворит полуответ, вроде такого: «Ты там зародился…»), а потом уже не обойтись без рассказа о тычинках с пестиками, яйце и прочем.

Этот ответ не должен быть натуралистичен и раскрывать только внешнюю, плотскую сторону вопроса. Мы остановились на ней именно потому, что для родителей как раз этот физиологический, «плотской» момент представляет наибольшую сложность.

Несколько советов родителям перед беседой

1. Разъяснения должны даваться ребенку осторожно и целомудренно, но без робости и стыда, тогда, когда он начинает спрашивать об этом.

2. Не следует также называть брак и деторождение «самым прекрасным, что только есть в человеческой жизни», потому что это не согласуется с учением православной церкви. Но не надо и пугать «скверной» и «срамом».

3. Тон беседы не должен быть ни легкомысленно-шутливым, ни тем более таинственно-заговорщическим — желательно, чтобы он был в меру серьезным и спокойным. Где речь идет о «биологии» и «физиологии», там уместен настрой научно-популярной книги. В отдельных случаях можно и пошутить, чтобы разрядить напряжение (прежде всего свое собственное).

4. Наконец, не увлечься бы одной «плотской» стороной вопроса. Наоборот, давая научно-популярные объяснения, говорить с ребенком не только о творении (природе), но и о ее Премудром Творце.

5. Хочется предложить еще один совет. Не лучше ли в словосочетаниях «половая жизнь», «половые отношения», «отношения полов» слово «половой» заменить на «брачный» («брачные отношения» и т. д.), а «полы» — на «супругов»? Отношения мужчины и женщины в браке — вот наша тема, а то, что вне брака, есть грех и блуд, о чем можно позже побеседовать с подростком отдельно…

6. Важно также выбрать подходящее время для беседы. Было бы ошибкой, обрекающей беседу на «провал», прерывать детскую игру, брать ребенка «за шиворот» и усаживать рядом с собой: «Слушай!» Выслушивая «по обязанности», дитя вряд ли сможет воспринять рассказ.

7. Детские психологи полагают — да и сами родители убедились на опыте, — что наилучшее время для доверительных бесед с ребенком — это время болезни или перед сном, когда ребенок лежит в постели, но не хочет спать, а просит маму посидеть с ним и что‑нибудь рассказать. Плотское начало личности в это время смиряется, дневная суета отступает, и детская душа становится особенно восприимчивой. Удобное время можно найти и днем, но только если ребенок сам ищет доверительного разговора с матерью.

8. С подростком надо говорить по‑другому. Беседу с взрослеющим сыном лучше перепоручить отцу (если у них сохраняются доверительные отношения) или опытному священнику. Что касается девочки, то и она в подростковом возрасте (который наступает у нее несколько раньше) нуждается в разъяснениях и душеполезных наставлениях. Разговор с дочерью о функциях ее подрастающего организма даст матери возможность побеседовать с ней на самые серьезные темы, связанные с подготовкой к брачному периоду, чистотой и целомудрием…

9. И еще одно: родителям никогда не придет в голову дать своему ребенку в руки острый нож, не предупредив о грозящей опасности при обращении с ним. Им не придет в голову обвинять дитя и с негодованием отворачиваться от него, когда, не подозревая об опасности, оно порежется до крови. И ведь родители знают, что в их ребенке пробуждаются телесные, плотские силы, которые могут оказаться для него более опасными и роковыми, чем самый острый нож. Но все‑таки оставляют ребенка без всяких разъяснений, без всяких наставлений. Такой ли должна быть истинная родительская любовь?..

Тайна зачатия — вот что подсознательно интересует подрастающего ребенка, и от родителей во многом зависит то, какое представление сложится у него в будущем об отношениях мужчины и женщины.

Журнал для родителей «Виноград» (http://www.vinograd.su/)

Термин «фактический брак» в отношении сожительства без регистрации более уместен, потому что «гражданский» имеет как раз неприемлемое для любителей вольных отношений значение — узаконенный гражданским органом (наряду с церковным). Еще более они не любят вполне определенного мнения Церкви о том, что их сожительство — на самом деле никакой не брак, а некрасивое и обидное слово «блуд». «Ну как же, — обиженно восклицают они. — Бог же дал человеку право выбора, и мы ведь любим друг друга! Почему же христианство так категорично?»

Людей, ратующих за собственную внутреннюю свободу, стращать догмами бесполезно. Но им, наверное, будет интересно узнать, что есть блуд в христианстве и на каком основании к оному причислили их фактические отношения.

Христианство — прежде всего, религия ответственности. Перед Богом, перед обществом и самим собой. А отвественность во все времена была сопряжена с Законом — ветхозаветным или новозаветным. Когда всякая власть ветхой буквы упразднилась, Бог все-таки обращается к людям с призывом: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин. 14:15). Одна из этих заповедей — не просто «плодиться и размножаться» с кем угодно, но предварительно взять на интимные отношения Благословение Божие в святом Таинстве Брака. «Не прелюбодействуй» — значит не имей беззаконной любви. Потому что последняя свидетельствует о том, что человек, игнорируя повеления Бога, и о своей любви к Нему весьма заблуждается…

Почему же «блуд» и что это вообще такое? В древнерусском языке слово «блудить» означало «сбиваться с пути, бродить, не доходя до конечной цели». «Фактический брак» — это блуждание в личной жизни? вроде бы, начавшееся, но конечного пункта — создания семьи как ячейки общества — так и не достигшее. Любители такого образа жизни могут активно возражать, говоря об устарелости социальных норм, стабильности без никаких штампов в паспорте, свободе от предрассудков, и далее, и далее. Но многие специалисты по человеческой психологии об искренности этих доводов мнения очень невысокого.

Так, психолог Петр Дмитриевский в одном из интерью подчеркивает: «Существует тенденция протеста: «Это наше личное дело, и государству тут нечего делать». Но в этом есть доля лукавства. Вопрос не в участии государства в семейной жизни, а в том, что происходит на сердце у человека. Смысл брака, который часто пытаются обесценить выражением «печать в паспорте», гораздо глубже, чем некоторое количество чернил в документе. Заключением брака очерчиваются внешние границы, люди как бы поворачиваются друг к другу. Поэтому я думаю, что ироничные разговоры о печати в паспорте связаны со страхом расставить все точки над «i», и согласиться, что именно с этим человеком я готов (я готова) двигаться вперед, несмотря на возникающие сложности».

Кто есть отец лукавства с точки зрения христиан, известно всем. Тот самый, «вдохновивший» людей и на прелюбодейство, и на многие другие грехи. Свое же отношение к «частичному использованию» друг друга христианская вера четко выразила устами святого апостола Павла: «…воля Божия есть освящение ваше … чтобы вы ни в чем не поступали с братом своим противозаконно и корыстолюбиво: потому что Господь — мститель за все это…» (1-е Фес. 4:3). Именно поэтому Церковь не благословляет антагонизм с общественной моралью из личных интересов. А любовь доказывается готовностью идти навстречу друг другу, и уже вместе, — навстречу всем возможным проблемам.

Следующая причина нелюбви христианства к фактическому сожительству — прискорбное и частое присутствие в нем греха обмана. Не всегда как откровенной лжи, но и в форме намеренного создания выгодной иллюзии. Статистика свидетельствует о том, что примерно 70 процентов мужчин, живущих в гражданском браке, считают себя холостыми, а 90 процентов женщин в этой ситуации именуют себя замужними. В обоих случаях это есть не что иное, как банальный (само)обман: можно ли считать холостяком мужчину, де факто живущего полноценной супружеской жизнью, или замужней — женщину, де-юре одинокую? Самарянская грешница, с которой беседовал Спаситель у колодца Иаковлева, по крайней мере, не лгала никому, а, хоть и с позором и горечью, но честно призналась: мужчина, живущий с ней, ее мужем не был…

Кстати, наверное, надо развенчать миф, который нередко можно услышать от людей в качестве примера «диктата» Церкви. Мол, мужем и женой считаются лишь венчаные пары, а те, кто «всего лишь» расписался в ЗАГСе — сожители и живут в блуде. Это не так. Брак, заключенный в ЗАГСе, считается Церковью полноценным и достаточным для того, чтобы считать мужчину и женщину законными супругами. А придут они к таинству венчания, попросят ли Божьего благословения на свой союз — уже их личное дело. Тем более, что в храмах и не венчают сейчас без свидетельства о браке из ЗАГСа, иными словами, таинство свершается только над де-юре супругами.

Практикующий психолог, кандидат психологических наук Сергей Саратовский в своей статье «Как женщины обманывают себя в «гражданском браке» отмечает, что женщина, достигшая, как ей кажется, основной цели своей жизни, создав «гражданский союз», приступает к распределению ролей: теперь она — «жена», а он — «муж», даже если он все еще формально женат на предыдущей избраннице. Она мысленно «женит» его на себе и оправдывает незаконное сожительство из-за простой боязни потерять любимого мужчину. При этом, внешне приняв такую форму союза и понимая ненадежность своего статуса, женщина обычно боится быть брошенной. Первое время сожительница действительно получает заботу, ласку и внимание со стороны «гражданского супруга». Но спустя несколько месяцев (реже — лет) его интерес к их союзу постепенно гаснет из-за того, что роль «любимого и любящего мужа» изначально была ему навязана. Из всего этого автор делает вполне логичный вывод: даже благодарность со стороны мужчины за налаженный быт и качественный регулярный секс вовсе не означает любовь, а тем более желание исполнять супружеские обеты до гроба, если он их не давал…

Не могут не волновать христианских пастырей проблемы, из-за которых страдают в гражданских браках ни в чем не повинные дети. В таких союзах происходит гораздо больше абортов, и оскорбительное заявление: «Я не уверен, чей это ребенок» беременные «гражданские жены» вынуждены слышать гораздо чаще. Психолог Сергей Саратовский пишет и о другой опасности: «…даже если женщина и решилась родить, несмотря на возможность неблагоприятного развития супружеских отношений, счастье материнства все равно будет омрачено. Конечно, времена общественного непризнания незаконнорожденных давно миновали. Но общественная оценка этого явления сохраняется. А главное, под угрозу ставится физическое и психическое здоровье малыша». Может ли одобрять такое Церковь, если для нее Материнство — Божий дар?

Каждый человек вправе сам решать, какой идеал личной жизни для себя выбрать: христианский, целью которого в любом случае является святость, или же «вольно-современный» с его подменой понятий, взаимовыгодным враньем, вечной неопределенностью и потребительским эгоизмом. Но всегда будет очевидно одно: это два несовместимых образа жизни, и христианство, по крайней мере, ортодоксальное, «фактический брак» не примет никогда. Нужно будет выбирать что-то одно. И дай Бог, чтобы полезное.

Виктория Матвеева
(http://www.pravda.ru/)

В семье протоиерея Александра и матушки Марии Ильяшенко 12 детей и уже 15 внуков. Отец Александр – настоятель храма Всемилостивого Спаса в Москве, кроме того, он работает в секторе МВД Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с вооруженными и правоохранительными органами, читает лекции в академии МВД, а также руководит работой портала “Православие и мир” – одного из крупнейших православных сайтов.

Мы попросили отца Александра рассказать о проблеме взаимоотношений отцов и детей.

– Отец Александр, расскажите пожалуйста, что такое почтение к старшим и как оно воспитывалось в прежние времена?

В старое доброе время уважение к старшим воспитывалось очень последовательно, решительно и грамотно. Одна пожилая женщина рассказывала о том, как ее воспитывал отец:

– Папочка, а можно, я в церковь пойду? – спрашивала она, тогда шестилетняя дочка.
– Нет, доченька, нельзя.
– А почему, папочка?
– А ты сегодня по улице шла?
– Шла, папочка.
– Старушку видела?
– Видела.
– А ты ей в пояс поклонилась?
– Нет, папочка.
– А почему? Она перед тобой уже свою жизнь прожила, она тебе дорожку проложила, а ты ей не поклонилась. Нет, доченька, в церковь ты сегодня не заслужила пойти.

Обратите внимание, как мягко, доброжелательно и, вместе с тем, строго ей отвечает отец, и с каким почтением, не помышляя “качать права”, говорит с ним его доченька. Вот так вот строго и одухотворенно воспитывали детей в крестьянских семьях, какое мы здесь видим удивительно уважительное и бережное отношение к ребенку!

Из других воспоминаний мы знаем, что отец мог и выпороть сына за то, что тот не поклонился старику. Авторитет старших поддерживался, но и сами старшие были такими, что их нельзя было не слушать и не уважать: это были люди с огромным жизненным, духовным и практическим опытом.

Сейчас семья разрушается, семья как основа народа уничтожена практически полностью. Уничтожено крестьянство, которому нет сейчас даже названия в русском языке, остались сельские жители, но это не крестьяне. В городах – деградация. Когда я был мальчишкой, было вполне естественно поднести пожилому человеку сумку, а сами пожилые люди обращались к молодым людям ласково: «сынок» или «доченька». Мы переживаем страшное разрушение нравственных устоев народной жизни, которое происходит из-за изменения миропонимания, утраты нравственных ценостей, потому что мы воспринимаем любую ерунду, вещаемую средствами массовой информации, поэтому нами так легко бывает управлять.

– Возможно ли сейчас так воспитывать детей? С трудом представляется, что современные дети смогут так же осмысленно обсудить с родителями причину того, что им не разрешают пойти в храм…

– К сожаланию, такое воспитание – прошлый век. Чтобы правильно воспитывать детей, нужно начать с воспитания взрослых. Сегодня часто можно увидеть, как ребеночек замахивается на мамочку. Это недопустимо, это нужно решительно и быстро пресечь! Не прекратив это, мать копит своему ребенку гнев на день гнева. В Священном Писании сказано не только «Чти отца и матерь и благо тебе будет», но и «Злословящий отца и матерь смертию да умрет». Если мамочка не пресекает такое поведение сразу, потому что у нее «такой ребеночек», значит, она сама подрывает свой авторитет в глазах ребенка, и не только свой, но и авторитет всех старших. Ребенок не виноват, он пока не понимает, что можно, а что нет, но родители должны сразу же твердо определить, что можно и что нельзя. Ребенка за такое нужно, образно говоря, в бараний рог скрутить, сделать так, чтобы он больше никогда такого не повторил.

– «Скрутить в бараний рог» значит, что ребенка надо отшлепать за такое поведение?

– Нет, совсем не обязательно. Вспомните знаменитое произведение Астрид Линдгрен «Малыш и Карлсон»: когда Карлсон прогонял грабителей, он приговаривал: «Я привидение дикое, но симпатичное! Сейчас я вас настигну, и нам всем будет весело!». Так и воспитатель должен себя вести, он должен быть добрым, веселым, но при этом он может быть и очень строгим. Ты ребеночка любишь всегда, даже когда сердишься, но такого поведения ты не допустишь. Твори, выдумывай, пробуй, добивайся, чтобы ребенок это уяснил.

Воспитание основано на постоянном повторении. Ребенок может не воспринять, может не запомнить, забыть, может устать – ничего страшного – нужно снова и снова повторить, стараясь это повторение сделать максимально эффективным. Может быть, талантливому педагогу и одного раза хватит, но нам надо быть готовыми, что повторять придется неоднократно.

Если хамский и грубый тон допустим в семье, то, значит, такая грубость – норма и для общества, поэтому и вырастает поколение людей, которое не имеет представления о том, как правильно и как неправильно себя вести. В какой-то мере это их беда, их так воспитали. Это хамство пронизывает всю нашу жизнь. Всем нам известна фраза «Я начальник, ты дурак». Ее произносят иногда серьезно, иногда в шутку. Эти слова демонстрируют пренебрежение элементарными правилами человеческого общения. Ведь в нормальном обществе, начальник должен тебя внимательно выслушать и, если ты прав, согласиться. Например, в русской армии военный совет начинали с младших офицеров, чтобы каждый, невзирая на мнение старших, мог свободно выразить свое мнение, а начальник говорил последним, выслушав всех, и его решение все воспринимали как окончательное. Великий русский юрист и правовед, Анатолий Федорович Кони, писал, что глупый от умного отличается не интеллектом, а несокрушимой уверенностью в своей правоте. Если некто, занимая какой-то пост, искренне считает, что он всегда прав, то он не начальник, а просто самодур.

– Взаимоотношения со старшими братьями и сестрами ведь тоже закладывают основы отношения к старшим?

– Безусловно. Младшие должны помогать старшим, а пока они еще маленькие, слушаться старших братьев или сестер. И в нашей семье мы стараемся поступать по Лермонтову. Помните, в «Песни… про купца Калашникова» есть такие строки: «Ты нам старший брат, нам второй отец». Старшего брата, надо слушать в отсутствие отца: при папе воспитывать его детей совершенно недопустимо! Безусловно, это относится и к матери.

Конечно, не надо старших братьев и сестер идеализировать, нам в семье, например, приходилось очень решительно бороться против дедовщины. Но авторитет старших детей, если он направлен в нужное русло, конечно, надо поддерживать.

– Ребенок растет, становится подростком. Меняются жизненные ориентиры, меняется отношение к родителям. Неизбежна ли переоценка ценностей в подростковом возрасте?

– Это совсем не обязательно, в нашей семье не все через это проходили, у девочек этот период более незаметный, чем у мальчиков. Многое зависит от характера и воспитания. Если родители с самого начала растили детей в разумной строгости, интересно, разносторонне, то, скорее всего, в трудный переходный возраст ребенок не будет обособляться, мнение родителей и их авторитет будут значительными, несмотря на такую серьезную мировоззренческую, и физическую перестройку, происходящую в ребенке.

Жизнь ребенка должна быть наполненной и трудной: если ему легко учиться, можно перевести в более сильную школу, отдать в кружок, в спортивную секцию. Многие сложности и беды, связанные с воспитанием детей начинаются, когда ребенок не может заставить себя заниматься чем-то серьезным, занимается ерундой, становится неуправляемым. Если найти то, что ему самому интересно, если ребенка увлечь, если детей учить чему-то важному и содержательному, то дети будут это воспринимать. Но для этого взрослые должны проводить сами над собой сложную напряженную работу, советоваться, читать книги о воспитании, искать то, чем можно увлечь ребенка.

Если время воспитания упущено, то нужно помнить: нет ничего непоправимого. Если человека испортили неправильным воспитанием, то воспитанием же его можно и исправить. Но если родители не научили своего ребенка почтительно относиться к старшим, значит, они позволяли себе не уважать окружающих и самих себя. Значит, начинать нужно с того, что внимательно и критически посмотреть на свой стереотип поведения и понять свои же ошибки. Если требовать от самих себя глубокого уважения к окружающим, то на примере родителей и дети будут учиться такому отношению, постепенно перестраивая свое привычное поведение.

Среди распространенных недостатков – излишняя мягкотелость. Воспитатель должен быть твердым, добрым, веселым, но в то же время спокойным, упорным, твердым. Можно привести классическое сравнение: у воспитателя должна быть железная рука в бархатной перчатке. Для этого ты должен твердо знать, чего хочешь, что хорошо, а что плохо. Зло нужно побеждать добром. Если подросток ведет себя по-хамски, нужно побеждать такое поведение активным мудрым добром. Различать добро и зло – плод духовных усилий. Если ты этого не знаешь – воспитателя из тебя не получится.

– Батюшка, а к чему же может привести такое неуважение к старшим, которые мы сегодня видим повсеместно?

– Оно уже привело к тому, что современная молодежь стала источником агрессии: страшно вечером и выйти на улицу. Утрачена чистота нравов, человек сам себе господин и хозяин, он живет, относясь к жизни потребительски. Почтительным уважением к старшим, причем не только к родителям, мы воздаем долг благодарности их жизненному подвигу, их труду и заботе о нас. Но, если мы считаем, что заслужили это как некий дар, который можно принять готовым, то это означает проявить неблагодарность. Значит, и к нам в свое время будут относиться неблагодарно. Неблагодарность – это такой негативный заряд, который приводит к тому, что от жизни будет уже нечего ждать, и зло умножится, а доброе будет теряться перед таким напором зла.

Приведу такой пример: в Государственном историческом музее есть один интересный экспонат: модель железнодорожной станции, которую сделали ученики реального училища в подарок Государю Императору Николаю II ко дню коронации. Представьте себе: реальное училище – это современное ПТУ. Могут ли современные учащиеся ПТУ сделать не просто удивительной красоты модель, но такую тонкую, филигранную музейную работу? Утрата нравственных ценностей сказывается на всем, даже на мастерстве.

– Отец Александр, а верно ли, что забвение, небрежность и невнимание к истории во многом способствует развитию такого хамски-циничного отношения к старшим? Знакомые рассказывали леденящую кровь историю, о том, как ветерана Великой Отечественной войны обокрали: поскольку брать в доме было нечего, воры унесли только парадный пиджак старика, на котором были прикреплены все его боевые награды. Как он пережил это – не знаю, знаем только, что на Парад Победы на 9 мая он не пошел: стыдно перед однополчанами было без боевых наград появиться. Это уже не просто неуважение, это словно надругательство над всей нашей историей…

– Связь здесь прямая: историческая память выбита прочно, а этот провал не заполнен ничем. Недавно на лекциях в военном училище я спросил первокурсников, кто были современниками: Александр Невский, Батый или Дмитрий Донской. Один курсант робко ответил, что, наверное, Батый и Дмитрий Донской. Остальные промолчали. Это говорит о качестве образования в нашей средней школе, ведь первокурсники – это вчерашние школьники. Школа должна прививать гордость за свою историю, а сейчас в головах у школьников черная дыра, в которой витают отдельные разрозненные мифы.

Воспитание же на примерах исторических, на примерах доблести и отваги прошлого способно сформировать твердый характер и почтение к старшим.

– А что значит «отцы, не раздражайте детей ваших!»?

– Это значит, что каждый человек – личность, сотворенная по образу и подобию Божиему, поэтому в человеке, независимо от его возраста, нужно уважать личность. Ты можешь быть строгим, но если ты относишься с уважением, то ты не будешь провоцировать воспитанника, будешь стараться всеми силами его не раздражать, ведь и самые неприятные вещи можно говорить с уважением.

– Последний вопрос о взрослых детях, что делать, если родители слишком настойчиво и требовательно вмешиваются в жизнь уже выросших детей?

– Такие проблемы особенно отчетливы в тех семьях, где один ребенок и все внимание, все силы сосредоточены на нем. Конечно и в многодетных семьях могут возникнуть такие проблемы, многодетность – это не панацея от проблем, но конечно, такие проблемы преимущественно свойственны маленьким семьям. Инфантильность и эгоизм родителей, родивших одного ребенка, его собственный эгоизм – это то, с чем ребенок может не справиться. Если молодая семья живет вместе со старшими, то это обстоятельство, подчас, способствует возникновению конфликтов, которые нередко приводят к распаду еще не окрепшей семьи. Поэтому нужно всеми силами стремиться разъехаться. В этом не проявится никакого непочтения к родителям, которых обязательно нужно общаться и навещать, но жить молодой семье надо отдельно. На Руси молодой семье ставили новую избу: собственно, изба и приспособлена для жизни только одной семьи – это большая комната, несколько семей в ней едва ли смогут жить. В наше время жилищная проблема стоит очень остро, нужно искать возможности влиять на общественную жизнь, и законными способами добиваться, чтобы власти содействовали решению жилищных проблем.

Беседовала Анна Данилова

Православный журнал «Виноград» (http://www.vinograd.su/)

Вероника Кожухарова – один из лучших саксофонистов мира, в детстве – девочка со стальным характером, воспитанным побоями в детском доме. «Мне очень помогло, что моя приемная мама со мной не сюсюкалась», – говорит Вероника.

О судьбе самой Вероники мы уже писали. Она была непростым приемным ребенком: не верила в заботу взрослых, поклялась себе, что никто никогда не увидит ее слез, убегала из дома. Впрочем, она уверена, что провоцировать своих приемных родителей пытаются все пожившие в детском доме дети. Вряд ли взрослый может быть полностью к этому готов (дети неисчерпаемо изобретательны), но некоторые советы Вероники, прозвучавшие на конференции «Особый ребенок в приемной семье и учреждении», организованной фондом «Здесь и сейчас», могут помочь.

1. Учитывайте опыт ребенка

Ребенок, если даже ему пять лет, приходит в семью с собственным опытом, и это тяжелый опыт предательства и детского дома. Взрослому трудно пережить предательство родного человека, а ребенку, который еще не понимает, как выходить из ситуации, – тем более. Он просто впитывает, как губка: это произошло и это больно.

Когда я осталась без матери, меня каждый день обманывали, что привезли не в детский дом, а в садик, и что еще чуть-чуть и за мной придут. Я ждала, а мифическая мама не появлялась. Меня били, мне было больно и физически, и морально. В итоге уже ребенком я не боялась вообще ничего, даже смерти. Иногда меня били так сильно, что я понимала, что могу умереть, но мне было не страшно: мне было нечего терять. Не было людей, кого бы я любила или кто меня бы любил. В четыре с половиной года я понимала: я сама по себе и наедине с судьбой.

Много лет спустя моя мама, которая меня вырастила, сказала, что чувствует, что мне стыдно, когда кто-то узнает о поступке моей кровной матери, что я не хочу об этом говорить, это больно и неприятно. Это и правда было так: моя мама стала мне другом, когда я поняла, что она, в отличие от знакомых девочек, не треплется по всей школе о моем прошлом. Тогда мама сказала: давай разберемся, почему тебе стыдно за действия взрослого человека. Мы изо дня в день постепенно разбирали эту ситуацию – это была открытая рана, и, конечно, было больно. Иногда нужны не слова, а молчание и эмоции, и мама это понимала.

2. Почему ребенок из детского дома не хочет в семью

В почти восемь лет, когда меня спросили, хочу ли я в семью, конечно же, мой ответ был «нет». В детдоме я знала все правила игры: как себя вести с какой воспитательницей, где можно врать, как и что можно получить. Я не хотела в другое пространство, в другой мир, в другую жизнь, где ни одного знакомого лица и надо все начинать сначала по новым неизвестным правилам. Ты не знаешь, чего ожидать; а вдруг это хуже, чем то, что есть сейчас? Даже если ты привык, что тебя бьют просто так, просто потому что у воспитательницы плохое настроение.

3. Не ждите благодарности и не «давайте шанс»

Ждать благодарности от приемного ребенка – это тупиковый вариант. Если вы делаете ребенку одолжение – лучше не делайте, вы его не спасете.

Если ваша мотивация – дать ребенку шанс и надежду, сделать состоявшимся человеком – ребенок рано или поздно сделает все возможное, чтобы его отдали обратно. Я не видела ни одного усыновленного ребенка, который в подростковом возрасте не провоцировал бы родителей вернуть его. Я и сама не ангел, я убегала из дома.

[Чуть позже Наталья Степина, руководитель Ресурсного центра помощи приемным семьям с особыми детьми, сказала, что Вероника ее убедила: понятие «шанс» может быть дискриминирующим: «Я тебе дал шанс, а ты, неблагодарный, им не воспользовался».]

4. Поймите, почему ребенок не говорит о проблемах

Приемный ребенок, как правило, не говорит новым родителям и не собирается говорить о том, что у него болит. Один раз, когда мне было четыре года, я позволила себе расплакаться – естественная реакция ребенка на то, что меня несправедливо ударили. И тут же вся группа начала смеяться: ах, ты слабачка, ты плачешь, теперь мы знаем, что сделать, чтобы ты заплакала. Так возникает озлобленность. В четыре года я сказала себе, что никто и никогда больше не увидит моих слез. Такой ребенок потом никогда и никому не скажет, что у него болит и что его тревожит. «Вы же все умные, вы же взрослые, – догадайтесь сами. Вы же смеялись, когда мне было больно, а теперь я посмеюсь над вами», – вот его логика.

Мне кажется, приветом из прошлого было мое обостренное чувство справедливости. С ноги выбить зубы старшекласснику казалось мне справедливым. Маленькая я не могла постоять за справедливость, а став подростком, я решила наводить справедливость вокруг себя так, а не рассказывать о проблемах.

5. Пройдите испытания

Моей маме было очень трудно – она вытерпела огромное количество провокаций с моей стороны. Мне очень помогло то, что со мной не сюсюкались.

Четыре года каждому из нас, детей в детдоме, говорили, что он дебил, родился на мусорке и там же подохнет, и там его место. На вопрос, почему за мной никто не приходит, отвечали: потому что ты плохая. Но мое нутро протестовало. Я чувствовала, что я не настолько плоха. Однажды нянечка мне сказала, что своим характером я довела маму до того, что она стала пить и бросила меня. На меня это не подействовало: на меня было невозможно повесить чувство вины, и слава Богу. На многих удалось его повесить – это печально.

После такого опыта, когда я уже была в семье, началась борьба с мамой: кто круче, кто сильнее, что можно, где пределы, где личное пространство, где грань, до которой меня любят? А любят ли, а не выкинут ли, как только я расслаблюсь? Вдруг снова скажут, что я плохая и у меня не тот характер?

«Слушай, Вика, – сказала мне мама, – это было и прошло, тебя бросили, а теперь подобрали – ты в семье. Ты можешь меня доводить – пожалуйста, можешь экспериментировать над моей любовью, но я тебя люблю». Мама была очень смелая – вы не представляете, насколько изобретательны дети в своих провокациях.

6. Помогите ребенку ставить цели

Свет в моей жизни появился вместе с саксофоном. Это был спасательный круг.

Ребенка очень важно переключить с его мыслей на какие-то цели. Иногда этот тумблер срабатывает не сразу. Меня «накрыло» через несколько месяцев занятий.

Через некоторое время и мама, и я понимали, что саксофон станет моей жизнью. Но я любила еще и футбол. А там возможны травмы. Как быть, если я хочу и саксофон, и футбол?

Мама объясняла мне, что у каждого человека бывает момент выбора. Очень вовремя для меня было сказано, что каждый человек становится строителем своей жизни. Я в воображении сразу увидела себя строителем в каске: вот, я строю свою жизнь.

Нельзя жить без цели. У меня было столько целей – одна за одной, и в каждом следующем дне было еще солнце. Мама окунула меня в это, и я сама трудилась и боролась за то, чтобы стоять на сцене с гордо поднятой головой и понимать, что я победила. Я очень хотела для себя счастливой жизни, и сейчас я могу сказать, что добилась того, чего хотела.

7. Не давайте времени на лишние мысли

Важно показать приемному ребенку, что он может чего-то добиться. Пока он предоставлен сам себе, у него есть время обдумывать и «обмусоливать», какой он бедный и несчастный: его бросили кровные родители, обидели в детдоме и так далее. А когда начинается драйв, у него нет уже времени на такие мысли. Подростком я часто кричала маме: «Ты лишила меня детства!», потому что столько учиться, сколько училась я, в принципе невозможно. Зато потом, когда я выросла, я поняла, как здорово, что все случилось именно так. И самое главное, что меня спасло, – инструмент и музыка.

Александра КУЗЬМИЧЕВА

Портал «Милосердие.ру» (https://www.miloserdie.ru/)